Борис Савельевич Миркин родился в Ленинграде на Васильевском острове 30 сентября 1937 года.

Свою жизнь он описал в мемуарах, которые издал дважды крошечным тиражом (300 экземпляров, самиздат нового времени), и в стихах.

Сначала Миркин писал «датские» стихи – на случай дней рождений коллег. Потом стал в стихах высказываться о членах Политбюро, появились острые стихи о Брежневе. В конце декабря 1979 в стихах изложил своё отношение к вводу советских войск в Афганистан. Это был индивидуальный акт даже не протеста, а возмущения. Показал стихи каким-то знакомым, кто-то отнес их в КГБ. Арестовывать его пришли на работу в Научно-исследовательской лаборатории №1 Военно-медицинской академии (Миркин выпускник ленинградского химфарма, был фармацевтом). Это было в 6 мая 1981 году. Другого случая посадки за стихи об афганской авантюре я не знаю.

Карьера ученого-фармацевта закончилась, Борис Савельевич стал политзаключенным: стихи назвали «антисоветской агитацией» (статья 70 УК РСФСР), Миркина осудили на 3,5 года заключения в ИТЛ.

Свой лагерный срок Борис Савельевич отбывал в пермских политзонах: сначала в 35-й (1982), потом в 37-й (1983-1984). Его солагерниками стали десятки узников политлагерей, от бывших немецких полицаев – до еврейских отказников, украинских самиздатчиков и грузинских оппозиционеров. Ни один из них, даже Анатолий Марченко, в своих мемуарах не запечатлел 46 портретов солагерников – целый срез политзоны СССР начала 1980-х – сделал это со скрупулезностью военного фармацевта один Миркин.

В 1982 году в Перми-35 он написал:

Я с детства ненавидел ложь,
Она душе моей претила.
Одна лишь правда — свет и сила,
Как будто в сердце острый нож.
Я ненавидел тех, кто лжет
С трибуны, с кафедры, с амвона,
Кто сказки ложные барона
За правду дерзко выдает.

Кто вдаль зовет, не зная цели,
Кто в рай ведет, не зная троп,
Кто знает лишь атаку в лоб,
Чтоб люди вряд ли уцелели.

Увы, лжецы живут и ныне,
Предпочитая правде ложь.
О, сколько в мире наглых рож,
Тех, для которых ложь — святыня.

После лагеря Борис Савельевич не сразу, но всё же смог устроиться – токарем на завод. И пока этот завод не продали в 2005-м, работал.

Написав самые строгие и подробные лагерные мемуары, Борис Савельевич продолжил меня удивлять. Он был фантастически любознателен: о всех новых выставках в Петербурге я узнавала от него, на Когите появилась его страничка...

В «Мемориале» Борис Савельевич с 1990-го. Миркин был небольшого роста, и многие у нас его называли Боречкой. «Почитай», «Смотри, я скопировал для тебя эту статью», «Купил новый альбом», «А у нас есть эта книга? Купить в нашу библиотеку? Я попросил отложить», «Завтра будет лекция в Публичке»... Миркин обожал оперу, сам пел (мы его называли нереализованным кантором), не воспринимал балет… Но были не только музейные, оперные, газетные и книжные новости. Он любил нас кормить. Это стало ритуалом: во вторник приходил Миркин, приносил свой салат из свежей капусты или топинамбура, что-то для бутербродов, что-то сладкое – и был Большой Общий Чай. Последний раз это было в феврале этого года (Борис Савельевич тяжело болел, на фоне рака стало отказывать сердце, развился тромбофлебит)... 

В 1990-х мы скопировали его следственное дело, храним его рукописи и документы. 

Наша память будет светлой. В любом случае, будет новый ритуал – вспоминать вторники с Борисом Савельевичем каждый вторник.

Прощание с Борисом Савельевичем Миркиным состоится завтра, 5 апреля 2019, в 10:00 в морге Елизаветинской больницы (ул. Академика Байкова, 14).

Борис Савельевич на фотографиях Надежды Киселевой и Евгении Кулаковой

16 сентября 2016, Фонд Иофе

30 октября 2016, Троицкая площадь в Петербурге.

Последняя фотография. 27 декабря 2018. Фонд Иофе, встреча Нового года.