Мы – народ Петербурга
Автор: Галина Артеменко
—
Дата создания:
19.03.2017
— Последние изменение:
19.03.2017
Участники: Александр Скобов, facebook.com., Ирина Комолова, facebook.com., Ольга Кушлиа, facebook.com., Александр Ходот, facebook.com., Татьяна Косинова, фото в тексте. Вадим Лурье, фото на заставке.
Когита!ру
Вчера состоялся первый полноценный митинг в защиту Исаакия и других лакомых для рейдеров объектов петербургской культуры. Все предыдущие прогулки, встречи с депутатами и стояния на Марсовом поле и на Исаакиевской площади просто митингами не были. Акция показала, как важны точность в подборе спикеров и слаженность команды организаторов. Митинг ввел в оборот новые мемы «петербургский код» и «петербургский народ».
Поле, раскисшее от ночного дождя, а потом от тысяч ног. От людского потока. Антрополог-фотограф Вадим Лурье опубликовал в соцсетях фотографию истоптанной глинистой мокрой земли петербургского «гайд-парка» со следами потока идущих людей – таким стал грунт Марсова поля, когда все завершилось.
«Посреди дня в субботу автобус, едущий через Троицкий мост, был набит, как в час пик. На вопрос – Вы выходите? – последовал ответ: – Сейчас все выйдут», – написала Ольга Кушлина в соцсетях через несколько часов после митинга на Марсовом поле.
О том, как митинг готовили, и кто реально упал на амбразуру его организации, написала сегодня депутат ЗакСа V созыва Окасана Дмитриева. Читать здесь. Бард Александр Городницкий специально для митинга дописал куплет своих «Атлантов». Впервые на протестной акции выступали актер Иван Краско, гитарист-экономист Валерий Чечет, зоолог и бывший председатель Санкт-Петербургского Союза Ученых Лев Боркин... Впервые была замечена растяжка нового общественного движения «В Питере жить». На митинг впервые пришли организованной колонной выпускники, магистры и аспиранты Европейского университета с растяжкой и рукописными плакатами. Однако ни одного оратора ЕУСПб не представил, а зря.
Ирина Комолова, депутат Заксобрания IV созыва, по итогам дня написала в соцсети:
«Сегодня в Петербурге был самый массовый из митингов последних лет. И что поразило меня больше всего, это то, что участников по ходу дела не только не уменьшалось, а прибавлялось. Все митинги, в которых я участвовала раньше («идеологических» или «общегражданских»), были характерны тем, что участники их начинали сворачиваться сразу после выступления "своего», ну, или в ближайшие полчаса. Тут люди, утопая в расквасившемся Марсовом поле, стояли и слушали полтора часа выступавших с таким жадным вниманием, что сразу стало понятно – НАРОД ЖДЕТ ПРИЗЫВА. Спасибо огромное всем, кто пришел сегодня, невзирая на разные идеологические взгляды и политические пристрастия. Потому что, если мы сегодня не встанем плечом к плечу, нас всех удавят в одной камере или на одном стадионе, как коммунистов и демократов в Германии или в Чили. МЫ ПРАВО ИМЕЕМ! Мы – не рабы. Ни бога, ни хозяина, ни чиновника! Да здравствует Свобода!»
Историк Александр Скобов продолжил: «На митинге в защиту Исаакия на Марсовом поле народу было как минимум вдвое больше, чем в прошлый раз. Правда, за мои атеистические права с трибуны говорила только коммунистка Ирина Комолова. Но что понравилось – умеренным не удалось реализовать формулу «мы только за музей и ничего больше». Митинг явно превратился в площадку, где каждая протестная группа выходила со своим, и в результате говорили «обо всем». А это верный путь радикализации и политизации движения».
Следует сказать, что митинг и планировался «обо всем», а не только об Исаакии: обо всех проблемах города, как уникального и единственного памятника, как агломерации, которая подвергается угрозе. И угроза исходит именно от власти.
Это был митинг рассерженных горожан, которые дали понять властям, что те их достали некомпетентностью, подковерной возней, откровенной трусостью и нежеланием диалога, враньем на каждом шагу.
Станут ли в Смольном прослушивать записи этих речей, посмотрят ли видео и постараются ли немного подумать? Обратят ли внимание в Москве на то, что произошло вчера в Петербурге? Историк Лев Лурье напомнил то, что в Петербурге успели понять, но надо это крепко запомнить и не отступать: власть у нас пуглива, мы много раз побеждали, мы не отдали 31-ю больницу конституционным судьям, мы отстояли императорские конюшни и там не будет 5-тизвездочной гостиницы: не отдадим и Искакий, не отдадим Публичку, не отдадим Пулковскую обсерваторию (см. телесюжет).
Впрямую политические лозунги звучали только за отставку Полтавченко, но четкое разделение на «мы» и «они» транслировалось со сцены, прорываясь в глухом ропоте, криках «Позор» и громких скандированиях «Нет!» тысячами людей – отчетливый сигнал: «неладно что-то в датском королевстве».
Двухтысячный тираж газеты «Мой район» со специальной вкладкой, посвященной Исаакию, разошелся минут за двадцать. Газеты не хватило. То есть людей было явно больше двух тысяч. Было больше и трех тысяч, что бы ни говорили в МВД и Смольном.
Александр Карпов считал потоки, как сам он выразился, и предполагает, что было около семи тысяч участников. Выступавшие с трибуны, включая автора проекта закона о защите прав атеистов Ирину Комолову, периодически восклицали: «Господи, как нас много».
Митинг в защиту Петербург состоялся в знаменательный день – 30 лет назад в 14.20 был разрушен Англетер. Тогда 22-тысячный митинг ленинградцев разгоняли внутренними войсками. Именно тогда Ленинград вступил в эпоху митингов и протестов, события вокруг Англетера стали импульсом для развития гражданского движения в городе. Об этом напомнил на вчерашнем митинге депутат Алексей Ковалев, лидер группы «Спасение», организатора защиты «Англетера».
Дизайнер Александр Ходот заметил: «Много было новых людей. Появилась молодёжь 15-18 лет. Самое главное у меня ощущение - ни одно выступление не вызвало отторжения, как это часто бывало на прошлых встречах. Просто действительно было, что сказать».
Власти припомнили многочисленные нечестные выборы. Причем об этом говорил не один оратор, а когда актриса Лариса Дмитриева зачитывала письмо блокадниц, в котором шла речь о том, что Владимир Путин и Дмитрий Медведев – ленинградцы по рождению – «равнодушно взирают» на то что происходит с городом, собравшиеся закричали: «Позор!».
Михаил Амосов и вовсе назвал городскую власть «чуждой», навязанной Петербургу.
Антиклерикальные мотивы звучали четко.
Ирина Комолова, депутат ЗАКСа IV созыва привала к тому, чтобы отменить передачу церкви объектов культуры, чтобы учитывалось мнение граждан на реальных общественных слушаниях, и чтобы были отменены налоговые льготы всем религиозным организациям. Собравшиеся встретили это криком «Ура!». Комолова говорила о том, что назрело время бороться за свободу совести и свободу от религиозной диктатуры во власти.
Историк Лев Лурье назвал происходящее «агрессией против Петербурга» и сказал: «Посмотрите на машины, которые стоят у православных храмов, посмотрите на наших батюшек, я лично сторонник передачи собора церкви, но где те иерархи, которые будут гарантировать приход туристов в церковь? Если бы можно было договориться ,но проблема заключается в том, что с ними невозможно договариваться, я уверен, что среди петербургского духовенства есть интеллигентные люди, вот пускай они управляют нашей епархией».
Активисты, артисты, политики говорили, сменяя друг друга. Даниил Коцюбинский – о Публичной библиотеке, Александр Шумилов – о Пулквоской обсерватории, Олег Корнеев – беспределе в Гидрометеорологическом университете. Дарья Васильева – о тысяче погибающих расселенных домов. Дарья пришла не с синей лентой, а с зеленой сеткой, которой оплетены эти исторические здания, целенаправленно доводимые до аварийного состояния. Вот лишь четыре адреса - Дом Лермонтова на Садовой, 61, Дом Лялевича на Розенштейна, 39, Дом генерала Зыкова на Фонтанке, 145, дом Крутиковых на 11-й Красноармейской, 7. Дома, которые спасают от гибели нынешние градозащитники.
Писатель Елена Чижова, председатель Петербургского Пен-клуба, говорила, что многие ныне вспоминают конец 1940х – начало 1950х – «Ленинградское дело», когда на город, переживший блокаду, обрушились репрессии. Но сама Чижова сравнила происходящее с рейдерским захватом. Власть – рейдеры, для нее все то, что мы с вами любим – лишь объекты недвижимости. Рейдеры, давно ставшие симулякрами, превращают наш город в симулякр. В них нет подлинности и смыслов. И именно симулякры пытаются учить нас – петербуржцев-ленинградцев – как верить, как смотреть на звезды, как помнить блокаду. «Я боюсь слова «народ», – сказала Чижова, – Но сейчас – мы народ Петербурга, у нас петербургская группа крови».
