В своих профилях в социальных сетях она не писала ежедневных репортажей, как в прежние поездки, лишь разместила эту полную отчаяния реплику.

Первоисточник

Друзья просят что-нибудь написать. А мне все никак не взяться. Столько эмоций, профилях в социальных синформации, что очень трудно уложить в голове. Некоторые вещи почти невозможно объяснить, передать словами. 

Хочется уметь создавать какие-нибудь художественные произведения: картины, романы, музыку - возможно, они лучше передают образы и ощущения.

Возвращаясь сперва начинаешь злиться. Как отвечать на вопросы серии "нукактам": нукактамкрым? нукактамкрымскиетатары?, нукактамсовсемжопа? нукактамнарододумался? и многие другие.

А потом, посидишь, подумаешь, соберешься: ведь, вроде, для того, в частности, и езжу - постараться объяснить "кактам".

Самое главное ощущение, которое усугубляется с каждой поездкой - это ощущение "выжженной земли": пока весь мир делит Крым: "наш/не наш", "отдам/ не отдам", на территории полуострова живут около 2 млн человек, которые вообще никому не нужны. И от этого становится страшно и так пусто, что жуть. И совсем не хочется обсуждать, чей он, кому его можно/нужно/возможно отдать. А хочется говорить только о людях...

Как бы мы ни думали, что всякие наши общественные, правозащитные и контрольные организации не эффективны и у нас не получается ничего добиваться или что-то изменить, мы есть. Мы есть в России, мы есть в Украине. И мы не одни. я точно знаю, что если (когда) меня посадят, друзья (и даже местами недруги) будут выходить на пикеты, писать мне письма, переживать и пытаться что-то изменить. И даже в камере я буду не одна. А на суд будут пытаться пробиться люди. Это помогает и тем кто по ту сторону и нам - тем, кто по эту. Я знаю, что найдется адвокат, деньги на этого адвоката и много другое. Я знаю, что ко мне придет ОНК. Я знаю, что, если меня будут пытать, то Комитет против пыток будет расследовать и сделает все, чтобы посадить виновных. Я знаю, что, если моего сына будут принуждать к службе в армии, я смогу прийти в Солдатские матери и нам помогут. А, если кто-то из моих друзей столкнется с беспределом в ФМС, то можно пойти в "Гражданское содействие". А, если нарушения станут массовыми, то к нам приедут всякие международные общественные организации, выразят озабоченность, вынесут на международное обсуждение, кто-нибудь обжалует в европейском суде незаконные решения и многое другое.

И да, очень хочется, чтобы об этих возможностях знали больше люди, чтобы у наших организаций было побольше ресурсов, чтобы на них меньше наезжали, чтобы нам не мешали работать, а то и (ну, можно же помечтать) помогали бы, чтобы было поменьше гонго и побольше реально общественных организаций. Но мы не одни. И у людей есть защита, даже если они не всегда могут ею воспользоваться.

Но ничего подобного нет в Крыму. Часть тех общественников и правозащитников, которые работали на территории Крыма, посадили, часть избили, часть вынудили уехать, остальных запугали. Международные организации не ездят на спорную территорию, так как непонятно, от кого требовать соблюдения прав человека. Украинским правозащитникам ездить в Крым опасно для жизни, здоровья и свободы. А российским организациям там работать - признавать Крым нашим.

Вот, и получается, что пока все выясняют, чей Крым, людей там сажают, похищают, пытают, у них проблемы с получением документов, оформлением собственности, социалкой и многие-многие другие, а ни помощи, ни солидарности искать негде.