В фильме «Хинтерленд: город грехов» намешано многое. Количество поднятых в нём тем может создать после просмотра смутное ощущение недосказанности чего-то главного. Но среди обозначенных на афише жанров – триллер, детектив, драма, мистика – каждому из зрителей повезёт выбрать что-то своё. Возможно, в этом кроется залог успеха премьерной ленты у самых разных людей, уже выразивших в Локарно свое отношение к работе Рузовицки: всем сестрам будет по серьгам…

Сюжет можно было бы считать банальным – череда жутких, изощрённых преступлений ведет к поиску серийного убийцы, но детективная линия отягощена историческими и любовными обстоятельствами. Главный герой – бывший уголовный инспектор, бывший боец австро-венгерской армии Петер Перг (по-мужски притягательный, богатырского сложения Муратан Муслу) со товарищи возвращается домой из вражеского плена после Первой Мировой войны. Ему сразу становится ясно, что война продолжается и «на гражданке»: здесь так же убивают и предают, обретают и теряют. За полуторачасовую жизнь на экране Перг не только раскроет содеянные преступления, но и потеряет (в прямом и в переносном смысле) нескольких товарищей, чуть было не лишится жизни, работы, свободы, почти откажется от любви к изменившей ему жене. Ещё в результате кровавых, душераздирающих событий Перг приобретёт нового друга и новую подружку, а также найдет в себе силы вернуться к любви, прошедшей испытания военным временем.

Сам режиссёр определил «Хинтерленд: город грехов» как цифровую версию «Кабинета доктора Калигари» – новационного, открывшего мощный поток мирового киноэкспрессионизма, черно-белого немого триллера 1920 года. Мало кто из современных зрителей знаком с этой знаковой лентой Роберта Вине.  Действие «Кабинета доктора Калигари» разворачивалось исключительно в нарисованных декорациях – пейзажах и интерьерах. Их нарочито неверные перспективы, кривые линии, острые углы всем своим видом кричали о безумии одного из героев, видевшего мир изменённым, изломанным.

Не реальный мир, а цифровые, искусственно созданные городские пейзажи являются особенностью и «Хинтерленда». Узнаваемая в них австрийская столица тревожит. Она словно разваливается на части: ни одной пары параллельных заводских труб или шпилей. Лишь искривленные венские крыши и фасады, окна, потерявшие единый строй, покосившиеся уличные фонари, искажённая геометрия уличных вывесок… Господствует полусвет, нет постоянного позитива солнечных лучей, повсюду – подобие сумерек, близкое к мистическому мороку, на рисованном заднике которого живут, убивают и умирают смонтированные с фоном герои. Успех достоверности этих «киноколлажей», бесспорно, принадлежит художнику фильма Ули Симон (хотя славу ей явно  приходится делить с работой прекрасного оператора Бенедикта Нойенфельса).

Однако если перевести с немецкого языка слово hinterland, зримого мистицизма, наполняющего новую ленту оскароносного («Фальшивомонетчики»,  2007) Рузовицки, заметно убудет. «Тыл: город грехов» – таково дословно прокатное название фильма, события в котором  разворачиваются через пару-тройку лет после окончания Первой мировой войны. Войны, породившей не только кровавые воинские баталии на полях сражений, но и принесшей тылу пьянящее чувство ложной свободы. Войны, довершившей революции, распады государств (включая Австро-Венгрию), начатую смену порядков...

Увы, из Первой мировой ни военное, ни гражданское человечество не сделало никаких разумных выводов «на будущее». Это была война, бездумная жестокость и необратимость последствий которой определили вероятность войны последующей, ещё более страшной. И об этом в кадре заговорит главный негодяй, одержимый местью «серийник», роль которого исполняет один из любимцев немецкой публики и европейских премий, актёр и режиссёр Маттиас Швайгхёфер. Его слова «Бог погиб на этой войне. Я – предвестник следующей войны», – смысловой пик ленты Рузовицки, объяснение визуальной искривленности ее фона, глубинную причину которой думающий зритель будет искать с первых кадров. Потеря чёткой формы, гармонии, правильности мира обусловлена вовсе не воспалённой психикой героев, переживших войну, плен, предательство. «Мир вывихнут», повергнут в хаос тем, что война эта, покалечившая основы основ гуманизма,  была проиграна и в тылу – утратой вечных ориентиров, вечных ценностей, главная из которых – ценность любой человеческой жизни. Возврат к ее осознанию – путь  к гармонии. И именно эта, звучащая в фильме тема, усиленная удивительной музыкой композитора Каяна Баяни, позволяет добавить к слову «драма» в списке жанров «Хинтерленд: город грехов» слово «психологическая».