Китайские лидеры перешли в последнее время в кризисный режим — ужесточили цензуру в интернете, пресекают новости с Ближнего Востока, изъяли из обращения ролик с Ху Цзиньтао, поющим песню «Жасмин», провели превентивные аресты. Под горячую руку попало несколько популярных блогеров, в том числе Ран Юнфей.

Король Саудовской Аравии Абдулла, проведший несколько месяцев на лечении за рубежом, вернулся домой и объявил о мерах по снижению социальной напряженности на общую сумму $36 млрд. Подданные короля получат большие социальные выплаты и пособия по безработице, новые субсидии на образование и жилье.

В России президент Дмитрий Медведев, говоря о волнениях на Ближнем Востоке, вдруг вставляет: «Такой сценарий они и раньше готовили для нас, а тем более они сейчас будут пытаться его осуществлять». Кто «они»? Что они готовили и почему будут пытаться еще раз?

Страх — плохой советчик. Ни в Китае, ни в Саудовской Аравии, ни в России у правящих сил нет видимых причин для беспокойства. «Поразительно видеть, что китайское правительство, богатое и властное, добившееся потрясающих экономических успехов, так легко поддается страху, — пишет Феи-Лин Ван, профессор международных отношений Технологического института Джорджии. — Несмотря на огромные инвестиции в порядок и стабильность, китайские чиновники часто ведут себя так, как будто их государство находится в шаге от коллапса».

Такое поведение заставляет подозревать, что правителям известно что-то, чего не знаем мы, что положение хуже, чем кажется со стороны. Политики сами переводят дискуссию в «революционный» режим — совершенно истерический. Это режим передела по принципу «все или ничего», «мы или они». Гораздо продуктивнее говорить о том, что именно нужно делать, что менять, и тогда разговор сам собой переходит из негативного в позитивный тон. Тогда становится очевидно, что нужен не еще один передел власти-собственности, а создание новых институтов и новой стоимости.

В отличие от Китая и Саудовской Аравии Россия — продукт уникального эксперимента советских времен, который представлял собой частичную модернизацию аграрного общества. Мы стали урбанизированным обществом с развитой промышленностью, образованием и ценностями, свойственными развитым странам. Но модернизация была, вполне намеренно, частичной. Ключевые задачи, которые в России не решены, — это построение современного государства, «выведение» современной бюрократии, переход от «управления с помощью закона» к верховенству права, построение реального представительства интересов. Это созидательные задачи. И в их решении без новых людей с чистой репутацией и положительным опытом, например зарубежным, не обойтись. Архаичный институт, который производит блага для чиновников и называется у нас «государство», обновить могут только новые люди. Изменить позорную ситуацию с правоохранительной системой и правосудием тоже могут только новые люди.

За эти ценности российское общество будет бороться. И вполне в человеческих силах свести эту борьбу к торгу, а не к жесткому конфликту. Самые продуктивные революции в мировой истории — это «договорные» революции, например реставрация Мейдзи в Японии, сделка между работодателями и профсоюзами в Швеции, переход от диктатуры к демократии в Испании, отказ от режима апартеида в Южной Африке. События революционные по своим последствиям, они представляли собой переговоры и торг, т. е. процессы, а не единовременные взрывы. Результатом каждого из них была заново «учрежденная» страна и постепенные и глубокие перемены в ценностях. Но эти процессы не были похожи на то, что случилось у нас в 1917 г., в Иране в 1979-м и в Египте сейчас.

Такие взрывы, как на Ближнем Востоке, — это страшно дорогостоящее решение простой задачи. Смена лидера не должна быть такой затратной: честные выборы гораздо дешевле. В политических взрывах всегда виноваты лидеры, не способные вовремя уйти. На таких лидерах ответственность за отсталость их стран. Провоцируя взрывы, они скорее отвлекают общество от действительно необходимых изменений. Ведь к продуктивным изменениям ведет процесс, а не однократное событие, в чем бы оно ни состояло. И России тоже нужен процесс — завершение модернизации.

Запрет жасмина в Китае и разгоны демонстраций в России — плохая политика, потому что она делает оппозицию более радикальной. Любые горизонтальные связи, которые облегчаются социальными сетями, нужно поощрять. Жасмин разрешить и носить в петлицах. Оппозиции нужно дать возможность расти и развиваться, чтобы она могла стать полноценной стороной в торге за обновление страны. Президент Медведев и председатель правительства Путин должны с огромной благодарностью и надеждой смотреть на активных политических оппозиционеров. Все центральные площади должны быть для них открыты. Потому что это надежда прийти к хорошей, договорной революции и избежать плохой.