В Красносельском суде Санкт-Петербурга вот уже девятый месяц продолжается слушание приобретшего характер модели для российской правоохранительной системы дела инвалида по общему заболеванию Егора Новиковского, которому, в ходе административного задержания (при сомнительных обстоятельствах) 28 апреля 2010 г. милиционерами  из 84 отдела милиции Красносельского района был подброшен пакетик с наркотиком. Чем дольше тянется рассмотрение этого дела, тем более очевидным становится его фальсификационный характер. Сейчас представим этот процесс глазами матери подсудимого (она же - законный представитель и защитник больного сына), учителя-логопеда высшей категории Ольги Новиковской. 

Настоящая публикация является продолжением мониторинга, ведущегося на портале «Когита.ру» и ряде других сетевых ресурсов. Мониторинг был начат в 2010  заметкой «Менты с дозой: случай Егора Новиковского». Систематическое изложение всей этой истории см. на Когита!ру: «Наш заурядный / незаурядный случай: часть 1, часть 2, часть 3».

С момента последней публикации в октябре 2011 суд так и не приступил к исследованию доказательств вины Е. Новиковского, как таковой, а был занят рассмотрением достаточно противоречивых свидетельств о времени и обстоятельствах задержания, об исполнителях и месте личного досмотра задержанного 28 апреля 2010 и т. п. Дело в том, что поначалу наши доблестные правоохранители, чтобы покрыть разнообразные «мелкие» нарушения закона и регламента своей деятельности, вполне заурядно исказили в своей документации картину этих событий. Столкнувшись с неожиданным разоблачением и сопротивлением со стороны защиты, они стали упорно отстаивать «честь мундира»; причем для подтверждения их «безупречности» понадобился снежный ком фальсификаций и лжесвидетельств. И суд – пока – занимается почти исключительно этими частностями, оставляя в стороне суть дела: наличие / отсутствие события и состава преступления в деянии / недеянии обвиняемого Е.Новиковского.

Может показаться удивительным, но по этому делу уже приглашались в суд и допрашивались в качестве свидетелей (будь то со стороны обвинения, будь то со стороны защиты): восемь сотрудников милиции / полиции (двое задерживавших Новиковского; двое дежурных по 84 о/м в тот день; милиционер, якобы производивший личный досмотр; дознаватель, возбуждавший уголовное дело; дознаватель, которая его вела впоследствии; следователь, составлявшая обвинительное заключение), а также двое граждан, выступавших понятыми при личном досмотре Новиковского (в том числе один - фиктивно). (Еще допрашивались приглашенные стороной защиты свидетели - соседка по дому и психолог, обследовавшая Новиковского). 

Судья Т. А. Анискина проявляет неимоверное терпение при допросе милиционеров и понятых, которые либо ничего не помнят (ведь почти два года прошло!), либо настойчиво поддерживают официальную милицейскую версию о том, когда, где, кем и как был задержан, был досмотрен и был «изобличен» инвалид, у которого из кармана куртки извлекли самими ментами подброшенный пакетик с наркотиком. Противоречия в показаниях этих свидетелей, тем не менее, то и дело всплывают, поскольку им приходится врать (например, насчет времени дня, когда все это происходило) и / или  подтверждать подлинность фальсифицированных документов, а главное – «заверять», что никто задержанному Новиковскому «ничего не подбрасывал» («рука руку моет»). Тем не менее, и судья, и прокурор иногда проявляют неподдельный интерес, к тому… что ответит свидетель на «острый» вопрос, побуждающий его либо солгать, либо, по крайней мере, ответить уклончиво. 

Если же заложник милицейской версии, проявит «слабину» и хоть чуть-чуть приблизится к истине, ему тут же напоминают (судья и / или прокурор), что дело было давно, а стало быть – возможна ошибка памяти. (И свидетель соглашается: да, он не уверен в своих показаниях). 

Все это в целом производит впечатление какой-то сюрреалистической ленты, имеющей шанс сохраниться для потомков, поскольку сторона защиты регулярно ведет аудиозапись, которую оперативно расшифровывает и эту расшифровку, вместе с дискетой, передает в суд в качестве приложения к замечаниям на протокол заседания суда. (Некоторые фрагменты этой расшифровки уже публиковались в предшествующих материалах нашего мониторинга) 

Почему именно так протекает этот явно затянувшийся процесс, может иметь различные объяснения, Одна из гипотез высказана в настоящем материале.

Ниже читательскому вниманию предлагаются извлечения из дневниковых заметок («записей для памяти») Ольги Новиковской января – начала февраля 2012.

А. Алексеев. 12.02.2012.

О. Новиковская: Записи для памяти 

(январь – начало февраля 2012)

12.01.12, четверг. Несостоявшийся суд

Утром, когда надо было собираться на очередной  суд, обнаружилось, что Егор заболел. У него была температура 38 градусов и диорея. К диорее в стрессовой ситуации мы уже привыкли (с той только разницей, что  проблемы начинались в дороге), а вот температура – это впервые. Может быть у Егора ОРЗ? Но проявлений – насморка, кашля нет. В любом случае в таком состоянии ехать в суд было нельзя. Вызвала сыну врача – мне сообщили, что врач придет после 12 часов.  Созвонилась с адвокатом, и мы приняли решение, что, пока нет врача, я съезжу в суд и информирую о том, что Новиковский болен. Справку же предоставлю на следующее судебное заседание.

Так я и сделала. В назначенное время я была в зале суда и сообщила суду о болезни сына.

<…>

25.01.12, среда. Не тому подложили!

После всех наших с Егором походов по врачам вечером, когда я уже облегченно выдохнула, что дела на этот день закончились, произошло еще одно значимое событие. 

Иногда Егор выходит курить на лестницу с соседом и приятелями. Вот при такой-то встрече  на лестничной площадке (кстати,  на нашем 9-м этаже) молодых людей и «накрыла» милиция / полиция. 

Как сказал мне Егор,  милиционеры были из нашего, 84-го отделения, будь оно неладно. Но при этом Егор  сообщил, что милиционеры «были хорошие»  – они никого из ребят не увезли, всех обыскали и отпустили. Милиционеры хотели  обыскать и Егора, но он предъявил договор с адвокатом (всегда с собой носит!) и сказал, что  без адвоката его нельзя обыскивать. Милиционеры  заглянули в его сумочку с документами, заметили тремор рук у Егора – спросили, чего это он так боится. Егор сказал, что «будешь тут бояться», ведь ему уже однажды подложили наркотик сотрудники 84-го отдела и он уже скоро 2 года как под следствием. Милиционеры (молодые парни) поинтересовались у Егора, кто именно это сделал, – Егор назвал фамилии Соседова и Соломонова. На что услышал комментарий молодых полицейских: «Надо же - не тому подложили!».

Видимо, этот комментарий надо оставить без комментариев!

27.01.2012, пятница. День снятия блокады Ленинграда

На работе проходил утренник для детей подготовительной группы, посвященный празднику – Дню снятия блокады Ленинграда. Показывали видеофильм о блокаде, читали стихи.  Дети и взрослые (персонал сада и приглашенные музыкальные руководители детских садов Кировского р-на)  пели песни о Ладоге, о Войне, о ленинградцах.  Дети подготовительных групп поздравляли   Гетту Сергеевну  - нашу уборщицу. Дети впервые  узнали, что эта хорошо знакомая им пожилая женщина – блокадница, и смотрели на нее уже совсем другими глазами. Особенно удивило подготовишек то, что Гетте Сергеевне было 5 лет, когда началась блокада, т. е. что в военные годы она была такого же возраста как они сами. (Смотри  статью про Гетту Сергеевну во 2-м номере нашего   самиздатского журнала «Наш любимый детский сад»). Атмосфера на детском празднике была одновременно душевная и патриотическая (в подлинном – забытом смысле этого слова). Не одна я смахнула слезу во время этого утренника.

После праздника начались будни. К 14 часам я ездила в суд знакомиться с делом. Об этом знакомстве была предварительная договоренность с судьей (через секретаря Белозерову) по телефону. (Я звонила в зал суда во вторник 24 января и на свой вопрос получила ответ, что ознакомиться с делом я смогу в пятницу. Не слишком удобный день, но  обещание секретаря обнадеживало; ведь в конце декабря, когда я в предыдущий раз пыталась знакомиться с делом, мне явно чинили в этом препятствия).

Результаты моего ознакомления с делом следующие.

Видела том 3 (там все без изменений) и том 4. В  томе 4  появилось еще 100 листов.  Наиболее интересные документы в деле:

1. Протокол судебного заседания 12.01.2012  <…> (здесь и далее опущено указание на лист дела. – Ред.).

2. Постановление  судьи  Анискиной  Т. А. от  25.01.2012 по поводу замечаний

 адвоката Белякова к протоколу судебного заседания 15.12.2011, отправленных по 

 почте 3 января 2012 г. <…>  Замечания приняты по всем пунктам, кроме ложной 

 даты (19.12.2011) изготовления данного протокола.

3. Документ без  названия  -  ответ судьи Анискиной на ходатайство Новиковской от  16.01.2012.

(В ходатайстве мною в очередной раз оспаривалась  дата  изготовления протокола  судебного  заседания   - не 19 декабря, как там указано, а не ранее 27 декабря 2011 г. - и приводились в качестве приложений неопровержимые доказательства искажения этой даты:  жалобы Новиковской от 21.12 и 26.12.2011 на имя председателя Красносельского суда о  неготовности протокола, а также телеграмма на имя Новиковской от судьи Анискиной о  возможности  получения данного протокола  лишь 29 декабря с 10.00 час.).

Примечание Андрея Алексеева

Пожалуй, стоит привести здесь текст самого ходатайства защитника О. Новиковской - безупречный с точки зрения логики и аргументации, однако заведомо выпадающий из норм судебного жаргона:

Федеральному судье Красносельского районного суда

 г. Санкт-Петербурга Анискиной Т. А,

по делу № 1-649/2011 (№ 1-27/2012)

от защитника Новиковской О. А..

<...>

Ходатайство

Уважаемая Татьяна Александровна! Ваша честь! 

Мною 12.01.2012 получено Ваше постановление от 30.12.2011 (Приложение 1) о рассмотрении моих замечаний (Приложение 2) на протокол судебного заседания от 15.12.2011 по делу Новиковского Е. А. (Приложение 3), поданных 29.12.2011, вместе с аудиозаписью этого заседания на диске и ее текстовой расшифровкой (Приложение 4). Вами удостоверена правильность упомянутых замечаний на названный протокол, изложенных в пп. 1, 2, 3, 4 и 5 данных замечаний. Чему я рада. Вместе с тем, в постановлении указывается, что суд (в Вашем лице) нашел НЕОБОСНОВАННЫМ и не подлежащим удовлетворению замечание, изложенное в п. 6.

Напомню п. 6 моих замечаний к протоколу судебного заседания 15.12.2011:

«На листе 16 протокола указана дата его составления и подписания: «19.12.2011». Дата не соответствует действительности, т. к. ни 21, ни 26 декабря 2011 г.  данный протокол еще не был готов и представлен стороне защиты для ознакомления, вопреки поданному 15.12.11 ходатайству (Приложение 5) и заявлению о получении копии протокола с/з от 21.12.11 (Приложение 6) (с приложением чека об оплате госпошлины). Этот факт подтверждают жалобы Новиковской О. А. от 21.12.11 (Приложение 7) от 26.12.11 (Приложение 8), поданные на имя председателя Красносельского районного суда  Горяевой И. С.

Возможность ознакомиться с протоколом с/з от 15.12.11 и получить его копию появилась у Новиковской лишь 28.12.11, после получения ею телеграммы от судьи Анискиной Т. А. (Приложение 9)». 

Как явствует из сказанного, а также из прилагавшихся к моим замечаниям от 29.12.2011 на протокол судебного заседания 15.12.2011 документов, указанный протокол: (а)  либо действительно составлен и подписан Вами 19 декабря 2011 г, однако в течение 10 дней, вплоть до 28 декабря Вы УМЫШЛЕННО, вопреки Закону,  препятствовали ознакомлению с ним стороны защиты; (б) либо протокол был на самом деле НЕ ГОТОВ до 28 декабря, чему, собственно, и были посвящены мои жалобы на имя председателя районного суда.

Возможность (а) я исключаю, как компрометирующую судью. Остается возможность (б). 

При столь доказательно подтверждаемом факте НЕГОТОВНОСТИ упомянутого протокола  вплоть до 28 декабря 2011 г. – утверждать, как это делаете Вы в своем постановлении от 30.12.2011, что  «дата составления и подписания протокола правильно указана» (!!) и постольку соответствующее замечание «необоснованно» и подлежит отклонению, трудно расценивать иначе, как грубый судейский ПРОИЗВОЛ.

Тем не менее, я не исключаю возможности, что при формулировании данного пункта Вашего постановления имело место случайное НЕДОРАЗУМЕНИЕ и что, вникнув в его содержание и имеющуюся аргументацию, Вы сочтете уместным внести соответствующие коррективы в это свое постановление. Мне не хотелось бы обжаловать Ваши действия в вышестоящих судебных  и/или общественных инстанция, как это уже не раз приходилось делать. Поэтому

ПРОШУ:

издать новое постановление о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания 15.12.2012, исключающее допущенную ошибку.

Прошу также приложить настоящее ходатайство к материалам дела.

<…>

16 января 2012 г. Защитник Новиковская О. А. 

Не менее интересен и ответ судьи Анискиной:

Новиковской О. А., проживающей по адресу: <…>

Ваше ходатайство от 16.01.2012 рассмотрено.

Действующим уголовно-процессуальным законодательством РФ не предусмотрено вынесение нового постановления судом той же инстанции о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания по тем же доводам.

Кроме того, в протоколе судебного заседания от 15.12.2011 правильно указана дата составления и подписания.

Несвоевременное уведомление Вам об изготовлении протокола судебного заседания и ознакомление с протоколом, связано с недостаточным опытом раьботы секретаря судебного заседания, которой указано на недопустимость допущенных ею нарушений в работе, секретарь обязалась их не допускать.

В настоящее время Вы извещены об изготовлении протокола судебного заседания от 15ю12.2011 и с ним ознакомлены.

Судья Анискина Т. А.

26.01.2012

Уже замечено: когда чиновника припирают к стенке и тому «крыть нечем», применяется формула: подчиненный оплошал. Так пытаются «сохранить лицо». Впору посочувствовать младшему по званию, на которого списываются грехи старшего. (А. Алексеев).

01.02.2012, среда. Суд 1 февраля, или  «несварение мозгов»

1 февраля 2012 г. суд, по сути дела, не состоялся. Судья Анискина решила отложить судебное заседание, несмотря на явку Новиковского, адвоката, прокурора, защитника Новиковской и даже свидетеля – помощника оперативного дежурного 84 о/м Голева Р.Н. Формальное основание у судьи для этого было – Новиковский представил справку, что был болен <...> и в связи с этим не явился в суд на прошлое заседание (12 января). Справка гласила, что Е.А. Новиковский находится на амбулаторном лечении с 12.01.2012 по 03.02.2012. Судья высказала  опасение, что Новиковский, в связи с болезнью, не сможет  задавать вопросы свидетелю, понимать суть его ответов. А еще, мол, сторона защиты может обжаловать  решение данного судебного заседания - в связи с незавершенным курсом лечения Егора. (На самом же деле, как я поняла, действия Анискиной и поддержавшего ее прокурора, были или мелкой местью адвокату, не явившемуся на прошлое судебное заседание 12 января, в связи с тем, что его подзащитный заболел, или  же желанием прокурора тянуть время).

Мы (адвокат и я) огорчились тому, что судебное заседание не состоялось. Егор тоже удивился и сказал в зале заседаний: «У меня несварение желудка, а не несварение мозгов».

02.02.2012, четверг. Прикормленные свидетели

Я отправила телеграмму свидетелю Р-ой <…> о том, что суд состоится 07.02.2012 в 10.30 час.

Отец прислал статью  Нины Петляновой «Сколько еще детей мы должны похоронить?» из «Новой газеты» о ментах, извините, полицейских, забивших насмерть подростка. В статье описана жуткая история о пьяных  «блюстителях порядка», убивших паренька, проходившего мимо их 75 о/м (СПб, Невский р-н). И опять возникает тема прикормленных милиционерами отбросов общества. Тут же  нашлась пьяница, готовая подтвердить, что  подросток напал на нее с целью ограбления (отнял сумочку с 300 руб.). А доблестные полицейские лишь слегка превысили свои полномочия, защищая «потерпевшую». Тут же было объявлено по ТV, что подросток (из благополучной семьи с достатком, спортсмен)  был, видите ли,  наркоманом (об этом я слышала сама в новостях с неделю назад).

Вот как у нас организуются дела, вот как они раскрываются. Но  все – родственники, одноклассники, тренер - встали на защиту памяти несчастного паренька.  Дай Бог, докажут истину!

03.02.2012, пятница. Свой человек в суде

Ездила в суд. Получила в зале суда от секретаря Белозеровой С.Ю. повестку на 7 февраля  для вручения  свидетелю Р-й. 

Кроме того, сдала в приемную суда свое ходатайство о получении копии протокола судебного заседания  01.02.2012. Секретарь в приемной, когда я, по правилам, протянула ей вместе с ходатайством и свой паспорт, сказала насчет последнего – «Не надо. Вы  давно ходите, я Вас знаю». На что я ответила «Да, остается только пожелать – чтоб мы друг друга больше не видели». Посмеялись и мы с секретаршей, и просители, стоявшие к соседнему столу.

Вывод: становлюсь  узнаваемым в Красносельском районном суде человеком. Для меня это хорошо, так как  я теперь уже не робею, как раньше, а  шучу с ними. 

Однако самое интересное оказалась на стенде, где вывешиваются расписания судей. Я узнала о занятости в процессах судьи Анискиной  на следующую неделю. Оказалось, что на  7 февраля  на Новиковского у нее отведено не 2-3 часа, как это бывало прежде, а лишь 30 минут. Что бы это значило?

<...>

07.02.2012 вторник. Один день из нашей жизни, или 

Одиннадцатое заседание главного суда

Размышление об уважении

«Он уважать себя заставил, /  И лучше выдумать не мог», -  сказал Пушкин про «дядю самых честных правил». Похоже, мы – борцы с системой - тоже  заставили себя  уважать. Представители порочной судебной системы явно не спешат принимать решение по нашему делу. Они опасаются, пытаются разгадать  cверхсложную задачу -  кто же за нами стоит? А пока судья Анискина, на всякий случай, удовлетворяет некоторые наши - не слишком опасные для произволо-охранителей  - ходатайства, а главной своей задачей считает тянуть время.

Макароны а ля «У нас сегодня суд»

Судебное заседание 7 февраля было назначено на 10:30. Мы с Егором выехали  из дома в 9 часов, и отправились к метро "Проспект Ветеранов" забирать моего учителя-логопеда (не по должности, а по жизни) Веру Васильевну. Вера Васильевна в третий раз  сопровождает нас на суд в Красное село в качестве сочувствующего наблюдателя.

Когда мы, уже вместе с Верой Васильевной, подъезжали к Красному селу, я вдруг вспомнила, что забыла выключить на плите кастрюлю с макаронами. Высадив Егора и Веру Васильевну у суда (было 10:10), я  поехала обратно. Макароны сгорели, в квартире было дымно, но пожара, слава Богу, не случилось. Выключив газ и открыв окна, я поспешила обратно в суд.

К моему удивлению, судья ждала моего возвращения, прервав для этого уже начатое судебное заседание. Я приехала примерно в 11 часов - то есть задержала суд минут на 30.

Учитель идет в бой

Пока я мчалась на машине  домой – выключать горящие на плите макароны, в Красносельском суде началось судебное заседание, в присутствии Егора и адвоката Владимира Геннадьевича. Судом была принята справка из поликлиники № 50, что лечение Егора по заболеванию «синдром раздраженного кишечника» завершено и протекало с 12.01 по  03.02.2012. Данная формулировка в медицинской справке, по счастью, устроила судью, поэтому заседание переносить не стали. (Я этого опасалась – ведь в расписании судьи на наше дело сегодня было отведено всего 30 минут, а не 2-3 часа, как бывало прежде).

Примечание

На предыдущем судебном заседании стороне защиты было предложено представить справку от врача, что Новиковский «может принимать участие в судебном заседании». Но терапевт справки с такой формулировкой написать человеку, наблюдающемуся у психиатра, никак не мог. Врач сообщала в справке лишь о том, что было завершено лечение по конкретному заболеванию. (А. Алексеев).

Достоин внимания забавный эпизод, произошедший в мое отсутствие и в красках описанный мне потом Верой Васильевной и Егором. Вера Васильевна - мой Учитель -  находилась в зале в качестве зрителя.  Тут  у нее зазвонил мобильный телефон.  Судья Анискина сделала замечание Вере Васильевне за то, что у нее не выключен телефон во время судебного заседания. Я думаю, что сделано это было довольно резко, как  это обычно бывает – судьи привыкли не уважать сидящих перед ними в зале людей. Но Вера Васильевна – высококлассный специалист, к которому  со всего города стремятся родители с детьми, имеющими тяжелые нарушения речи - не привыкла к такому тону и такому отношению. И еще Вере Васильевне - 75 лет. Опять же, никто из ее окружения никогда не посмеет обращаться к ней  так, как это принято в суде.

В результате,  давно копившееся возмущение Веры Васильевны (как я уже говорила, она  и прежде бывала с нами на этих судах)  нашло свой выход. Мой педагог не выдержала и дала отповедь судье Анискиной. Вера Васильевна сказала, что имеет два высших образования – и  хорошо понимает, что и когда можно, а что - нельзя. А не выключила она телефон потому, что у меня (Ольги Новиковской), может быть, дома пожар. Я могу ей звонить, и в такую минуту она  не может оставить человека в беде. И вообще,  продолжала с напором Вера Васильевна,  это моя самая талантливая ученица. Ей надо науку вперед двигать, а не по судам ходить - больного ребенка  от ложного обвинения защищать. 

(Спасибо Вам, Вера Васильевна, за добрые слова в злую минуту моей судьбы!) 

Тот же Егор  мне сообщил, что в результате пламенной речи Веры Васильевны «Анискина убежала в свою комнату» (в совещательную комнату).  К Вере же Васильевне был вызван пристав).   Женщина-пристав гладила Веру Васильевну по плечу и уговаривала сдерживать свои эмоции, иначе судья Анискина удалит ее из зала. Весь остальной суд Вера Васильевна старательно молчала, так что выводить  ее из зала приставу не пришлось.

Когда я приехала в суд, Вера Васильевна, смеясь, рассказала мне эту историю в коридоре перед залом суда. А пристав, которая так весь день и не отходила от Веры Васильевны, слушала ее и улыбалась.

Кстати, нас в зал приглашали в этот день 5 раз и  все  мы: Егор, адвокат, Вера Васильевна и я, - с сумками и рюкзаками, заполненными бумагами по делу, да еще с зимней верхней одеждой, каждый раз переселялись то в коридор, а то обратно в зал – прямо «цыгане шумною толпой». Ну, что поделать, если в суде нет гардероба; а бумаги по нашему делу  занимают два битком набитых школьных рюкзака и две увесистых сумки, не говоря о пакете с бельем, едой и питьем для обвиняемого инвалида. А ведь есть еще моя дамская сумка, сумка Веры Васильевны и две сумки адвоката с бумагами.

В один из заходов в зал, Вера Васильевна, уже утомившаяся и мало понимающая в казуистике юридических речей, произносимых участниками процесса, выразила желание остаться в коридоре и почитать газету. Но тут уже дама-пристав  попросила ее все же пойти в зал суда, так как, по правилам, она не может покинуть Веру Васильевну до окончания нашего судебного заседания. Сидеть же  приставу возле «провинившейся» Веры Васильевны  в коридоре перед залом, когда та читает газету, а в зале идет заседание, вообще как-то странно. Так что Вере Васильевне все же  пришлось идти в зал.

Логопеды  ставят диагноз

Так как дама-пристав, не оставляла Веру Васильевну в течение всего «судного» дня, то волей-неволей она слушала все наши разговоры и в перерывах между заседаниями. А мы с моим учителем-логопедом не могли удержаться от того, чтобы не поставить речевой диагноз судье. Диагноз был следующим. При чтении постановлений  у судьи (причем не только у Анискиной, а у всех судей, которых мне пришлось слышать за период нашей почти 2-летней эпопеи) отмечается: тахилалия – ускоренный темп речи; нарушение голоса – очень тихая речь, почти на шепоте; ну и естественные  в этом случае дефекты дикции в виде смазанной речи, проглатывания приставок, предлогов и окончаний слов, в результате чего  речь становится аграмматичной. Одним словом, имеет место нарушение грамматических и - особенно - просодических компонентов речи (не говоря уже о проблемах со связной речью). То есть, страдают все те речевые навыки, которые мы, логопеды, должны воспитывать у детей с раннего возраста. 

Заметив интерес дамы-пристава к нашему разговору на эту тему, я сказала ей с улыбкой: «Ничего не можем с собой поделать, ведь мы же логопеды,  поневоле замечаем все речевые дефекты». Мне показалось, что пристав в какое-то мгновение  увидела происходящее в зале суда нашими глазами, и тоже заулыбалась.

Главное на суде

1) Медицинская справка Егора принята судьей Анискиной – судебное заседание продолжено.

2)  Без матери – защитника судебное заседание не продолжалось. Ждали Новиковскую примерно 30 минут.

3) Отповедь логопеда Веры Васильевны судье Анискиной. Вызов пристава к 75-тилетнему нарушителю порядка. (См. выше).

4) Опрос свидетеля Голева Р.Н., помощника оперативного дежурного 84 о/м, который, как мы можем судить, был непосредственным исполнителем фальсификации страниц книги доставленных в 84 о/м, за 28 апреля 2010 г. (день задержания Новиковского) и смежные дни.

Притом что Голев утверждает, что ничего не помнит о событии почти двухлетней давности, он подтвердил, что запись о задержанном Е. Новиковским в книге доставленных, копия страницы которой ему была предъявлена, сделана его рукой. Он, далее, заявил, что, по действующим правилам, личный досмотр административно задержанных в 84-м о/м должен производиться в дежурной части, которая находится на 1-м этаже (между тем, как Новиковского, по его собственному свидетельству, подтвержденному и свидетелями-милиционерами, досматривали в помещении на 2-м этаже).

Наконец, Голев сообщил, что книгу доставленных начальник 84 о/м Бадзгарадзе Д. В. или его заместители проверяют 3 раза в сутки: утром; в 15 час.; в 23 час. (Это подтверждается и обозрением копий страниц этой книги за вторую половину апреля, наличествующих в деле; и только за 28 апреля 2010 г. никаких записей о проверке почему-то нет!).

5) Адвокат Беляков заявил письменное ходатайство о вызове в качестве свидетеля начальника 84 о/м Бадзгарадзе в связи с указанным обстоятельством, но против этого возразил прокурор, с которым согласилась судья. (Текст ходатайства приобщен к материалам дела).

Примечание

Примечательна аргументация прокурора Д. В. Селицкого против удовлетворения этого ходатайства (цитируется дословно, по аудиозаписи): «Я возражаю, так как предполагать, что данное лицо не проверяло книги задержанных, у нас нету… Достоверных данных о том, что данное лицо не проверяло книгу задержанных, у нас нету, и данный факт… и данное лицо не являлось очевидцем преступления - и к делу не относится». (А. Алексеев).

6) Адвокат Беляков заявил устное ходатайство об истребовании для обозрения книги доставленных № 429 (где написано о задержании Егора 28 апреля  2010 г.) из архива 84 о/м. Мы с Беляковым видели эту книгу: те ее листы, которые относятся к настоящей дате, по составу бумаги сильно отличаются от остальных листов этой амбарной книги!).  Прокурор не возражал, но судья  отказала.

7) Адвокат Беляков заявил письменное ходатайство о приводе свидетеля Р-ой  (она была свидетелем задержания Е. Новиковского на улице, но уже трижды не являлась по вызову суда) – суд это ходатайство удовлетворил.

8)  Адвокат Беляков заявил устное ходатайство о затребовании дела, рассматривавшегося  судьей Шарым М. Ю., в материалах которого содержится заверенная копия страницы книги доставленных 84 о/м с правилами ведения указанной книги. Сначала отказали. Но потом, когда свидетель Голев подтвердил ряд пунктов этих правил, названных адвокатом Беляковым,  судья Анискина согласилась с этим ходатайством. Секретарь (по поручению судьи) брала другое дело из архива суда и копировала из него соответствующую страницу для приобщения к нашему делу.

Примечание

Дело, которое рассматривал в прошлом году судья Красносельского суда  Шарый, касалось материалов проверки, проводившейся в связи с заявлением защитников Новиковского и его самого о совершении милиционерами Соседовым и Соломоновым преступления – подброса Е. Новиковскому наркотика.  Проверку эту проводил следователь следственного отдела по Красносельского району ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу А.А. Головкин, который вынес постановление от 12.05.2011 об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении милиционеров.

Решением судьи Шарого  в августе 2010 г. постановление следователя Головкина, правда, по процессуально-техническим основаниям, было отменено. (А. Алексеев).

9)  Адвокат Беляков заявил письменное ходатайство о почерковедческой экспертизе подписей капитана Михальцовой Н. С.  (работавшей оперативным дежурным 28 апреля 2010 г.) – отказано, но текст ходатайства приобщен к материалам дела.

Примечание

В деле имеются два экземпляра рапорта «об обнаружении признаков преступления» (речь – о «преступлении» Е. Новиковского) и оба – за подписью капитана Михальцовой. Как объяснила также допрашивавшаяся в суде, на одном из предыдущих заседании)  дознаватель В. С. Локтева, дубликат понадобилось изготовлять ввиду обнаруженной в первом экземпляре технической ошибки (хотя на самом деле – для сокрытия очередной нестыковки в милицейской версии о задержания Е. Новиковского: исправлено время доставки задержанного в 84 о/м милиции). Так вот, подписи под этим документом якобы одного и того же лица разительно  различаются! Читатель может сам убедиться в этом, сравнив два документа. 

Вот, кстати, аргументация прокурора Селицкого против удовлетворения ходатайства адвоката Белякова: «Возражаю, так как достоверных данных о том, что эта подпись была подделана, со стороны защиты не предоставлено… Оснований не доверять, что данная подпись составлена рукой Михальцовой, у нас нет». (А. Алексеев)

10)  Адвокат Беляков заявил письменное ходатайство об экспертизе  подтирок в протоколе ДЛ САП (протокол, фиксирующий якобы совершение Егором административного правонарушения 28 апреля 2010 г. – «ругался, пытался убежать») – отказано, но текст ходатайства приобщен к материалам дела.

11)  Адвокат Беляков заявил письменное ходатайство о  вызове в суд дознавателя О. В. Атрошковой, чтобы выяснить у нее, почему она  в июле-августе 2010 г., несмотря на ходатайства защиты, не заказала дактилоскопическую экспертизу свертка с наркотиком. В ходатайстве было отказано, мотивируя тем, что дознаватель «сам решает вопросы, лицо самостоятельное, какие действия следует проводить по делу, а какие нет» (формулировка судьи). Текст ходатайства приобщен к материалам дела.

Примечание

Как узнать, каким именно способом пакетик с запрещенным веществом попал в наружный карман верхней одежды гражданина?  Тут нужны либо показания свидетелей, либо вещественные доказательства. Самое простое, да, пожалуй, и единственное доказательство – отпечатки пальцев. Чьи отпечатки  на бумажном пакетике – тот и закладывал, если, конечно, действовал не в перчатках.

Стоит напомнить, что ходатайство о проведении дактилоскопической экспертизы свертка, изъятого у Новиковского,  подавалось адвокатом Беляковым 5.08.2010. Заслуживает цитирования постановление дознавателя Атрошковой, вынесенное ею, на удивление, оперативно (6.08.2010):

"…Изучив ходатайство адвоката Белякова В. Г., прихожу к выводу, что назначить дактилоскопическую экспертизу нецелесообразно, т. к. изъятое вещество и упаковка направлялась на оперативное исследование, в дальнейшем данное вещество направлялось на химическую экспертизу, где подвергалось специальной обработке, после чего упаковано в установленном порядке, опечатано, и сдано на хранение в камеру хранения вещественных доказательств".

Несколько дней спустя адвокат Беляков, пытаясь все-таки понять, есть ли смысл настаивать на удовлетворении предыдущего ходатайства (ведь если первоначальная упаковка порошка уничтожена, то дактилоскопическая экспертиза и в самом деле «не целесообразна», точнее – невозможна), обратился со следующим ходатайством:

«…В Вашем Постановлении об отказе в удовлетворении ходатайства от 06.08.2010 по поводу проведения дактилоскопической экспертизы не указано, уничтожен или остался цел пакетик, в котором находился наркотик. Прошу: сообщить, уничтожен или остался цел пакетик, в котором находился наркотик. В. Г. Беляков. 17.08.2010».

Ответа не последовало.

Итак, единственная возможность надежно проверить, кто же положил пакетик с наркотиком в наружный карман верхней одежды Новиковского – он сам или кто-то другой (тогда кто?)  - была или намеренно упущена, или отвергнута расследователями, еще на раннем этапе дознания. (А. Алексеев).

12) На вопрос судьи прокурор сказал, что сегодня приводить доказательства по делу (по-видимому, имелись в виду доказательства вины Новиковского) он не будет. Ходатайств у прокурора не было.

Примечание

В «Обвинительном заключении по обвинению Новиковского Егора Александровича » от 3.05.2011 утверждается, что Новиковский  «…без цели сбыта, для личного потребления, незаконно… хранил при себе наркотическое средство…», и постольку он обвиняется в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 228 УК РФ. Однако в том же судебном деле хранится «Заключение судебно-психиатрических экспертов» от 9.11.2010, в котором, в итоге месячной стационарной экспертизы, отвечая на вопрос дознания, сделан о Е. Новиковском вывод: «Данных за алкоголизм и наркоманию не усматривается». И это утверждение цитируется на первой же странице Обвинительного заключения, рядом с вышеприведенным заявлением о хранении «для личного потребления»!

Итак, составители Обвинительного заключения умудрились не заметить, что результаты судебно-психиатрической экспертизы опровергают их собственное заявление о цели «хранения» наркотика.

Увлекшись опровержением известных доводов защиты  о фальсификации времени и обстоятельств задержания Новиковского и т. д.,  следователь О.Н. Грабова и утвердивший подготовленное ею обвинительное заключение и. о. прокурора района В. Г. Зайцев, упустили из виду главное – необходимость доказать наличие состава преступления в действиях Новиковского (а точнее – в отсутствии таковых). А состав преступления включает в себя, как известно, объективный и субъективный моменты.  

Этот субъективный момент – умысел, цель, мотив – в случае Новиковского отсутствует. Коль скоро так, то и обвинение оказывается несостоятельным, а обвинительное заключение – провальным.

Не раз звучавшее утверждение, что Новиковского обвиняют (и судят) по факту изъятия у него наркотика при личном досмотре, свидетельствует о крайне низком уровне правовой культуры и незнании или пренебрежении к закону со стороны обвинителей. (А. Алексеев).

13) Следующий суд назначен на 15 марта 2012 года, 11 часов.

14) После суда мы получили от секретаря протокол прошлого судебного заседания 01.02.2012. Ознакомившись с ним, Владимир Геннадьевич принял решение, что замечания на протокол на этот раз писать не будем. 

15)  Я сдала в приемную суда ходатайство с просьбой сообщить мне по телефону о готовности протокола сегодняшнего судебного заседания (07.02.2012) и с просьбой о разрешении ознакомиться с делом: том 4  и том 5 (он уже может появиться к моменту моего ознакомления).

Трагикомедия на судейских подмостках                                 

В целом, суд 7 февраля 2012 г., занявший примерно 1 час 40 мин. чистого времени, прошел… весело! Я теперь не переживаю каждый раз, когда  отказывают в удовлетворении наших ходатайств, а лишь улыбаюсь по этому поводу. (Стало быть, трагический аспект по ходу действия уменьшается). Во-первых, привыкла к отказам; во-вторых, отвлекаюсь от грустных мыслей,  вычисляя суммарный вектор  в направленности нашего судебного процесса. Данный вектор вырисовывается из отдельных действий судьи Анискиной, поэтому надо быть внимательной и ничего не упустить.

Зато уж, когда  на суде удовлетворяется наше ходатайство, а это иногда все-таки случается, данный факт вызывает у меня  не только радостное чувство, но и  мысль: «Почему удовлетворили? Прошляпили или испугались?». Знакомый отцовский метод наблюдающего участия, позволяющий, среди прочего, препарируемому кролику отмечать недочеты в работе своего вивисектора и даже получать от этого некоторое удовольствие. (Ну, чем не комедия?).

Аналогия Веры Васильевны: судья и монашка

После суда отвозили Веру Васильевну домой. В дороге творческий человек Вера Васильевна заметила: «Впору сочинить стихотворение об этом суде - о черной ризе судьи, о ее келье (совещательной комнате), о псалмах, которые она бубнит, склоняясь над своим «молитвенником». А начать так:

Черная мантия – магия власти,

Всем ли по праву дана?..»

Гайки можно закручивать, а можно и  откручивать

Отвезя домой Веру Васильевну, мы с Егором вернулись в Сосновую поляну - в поликлинику. Егор пошел делать свои ежедневные уколы, которые ему назначила невролог из ПНД, а я ждала сына в машине перед поликлиникой.

Пока было свободное время, я позвонила отцу Андрею Николаевичу и рассказала ему о последних событиях и, в частности, сообщила, что следующий суд нам назначен на 15 марта 2012 г. После выборов Президента - заключил отец. Ну да, сказала я. Сначала судья посмотрит, в какую сторону начнут крутить гайки при новом / старом  президенте, а уж затем примет решение по нашему нашумевшему делу. Вот такое нынче «правило буравчика» получается, только не в электродинамике, а судебной статике.

Дурная голова  ногам покоя не дает

Всю дорогу из поликлиники до дома Егор сетовал, что пришел делать уколы, забыв, что он в памперсе.  (Ведь с утра-то он надел его для  поездки в суд). Пришлось делать укол в ягодицу у молоденькой медсестрички. Было неловко.          

Придя же домой, Егор обнаружил, что,  вдобавок ко всему, забыл в процедурном кабинете свою сумочку с ключами и документами. Пришлось нам снова отправляться  в поликлинику. К счастью, сумочку Егору вернули в целости и сохранности.

Так прошел один день нашей жизни.

Стихи без правил

А вечером у меня нечаянно появились строчки на тему, подсказанную мне моим Учителем. Назвала я их: «Зарисовки из зала суда»:

Все в зале мы встали -

Судью мы встречали.

С надеждой взывали 

О нашей печали.

Ах, лучше б молчали!

И снова мы встали –

В том траурном зале

Судьбу предрешая.          

Судью ожидая…

Та ж в келье закрылась,

От глаз наших скрылась.

В бумагах зарывшись,

На мир весь озлившись

С самою собою вершила совет.

Так, да или нет?

Каков же ответ?

Надежд наших тризна -

Судья в черной ризе

Бубнит нам  невнятный,

Одной ей понятный,

Занудный псалом.                            

Судейский псалом –     

Означает закон?!

Он  стал не понятен,

Совсем не знаком.

Из белых он пятен,

На вид лишь опрятен,

Но чем-то…

Но чем-то, увы, неприятен.

Закон – он по ком?

И по чём он – закон?

Но суд на исходе 

                        и нас просят - вон!

 Прочитала отцу «Зарисовки из зала суда». Отец Андрей Николаевич сказал, что стихотворение симпатичное, но написано не по правилам стихосложения. Я ответила: суды – это бои без правил, поэтому и стихи о них тоже получаются без правил.

14.02.2012, вторник. Постскриптум

А вчера, 13 февраля опять пришли милиционеры к нам в дом на 9-й этаж и опять застали на лестничной площадке тех же молодых людей, что месяц назад (см. в начале этого материала). Правда, Егора с ними не было. Опять обыскали их, и один из милиционеров спросил: «Что, ждете того, который под следствием за наркотики?». Те ответили, что нет. Что это – планово-предупредительные проверки в рамках какой-нибудь очередной «антинаркотической» кампании? Или…

Примечание

Что-то слишком часто подсудимый Егор Новиковский, самостоятельно почти не покидающий квартиру, стал попадать в полицейские облавы. Информация к размышлению. (А. Алексеев).