Третьи дебаты  дискуссионного цикла "Политзаключенные вчера и сегодня" состоялись в НИЦ "Мемориал" при переполненном зале.

Сначала в панельной дискуссии выступали бывший политзаключенный, председатель Санкт-Петербургского общества «Мемориал» Сергей Хахаев, бывший политзаключенный Вячеслав Долинин, социолог Андрей Алексеев, член Правления Международного «Мемориала» Александр Даниэль, сын политзаключенного Льва Волохонского и координатор группы помощи задержанным, член Общественной наблюдательной комиссии Петербурга Владимир Волохонский, а также представители левых движений  - петербургские активисты Российского социалистического движения Иван Овсянников и Владимир Плотников. Они оба представляли и региональную группу «Комитета 6 мая».

Ранее на Когита!ру о дебатах.

Минутой молчания почтили память внезапно умершего на борту самолёта Георгия Михайлова, политзаключённого СССР. Вячеслав Долинин кратко рассказал об этом диссиденте и культуртрегере, в последние годы проживавшим в Германии (см. некролог на Когита!ру).

«Государство признало свою ответственность за преступления, которые были совершены его слугами. В этот день слились две струи: память о тех политзаключенных, которые боролись с режимом в 70-х -80-х и память о миллионах жертв сталинского ГУЛАГа»,- отметил во вступительном слове председатель правления Санк-Петербургского общества "Мемориал" Сергей Хахаев. Проблема в том, что государство готово признать лишь прошлые, далекие преступления. И то не всегда. А как быть с нынешними преступлениями  государства? А как быть, если прошлое непосредственно, слишком очевидно связано с настоящим? Эти вопросы и стали главными в дискуссии.

Об истории Дня политзаключенных рассказал Вячеслав Долинин: «Идея этого дня родилась весной 1974 года в одной из мордовских зон. Автор идеи – Кронид Любарский. Дата 30 октября не привязана ни к какому конкретному событию. Идея родилась весной 1974 года. Но нужно было время, для того чтобы информация об акции распространилась по всем зонам и могла попасть во Владимирскую тюрьму. Ну, и, конечно, информация должна была попасть на волю, чтобы на воле знали о предстоящем событии. Был выбран воскресный день, потому что в выходной легче держать голодовку. Как предполагалось проводить голодовку? Нужно было написать два заявления. Одно заявление писалось на имя начальника лагеря, в котором говорилось, что «я, политзаключенный такой-то, 30 октября буду проводить голодовку в соответствии с требованиями, изложенными в заявлении в прокуратуру». Второе заявление – собственно письмо в прокуратуру. Вообще термин «политзаключенный» в советском праве отсутствовал. Вместо этого политзаключенных называли «особо опасными государственными преступниками». В письмах из зоны слово «политзаключенный» вымарывали. Такие письма конфисковывали. А в письмах в прокуратуру можно было писать всё, что угодно. В письме в прокуратуру излагались требования.

Одно из требований – предоставление статуса политзаключенных. Идею статуса отстаивали с 1975 года. В царской России такой статус у политзаключенных был с 1906 года. Требования советских политзеков 70-х-80-х годов были схожи с теми, что выдвигались в начале ХХ века: неограниченная переписка, получение литературы, свободное перемещение между камерами в тюрьме. За участие в акции заключенные получали иногда выговор, иногда лишение посылки, а иногда и от 3 до 15 суток ШИЗО. Кому как повезет».

 У Андрея Алексеева сложилась собственная концепция произошедшего переформатирования неофициального, диссидентского памятного дня в официальный День памяти жертв политических репрессий. Эту концепцию он подробно изложил на сайте Когита.ру накануне дебатов в НИЦ "Мемориал" и более сжато в дискуссии:

«Изменение, переформатирование существенно изменило смысл. Противоречие и логическое, и историческое есть. Политзаключенные – универсальное понятие для любой страны. Царское правительство признало, что в стране есть политзаключенные. А современная Россия, как и СССР, не признает ни наличия в стране политических преступлений, ни политзаключенных. В СССР были статьи 70-я и 190(1), а сейчас государство действует еще циничнее.  В 1991 году, когда учредили День памяти жертв политических репрессий, казалось, что политзаключенные – это дело прошлое, что всех политзаключенных выпустили, а новых не предвидится. А потом выяснилось, что всё совсем не так. Количество политзаключенных всё время растет, и возникает мысль: а не важнее ли сегодня отмечать день политзаключенного, чем день памяти жертв репрессий. Может быть, надо эти две даты развести. Понятие «политзаключенный» и понятие «жертва политических репрессий» - разные, но пересекаются. Общее – это люди, которые преследуются государством за нелояльное или такое, которое истолковывается, как нелояльное поведение. Их деятельность надо пресечь. Так что 30 октября – день людей, преследуемых государством в интересах представителей власти этого государства, которые присвоили себе право на это преследование. Так что противоречий нет».

Александр Даниэль говорил о том, что День политзаключенного в СССР  -  это день борьбы. А после появления в 1991 году закона о реабилитации жертв политических репрессий день 30 октября стал Днем памяти жертв политических репрессий. Акцент был сделан на слове «жертва», то есть на страдании. В одном случае акцент ставится на борьбе, а в другом на памяти и страдании. Сегодня эта дихотомия начинает сходить на нет. «В октябре 1991 года мы думали, что уже больше не будет политзаключенных, что всё теперь будет хорошо, а нам останется только помнить… Оказалось, что это не так. Оказалось, что понятие «политзаключенный» становится всё более актуальным. Но есть и еще один важный аспект: память о прошлом все более становится полем борьбы». 

В качестве примера А.Даниэль привёл две истории. Первая история: «В 2000 году близ города Саяногорска (Хакассия) местным обществом «Мемориал» была установлена монументальная композиция на месте бывшего спецпоселка, куда в 1950 году с Волыни привезли большой этап «бандеровцев» (людей, обвиненных в сотрудничестве с ОУН). Памятник называется Берегиня и изображает женщину и различные элементы национальной символики. Памятник поставлен недалеко от кладбища. Этап пришел 28 августа 1950 года и день 28 августа стал местным днем памяти. Ссыльные немцы присоединились: для них 28 августа – тоже день памяти. В этот день вышел указ об их высылке. Но в основном это был день памяти украинцев, сосланных за действительное или мнимое сотрудничество с ОУН на Волыни. Их было от 250 до 500 человек. Оценки расходятся. Многие умерли. В 2000 году ставится памятник в сотрудничестве с местной администрацией. Организатор – «Мемориал». Еще участвуют воины-афганцы, местный алюминиевый завод. Администрация Саяногорска утвердила 28 августа как местный День памяти. Каждый год возле памятника проводились траурные церемонии. В 2009 году неизвестными вандалами памятник разбит. В 2010 памятник частично восстановлен (восстановлена памятная доска). В2011 памятник вновь осквернен. На памятнике украинская символика, День памяти связан с прибытием этапа с Западной Украины. В 2014 году администрация Саяногорска принимает решение: этот День памяти отменить. И больше его не проводить. И разбитый памятник больше не восстанавливать. «За нецелесообразностью». А предыдущее решение отменяется, поскольку оно было «не совсем правильным». День памяти отменяется, как сказано в прессе, по согласованию с местным обществом «Мемориал». Далее выясняется, что в саяногорском обществе «Мемориал» это далеко не единодушное решение. Имели место ожесточенные дискуссии».

И вторая история, "новелла", как назвал её Александр Даниэль: «В 2013 году НИЦ «Мемориал» при поддержке Консульства Польши создал выставку, посвященную местам польской памяти в России. Называлась выставка «Польские следы ГУЛАГа» (1940-1941 годы). Эта выставка была торжественно открыта в Музее политической истории. Дальше было запланировано путешествие выставки по городам северо-запада: Котлас, Сегежа, Архангельск, Петрозаводск, Сыктывкар и много других (10 городов). Естественно, маршрут был согласован со всеми музеями этих городов. В марте 2014 года вдруг выяснилось, что в Архангельске никак не могут принять выставку. В апреле 2014 года выяснилось, что в Сегеже тоже не могут принять выставку. В мае выяснилось, что и другие музеи не готовы принять экспозицию. Выставка открылась только в двух городах: в Сыктывкаре и в Котласе. 8 городов отказались выставку принять. «Честный человек» нашелся один – директор Национального музея Карелии. Он откровенно написал, что в этом году проводить выставку нельзя, а наследующий год – тем более: в год Великой Победы выставка с этой сложной тематикой, двусмысленно воспринимаемой общественностью, не кажется уместной. И вообще хорошо бы ее «уравновесить чем-то». Например, выставкой о том, как зверски обращались поляки с советскими военнопленными в 1920 году. Проблемы прошлого становятся зоной гражданской войны».

Об отношении к современным политзаключенным государства и граждан (даже тех, кто ежегодно 30 октября приходит к Соловецкому камню) рассказал Владимир Волохонский: «Со времен СССР сложилось представление, что политзаключенные – это такие хорошие люди, которые сражались с плохим государством и за это пострадали. Поэтому государство борется, чтобы у него не было политзаключенных. Потому что оно хорошее. А люди, которые нагло присваивают себе звание политзаключенных, - это плохие люди. Они боролись против хорошего государства. В 1991 году это и проявилось. Государство признало сталинские репрессии. Признало, что были невинно осужденные. Но какое это имеет отношение к бандеровцам? К настоящим «врагам народа»? Волохонский на себе ощутил такое отношение к дате 30 октября: «Я каждый год прихожу к Соловецкому камню на Троицкой площади и пытаюсь собирать там деньги для помощи нынешним политзаключенным. Часто ко мне подходили женщины, которые собрались, чтобы почтить память родственников, пострадавших в сталинские времена, и начинали меня гнать и орать, что сейчас нет и не может быть никаких политзаключенных, что это враги народа сейчас сидят, и что надо было бы их расстрелять. Это традиционная история, которая со мной каждый год происходила. Закон о реабилитации жертв политических репрессий был написан именно в контексте сталинских репрессий. Те, кто попали в лагеря в 60-х- 70-х-80-х годах, были статистической погрешностью. Люди, которые сидели после Сталина, - примазавшиеся к трагедии. Неслучайно, организатор мероприятия 30 октября у Соловецкого камня – комитет Смольного по социальной политике. Это делает странным и двусмысленным мое шастанье там с кубышкой для сбора денег тем политзаключенным, которые сидят сейчас». 

В обсуждении участвовали гражданские и политические активисты, политзаключённая Ирина Вербловская, члены "Мемориала". 

Посмотреть полную видеозапись этих дебатов можно в блоге НИЦ "Мемориал" на youtube.com

Фотографии Надежды Киселёвой.

1-я дискуссия цикла "Политзаключённые вчера и сегодня. Начало разговора". Март 2014

2-я дискуссия цикла "Политзаключённые вчера и сегодня. Политически мотивированные задержания". Май 2014