Об авторе: Толстокорова Алиса Валерьевна, кандидат филологических наук, доцент, руководитель экспертной группы в Международной школе равных возможностей (Киев, Украина). Дипломант 5-го конкурса эссе

На чужой сторонушке: Роль социальных сетей в интеграционных стратегиях украинских трудовых мигранток

Поколение женщин, «унесенных ветром»

«Украинка, работающая сиделкой в Сан Фили (Италия), убила своего хозяина и покончила жизнь самоубийством. Она проживала в Италии в течение многих лет и, по отзывам её соседей, была аккуратной и благочестивой женщиной».

Эта новость появилась на обложках многих газет и в заголовках интернет-изданий в августе 2009 г., вызвав шок как в Украине, так и в Италии. Эти горькие строки не могли не вызвать во мне шквал мыслей, заставивших задуматься о судьбе моего поколения: поколения постсоветских женщин, «унесённых ветром». Однако размышления над этой глобальной проблемой оказались слишком тяжелыми и болезненными для сознания, перегруженного множеством мелких срочных забот, и в суматохе повседневной текучки я быстро переключилась на более насущные проблемы, требовавшие немедленного решения, и оттеснившие взволновавшую общество тему на задний план. Но все же вернуться к ней заставило другое сообщение, появившееся в период необычайных холодов, охвативших Европу в начале февраля 2012 года:

«Из-за холодов уже погибли как минимум семь человек. В частности, жертвой холодов стала 48-летняя украинка, которая умерла от переохлаждения в прибрежном городке Остия, ночуя в бараке вместе с другими иммигрантами» [1].

Эта был очередной шок. В каких нечеловеческих условиях нужно было оказаться, чтобы окончить свою жизнь вот таким ужасным образом? Какие черствые сердца должны быть у людей, обрекших на такую страшную смерть уже немолодых, вряд ли здоровых и явно не слишком счастливых женщин, гнущих спину с утра до ночи на чужбине, вдали от семьи, без всякой поддержки, практически без выходных и праздников, чтобы заработать на пропитание себе и своим детям? Ведь эта женщина - моя ровесница! Мы могли учиться с ней в одном классе, ходить в одну и ту же музыкальную школу, соревноваться друг с другом на одних и тех же школьных олимпиадах, бегать на каникулах в единственный тогда в моем родном городе кинотеатр «Родина», давно разрушенный, как и сама Родина, и превращенный в шикарный притон для заезжих секс-туристов. Сейчас, 20 лет спустя, после безвременной кончины СССР, вопрос о судьбе моего поколения все больше волнует и меня, и многих моих сверстниц и сверстников. Что же произошло с поколением «комсомолок, спортсменок, красавиц и отличниц», что наши заслуги перед обществом ценятся так невысоко? По чьей милости долгожданная свобода передвижения превратилась в свободу выбора, где именно свести счеты с жизнью: замерзнуть неотапливаемом сарае или оказаться в петле под потолком нищей коморки на чужбине?

Действительно, кто из нас, родившихся в годы хрущёвской оттепели в 1960-х, мог предположить, что судьбы этих женщин, наших ровесниц, станут вполне типичными для многих из нас? И даже в начале 90-х, когда мы восхищались силой воли и упорством в борьбе за жизнь и любовь героини старого популярного фильма «Унесённые ветром», могли ли мы в то время представить себе, что судьба его героини очень скоро станет судьбой нашего собственного поколения? То, что трагические события в США середины XIX века трансформируются в сценарии нашей собственной жизни на рубеже XX и XXI веков? Кто из нас мог представить себе, что супердержава, наша социалистическая Родина, так внезапно прекратит своё существование без войн, катаклизмов, эпидемий или мощного экономического кризиса? Кто мог вообразить себе, что она может исчезнуть, как замок на песке, оставив миллионы нас, теперь уже «постсоветских» женщин, без средств к существованию, без социальных связей и без перспектив на будущее? Разве можно было предположить, что свежий ветер демократических перемен перерастёт в смертоносное торнадо, превратившее нас в «перелётных птиц», «птиц без гнезда», летающих по миру в поисках надёжной ветви, позволяющей избавиться от разбитых надежд долгожданного «светлого коммунистического будущего», с которым жило поколение бывших пионеров и комсомольцев, “унесённых ветром» - зловещим ветром «неорабства»? Даже в самых кошмарных снах мы не могли представить себе, что многотысячная армия «внучек Надежды Крупской», «дочерей Паши Ангелиной» и «подруг Валентины Терешковой» станет «экспортным товаром» в «торговле Наташами», вместо того, чтобы оставлять свои следы «на пыльных дорожках далёких планет», как обещал популярный советский шлягер? Это о нас эксперт сказал в своем интервью:

«Специфика центра, запада и юго-запада Украины, и очевидно, востока также, состоит в том, что главным образом женщины, и в меньшей степени мужчины, которые были заняты в мелкой торговле на рынках, вначале утратили работу на разрушенных советских предприятиях, а затем потеряли рабочие места на рынках из-за монополизации малых рынков и развёртывания сети супермаркетов. То есть, они сначала потеряли работу после крушения Советского Союза, а теперь они теряют её снова. Это повсеместное явление. Этот процесс начался в 2002 году, но в 2004-2006 годах он приобрёл катастрофические масштабы. С другой стороны, рынок труда в сфере сервиса сейчас омолаживается. Это происходит в связи с тем, что в 1990-х те, кто пришли на работу в сферу сервиса и торговли, были в прошлом медицинскими работниками, учителями, медсёстрами, бухгалтерами и т.д. Те, кто был подхвачен первой волной приватизации и потерял работу вначале 1990-х. Сейчас им около 40-45 лет. Это – несчастное поколение. Они уже потеряли свою прежнюю квалификацию, работая в сфере торговли, и, как я уже говорил, в настоящее время для них нет места на рынке труда. У них есть хорошее образование, жизненный опыт и опыт работы, но они не могут интегрироваться в общество. Поэтому именно это поколение и составило основную часть последней волны миграции. Что касается женщин, здесь ситуация ещё хуже, так как для них возможность найти на работу ограничена возрастом 55 лет».

Следует отметить, что согласно данным Международной организации миграции за период государственной независимости» более 100 тысяч «независимых» граждан Украины были порабощены торговцами живым товаром. Чаще всего украинцы, «освобождённые от тоталитаризма» свободной рыночной экономикой, экспортируются в качестве дешевой рабочей силы в такие страны как Россия и Турция. Согласно данным МИД Украины лишь за два года более 2500 украинских граждан были зарегистрированы как погибшие в 69 странах мира. В 2003 году только на территории Российской Федерации 250 украинских рабочих были зарегистрированы как пропавшие без вести [2]. 

Как отмечается в докладе «Развитие человеческого потенциала в Украине» за 2006 год, украинские рабочие в ЕС получали в 4-5 раз меньше, чем местные рабочие за те же виды работ, 46% из них работали по 12 часов в день, каждый четвёртый – 13 часов и более, 60% - не имели фиксированных выходных дней, в то время как 25% вообще не имели выходных дней. Причем по данным социологов рабочий день женщин за последние годы даже увеличился. Всего 15% украинских трудовых мигрантов имели легальную работу. За десять лет, проанализированных в докладе, более одной тысячи нелегальных трудовых мигрантов из Украины были арестованы за границей. Их грабили, калечили и унижали в тюрьмах, а действующее законодательство по отношению к ним игнорировалось. Для них миграция была не результатом свободного выбора, а вынужденной стратегией выживания. Большинство украинцев, особенно молодых, ищут источники заработка за рубежом, потому что у них нет других возможностей обеспечить достойный уровень жизни для себя и своих семей. Поэтому хотелось бы еще раз подчеркнуть ранее высказанное мнение, что трудовая миграция из экономически депривированных государств в более состоятельные страны должна рассматриваться как «вынужденное перемещение с целью трудоустройства» и «поиск экономического убежища», а самих трудовых мигрантов следует квалифицировать как «жертв структурного экономического насилия» и «экономических беженцев» [3]. 

Наряду с этим, целесообразным представляется предложение рассматривать принудительную ми рацию и трудовую эксплуатацию в любом секторе рынка труда, включая мануфактурное производство, сельское хозяйство, сервисные услуги, домашнее обслуживание и секс-бизнес как разновидности траффикинга.

Как следует из приведенной информации, украинская трудовая миграция является сложным и неоднозначным явлением. Наряду с финансовыми преимуществами она приносит в украинские семьи и много горя, разлучая родителей и детей, жен и мужей и нередко ведя к распаду родственных отношений. Для женщин, отправляющихся на заработки в одиночестве, без семьи, миграция несет дополнительные угрозы, поскольку, по данным Международной 

Организации Труда, феминизация международной миграции повышает уязвимость женщин к дискриминации, эксплуатации и злоупотреблениям [4]. В то же время, мое исследование показало, что женщины умело выстраивают стратегии сопротивления сложностям миграционного процесса, используя создаваемые ими социальные сети для успешной интеграции в чужеродное окружение. Это объясняет основную цель моей статьи, состоявшую в концептуализации форм самоорганизации украинских мигранток в странах пребывания и роли социальных сетей для интеграции в принимающие сообщества на разных стадиях миграционного цикла. Работа написана на основе комплексного исследования, включающего анализ документов, включенное и невключенное наблюдение; глубинные интервью и дискуссию в фокус-группе с 25 украинскими экспертами по вопросам миграции, гендерных и женских исследований, социальной политики и социальной работы; полуформализованные интервью и обсуждения в фокус группах с мигрантами и членами их семей (29 женщин и 12 мужчин разных возрастных групп). Из соображений конфиденциальности имена респондентов в тексте изменены.

Роль социальных сетей на разных этапах миграционного цикла

Социальные сети играют важную роль на всех этапах миграционного процесса, от принятия решения о выезде до решения о возвращении домой. Вот как объяснила причину решения ехать на заработки Тамара, работавшая до отъезда нянечкой в клинике небольшого городка на западе Украины:

«Мне давно предлагали ехать на заработки, но я все боялась: а смогу ли я? Там неверное, мало тряпкой махать, нужно еще что-то уметь, чтобы работу найти. А у меня на работе была одна женщина. Такая безрукая, ничего делать не умела! О таких говорят, что у них руки из одного места растут. Что ей не поручи - все завалит. И тут мне говорят, что она уволилась и сейчас работает нянечкой в Италии. Я себе думаю: «Ничего себе! Ну, если уже такие <…> себе работу там находят, то мне сам Бог велел ехать. Вот так и поехала».

Эта история вполне согласуется с представлением о том, что изначальные опасения мигрантов относительно возможных рисков миграционного процесса теряют значимость по мере того, как все больше людей из их окружения приобретают опыт миграции. Это объясняется тем, что более плотные социальные сети обеспечивают потенциальных мигрантов более достоверной информацией как об открывающихся возможностях, так и об опасностях в пунктах назначения миграции. Получаемая благодаря сетям информация способствует принятию решения о миграции и повышает ее вероятность, в соответствии с принципом «циркулярной и кумулятивной причинности» [5]. Благодаря этому в миграцию вовлекается все большая масса людей, изначально не склонных к риску.

Социальные сети играют особенно важную роль в стране назначения миграции. Находясь в состоянии социальной исключенности со стороны социокультурной макро-среды  принимающего общества, мигранты прибегают к формированию социальных сетей как к средству интергации в микро-среду этнических сетей и накопления социального капитала. Интервью показали, что наблюдение относительно украинских «заробитчан» в Неаполе верно и по отношению к украинским мигрантам в других странах. В частности, они подтвердили, что «…за последнее десятилетие они научились справляться с трудностями неаполитанской жизни настолько, что созданные ими социальные сети (включая помогающих им неаполитанцев) являются основным инструментом, благодаря которому мигранты находят работу, жилье и вообще возможность устроиться. Украинцы больше не приезжают без заранее найденных работы и жилья, даже если они все еще попадают в Италию по фальшивым визам или визам, которые не дают права на работу» [6].

Действительно, социальные сети играют первостепенную роль в поиске мигрантами доступа к ресурсным возможностям. Прежде всего, это касается поисков трудоустройства и жилья. Наличие социальных сетей крайне важно для преодоления сложностей адаптации к новым условиям, особенно на начальном этапе обустройства в чужеродной среде. Это ярко проиллюстрировано в интервью с Ольгой, которое перекликается с историями многих других респонденток, принимавших участие в интервьюировании:

«Да, конечно, если живешь в семье хозяина, то в этом есть свои преимущества. Особенно в самом начале. Во-первых, так и дешевле, и надежнее, если у тебя есть жилье и не надо платить за квартиру и за питание. Но потом, знаете, это начинает давить, все-таки это не очень удобно, жить приживалкой. И потом, когда ты на виду с утра до ночи, тебе все 24 часа нужно быть в форме. Понимаете, иногда чувствуешь себя так паршиво, и так тяжело держаться, и нет сил привести себя в порядок, и так не хочется, чтобы тебя кто-то видел в таком состоянии, а нужно идти работать и быть все время на виду. Когда работаешь и живешь в одном доме, ты себе не принадлежишь и не можешь расслабиться. Ты живешь как в общежитии и принадлежишь хозяину. За два года такой общежитской жизни меня это так достало, что я решила: все, пора уходить. К тому времени у меня были уже кое-какие знакомства, и они мне помогли найти работу уборщицы. Заработок такой же, как когда я ухаживала за стариком. Даже чуть больше. Понятно, что так дороже, потому что нужно самой платить за жилье и питание, но я уже кое-что скопила и пошла на это. Главное, что у меня теперь есть свой угол. По утрам я как и все иду на работу и ничем не отличаюсь от остальных. И я знаю: теперь я не принадлежу никому, я сама себе хозяйка».

История другой информантки, Иванны¸ свидетельствует о том, что социальные сети могут подтолкнуть к решению о нелегальном заробитчанстве тех, кто легально выехал за границу, изначально не имея намерения менять свой визовый статус. Приехав в Израиль в гости к подруге детства, женщина не рассчитывала задерживаться в стране надолго. Решение задержаться на какое-то время, чтобы поправить свое материальное положение, пришло спонтанно и было подсказано окружением, в котором по ее словам «пол-Израиля – это мои знакомые». Именно они посоветовали Иванне решить ее финансовые проблемы, устроившись домработницей в доме зажиточных израильтян. Несколько знакомых, выходцев из ее родного города в Украине, помогли ей найти маклера, который способствовал  трудоустройству Иванны нянечкой в молодой семье¸ где она одновременно исполняла роль уборщицы, вернее «домохозяйки», как она сама выразилась, поскольку все вопросы менеджмента домохозяйства впоследствии легли на ее плечи. В результате ее «временная подработка» затянулась на три года. Причем если до поездки «в гости к подруге» Иванна, по ее словам, не задумывалась о поисках работы за границей, то теперь эта стратегия стала частью ее жизненного сценария. 

Социальные сети оказывались необходимы мигранткам как интеграционная стратегия и на более позднем этапе пребывания в принимающем обществе. Они сыграли основную роль в решении проблем Надежды, которая не хотела больше оставаться в доме своей хозяйки, когда у той начались проблемы с бизнесом, отразившиеся на ее характере и стиле жизни. Надежда попала в Грецию благодаря содействию бывшей соотечественницы, имеющей там свою фирму. Эта женщина предложила ей место домработницы в своем особняке и для этого помогла получить официальное разрешение на работу в Греции.

«Поначалу меня все полностью устраивало, потому что я не знала языка и сама не смогла бы найти себе работу и жилье. Но поскольку я жила и работала у «наших», то это решало все проблемы: она (хозяйка) говорила по-русски, и у меня была сразу и работа, и жилье. Но где-то через год у хозяйки начались проблемы с бизнесом. Она стала задерживать зарплату, выпивать, потом мужики стали приходить толпами, начались попойки, ругань, драки. И ко мне стали приставать. Короче, там стало опасно, нужно было срочно «делать ноги» оттуда. Я уже немного говорила по-гречески, и успела обзавестись знакомствами. Встретила там одну нашу женщину, которая раньше работала в Италии. Она дала мне адрес своих бывших итальянских хозяев, и я с ними связалась. Ну вот, теперь я здесь, в Милане. Учительница музыки и эстрадная певица, а приходится «мыть попы» этим старым итальянским …, которых мой дед не добил во время войны. Но зато здесь я ни от кого не завишу, я сама решаю, что мне делать и как жить. Захочу уехать – возьму и уеду!»

Это интервью подтверждает наблюдение греческих исследователей, свидетельствующее, что «как правило, длительность проживания в Греции является тем фактором, который способствует улучшению положения мигранток. Со временем женщины лучше знакомятся с обществом, овладевают языковыми навыками, выстраивают прочные производственные отношения с работодателями и нарабатывают социальный капитал, обзаводясь друзьями и расширяя свои социальные сети [7]. Разница лишь в том, что в данном случае социальный капитал послужил Надежде не для упрочения, а для разрыва патологических производственных отношений и поиска более благоприятных условий работы. Навыки создания и использования преимуществ социальных сетей пригодились ей для интеграции в социальное окружение и на новом месте. Первое время по прибытию в Италию женщина жила и работала сиделкой в семье работодателей, участие которых позволило ей уехать из Греции. Однако, будучи человеком с высоким культурными запросами, Надежда использовала свое свободное время, чтобы ознакомиться с местными достопримечательностями: ходила в музеи, на художественные выставки и вернисажи, посещала терты, концерты, ездила на экскурсии. Это позволило ей обзавестись друзьями среди культурной интеллигенции Милана и главное – среди коллег-музыкантов, которые помогли ей организовать несколько благотворительных сольных концертов, что для нее было очень важно как для профессионала. После этого Надежду стали приглашать в гости местные любители эстрады, которые иногда предлагали ей временные «подработки» по присмотру за детьми или стриками в семьях своих знакомых или родственников. Этот опыт позволил ей лучше изучить язык, освоиться в новом окружении и сформировать своего рода «группу поддержки», которая помогала интегрироваться в местное сообщество и собрать стартовый капитал, необходимый для того, чтобы снять отдельное жилье и получить некоторую автономию по отношению к работодателю.

Приведенные интервью, как и многие другие в нашем исследовании, свидетельствуют о том, что решение вопроса о качестве индивидуального жизненного пространства, или по удачному определению петербургских социологов «дома для номады» [8], является одним из принципиальных социально-культурных рисков чужеродного окружения, связанных в том числе и с безопасностью условий жизни мигранток [9]. Использованная Тамарой и Ольгой траектория мобильности «от общежития – к «жизни-соло» [10]» оказалась довольно типичной в нашей выборке. Женщины отмечали, что хотя эта модель требует более высокой степени социальной пластичности, самодостаточности и навыков самоорганизации, интегрированности в социальные сети, она избавляет от пространственных ограничений, коммуникационных коллизий и эмоционального дискомфорта, неизбежных в условиях проживания в семье работодателя. Однако самым важным для женщин было то, что она предоставляла им свободу выбора и возможность самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

В тоже время, по мере встраивания мигранток в социальные сети принимающего общества, социальные сети и связи с отправляющим сообществом значительно ослабевают или даже разрываются [11]. Как рассказала информантка Иванна:

«У меня очень много знакомых за границей. Так вот когда они приезжают сюда погостить, первое время не нарадуются: «Ой, наконец я дома! Как хорошо дома!» А потом через несколько дней начинают вспоминать свою Данию, свою Германию, а потом начинается: «Ну как это, воды горячей нет!» И то им не так, и это так. А потом: «Ну все, пора домой, домой, домой». Потому что дом у них на самом деле уже не здесь, а там».

Как следует из проведенного исследования, в решении наиболее сложных бытовых вопросов, связанных с процессом интеграции в чужеродное окружение, в частности, проблем обеспечения персонального жизненного пространства и источников дохода, наличие социальных сетей является решающим фактором. Они позволяют мигранткам решать проблемы жилья и трудоустройства, выстраивать комплексные траектории интеграции, парадоксальным образом сочетающие более высокий уровень социальной включенности с восходящей степенью персональной автономности и пространственной независимости. Следовательно, одним из направлений миграционной политики как принимающих, так и направляющих государств должна стать поддержка общественных организаций и центров социальной помощи «заробитчанам», способствующих их самоорганизации и созданию социальных сетей как интеграционной стратегии, позволяющей бесконфликтное включение в принимающее сообщество.

Примечания:

[1]  Аномальные холода в Италии: Украинская заробитчанка погибла от переохлаждения. 04.02.12. Онлайновий ресурс   ttp://censor.net.ua/news/196267/anomalnye_holoda_v_italii_ukrainskaya_zarobitchanka_pogibla_ot_pereohlajdeniya

[2] Людський розвиток в Україні: можливості та напрями соціальних інвестицій (колективна науково-аналітична монографія). Лібанова, Е. (Ред.) Київ, 2006. С. 160-161.

[3] Tolstokorova, A. Costs and Benefits of Labour Migration for Ukrainian Transnational Families: Connection or Consumption?, In: Les cahiers de l’URMIS (University of Nice-Sophia Antipolis, France). Circulation migratoire et insertions économiques précaires en Europe, No 12, juin, 2009. Online URL at: http://urmis.revues.org/index868.html

[4] An information guide on preventing discrimination, exploitation and abuse of women migrant workers. Geneva: International Labour Office, 2003.

[5] Massey D. Social Structure, Household Strategies, and the Cumulative Causation of Migration // Population Index. 1990. Vol. 56. Issue 1.

[6] Харни Н. Восток получает свой средиземноморский порт: украинцы в Неаполе // Антропологический форум. 2010. № 13. С. 409.

[7] Tastsoglou E., Hadjiconstanti J. Never Outside the Labour Market, but Always Outsiders: Female Migrant Workers in Greece // The Greek Review of Social Research. Special Issue «Gender and International Migration: Focus on Greece». National Centre for Social Research, 2003. См. также: Kaurinkoski K. Gendered Migration Patterns and Experiences of Ukrainian Immigrants in Greece // Spotlights on Russian and Balkan Slavic Cultural History. Studies on Language and Culture in Central and Eastern Europe. Ed. by A. Ioannidou, C. Voss. Munich, Otto Sagner, 2009.

[8] Бредникова О., Ткач О. Дом для номады // Laboratorium, № 3. – 2010. – С 72-95.

[9] Исследование социальных-экономических проблем, с которыми сталкиваются украинские мигранты во время работы за рубежом, в частности в Испании, показало, что проблемы с жильем и здоровьем (по 11% соответственно) стоят на втором месте после проблем с выплатой заработной платы (62%) (Європа без бар’єрів. Українсько-іспанський міграційний вектор. Український внесок до міграційної карти ЄС на прикладі Іспанії. – Київ. – 2012. – C. 56).

[10] Термин «жизнь соло» (solo-living) был предложен группой британских ученых для обозначения особенностей стиля жизни людей трудоспособного возраста, живущих отдельно от семьи. См: Smith A., Wasoff F., Jamieson L. Solo Living Across the Adult Life Course. CRFR Research Briefing 20. – 2005. <http://www.crfr.ac.uk/briefingslist.htm#rb20>

[11] Бредникова О., Ткач О. Указ. Соч.

Подробная информация о 5-м конкурсе, работы лауреатов и дипломантов