Первоисточник: журнал "Лехаим", 2011, № 11 (235)

Афанасий Мамедов: Вы считаете 1937-й годом партократического переворота, который не так выделялся бы на фоне всего случившегося за время соввласти, если бы не Хрущев и XX партсъезд?

Никита Петров: Ни о каком партократическом перевороте и речи нет. Апогей политических репрессий 1937 года стал символом преступной и безраздельной личной диктатуры Сталина. Но ведь это была диктатура лидера Компартии, которая узурпировала власть и правила страной начиная с 1917 года и не ослабила своей хватки вплоть до конца горбачевской перестройки. Только в конце 1980-х власть партократии рухнула. А что касается 1937 года — кто делал «переворот»? Против кого? Смысл развязанной Сталиным репрессивной кампании был очевиден: тотальная политическая и социальная чистка. Годы «большого террора» позволили Сталину не только укрепить личную диктатуру, но и на долгие годы внушить населению такой страх, что никаких попыток сопротивления режиму никто и не помышлял предпринимать.

АМ: В одном из интервью вы сказали: «У нас нет срока секретности, который бы включал в себя цифру 75. Архив ФСБ изначально не выполнял регламент, по­явившийся в 1993 году». Почему у нас не работает Закон «Об архивном деле в Российской Федерации»?

Никита Петров: Тут речь о двух разных ограничениях в доступе к архивным документам. 75-летний срок установлен для документов, содержащих, как это указано в статье 25 Закона «Об архивном деле», личную и семейную тайну. Для сведений, составляющих государственную тайну, принят 30-летний срок засекречивания согласно статье 13 Закона «О государственной тайне». В принятом в 1993 году регламенте доступа к архивно-следственным делам реабилитированных был заложен принцип: к процессуальным документам дела, составленным без участия обвиняемого, доступ должен быть полный, а ограничения накладывались лишь на ознакомление с протоколами допросов и собственноручными показаниями. В тогдашнем ФСК, а ныне ФСБ этот порядок был встречен в штыки и всячески саботировался. В итоге они добились принятия в 2006 году такого положения, что до минования 75 лет со дня завершения дела без разрешения самого репрессированного или его родственников доступ к его материалам невозможен. В этом году «Мемориал» оспаривал этот порядок в Верховном суде, но без результата.

АМ: В 1937–1938 годах было расстреляно 85% из всего числа казненных по уголовным делам и 58-й статье за все время правления Сталина. Почему пик сталинских репрессий пал на эти годы?

Никита Петров: Всего за период с июля 1937 года по ноябрь 1938 года, когда проводились так называемые «массовые операции», НКВД было арестовано порядка 1 миллиона 500 тысяч человек и из них почти 700 тысяч расстреляно, причем в подавляющем большинстве по решениям внесудебных органов — «троек», комиссий НКВД и прокурора. Принятием Конституции 1936 года, на бумаге вполне демократичной, можно объяснить лишь ту часть массовых репрессий, которая была направлена на «чуждые» социальные группы, ведь ранее они были лишены избирательных прав, а по новой Конституции их дали. Но, по мысли Сталина, «врасти в социализм» они не были способны. Значит — уничтожить их физически, до того как в декабре 1937 года они смогут проголосовать. Причем этот мотив «неисправимости» и особой враждебности к социализму «бывших» был у Сталина силен. В ходе же «большого террора» 1937–1938 годов репрессии обрушились на все слои населения и все без исключения национальные и социальные группы. Какого-то особого выделения евреев среди подлежащих аресту не наблюдалось.

АМ: Есть ли у 1937 года некалендарное начало? Кажется ли вам этот год закономерным для российской истории и каковы оказались его последствия?

Никита Петров: Если всерьез — это октябрь 1917 года. Именно когда возобладала большевистская доктрина, согласно которой по имущественному критерию или в силу социального происхождения большие группы населения объявлялись «чуждыми», ограничивались в своих правах. Отсюда и идея их окончательного искоренения путем физического уничтожения. Начало этому положил «красный террор» 1918 года. Массовый террор в 1937-м был подготовлен ранее проведенными репрессивными кампаниями. На основе учения Ленина Сталин заранее готовил массовый террор. По сталинской команде в июле­ 1937 года он был начат, и по его же команде в ноябре 1938 года свернут. И что мы имеем в итоге? Юридической оценки советским преступлениям до сих пор нет. Трубадуры массовых репрессий: Ленин, Сталин и ряд вождей помельче покоятся на Красной площади. А большая часть материалов о преступлениях советской эпохи наглухо закрыта в архиве ФСБ.