12 декабря 2013 в Европейском университете в Санкт-Петербурге двумя круглыми столами завершилась встреча польских и российских интеллектуалов Европа как наследие и как задание. 

Можно ли считать Россию европейской страной? Что вообще означает понятие «европейские ценности»? Каково значение Европы в современном мире и не утрачивает ли европейская цивилизация свое значение? Ответы на эти вопросы пытались найти в Европейском университете в Санкт-Петербурге во время международной встречи интеллектуалов «Европа как наследие и как задание».

Как считает доцент факультета международных отношений СПбГУ Дмитрий Ланко, ментально Россия уже интегрирована в европейское пространство. "Для европейца характерен консерватизм и стремление зафиксировать мир таким, какой он есть, - рассуждает он. - С этой точки зрения, мы - европейцы, причем европейцы с 1917 года. У нас уже наступил Золотой век, надо только ликвидировать мелкие проблемы, например, коррупцию".

По мнению Марека Домбровски, председателя 

наблюдательного совета Варшавского Центра социальных и экономических исследования, «центр тяжести» развития мира смещается на восток. Именно страны Азии – Япония, Южная Корея, Китай, Таиланд - демонстрируют в последние десятилетия устойчивый экономический и демографический рост. И, соответственно, именно они начинают играть важнейшую роль в мировом сообществе. Европа сегодня сохраняет, скорее. Свое интеллектуальное, а не экономическое влияние на мировую цивилизацию.

«Мы находимся в том периоде времени, когда меняется цивилизационная структура, - отметил политолог, профессор НИУ-ВШЭ Марк Урнов. – По масштабам это сопоставимо с крушением Римской империи. Европейская цивилизация уходит со своих позиций, а территория Европы заполняется новыми этнокультурными потоками. Приходят новые люди со своими ценностями, религиями, стилем жизни».

«Ценности, которые Европа вырабатывала с огромным трудом, сейчас находятся в зоне риска, - полагает Марк Урнов. – Но, к сожалению, происходящие процессы ставят намного больше вопросов, чем мы можем дать ответов. Варианты того, каким может быть новый мир, множатся, но мы не знаем, каким именно он будет».

Вызывает сомнения и прочность идеи общеевропейского дома. Объединение европейских стран в единую структуру не может проходить безболезненно. «Сейчас все больше размывается ощущение государства, - заявил профессор Высшей школы бизнеса в Варшаве, советолог Влодзимеж Марчиняк. – Присутствие власти чувствуется, а присутствия государства – нет». Он заметил также, что в общеевропейском поле очень сложно найти пространство для диалога, причем не только между разными странами, но даже и между разными поколениями.

Профессор Университета им. Адама Мицкевича, заведующий кафедрой методологии истории и истории историографии УАМ в Познани Войчех Вжосек проиллюстрировал этот тезис на примере создания единого франко-немецкого учебника истории. «Выяснилось, что между этими двумя нациями существуют огромные разногласия, - рассказал он. – Они касаются роли США во время Второй Мировой войны, колониальной политики, Балканского вопроса, упадка коммунистического движения. И причины этих разногласий кроются в самой истории обеих наций, и они едва ли разрешимы. К примеру, французы всегда с симпатией относились к коммунистам, а для немцев коммунизм обернулся трагедией, и стороны просто не могут понять друг друга».

Непонятно и то, какая судьба ожидает в будущей Европе Россию. Если на уровне личных контактов граждане европейских государств воспринимают россиян как жителей Европы, то на уровне восприятия России как государства начинается отторжение. Причем негативные эмоции опасения вызывают, прежде всего, имперские амбиции России. «Империя не уместится в общеевропейском пространстве», - резюмировал общие польские настроения историк Ян Малицки, директор Центра Исследований Восточной Европы Варшавского университета.

Открытым остается и вопрос, какое именно географическое пространство следует считать Европой. «Более или менее понятно обстоит дело с северной и западной европейскими границами, - считает Войчех Гурецки, сотрудник Центра восточных исследований в Варшаве. – Они образованы естественным порядком – Северный Ледовитый океан и Атлантика. На востоке принято считать, что Европа условно заканчивается Уральскими горами. Зато южные границы размыты и не определены: к примеру, какой страной надо считать Турцию – восточной или европейской? Проблемы возникают и с идентификацией кавказских республик – например, расположенный в Закавказье Азербайджан прямо называют себя европейской страной. Относит себя к Европе и Грузия, поэтому где должна проходить граница между Европой и Азией, неизвестно». В том случае, если Россия будет полностью интегрирована в Европу, географическая сумятица только усилится – оторвать от страны огромные пространства Сибири и Дальнего Востока (которые, по всем географическим нормам должны считаться Азией) невозможно.

Впрочем, по мнению Марка Урнова, наша страна, наряду со всеми европейскими державами несет ответственность за создание сегодняшней Европы. «Современная европейская цивилизация – это продукт двух страшных войн, за европейские ценности заплачено большой кровью. И наши отцы, и деды заплатили эту высокую цену, - считает московский политолог. – Поэтому необходимо осознать свою ответственность за сохранение цивилизации, вырабатывать объединяющую повестку, которая помогла бы преодолеть противоречия. Прежде всего необходимо осмыслить накопленный опыт, только осознав его и переработав, можно понять, куда идти дальше. Но сейчас Европейский союз - единственная модель, которая у нас есть».

Стоит отметить, что в истории неоднозначных российско-польских взаимоотношений сейчас наступил довольно своеобразный этап - представители Польши воспринимают себя как более зрелую с гражданской и политической точки зрения нацию. И граждане нашей страны вызывают у них слегка покровительственное чувство и желание помочь. Так, в 2011 году в Гданьске, во время организованного Смольным визита петербургской делегации, с польской стороны прозвучали такие слова: «Вы сейчас находитесь на том этапе развития, который мы уже пережили, и вынуждены решать те проблемы, с которыми мы уже сталкивались. Мы могли бы помочь вам избежать нашего негативного опыта". Правда, поскольку для Польши чрезвычайно важны взаимосвязь власти (особенно муниципальной) с народом и обязательным условием эффективности государственного аппарата считается его сменяемость, то любые рецепты упираются в особенности российской избирательной системы.