Фотовыставка Галины Зерниной «Неразгаданная Наоми Френкель» посвящена прочтению судьбы и творчества одной из самых, пожалуй, не раскрытых писательниц Израиля. Выставка о Наоми Френкель (1918-1909) – лишь подступы к проникновению в мир, который был разрушен и воссоздан заново, не только фактически, но и метафорически, став объектом психологического анализа.

Но еще больше о нем говорят фотоснимки, запечатлевшие мгновенный экзистенциальный поворот. Выставка продолжает визуализацию темы эмиграции, жизни сразу в нескольких культурах. Автор идеи – профессор педагогики Михаил Эпштейн.

Ранее им и Галиной были представлены фотовыставки из этой же серии: «Тоска по лучшей жизни» (Януш Корчак) и «На единой волне» (Иосиф Бродский). При всей разности героев и широте тематического диапазона, все фотовыставки объединяет стремление их устроителей взглянуть на мир литературы и судьбы, по которой прошло окаянное время, сквозь призму визуального восприятия: биографии в ее связях с творчеством, архитектурного пейзажа, культурных ландшафтов, изобразительности, так или иначе повлиявших на формирование художественного вкуса и идейных запросов, что нашло наиболее яркое воплощение в жизни именно Наоми Френкель.

Сразу замечу: эмиграция бывает разная. Для Френкель ее возвращение на историческую родину стало подлинной эмиграцией и сущим испытанием.

Попасть после духовно насыщенной и материально обеспеченной жизни, после богемного Берлина, где родилась, в Израиль – тогдашнюю Палестину, было сильнейшим ударом для шестнадцатилетней девушки. В этом возрасте не понимаешь, что значит «спаслась» (оставшееся в Германии старшее поколение погибнет). В 1934 году вместе с группой молодежи уже подозревая, какие процессы назревают в стране, Наоми Френкель приезжает в сухой, жаркий, подчиненный строгим правилам, аскетичный край. Возраст романтики – наперерез жестким будням. Если в юности перехватило дыхание, это – навсегда. Так увидела драму будущей писательницы Галина Зернина: красивые реалистичные моменты, вдруг ставшие историей, тревожат больше, чем впечатляют, смотришь на снимок, понимаешь главное: нельзя останавливаться, как бы трудно ни было идти, и лестница вверх точно передает это ощущение. Жизнь навсегда обрекла Наоми пребывать в разных мирах – оставленном немецком, его уже нет, и новом, заставлявшем вкалывать и подчиняться. «Не всё так однозначно» – говорит Галина Зернина, подчеркивая, что скупость нового бытия не лишала его обаяния, рождалась третья реальность, со своим взглядом вовнутрь. Этот взгляд уводил от физически ощущаемой разрозненности мира, – и не известно, когда этот мир устроится.

Есть потрясения, с которыми невозможно жить. Экзистенциальный комплекс, который сплетает воедино время, судьбу и обстоятельства, побудил Наоми писать, чтобы найти себя в мире, где всё непонятно. Любопытно, но фотографии выставки больше говорят не о произошедшей катастрофе, а о ее предчувствии, тут уж никакая гармония с природой не поддержит. Создавать себя заново можно только на осознании, что прошлое – не ушедшее, а уничтоженное. Плодотворность духа детства как прививка на всю жизнь, которая, увы, не вызвала иммунитета к отрицательным последствиям, волнует авторов выставки прежде всего. Не случайно Наоми идет в учительницы: дать другим то, что утратила сама, но и разделить с ними недополученную юность. Выставка – об ускользающем мире детства, без чего последующая жизнь – всегда столкновение с неразрешимостью. Самая трогательная фотография – головка ребенка, который робко проглядывает из-за дерева счастья.

Френкель словно изначально была отмечена природой, родившись с большим наростом на голове, который удалось хирургически удалить с риском для ее здоровья. Жизнь вроде бы готовила ее к комфортному и благостному существованию, а подарила перипетии судьбы, которые никакой писатель не выдумает, и у нее хватило духа сказать о трудных и тягостных испытаниях евреев, несмотря на то, что в их крови всегда была тяга к легкости. Еще в юности в ней пробудился интерес к идеям сионизма, однако практика оказалась куда примитивнее, и не могла тут помочь никакая еврейская беспечность, обернувшаяся черной дырой. Всем ее героям будто уготован один и тот же путь – в тупик, из которого они медленно, но самостоятельно начинают выбираться.

Собственная проза помогала Френкель гасить тревогу, волнения, уходить от тотальной неудовлетворенности и наперекор всему любить, верить и создавать в схватке с безысходностью свои эпохальные сочинения – сложные, трагические. Для этого ей было отпущено 92 года. Книги Френкель будут читаться, восприниматься и исследоваться, как урок, который давно пора выучить.

Фотовыставка Галины Зерниной ни к чему никого не призывает, на ее снимках всё живет в своем переплетении и отражениях, выделяя и выявляя спрятанный в сочинениях писательницы, как подтекст, тонкий лиризм. И даже цвет на фотографиях – не подмена настроения, вроде бы вся жизнь Наоми – сплошные черно-белые тона, а тут изящные краски осени, солнечные блики листвы. Почти все фотографии в той или иной степени пронизаны светом. Откуда? Из глубокого нутра Наоми, со дна души, где не всё почернело. И глаза Галины Зерниной умеют в самом ужасном разглядеть чистый, свежий росток.

Тонкие веточки кустов изящно бросают тень на лица молодежи, глядя на них, хочется верить, что они были счастливы в своей новой обители, и паутинка из теней не была им дискомфортна. Полное ожидания лицо молодой женщины, которая с интересом смотрит вперед, будто чего-то ждет, надеется, за ней тянется змеей туннель, хорошо, что из него есть выход, вдали видна дверь. Портрет женщины с маленькой девочкой (не важно, это сама Наоми со своей матерью или некий облик матери и ребенка – удачная находка автора), с надеждой и уверенностью смотрят в будущее, тогда как на их лицах уже маячат отсветы хрустальной ночи… Модуляции жизни должны быть отражениями высокой духовной культуры, а не разлетающихся вдребезги ее кусков под ударами бандитского топора.

Выставка фотографий Галины Зерниной «Неразгаданная Наоми Френкель» В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме будет открыта до 20 мая 2018.

Автор текста Елена Твердислова (Россия – Израиль)