Текст опубликован 2 октября 2013

Рэм Баранцев хоть и ненамного меня старше, все же – СТАРШИЙ ДРУГ и во многом – УЧИТЕЛЬ. В своей автобиографии он однажды заметил, что хотел бы дожить до 82 лет, чтобы выполнить «камеральную» работу жизни. Выполнил работу в срок, достигнув этого возраста. Дальше – новые прозрения и проекты. А.Н.Алексеев.

«…Камеральная работа  (в геологии) часто дополняет полевые работы и направлена на обработку первичного (сырого) материала, полученного на территории изучаемой местности». (Википедия)

В январе 2013 года на Когита.ру был помещен материал:  Рэм Баранцев: Избранные тексты.

Его аннотация: «Рэм Георгиевич Баранцев – петербургский математик и философ, один из ведущих отечественных специалистов в области синергетики, профессор матмеха СПбГУ. Собрание его философских и методологических трудов, а также уникальная композиция эпистолярных хроник и других «крупиц памяти» - ныне легко доступны в Сети».

 См. на сайте «Международная биографическая инициатива»:- http://cdclv.unlv.edu//archives/articles/barantsev_texts.pdf

(а там, внутри, и еще сетевые ссылки на конкретные книги и статьи).

См. также: Р. Баранцев. 15 книг. Заархивировано

См. также на Когита.ру: Мой старший друг Рэм Баранцев

Из письма коллеге:

<…>  Твое намерение обратиться к своим «зарубкам памяти» (записным книжкам, дневникам факта. – Ред.) за четверть века – меня очень радует. С возрастом область творческого внимания должна понемногу перемещаться извне вовнутрь. От постижения себя через общество – к постижению общества через себя. Про <…> в принципе и другой написать может. А вот интерпретация собственного жизненного опыта – незаменима. Итак, делай (преимущественно) то, чего НИКТО за тебя не сделает. Где-то эта максима затерялась в книге, сейчас уж и не вспомню…

Образцом «хозяйского» отношения к личному архиву и превращения собственной жизни в «безотходное» производство для меня, из близких друзей, является Рэм Баранцев. Рэм начал с «реперных» историко-биографических работ («История семиодинамики», «Крупицы памяти»), а дальше, с присущей ему замечательной систематичностью,  обратился к личной переписке («Люди в письмах»), отзывам на работы коллег («Знаки внимания»), конспектам читанного («Вешки интереса»)…

Все идет «в дело»! И не для самоувековечения вовсе,  а ради сбережения и передачи «следующим» - персонифицированных документов времени,  ценность которых не убывает, а приращивается  с каждым годом.  Это – акт ответственности перед будущим.

Знаешь, мне иногда кажется, что если вдруг среди социо- и землетрясений, ничего не останется, кроме этих вот «твоих» документов, то вдумчивый социальный интерпретатор по ним, как палеонтолог по одной косточке ископаемого животного,  сможет реконструировать и социальное устройство, и исторический ход, и даже психологию человеческую. Так ведь надо же оставить ему эту «косточку»!

Этой «камеральной» работой (если воспользоваться термином геологов) стоит заняться – не слишком рано, но и не слишком поздно. <…>  А. Алексеев. 25.10.2009.

Ниже – своего рода презентация 13 «внеплановых» книг профессора Р.Г. Баранцева, изданных им – параллельно с текущей научной и преподавательской работой - в 2007-2012 гг. В презентацию включены только:  автоаннотации, эпиграфы и предисловия. А. А.

**

Баранцев Р.Г. КРУПИЦЫ ПАМЯТИ. Москва-Ижевск: НИЦ «РХД», 2007, 324 с.

Воспоминания – единственная настоящая ценность, которая остаётся с нами - пока жива память. И надо успеть передать это наследие в фонд ноосферы, питая  не архив исторических истин, а нескончаемый поток мыслей, проходящий через каждого человека. Жизнь продолжается как эстафета смысла. А истина (алетейя) есть отсутствие забвения (ά-λήθεια).  И тогда вечность – в каждом мгновении.

Книга воспоминаний – дар следующим.

Воспоминание – самая сильная способность души нашей, и им очаровано всё, что подвластно ему.

А.С. Пушкин

Самый дорогой дар старости – сокровищница картин, которые носишь в памяти после долгой жизни.

Г. Гессе.

Одна из величайших основ, на которых .ержится культура, - память.

Д.С. Лихачёв.

Предисловие

Время вспоминать приходит тогда, когда прошлого становится сильно больше, чем будущего, настолько больше, что оно уверенно захватывает мысль, заставляя думать обо всей жизни, которая уже почти состоялась. Память заботливо собирает на свету все удачи, радости, достижения и безжалостно сохраняет в тени всё глупое, печальное, грешное. Перемалывая зёрна мечты в муку памяти, время выпекает из неё на закваске наследственной кармы знаки твоей, уже воплощённой судьбы.

Давно замечено, что память оптимистична. Отрадное прошлое успешно конкурирует со светлым будущим, сожалея о несовершенном настоящем. Вспоминая былое, возвышаешься в думах и переполненный радостью бытия стремишься поделиться с людьми благоговением перед жизнью. Вот так и возникают мемуары. Картины прошлого вспыхивают в памяти спонтанно как неумолимые свидетельства событий, переживаний, упований проходящей жизни. Обретая удобное место в сети отношений, они сами создают композицию книги. А слово крупицы, выражая малое через большое, напоминает о фрактальной структуре бытия.

Читая воспоминания И. Мечникова, С. Моэма, Б. Раушенбаха, я заряжался их оптимизмом  и обречённо осознавал, что трепетное отношение к жизни, обогащённое собственным опытом, человек должен передавать по наследству новому поколению.

Крупицы многолетнего опыта формируются в сознании в зрелые плоды, от груза которых хочется освободиться, тщетно пытаясь угощать ими подрастающее поколение. Но молодые всегда предпочитают наживать собственный опыт. Тогда для кого же мы готовим хлеб наших воспоминаний? Кто найдёт в нём пищу для ума, души и духа, крупицы истины, спасённой от забвения? Предугадать не дано – ибо это не так уж важно.

Дар памяти – это поручение, исполняемое как долг, как жизнь, как мысль. Воспоминания извлекают внутреннюю суть существования, выстилая неизбежный и нескончаемый путь к Абсолюту

**

Р.Г. Баранцев. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ. ДЕЛОВЫЕ И ДРУЖЕСКИЕ. ТОМ 1. Москва-Ижевск: НИЦ «РХД», 2007, 398 с.

В письмах люди раскрываются больше, чем в чём-либо другом. Здесь представлены 40 эпистолярных портретов людей, занимавшихся разными делами, но жившими в одну эпоху, совсем недавнюю. И, соответственно, 40 граней автора.

Для тех, кому интересны эти темы, эти люди, эти нравы.

Она сидела на полу

И груду писем разбирала,

И, как остывшую золу,

Брала их в руки и бросала.

Брала знакомые листы

И чудно так на них глядела,

Как души смотрят с высоты

На ими брошенное тело.

Ф.И. Тютчев.

Почему в письмах человек раскрывается так, как ни в чём другом? Почему именно в этом жанре душа чувствует себя наиболее свободной? Эпистолярные портреты - самые человеческие! Когда-то я был уверен, что Марина Цветаева – вся в стихах. Но прочитал её переписку с Р.М. Рильке – и для меня открылась фундаментальность эпистолярного жанра, его самоценность, незаменимость.

В статьях господствует рацио, в дневниках ведёт интуицио,  в письмах живёт эмоцио. В дневниках человек рассуждает с самим собой, в статьях обращается ко всем вообще, в письмах беседует с конкретным человеком, с тем, к кому направлена душа, беседует неспешно, в своём темпе, находя самые нужные слова. Роскошь человеческого общения, которую так ценил Антуан де Сент-Экзюпери, здесь максимальная, пусть и заочная.

Крупицы человеческой памяти живее всего выражаются в письмах и в письмах же лучше всего сохраняются. Я насчитал около 600 человек, с которыми вёл переписку. Почти как у А.А. Любищева. Правда, не оставляя ни одного письма без ответа, я, в отличие от Любищева, писал коротко, сжато, излагая не свободный полёт мысли, а лишь выжимки размышлений. Конечно, многие корреспонденты были случайными, эпизодическими. Но немало и тех, переписка с которыми составила важную дольку жизни.

Самая мощная волна существенного общения пришла ко мне как раз от Любищева. Другой сильный толчок дала драматическая история семиодинамики. Третья волна идёт от синергетики.

Затихла переписка с учениками, определившими свою стезю. И навсегда замерли адреса тех, кто закончил земной путь. Их число уже приближается к 100. Долг перед ними обязывает начать именно с этих писем. Я выбрал 40 человек, оживающих в памяти, для включения в первый том. Листая эти письма, вспоминаешь строки Тютчева, взятые в эпиграф. Но память реанимирует тела писем. И совершенно неважно, кто теперь их владелец, чью память оживляют возможные ассоциации. «Не наша забота, где посланная мысль найдёт пристанище. Единственная задача, чтобы она послужила во благо» (Н.К.Рерих).

Деление писем, по принципу доминанты, на две группы (деловые + дружеские), конечно, весьма условно. Их содержание, интрига, значимость сугубо неоднородны. Одних читателей заинтересует предмет переписки, других привлекут характеры людей – авторов писем, третьи найдут свежие краски в срезе социальной истории, отражённой в этих письмах. В любом случае читатель видится разнообразным, а чтение – избирательным. «Нам не дано предугадать…».

**

Р. Г. Баранцев. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ. ВОКРУГ ЛЮБИЩЕВА. ТОМ 2. Москва-Ижевск: НИЦ «РХД», 2007, 500 с.

Творческим наследием Александра Александровича Любищева занималось немало незаурядных людей. Семь из них, уже ушедших, представлены здесь через переписку с автором, судьба которого тоже тесно связана с личностью этого выдающегося мыслителя России XX века.

Для всех, кому разгадка А.А.Любищева поможет обрести свою суть.

Где, как не в письмах, возможно раскрыть свою душу. И если русская философия – это исповедь русской души и духа, то, естественно, что многое в этой философии сказано в письмах… Нигде нет столь распространённой формы открытого письма, как в России… Письма – зеркало века.

Корольков А.А.

Общение, коммуникации, взаимодействие – понятия из мира отношений, который богаче мира самих предметов. Богаче и количественно, и структурно, и семантически. Семиотики, физики, психологи открывают в нём новые перспективы. Через взаимодействие лежит путь к синтезу.

Сочетая в себе документальность рацио, задушевность эмоцио и зоркость интуицио, эпистолярный жанр не сводится ни к научным трактатам, ни к интимным дневникам, ни к эзотерическим таинствам. В нём всегда находил прибежище тот личностный эликсир, который не допускался в серьёзной литературе, претендующей на публикацию. Переписка В.И.Вернадского и Н.Н.Лузина, А.А.Любищева и Б.С.Кузина, М.И.Цветаевой и Р.М.Рильке раскрывает такие богатые миры, которых нет даже в поэзии. Во что превратится этот жанр с переходом к электронной почте?!

В этом томе я собрал переписку с людьми, общение с которыми тесно связано с творчеством и наследием А.А.Любищева. Все они уже завершили свой земной путь, и на мне лежит ответственность перед их памятью. Не имея страха перед правдой о себе, я не боюсь и за своих друзей: ничто в письмах не может оскорбить их память.

Текст «Любищев в моей судьбе» выполняет роль предисловия.

**

Баранцев Р.Г. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ. 3. ГРАЖДАНЕ НАУКИ.  –  Москва-Ижевск. Институт компьютерных исследований, НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2008, - 495 с.

Переписка автора с 20 коллегами из разных областей математики, физики, биологии даёт представление о спектре личностных свойств людей  науки на фоне социальной истории рубежа XXI века.

Для тех, кому интересно практиковать масштабно-инвариантный подход, позволяющий в малом видеть большое.

Ничего нельзя скрывать от истории; другое дело, что

 пока живы люди, о которых наш автор мог выразиться

отнюдь не в розовых тонах – следует воздержаться

от полной публикации соответствующих текстов.

 (Из предисловия Б.Ф. Егорова

к публикации писем Ю.М. Лотмана).

Предисловие

Страна наука населена людьми, призванными добывать истинное знание. Поиск истины должен поднимать человека, возвышать его. Однако и в сфере науки встречаются люди разной “приподнятости”. Конечно, в ходе переписки формируется круг корреспондентов, близких по уровню, но обозначить его каким-то предпочтительным словом (учёные, труженики, подвижники,…) было бы, пожалуй, рискованно. Граждане науки – вот спокойное название, которое, надеюсь, никого не обидит.

Бывая читателем эпистолярной литературы, я обычно не жду от неё описания научных проблем, а ищу струны человеческих отношений и краски социальных картин того времени. И чем дальше оно от нас, это время, тем важнее становятся те, казалось бы, лишние детали, которые любой нормальный редактор уверенно уберёт, но которые с отдалением обретают удивительный аромат и историческую ценность. Правда жизни в России всегда ценилась выше, чем истина науки. А историческая целостность сменяет современную, как внешняя асимптотика – внутреннюю. При этом в переходном слое важно улавливать и сохранять потенциальную ценность крупного масштабного уровня.

Восстановление переписки возвращает автора к прежним временам и проблемам, заставляя вновь переживать волнения тех дней, вспоминая забытые детали, переоценивая свои поступки, отмечая досадные промахи и радуясь удачным находкам (своим и встречным). Фехтовальность диалогического текста поддерживает напряжение интриги, возбуждает интерес и делает эпистолярный жанр притягательным для читателя.

Чтение писем известных тебе людей интригует открытием тонких сторон их души, вселяет радость и удивление богатством человеческой натуры. Но каждый раз возникает опасение, не снизится ли их облик под бременем суеты бытовых деталей. Ведь, как признавал Александр Сергеевич,  «пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботах суетного света он малодушно погружён». Поэтому публикатор постоянно ощущает себя в напряжении этического контроля. Однако обитатели Олимпа, ответственные (возможно по совместительству) за эпистолярную сферу, оказываются достаточно требовательными, чтобы достойные люди сохраняли свой уровень в письмах через магию стиля. «Опытный взгляд может увидеть душу по стилю», - заметил Александр Блок. Честный стиль – чуткий и надёжный навигатор. Безопасно, безобидно, безвредно ведёт он эпистолярный диалог сквозь рифы низких истин и мифы ложных домыслов, и дарит читателю реалии современной жизни, характеры незаурядных личностей,  размышления о высших ценностях,  не допуская при этом ни секретных сведений, ни интимных признаний, ни опасных заявлений.

В этом томе представлены 20 эпистолярных диалогов с людьми из научной среды, по-своему интересными и на удивление разными. Сокращение разнообразия, грозящее биосфере, в локальной ноосфере нашей книги не замечается. Акцентируя различия, можно было бы развернуть альтернативный анализ, зная, что в стране наука тоже есть рыцари и оруженосцы, труженики и трутни, герои и злодеи. Но жизнь мудрее логических схем. Плодотворный диалог включает и общую основу, и различие мнений, и взаимный интерес. К синтезу ведёт тринитарный подход.

**

Баранцев Р.Г. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ. 4. ФИЛОСОФИЯ И СИНЕРГЕТИКА. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2008. – 470 с.

Освоение синергетической парадигмы требует философского осмысления идеи саморазвития. Соединение философии и синергетики в 30 эпистолярных диалогах этого тома должно способствовать выходу к ноосферным уровням понимания.

Для тех, кто ищет разгадку когерентной тайны появления новой целостности.

  Письма выявляют такие моменты жизни человека,

 осознание и интерпретация которых позволяет

 создать целостный образ мыслителя.

В.Дильтей.

Письма обнажают сущность человека.

Б.С.Кузин.

Предисловие

            Для русской философии характерно не стремление к созданию завершённых систем, а нравственные искания и литературный стиль. «Идеи в литературе не так важны, как образы и магия стиля. В стиле отражается человек», - замечал В.В. Набоков, заставляя вспомнить афоризм Ж. Бюффона, дополненный К.А. Свасьяном: «Стиль – это человек, которого нет, но который ищется, чтобы быть». Осуществляясь, человек непрестанно формирует себя через стиль.

            Идея саморазвития, породившая синергетику, нашла в России благодатную почву, на которой вырастает парадигма ноосферы. Синергетика не может восприниматься адекватно вне философии, а философия не может уже обойтись без синергетики. Разделить их невозможно. Так и с людьми: они представляют и то, и другое нераздельно. Взаимодействие этих ипостасей обогащает, выводя на новые уровни понимания. В этом подъёме – когерентная тайна синергетики.

         Среди философов, работающих здесь, многие имеют физико-математическое образование. С ними я легче нахожу общий язык, более плотный в своей самоорганизованности. Путь абстрагирования, успешно пройденный математикой, позволяет выявлять общие закономерности на знаковых структурах. Поэтому синергетика, самоорганизуясь, всё больше обретает черты семиодинамики.

В этом томе нашли место и люди, не являющиеся профессиональными философами, но мыслящие в своих поисках тоже в метафизическом русле. Отважное стремление к саморазвитию делает их участниками синергетического движения.

Острота некоторых дискуссий подтверждает выводы С.П. Курдюмова о закономерности обострений в нелинейных процессах самоорганизации. Эпистолярные примеры разрешения сингулярных  кризисов дают стимулирующий материал для генерации новых плодотворных идей философской синергетики.

**

Баранцев Р.Г. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ. 5. АНТРОПОСФЕРА. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2009. – 500 с.

На пути от биосферы к ноосфере человечеству предстоит разрешить многие проблемы социума. Эпистолярное поле общения, отражая, в своём масштабе, движение противоречий, может служить учебным полигоном сознательной эволюции. 15 диалогов этого тома – живое время нашей вчерашней истории, которую придётся продолжать завтра.

Для тех, кто не боится заглянуть в водоворот событий, имея волю выплыть.

Человек есть то, как он понимает

эти самые сложные, многосмысловые

и одновременно самые простые и близкие слова:

благо, счастье, любовь, вера, справедливость,

культура, истина, философия и т.д.

К.Х. Делокаров.

Письма… являются наиболее непосредственным

и достоверным свидетельством прошлого.

В.Янцен.

Единственный вид литературы, который я признавать стал,

 - это ПИСЬМА…Это единственный искренний вид посланий.

П.А.Флоренский.

Предисловие

Восхождение к ноосфере раскрывает способность человека разрешать фундаментальные противоречия социума. Тем самым разум доказывает своё право на ведущую роль в дальнейшей эволюции. Антропосфера – промежуточный этап, переходный слой, где сталкиваются все противоречия в поисках путей к синтезу.

Россия всегда отличалась большой амплитудой альтернатив. Илья Обломов и Фёдор Конюхов, Иван Денисович и Степан Тимофеевич, Беликов и Гагарин, Деточкин и Хлестаков – это всё мы, наш размах и… раздрай. Каким же напряжением должно обладать российское общество, чтобы сохранять целостность?!

Эпистолярное поле общения, отражая, в своём масштабе, этот клубок противоречий, тоже взывает к целостности. В этот том вошли диалоги с людьми, которым я не нашёл устойчивого места ни в самоуверенной стране науки, ни в самодостаточном мире философии. Пульс переписки бьётся здесь  в ином измерении, там, где интуицио и рацио, оставаясь в строю, всё-таки отступают перед доминантой эмоцио.

В письмах душа раскрывается свободно, и Время, живое время недавних событий, говорит в этих диалогах языком подлинной истории. Острота коллизий, пугая одних, возбуждает других к активным действиям. Если интроверт может забеспокоиться, обнаружив свои письма в книге, то экстраверт скорее задосадует, не увидев их. В нашей антропосфере мучительно создаётся та критическая масса пассионарности, которая необходима для восхождения к ноосфере.

**

Баранцев Р.Г. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ. 6. ФРАКТАЛЬНЫЙ СОЦИУМ. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2009. – 502 с.

Фундаментальный статус масштабной инвариантности даёт основания искать глубинные закономерности любого уровня через характерные проявления фрактальности. Отдельный человек, социальная общность и всё человечество устроены по единому образцу. Поэтому социальные структуры подобны правилам поведения каждого человека, сети общения похожи на клубки мыслей, а возникновение пассионариев аналогично зарождению идей.

В мире эпистолярного общения можно встретить удивительные находки интуитивного прозрения гомологических связей, восходящих к генетическим архетипам. Да и сами события, происходящие с разными людьми в разных учреждениях, городах, регионах, дают немало отличного материала для фрактальной социологии.

Для тех, кто стремится постичь фрактальность бытия.

То, что внизу, существует так, как оно есть наверху,

 а то, что наверху, существует так, как оно есть внизу,

 чтобы воплотить собой явленность единого сущего.

Гермес Трисмегист

Великие истины обладают тем свойством,

что могут открываться человеку

на разных уровнях,

начиная с самого простого.

В.Н.Тростников

Предисловие

Подобие материальных структур разного масштаба, давно замеченное натуралистами, всегда служило метафизической опорой моделирования на микро-, макро- и мегауровнях. Физика охотно принимала эту опору и успешно её оправдывала. Открытие мира фракталов возвело масштабную инвариантность в ранг дефиниции фундаментального свойства материи. Понятие фрактальности замкнуло бинарную оппозицию дискретность-непрерывность в системную целостность материальной структуры.

Фундаментальный статус масштабной инвариантности дал основания искать глубинные закономерности любого уровня через характерные проявления фрактальности. В биологии примером такого наблюдения стал феномен гомологических рядов, замеченный Н.И.Вавиловым как тенденция и обретший статус закона. В человеческом обществе сходство динамических структур разного уровня порождало как открытия, так и заблуждения. Отдельный человек, социальная общность и всё человечество устроены действительно похоже, и поспешное стремление создать справедливое общество по индивидуальному образцу (зная “как надо”) прошло через каскад утопических проектов, прежде чем пришло к трезвой постановке вопроса о предельных возможностях использования масштабных инвариантов. Приняв парадигму фрактальности, весьма соблазнительно строить “правильное” общество по образцу индивидуальному. Действительно, социальные структуры подобны правилам поведения каждого человека, сети общения похожи на клубки мыслей, а возникновение пассионариев аналогично зарождению идей. Но как трудно удержаться на том рубеже, где реальная целостность жизни рискует выродиться в идеальную полноту модели!

В мире эпистолярного общения можно неожиданно встретить удивительные находки интуитивного прозрения гомологических связей, восходящих к генетическим архетипам. Да и сами события, происходящие с разными людьми в разных учреждениях, городах, регионах, дают немало отличного материала для фрактальной социологии. Это том содержит 20 диалогов, целостность которых поддерживается системной триадой «общая основа – различие мнений – взаимный интерес» до тех пор, пока  все компоненты участвуют в создании единства.

**

Баранцев Р.Г. ЛЮДИ В ПИСЬМАХ 7. ЦЕЛОСТНОСТЬ И СТИЛЬ. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2009. – 492 с.

Целостность человека – динамический символ, проявляющийся через стиль, который формируется у человека в ходе осуществления. Интуитивное представление о личности часто складывается по одному характерному слову, жесту, поступку, эпистолярной миниатюре. В этот том включены 100 портретов, в большинстве сравнительно коротких, но достаточно характерных, чтобы увидеть каждую целостность через стиль текста.

Для тех, кому нравится воспринимать целостность через стиль.

Целостность – основная категория всего живого.

Г.Дриш.

Когда целое вполне обнаруживает себя,

оно указывает на всё остальное, и в этом понимании

лежит величайшее дерзновение и величайшее смирение.

И.В.Гёте

Стиль – это человек, которого нет,

но который ищется, чтобы быть.

К.А.Свасьян

Предисловие

Философские понятия (возможно категории) стиль и целостность  не поддаются строгой формализации и потому не в чести у сторонников жёсткой методологии. Художественным стилем интересуются искусствоведы и дизайнеры, поведенческим – этологи и этнологи, творческим – психологи и философы. Попытки характеризовать стиль через способы, методы, подходы, нормы, принципы, образцы, каноны и т.п. не привели к достаточно общей дефиниции этого “хитрого” понятия. Проблема стиля стала всё больше походить на проблему целостности, тоже не решаемой через формализацию. Понимая стиль как целостность образной системы мыслительных и выразительных средств человека, мы тем самым связываем это понятие с характерными свойствами личности. Но загадочный афоризм Ж.Бюффона «Стиль – это человек» скорее оправдывает, чем объясняет его притягательную неопределённость. Увидев семиодинамичность этого слова, К.А.Свасьян связал его с процессом самоосуществления человека в приобщении к смыслу жизни.

Целостность человека – тоже динамический символ, мерцание которого иногда чудесным образом угадывается в проблесках стиля. Интуитивное представление о личности часто складывается по одному характерному слову, жесту, поступку, эпистолярной миниатюре. Стиль своеобразен, потому что выдаёт образ своей целостности. И чем ярче личность, тем сильнее звучит голос стиля. В триаде выразительных средств человека «понятия-образы-символы» он доминирует через “эмоцио”. И если биоэтнос, согласно Л.Н.Гумилёву, характеризуется поведением, то нооэтнос, видимо, будет характеризоваться стилем.

В этот том включены 100 портретов, в большинстве сравнительно коротких, но достаточно характерных, чтобы увидеть каждую целостность через стиль текста. При этом любопытно замечать, как стиль вопросов преломляется в стиле ответов. И даже когда письма односторонни, в них виден облик адресата.

**

Баранцев Р. Г. ПИСЬМА ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ. М.; Ижевск: Институт компьютерных исследова-ний, НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2011. – 522 с.

Завершая активную часть жизни, хочется всё-таки сохранять прежние отношения и по возможности не отказываться от новых. Продолжается и переписка с людьми, склонными к общению. Сквозь суету текущих забот в ней рисуется картина нашего времени, любопытная не только для социологов. Синергетикам могут быть интересны нелинейные эффекты этого процесса, такие, например, как внезапные обострения. В локальных событиях можно увидеть и фундаментальные закономерности, обладающие масштабной инвариантостью.

Для психологов-геронтологов и тех, кто обратил внимание на мои семь томов «Люди в письмах».

Человеческая жизнь ослепительна лишь

в первой её части. Затем всё более настига-

ют страхи и понимание трагизма бытия.

В. Рекшан

Предисловие

Жизнь оказывается гораздо интереснее, если смотреть на неё не в предметном пространстве, а в структурном, т. е. через отношения, связи, взаимодействия. Собственно, тут-то она и есть жизнь. Моё отношение к любому человеку определяется не столько его местом в обществе, сколько личным восприятием. Конечно, любое место тоже зависит от всяких отношений, так что всё вместе заплетается в единую трансперсональную сеть. Но смотрим-то мы на это чудище с позиции отдельного узелка, через множество связующих нитей. Смена масштаба может поменять содержание узлов и форму сети, но общая картина остаётся той же.

Завершая активную часть жизни, хочется продолжать сохранять прежние отношения и не отказываться от новых, если они не слишком обременительные. Семь томов «Люди в письмах», вобравшие значительную часть моего эпистолярного архива, завершились в 2009 г. Но жизнь продолжалась, а вместе с нею и переписка с людьми, склонными к общению. Конечно, многие из прежних корреспондентов уже ушли в мир иной, а новых появилось не так много. Но коммуникативное русло всё-таки не пересохло, так что история эпистолярного общения продолжается. И сквозь суету текущих забот в ней рисуется картина нашего времени, любопытная не только для социологов. Для синергетики могут быть интересны нелинейные эффекты этого процесса, такие, например, как внезапные обострения. А в локальных событиях можно увидеть и фундаментальные закономерности, обладающие масштабной инвариантостью.

Чем показательны последние мысли таких людей, как Анри Пуанкаре, Лев Толстой, Альберт Эйнштейн, Александр Солженицын?.. Чему у них можно поучиться? Такие разные люди! Есть ли в них какая-то тайная общая суть, о которой эти мудрецы хотели поведать? Завещание, сожаление, пожелание? У кого как. Чего-то единого не складывается. Мешает видимо личностный стиль, эта упрямая сингулярность, перед которой интеграл пасует, не сходится.

Пока жизнь продолжается и что-то ещё видится впереди, текущие годы не кажутся последними. С какого момента они становятся такими? Легче считать от конца, но он нам неизвестен. Возможны лишь условные ориентиры. Мне, например, приглянулся рубеж в 82 года, на котором остановились такие почтенные люди, как Н. Н. Боголюбов, И. Гёте, О. А. Ладыженская, А. А. Любищев, С. Г. Михлин, Н. Н. Моисеев, В. Я. Мотыль, П. Г. Свет-лов, Л. Н. Толстой, Т. Эдисон... Весьма достойная компания! Что касается более точной даты, то меня завораживает число 9 ноября, день, когда, в разные годы, ушли из жизни отец, мать и брат; роковая, критическая дата для нашей семьи. Более того, я вижу, как стрелки моих часов останавливаются в положении, которое может означать либо 3-50 ночи, либо 15-50 дня.  Даже символический ориентир всё-таки неоднозначен. Конечно, человек может только предполагать, но не располагать. Бросать вызов судьбе было бы грешно и опасно. Однако я не вижу в этом провидении какой-то вызов и перед судьбой пребываю в полном смирении. Оглядываясь на эпиграф, могу сказать, что страхи меня не берут, но понимание — настигает.  Итак, будем жить до 9 ноября 2013 года (коль позволит Нострадамус), считая эти годы, вероятно, последними, но и не претендуя на точное знание будущего. А если ожидаемый уход не состоится и Господь дарует продолжение, придётся продлить и эти последние годы. Однако собрание писем, накопленных к тому времени, надо будет всё же закруглить. А об их издании, надеюсь, позаботится моя старшая дочь Анна.  Странно, что я не учитываю возможности ухода до намеченного срока.  Может быть, меня избаловала фортуна, спасая не раз в критические моменты и укрепляя веру в реализацию намеченных планов. Или действует таинственный закон кармы, обязывая исполнять назначение, завершающее некий цикл наследственного долга (так предсказали хироманты). Во всяком случае, приходится пользоваться свободой жизни, пока она есть. Ну а если финиш вдруг сам заторопится навстречу, надо будет спокойно встретить его в состоянии открытой готовности. До 82 осталось немного, всего два года, можно пока подождать. Правда, ещё неизвестно, примут ли меня в этот клуб. Один знакомый старичок сказал мне недавно: «В нашем воз-расте ничего не надо оставлять на потом».

**

Баранцев Р.Г. ВЕШКИ ИНТЕРЕСА. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2010. – 400 с.

Выписки интересных мест - как вешки остановок внимания на оазисах смысла в пустыне словесного песка. Ими обозначены пункты оправданного интереса на  пройденном пути.  Книга содержит выписки, оставившие след в душе и могущие представлять интерес для достаточно широкой читательской аудитории. Материал разбит на 5 разделов, внутри  которых он  расположен в хронологическом порядке, но не столько издания, сколько чтения. Каждый кусочек нёс свой отдельный смысл. Объединившись, они породили нечто целое, смысл которого ещё проясняется. Отстранённый взгляд может заметить любопытные закономерности, которые в локальном масштабе текущих событий фактически не ощущались и не осознавались. Интегральный смысл этой коллекции и должен служить оправданием данной книги.

Для тех, кто сохранил способность удивляться и проявлять интерес к неожиданным смыслам. В ком наши вешки, возможно, отзовутся.

Предисловие

Интерес (inter-esse) надо, видимо, понимать как некую сущность, которая содержится не столько в самих предметах, сколько между ними. Но между не значит - мимо или вне, а как раз – в самой сути, ибо суть событий зарождается и раскрывается в отношениях, в структуре связей, в сети взаимодействий. Эта сущность возникает как эхо, звучание таинственного архетипа, соединяющего струны - в инструмент, стены – в собор, части – в целое. В результате музыка, соборность, целостность обретают магию аттрактора.

Мир отношений существенно богаче мира предметов: и количественно, и структурно, и семантически. Именно в нём рождаются и живут смыслы, образующие пространство понятий-образов-символов. Зарождаясь как символ, становясь образом и формируясь через понятие, новый смысл органически входит в картину нашего мира, обогащая её целостность. Информация (in-form) появляется при вхождении нового в становящуюся форму путём обретения подходящей ниши в концептуальной структуре парадигмы.

Незнакомый предмет, ещё без названия, но уже символ, вызывает, прежде всего, удивление, и хорошо, если радостное. Детская способность простодушно удивляться - с возрастом неудержимо угасает, отступая перед критической мудростью опыта, и, бледнея душой, человек становится скучным. Сохранять это свойство намеренно – невозможно, ибо удивление рождается не по закону, оно возникает спонтанно в живой душе, открытой новому. И как иногда хочется удержать эту способность - хоть на миг довериться радости, не омрачённой усмешкой скепсиса!

Текст, вызывающий удивление, зацепляет внимание и порождает интерес, который приглашает нас к виртуальному общению с автором. Темп чтения натурально переходит в темп записи, и появляются выписки интересных мест как вешки остановок внимания на оазисах смысла в пустыне словесного песка. На болотах существуют вешки, чтобы путник, держась тропы, не утонул в трясине; на ледниках, чтобы не угодил в трещину. Образ провешенной тропы видится обычно проспективно, помогая держаться верного пути. Ретроспективная картина обозначает вешками пункты оправданного интереса на уже пройденном пути.

Внимание привлекают, как правило, места яркие, вызывающие согласие или даже восхищение. Но не только. Зацеплять могут и места, вызывающие несогласие, возмущение. В первых случаях хотелось хотя бы поставить знак «!», в противоположных, по меньшей мере, «?». Напрашивались и соответствующие комментарии. Но мне почему-то не захотелось разбавлять растущую коллекцию выписок своими замечаниями. Тексты говорили сами за себя, а читателю я предпочитаю доверять, полагая, что он правильно определит моих союзников. Могу подсказать, что над моим рабочим столом  в одинаковой позе печального и мучительного раздумья на меня постоянно смотрят Виктор Астафьев, Александр Сокуров и Василий Шукшин.

Конспектов за долгую жизнь накопилось довольно много, и, конечно, пришлось отбирать, отсеивая пустое, ненужное, лишнее. За бортом остались тетради с выписками по узким дисциплинам, доступными лишь специалистам (асимптотическая математика, газовая динамика, случайные функции, физика поверхностей, квантовая механика, аэродинамика разреженных газов и другие). Отбиралось в основном то, что может представлять интерес для достаточно широкой читательской аудитории. Материал разбит на 5 разделов, внутри  которых он  расположен в хронологическом порядке, но не столько издания, сколько чтения.

Каждый кусочек нёс свой отдельный смысл. Объединившись, они породили нечто целое, смысл которого ещё проясняется. Отстранённый взгляд может заметить любопытные закономерности, которые в локальном масштабе текущих событий фактически не ощущались и не осознавались. Интегральный смысл этой коллекции и должен служить оправданием данной книги.

 **

Баранцев Р.Г. ЗНАКИ ВНИМАНИЯ: ОТКЛИКИ, ОТЗЫВЫ, РЕЦЕНЗИИ. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2010. – 495 с.

Внимание – старт к пониманию, необходимое начало дороги без конца. А знаки – словарь семиотики или, точнее говоря, семиодинамики, поскольку живое внимание динамично. Отклики, отзывы, рецензии – как знаки, следы попыток понимания. Отклики на людей и события, отзывы о диссертациях, рецензии на книги и статьи, собранные здесь вместе, образуют весьма любопытный аксиологический срез какой-то части научного сообщества за последние полвека.

Для обойдённых вниманием.

Предисловие

            В-нимание – старт к по-ниманию, необходимое начало дороги без конца, ибо дистанция не отмерена, человек неисчерпаем. А знаки – словарь семиотики или, точнее говоря, семиодинамики, поскольку живое внимание динамично. Счастливые озарения освещают очередную ступень восхождения, позволяя на короткое время довольствоваться квантом понимания, прежде чем продолжать этот асимптотический процесс. Будучи необходимым, внимание всё же недостаточно для того, чтобы воспроизвести представления и результаты работы другого человека столь же точно и убедительно, как их автор, да ещё и правильно оценить. Даже доверие и доброжелательность не всегда помогают, ибо благоприятная интерпретация может оказаться обманчивой: лохотрон встречается и в герменевтике.

     В концепте каждого знака раскрывается смысл общения. Объясняя других, мы осуществляем и себя; как художник – в портретах. Удача на этом пути не менее радостна, чем «счастье – когда тебя понимают». Внимание – душевный хлеб взаимодействия. Через него возникает радость человеческого общения. Обмен вниманием – более тонкий процесс, чем обмен веществом, импульсом, энергией, но законы сохранения видимо действуют и в ноосфере, если учесть источники и стоки.

Научный социум – суровая среда. Входя в неё, молодой человек ищет внимания, нуждается в нём. Щедрый расход редко компенсируется чутким приходом. С годами дары иногда возвращаются, но душевный потенциал слабеет и бремя внимания начинает тяготить, утомлять.

Отклики на людей и события, отзывы о диссертациях, рецензии на книги и статьи, собранные здесь вместе, образуют весьма любопытный аксиологический срез какой-то части научного сообщества за последние полвека. Собрание достаточно представительное, хотя кое-чем всё же пришлось пожертвовать. За бортом остались, во-первых, отзывы на диссертации, которые тогда не были открытыми, во-вторых, рецензии слишком скучные, и, в-третьих, те, где мой вклад не был определяющим. Надеюсь, А.Г.Гейнц, М.А.Гольдштик, В.Н.Гусев, В.М.Калугин, В.Ф.Камеко, А.С.Кондратьев, Ю.А.Кошмаров, К.Н.Кузовкин, А.В.Липин, В.Л.Ложкин, Н.В.Мурзов, Е.П.Петров, Ю.А.Рыжов, В.А.Сыровой, М.А.Тухтаев, Б.В.Филиппов, И.А.Эндер, А.Т.Эшов (и все, о ком сейчас не вспомнил) не обидятся на меня за “сокрытие” отзывов на их диссертации.

Я благодарен А.Н.Марасову за идею этой книги.

**

Баранцев Р.Г. ИЗБРАННОЕ. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2010. – 489 с.

Избранного в литературе издано немало, особенно в поэзии; в науке, правда, - меньше. Но здесь речь пойдёт о статьях, которые доступны пониманию не только в узком кругу специалистов. С переходом из предметного пространства в мир методов, связей, отношений сфера интересов и понимания значительно расширяется. Семантические нити сплетаются в неожиданных узлах, образуя зоны зарождения новых смыслов. Содержательно материал расположился в три группы: 1) Асимптотическая математика, 2) Тринитарная методология, 3) Синергетика и семиодинамика.  И  в их единстве можно видеть целостность авторской парадигмы.

Для тех, кто заинтересуется семантической историей одного пути от науки к философии.

Предисловие

Собрать отдельные статьи в один переплёт – идея не новая, не оригинальная. Избранного в литературе издано немало, особенно в поэзии. В науке, правда, – меньше: специалистам достаточно первичных публикаций. Кроме того, жанр этот опасен саморазоблачением: он намекает на угасание профессионального потенциала: ведь что ни говори об изысках композиции, подбирать готовое всё-таки легче, чем создавать новое. Безопаснее (также и для скромности), если сборники делает кто-то другой.

Соорудить такую книгу предложил мне философ Юрий Владимирович Линник, советуя не бояться неизбежных повторений. Смыслы текстов зависят от окружающей среды и меняются при изменении контекста. Как и люди, они ведут себя по-разному в разных компаниях, в разных условиях, в разное время. А восприятие – существо капризное: в одном контексте оно загорается, в другом – нет.

И всё же…неистребимые повторы долгое время тормозили эту работу, заставляя искать если не способы избавления, то какие-то мотивы оправдания. Хотелось понять смысл повторяющихся припевов в народных песнях. Или объяснить, почему этот эффект в «Болеро» у Равеля  не раздражает, а скорее завораживает и очаровывает. Но правомерно ли тут обращение к сфере искусства?  Однако хватило же смелости С.В.Мейену придать термину рефрен смысл научного понятия. Значит, поиски оправдания повторов всё-таки небезнадёжны.

Ну, и осевая проблема - содержание. Что обычно попадает в сборники? Как образуется их целостность? Какой судья отбирает немногих избранных из множества званых? Какая тема может объединить разные сюжеты? Трансзвуковая газодинамика, аэродинамика разреженных газов, взаимодействие с поверхностями? Нет, скорее некая генеральная идея, пронизывающая все темы.

Речь здесь должна идти о статьях, которые доступны пониманию не только в узком кругу специалистов. С переходом из предметного пространства в мир методов, связей, отношений сфера интересов и понимания значительно расширяется. Семантические нити сплетаются в неожиданных узлах, образуя зоны зарождения новых смыслов.

Собранный материал расположился в три группы: 1) Асимптотическая математика, 2) Тринитарная методология, 3) Синергетика и семиодинамика.  Их можно различать, но трудно разделять. А в их единстве реализуется целостность авторской парадигмы, которую трудно сформулировать кратко, хотя ключевые слова уже звучат в названиях глав.

Внутри каждого раздела статьи расположены в хронологическом порядке, охватывая периоды, которые тоже тесно переплетаются. В собранном виде любопытно было отметить многообразие изданий и городов: Белгород, Бишкек, Владивосток, Волгоград, Екатеринбург, Иркутск, Киров, Ленинград, Минск, Москва, Нижний Новгород, Новороссийск, Новосибирск, Пущино, Рига, Ростов на Дону, Санкт-Петербург, Тверь, Тольятти, Тула, Улан-Удэ, Ульяновск, Хабаровск, Чебоксары,… и даже Singapore. “Еретические” идеи легче публикуются не дома: в ближайшем окружении к ним относятся с подозрением. Работы, названные в Ленинграде “идеологически вредными”, пробились сначала в Иркутске и Риге: интерес и доверие там преодолели подозрительность.

Чтение соответствующей литературы и привыкание к этой концепции несколько притупляют интерес к теме. Пропадает желание убеждать и доказывать. Всё становится очевидным до банальности.  Приближаясь к 80, уже можно признаться в усталости. И с надеждой смотреть на молодёжь.

Художники слова, о чём бы ни писали, пишут о любви. Может быть, и я – о том же: о любви… к людям, жизни, смыслу. Только… в своих понятиях-образах-символах. В своей семантике души.

**

Баранцев Р.Г. ОСТАТКИ. – Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований,  НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2012. – 281 с.

Взгляд на пройденную жизнь, которая ещё не закончена, но, кажется,  уже состоялась. Пора подводить итоги, вспоминать учеников и спутников, участие в конференциях, узловые события. Продолжается и работа, пишутся статьи, письма, отзывы, справляются юбилеи. Как говорил когда-то незабвенный А.А.Любищев: «И в старости есть много радости».

Для тех, кто уходят оптимистами.

Предисловие

Остатки – это не отбросы, не мусор, хотя горы мусора и могут их поглотить. Это – как люди, оказавшиеся без пристанища, не нашедшие пока себе подходящего места. Но раствориться, потеряться они не хотят.

Плоды благотворной деятельности человека всегда оказываются почему-то меньше ненужных отходов этой деятельности. Как заметил Маяковский: «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды». Это – о поэзии, но жизнь человека – тоже как поэма.

Посетив за один день на Курильском острове Шикотан кладбище и свалку мусора, я был поражён, насколько первое место скромнее второго. Наши телесные останки – жалкая мелочь по сравнению с тем мусором, который мы после себя оставляем. Так и с результатами культурной деятельности. Но это всё-таки не мусор.