— Александр, расскажите о себе. Кто Вы по образованию?

— Первое образование, которое я получал, было среднее техническое — я учился на программиста. После окончания колледжа передо мной встал вопрос, что мне делать со службой в армии. Почему он в принципе появился, потому что я лет с 15 уже был довольно левых взглядов, может быть, в каком-то смысле на тот момент еще наивных, анархистских…лево-радикальных, поэтому перспектива идти в вооруженные силы была для меня довольно сомнительной. Я написал заявление на альтернативную гражданскую службу и после окончания колледжа пошел служить туда соответственно. Параллельно я получал еще одно техническое образование — инженерное, связанное с обеспечением электросвязи. И в результате параллельно еще поступил и на юридический факультет. Один ВУЗ закончил в 2016 году, второй заканчиваю уже сейчас. Поэтому у меня есть несколько формально технических образований и юридическое образование.

—Что повлияло на Ваш выбор заняться правозащитной деятельностью?

—- Если говорить о том, что стало определяющим фактором того, что я стал работать именно в правозащитной сфере, наверное, это в первую очередь, именно прохождение альтернативной гражданской службы, потому что в этот период у меня было много времени, которое я мог уделять различным активистами моментам, также я очень много работал именно в сфере помощи призывникам с правозащитниками и организациями города Мурманска. После встречи с Эллой Михайловной Поляковой, руководителем «Солдатских матерей Петербурга», я переехал в Петербург. Так и остался работать в этой организации до сих пор. Таким образом, мой путь к правозащитной деятельности — это вопрос трансформации антивоенных и левых идей в правозащитные.

— Вы занимаетесь делами задержанных на митинге против коррупции 26 марта 2017. Расскажите, кто эти люди.

— Я занимаюсь защитой 5-7 человек примерно. Как правило, это студенты. Они не сильно младше меня, то есть это люди 20-23 лет. Многие из них впервые были на акциях вообще, на таких уличных мероприятиях. Некоторые из них активисты со стажем, то есть ходили и раньше на акции. Но преимущественно это все-таки студенты, которые не имеют большого бэкграунда и большого опыта именно в активисткой среде, но которые были поражены тем, что происходит в стране с точки зрения коррупции, поэтому и вышли на митинг. Практически никто из них не отрицает участия в акции на Марсовом поле, но и не соглашаются с тем, что они проводили шествие на Невском проспекте. Это люди с осознанной гражданской позицией. Они этого не скрывают и понимают важность того, что нужно отстаивать свои взгляды.

— Что касается самого судебного процесса, какова динамика? Можно ли ее назвать положительной?

— Сейчас сложно судить и делать прогнозы. На мой взгляд, единственная положительная динамика, которая может быть, это прекращение производства по делу условно по реабилитирующим основаниям. Кодекс об административных правонарушениях таких оснований не предусматривает. Он не делит их на реабилитирующие и нереабилитирующие основания. Но когда я говорю о реабилитирующих, я говорю о том, чтобы признать отсутствие состава правонарушения, потому что люди реализовывали свое право на свободу собраний, и они могли это делать как минимум в силу прямого указания Конституции. Они не нарушали общественный порядок, никому не мешали, ничего не ломали и не совершали никаких негативных действий, которые могли бы вызвать общественное порицание в связи с участием в демонстрации. И лишь из-за одного фактора участия в этой акции, пусть даже несогласованной, они не могут и не должны быть привлечены к административной ответственности в виде крупного штрафа или обязательных работ. Поэтому единственный позитивное решение, которое может быть, это окончание производства по делу, признание их невиновными и оправдание. Но в это верится с трудом. Пока не было принято ни одного подобного решения в принципе, и остается надежда, что суд хотя бы попытается разобраться в этой истории. Если говорить об опыте Москвы и других регионов, то это скорее призрачные надежды. [P.S. После разговора с Александром стало известно, что судья Смольнинского суда Екатерина Мезенцева признала участника митинга Александрова виновным в нарушении установленного порядка проведения митинга (статья 20.2, часть 5, КоАП) и определила размер наказания — 10 тысяч рублей штрафа.]

Если говорить о динамике, то по сути, она обычная. Суды, как и всегда, отказывают в удовлетворении ходатайств защиты, связанных с вызовом прокуроров для обеспечения поддержания обвинений от лица Российской Федерации в суде так, как это делается в уголовных процессах, несмотря на то, что наказание превращает этот процесс, процесс по делу об административном правонарушении, в квазиуголовный. Несмотря на это, суды отказываются вызывать прокуроров, суды отказывают в введении протокола, что не позволяет нам в дальнейшем более четко ссылаться на показания свидетелей, потому что показания свидетелей, полицейских, как правило, к сожалению, довольно противоречивые. В некоторых моментах видно, что они просто придумывает какие-то обстоятельства, чтобы попытаться заполнить пробелы, на которые указывает защита. Отсутствие протокола в судебном заседании говорит о том, что судебный процесс не совсем справедливый. Я думаю, что этот момент уже будет оценен вышестоящими судами в случае, если люди будут привлечены к административной ответственности. Если этого не произойдет, если не будет дана оценка национальным судом всем этим факторам, я думаю, что мы безусловно обратимся в Европейский суд по правам человека, в том числе, и на нарушение принципов справедливого суда.

— Что происходит в судах по оспариванию решений призывных комиссий, отказывающих в замене военной службы на альтернативную, несмотря его пацифистские убеждения? В этой области существуют справедливые судебные решения?

— На фронте защиты свободы совести хороших новостей сегодня больше. На днях мы вместе с коллегой Арсением Левинсоном (“Гражданин и армия") добились оправдательного приговора в отношении пацифиста Егора Каратаева в Кургане. Каратаева обвиняли в уклонении от призыва на военную службу. Это четвертый оправдательный приговор в моей практике, который связан с работой с призывниками. Первый такой приговор был в 2014 году.

28 февраля [2017] у меня был суд в Мурманске. Там задержали активистов, которые 19 января организовывали пикет памяти Маркелова и Бабуровой. Организаторов этого пикета судили за проведение несогласованного публичного мероприятия. Мы воспользовались исключительно процессуальными моментами, которые были связаны с не очень грамотным составлением протоколов и действиями сотрудников полиции на месте. Только с помощью этих обстоятельств нам удалось прекратить дело в отношении организаторов публичного мероприятия, избежать многотысячного штрафа или предусмотренных обязательных работ.

Судебная система России не дает лично мне оснований полагать, что что-то изменится в лучшую сторону в целом. Безусловно, я хочу верить в то, что это будет так, что это возможно, но пока что нет никаких оснований даже думать об этом. Но когда мы ведем любой процесс, защищаем кого-либо, мы всегда пытаемся верить в лучшее и пытаемся добиваться результата здесь и сейчас. Одно дело в пух и прах проиграть процесс в национальном суде и потом еще пять лет ждать решения Европейского суда, а другое дело, когда мы можем сейчас и здесь развалить какое-нибудь обвинение. Иногда случаются чудеса, но они, как правило, связаны с тем, что наши процессуальные оппоненты допускают ошибки не только в материальном праве, но и в процессуальном. Однако наши победы говорят о том, что и в целом это возможно.

— Есть ли какое-то правозащитное просвещение в Петербурге для людей, которые хотят принять участие в публичном мероприятии, митинге?

— Тут стоит дифференцировать правозащитное просвещение в целом как обучение концепциям прав человека и защиты этих прав. И другой момент, связанный именно с правовым инструктажем о том, как правильно вести себя на митинге. В случае второго, мне неизвестно, чтобы кто-то проводил подобные мероприятия перед какими-то крупными акциями. За исключением, наверное, нескольких историй. Насколько мне известно, акции, которые проводятся ЛГБТ-сообществом или правозащитными организациями, работающими в этой сфере, сопровождаются тем, что людям рассказывают, как вести себя на акции, чего ждать, какие могут быть последствия. В случае с акциями 26 марта или какими-то подобными, мне о таком инструктировании участников акции не было известно. Но сейчас есть масса доступных материалов в интернете. Многие правозащитные организации в тот или иной период такие материалы издавали. Это делали ОВД-Инфо, это делали «Открытая Россия» [1], «Общественный вердикт», «Команда 29».

— Какие бы рекомендации Вы могли дать тем, кто хочет принять участие в протестном митинге?

— Очень большая разница между несогласованной и запрещенной акцией, публичным мероприятием, митингом. Все зависит от многих факторов: как проводится мероприятие, согласовано оно с властями или не согласовано. Если мы говорим о несогласованной акции, это не значит, что она незаконная. Все, конечно, зависит от многих обстоятельств, но есть общие рекомендации. В первую очередь, это не нарушать общественный порядок, не ругаться матом, не пытаться что-то крушить и ломать, не пытаться влиять на действия сотрудников полиции и препятствовать их действиям, когда они даже пусть и необоснованно задерживают людей, потому что это может быть использовано в дальнейшем по сценарию, который уже был откатан на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года, и сейчас подобная история повторяется с 26 марта 2017 года. Не стоит сопротивляться задержанию, но при этом не стоит забывать о том, что у любого задержанного, любого участника уличных мероприятий есть определенные права: право на защиту, право не свидетельствовать против себя. И этими моментами нужно, конечно, воспользоваться. Я настоятельно рекомендую в случае задержания обращаться к профессиональным защитникам, а не пытаться разбираться самостоятельно со своими проблемами, потому что это как плохой доктор, который сам себя лечит. Несмотря на компетентность и грамотность человека с точки зрения знания закона, взгляд со стороны всегда свежее и в какой-то степени даже дополняет знания этого человека. Ну, и одна из главных рекомендаций — это оценивать все риски на месте и понимать, что в случае, если происходит какое-то массовое задержание, нужно давать отчет, насколько человек готов к задержанию? Стоит ли ему не уходить в этот момент с мероприятия? Все это, к сожалению, сугубо индивидуально, но если говорить об общих моментах, то они примерно такие.

[1] Вынужденное примечание редакции: 26.04.2017 ГП РФ признала т.н. "нежелательной организацией" зарегистрированную в Великобритании организацию Михаила Ходорковского «Otrkytaya Rossia». 11.12.2017 Роскомнадзор без решения суда заблокировал сайт «Открытой России».