Попробуйте на досуге «забить» в любой поисковик фразу «выставки в Петропавловской крепости». В числе прочих вы увидите такие заманчивые и, вне всяких сомнений, обладающие высокой культурной ценностью мероприятия, как выставки дамского нижнего белья XIX века, ландшафтного дизайна, механических игрушек из металлолома, ледовых и песчаных скульптур, средневековых орудий пыток и пушистых кошек. А где-то между ними (и в Интернете вы это вряд ли заметите) затесался скромный музей печатной графики — единственный в своём роде на всю страну.

Тираж — один экземпляр

Отметившая в этом феврале своё пятнадцатилетие Печатня не блещет громкими слоганами и зазывающими яркими рекламами. Ведь в большинстве сюда приходят гости, заведомо жаждущие чего-то большего, нежели примитивные сувениры и псевдонациональный колорит. Её посетители — люди, для которых слова «литография», «офорт» или «гравюра» звучат не как полузабытые термины из учебника, а энергетика живой творческой работы мастеров не идёт ни в какое сравнение с мёртвой точностью цифровых копий.

Год за годом музей радовал многочисленных гостей — как ценителей забытого искусства, так и тех, кто только впервые прикоснулся к нему. И пухлая книга отзывов, пестрящая восторженными записями самых разных людей, легко может стать предметом зависти любой именитой галереи, выставочного зала или учебного заведения. Но внезапно над домом печатников нависла беда, пришедшая, как это часто бывает, с самым незатейливым предлогом и солидным видом. Уникальному интерактивному музею, созданному на чистом энтузиазме, грозит… выселение из подвалов Петропавловки, раскопанных руками его же сотрудников десятилетия назад. Парадокс? Или бюрократическая норма?

С самого начала музей преследовал цель пропаганды петербургской печатной графики. Ещё 30 лет назад этим видом изобразительного искусства занимались сотни художников, сейчас же во всём городе их осталось не больше пары десятков: в 90-е годы, когда материальная база была ликвидирована, отрасль резко сократилась. И только в Печатне она оказалась воссоздана, причём в необычной форме. Идея музея эволюционировала от создания работ на глазах у посетителей до предоставления возможности напечатать гравюру любому желающему. Постепенно появились и мастер-классы по монотипии и литографии (которую, к слову, больше не делают нигде в России).

С прошлого года работает школа печатной графики, которую посещают ученики от мала до велика. Они осваивают различные техники: гравюру, гравюру на картоне, «сухую иглу», офорт и другие. Курсы нужны не только для передачи знаний от мэтров к заинтересованной молодёжи, но и вообще для продолжения дела. Ведь уникальность школы обусловлена отказом городских учебных заведений от подготовки печатников и значительным сокращением подготовки художников. Приём на книжную графику в Академии художеств составляет всего 10 человек в год, небольшой графический факультет есть в Мухинском училище, немного знакомят с офортом в Герцена… А вот существовавшая там литографская мастерская недавно сгорела. Знаменитая типография с адекватными возможностями была в музее печати на Мойке, но жилой дом больше не позволяет держать тяжёлые станки на старых перекрытиях. В Печатне же всё проектировалось специально под них.

Осколки прошлого

Сейчас музей занимает четыре каземата Невской куртины, которые сейчас существуют в первозданном виде исключительно благодаря печатникам. Первые этажи куртин, благодаря росту культурного слоя на 1,6-1,7 метра, за прошедшие века сначала стали подвалами, а потом и вовсе оказались засыпаны землёй изнутри. Только силами сотрудников изокомбината «Художник РСФСР» (располагавшегося здесь с середины 50-х) земля была выкопана. На это ушло 5 долгих лет — с 1992 по 1997 год.

Зато теперь двухуровневые казематы крепости впервые доступны посетителям в том виде, в каком они существовали в XVIII и XIX веках. Внизу по старинным фрагментам были воссозданы подпорные арки и деревянные перекрытия, а вот пол (некогда сделанный на сваях) пришлось класть заново — с учётом как визуальной аутентичности, так и новых требований, включивших, в частности, современную дренажную систему.

В исторической части Печатни можно увидеть подлинные доски пола 1732 года, стену с двухуровневыми бойницами, дающую представление о Петропавловке до облицовки гранитом, фрагменты оригинальной подпорочной арки и даже элемент фундамента, демонстрирующий первоначально планировавшуюся четырёхметровую толщину стен крепости. Там же выставлены материалы, собранные в центральном военно-морском архиве и воссозданные не ксерокопией, а настоящей архитектурной отмывкой. Например, чертежи самого Доменико Трезини 1724 года, сделанные ещё при Петре I.

Имелись и археологические экспонаты — до лета прошлого года. Во время раскопок их было найдено порядка полутора тысяч, все они сданы в фонды музея. В Печатне выставлялось около ста предметов: керамические плошки-светцы, голландские курительные трубки XVII века, голландские изразцы, монеты 1735 и 1736 года и другие ценные находки. Но всё это убрали (как ещё раньше убрали экскурсоводов) — решили сэкономить на двух смотрителях с зарплатой в 5 000 рублей.

Впрочем, у Печатни всё ещё остаётся богатейшая техническая база. Самый старый станок, на котором можно самостоятельно напечатать гравюру — петербургский, выпуска 1834  года, и к тому же совершенно уникальный. Александровская мануфактура (нынешний Обуховский завод) изготовила всего несколько таких. На примере этого станка исследовательской группой из-под Екатеринбурга был снят документальный фильм. А ещё одну ленту, впоследствии получившую государственную премию, снимал в Печатне Русский музей.

Ручной позолотный пресс интересен тем, что при нажатии на рычаг с усилием в 30 килограмм создаёт усилие в 60 тонн. На мастер-классе стоит офортный станок, а литография печатается на Karl Krause Leipzig выпуска 1880-х годов под номером 44 442. Для работы на нём используются литографские камни, прибывшие в Петербург в 1913 году из Баварии. На станке 1906 года когда-то издавали пресловутую ленинскую «Искру», а ныне печатают ксилографию. А ещё один станок, 1919 года, используется для воспроизведения грамоты о посещении Петропавловской крепости.

Прикосновение к живому

Что же случилось со всем этим добром теперь? Когда грянул гром, и почему его никто не заметил? Какова дальнейшая судьба уникального музея? На эти вопросы ответил Николай Владимирович Сердюков, бессменный руководитель Печатни.

— Расскажите, какая беда нависла над музеем?

— Вы, наверно, слышали о выставке макетов, построенных по чертежам Леонардо да Винчи? Такие показывают по всему миру. Вот, решили открыть здесь какую-то подобную выставку, а Печатню ликвидировать. Просто использовать помещение под коммерчески более выгодную эксплуатацию.

— Но ведь вас собираются закрыть как раз перед началом туристического сезона, когда значительно растёт посещаемость!

— Именно так.

— Вас предполагают куда-то перемещать, или совсем закрывать?

— Никто не докладывает нам, что предполагается делать. Слухи ходят давно, но сейчас всё переходит в конкретную плоскость. Это инициатива музея истории города. Станки, в основном, принадлежат именно ему. Но поскольку я и ведущий специалист Печатни, и в то же время генеральный директор центра графического искусства Союза художников, то наши станки здесь тоже присутствуют.

— Как же вы решаете возникшую проблему с выстраданным помещением?

— После обращения в дирекцию, не получив ответа, я был вынужден обратиться в прокуратуру Петроградского района. Обратились в законодательное собрание Санкт-Петербурга с просьбой о поддержке — кстати, мы выполняли для них заказы. А первый заместитель прокурора заказал на 9 мая этого года для ветеранов отпечатать рисунок моего отца, который он делал в 1945-м в Берлине… Так что мы всё-таки не совсем одиноки. И потом, много людей приходило сюда и оставляло восторженные отзывы. Мы не просто маленькая конторка, а уже брендовое место Петербурга. И если закроют Печатню, останутся только какие-то разрозненные маленькие магазины, где в дальнем уголке, может быть, и висит печатная графика… Только вот мы стараемся не делать репродукции, не продавать принты, а выпускать только уникальные произведения: каждый оттиск печатается руками, подписывается автором… Благодаря нам, тысячи людей прикасаются к живому искусству.

— К вашему делу действительно существует такой интерес?

— В прошлом году я ездил в Ярославскую область. Там я спроектировал павильон, где открыли мастерскую с таким же позолотным прессом, как у нас. Ездил в Ростов Великий — там дают двухэтажный особняк под музей Ивана Фёдорова. Они оплачивают воссоздание станка по образцу Гуттенберга и Фёдорова, который я сам проектирую. Переславль-Залесский заинтересовался: купили только что в Москве станок, везём туда. То есть мы как раз начинаем всё это активно продвигать по стране, а в Петербурге — такая ситуация! Углич, Переславль, Ярославль, Рыбинск, Ростов — пять русских городов заинтересовалось, ещё планируем в Кострому съездить… И везде идею с восторгом воспринимают, понимая, что это действительно музейное дело. Не китайский сувенир, не американизированное творчество, а действительно русская основа, исконное искусство. Почему же его надо уничтожать?

— Может быть, дело в финансовой стороне вопроса?

— Пусть коммерчески это и не очень выгодно, но рентабельно. В 2008 году мы продали графики на 3 миллиона — это немало! Потом начался кризис, но сейчас мы опять вышли на подъём. Это совершенно не убыточная вещь. Но ведь её доход не только в материальных благах, но и в воспитании людей. Некоторые говорят: «А, у вас просто ксерокс!..» Но вот когда человек дёрнет за ручку станка — «Ооо, вообще — да! Как это тяжело! А как это вы печатаете? А как это вы режете?» А вот порежь-ка ты весь день штихелем — у тебя рука отвалится! А ведь гравюру в городе кроме меня режут только два человека! Так почему же не дать это искусство деткам? Я думаю, это полезно для всех, будь то студент, будь то школьник.

S.O.S.

Ясно, что небольшой коллектив Печатни готов бороться до конца. И неудивительно — позади 15 лет славной истории действующего музея и ещё 5 — тяжёлых подготовительных работ. Вряд ли останется в стороне малочисленное, но сплочённое сообщество петербургских гравёров. Вряд ли будут равнодушны к беде посетители мастер-классов и школы печатной графики. Да и рядовые посетители (почему-то вынужденные по воле высшего руководства созерцать наряду с произведениями искусства дешёвые китайские сувениры на безвкусных прилавках) явно не захотят терять это волшебное место, любимое и детьми, и взрослыми.

Но к чему приведут совместные благие усилия — ещё неясно. Просьба о помощи прозвучала, и теперь всё зависит от действий каждого человека, заинтересованного в существовании музея. Пока же остаётся пожелать всем неравнодушным к печатному графическому искусству найти время, чтобы ещё хоть раз посетить уникальную экспозицию. На всякий случай.