Оригинал публикации.

С согласия автора, профессора кафедры социологии РГПУ им. А.И.Герцена Ольги Константиновны Крокинской, мы воспроизводим ее рецензию на художественный фильм «Союз Спасения», опубликованную в личном аккаунте сети facebook.com 16 января 2020.

Посмотрела я «Союз Спасения» и попробую кое-что сказать в рамках идущей дискуссии. Фильм можно обсуждать в трех смысловых рамках: 1) просто кино, т.е. художественное произведение определенного жанра, 2) отображение в фильме реальных исторических событий и 3) социальная и культурная ситуация, в которой он является «действующим объектом». Пойду по порядку.
Просто кино. Кино как кино, в жанре «костюмное». Костюмы вызывают всеобщее восхищение. Кроме костюмов – молодые красивые, благородные герои. Практически все благородные и красивые, даже те, которые не очень молодые. Какая-то интрига, два царя одновременно, любовная история, великолепные панорамы, прекрасный Петербург, шикарные реконструкции воинских построений и вооруженного противостояния сторон. Первое, что я обычно слышу от посмотревших это кино – оно нравится. Ну, нравится и нравится, Бог с ним, в ряду роскошных костюмных фильмов – прибыло.
Отображение в фильме исторических событий. Большинство людей знающих – историки, ученые, а также образованные и просто любознательные люди, кое-что читавшие о восстании декабристов, немедленно видят огромное число несоответствий исторической реальности – от неизбежных упрощений и простых ляпов до подловатой лжи. В возникшей вокруг фильма дискуссии анализ этой стороны дела уже идет в широких масштабах, высказываются выдающиеся специалисты, ищите интервью Якова Аркадьевича Гордина [для "Новой газеты" записала Галина Артеменко - ред.], Сергея Владимировича Мироненко, других историков, а также серьезный, спокойный разбор фильма Константином Макаровым. [Ксения Собчак выпустила отдельную передачу 14 января 2020. - ред.]

И, наконец, обстоятельства появления фильма в ситуации наших дней. Здесь важно, как это будет прочитано публикой, и здесь меня оставляет спокойствие, простите, если далее текст покажется вам сумбурным. Нет, я не увидела в фильме прославления мудрости самодержавия и прямой дискредитации восставших, предназначенной быть уроком для сторонников современного политического протеста. Фильм совсем не педалирует, как утверждают некоторые оппоненты, их пьяный заговор под шампанское, неспособность к осмысленным действиям и организационную беспомощность. Мы видим не полный фейк, всё делается тоньше. Это постправда – то есть правда и ложь уже не только смешанные, но и, вопреки заветам Джеймса Бонда, уже взболтанные. Восприятию зрителя предоставлена неразличимая, мутная взвесь фактов и «художественного вымысла», порой переходящего в грубое вранье. Вот как это, по-моему, делается, и вот для чего это делается – тоже по-моему.

Советская историография трактовала декабристов как дворянских революционеров, при этом понимая революцию понятийно точно – не как верхушечный переворот и замену первого лица власти (с этим – к бабушке Александра I и другим цареубийствам, которых в истории России предостаточно), а как коренное и качественное преобразование основ экономического и политического устройства страны. На такое переустройство – отмену самодержавия и крепостного права, провозглашение конституционной монархии были направлены проекты Никиты Муравьева и Сергея Трубецкого, а на республиканскую форму правления – более радикальные намерения Павла Пестеля. Подобные меры обсуждались тогда во множестве даже не очень тайных обществ и клубов, идеи витали в воздухе, все это знал и император Александр I, и «сам знал», что все это жизненно необходимо для страны. Но – «Властитель слабый и лукавый, плешивый щёголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда». Причина ли это отказа от реформ? – Если верить А.Пушкину – да, одна из них. И вот – нерешенные проблемы и задержанное развитие жестоко отомстили за себя. В конечном счете, тем самым народным бунтом, от которого декабристы хотели Россию спасти – рабоче-крестьянской социалистической революцией, гражданской войной, искусственным советским строем и продолжающейся катастрофой нереформируемой страны.

Именно эти мотивы, эти предпосылки восстания и это, растущее сегодня в обществе, понимание последствий государственного застоя, старательно размываются в фильме. Зрителю яркими красками рисуют тщету политических требований в исполнении слабых и никчемных идеалистов, зараженных чуждыми для великой России идеями. «Конституция, конституция!» – как слаб их голос. Но он слаб и сегодня, почти через 200 лет после того, как было осознано ее значение. Люди, которые это осознали, подаются нам как слабаки, и вот уже мы сами выглядим слабаками перед прямым правлением жонглёров нашими судьбами и жизнями, в условиях жесткой перекройки Конституции.
В позиции авторов фильма – не столько страх «цветной революции» (такой концепт иногда звучит у критиков фильма, но столь плоская модернизация истории неуместна и только вредит пониманию сущности происходящего) – сколько попытка затушевать императив смены эпох и неизбежность изменений. Они борются не с чем иным, как с прогрессом общественного устройства. Через эволюцию этот прогресс в России не работает. Ну, не допускают здесь эволюцию, препятствуют ей! Вот и восстание декабристов – следствие глухой дамбы на пути эволюции. Значит – через революцию.
В фильме эта линия проводится не грубо, не в лоб, а средствами «капиллярной пропаганды» – так называл работу со смыслами замечательный культуролог Даниил Дондурей. Он еще говорил «смысловики» – специалисты по созданию социальных смыслов. Вот-вот, именно это и происходит.
Что мы видим и чего мы не видим в предъявляемых нам смыслах? Среди восставших в фильме почти нет хорошо прописанных личностей – есть персонажи компьютерной игры. Нет жён декабристов, устремившихся за мужьями в ссылку, пренебрегая всеми привилегиями дворянства, демонстрируя подвиг любви, уважения и бесстрашия – но есть мифическая, никогда не существовавшая невеста Сергея Муравьева-Апостола, как бы отказавшаяся от него. Исторически не было факта цареубийства – но в фильме он «есть» и зрителю в кровавых и насильственных деталях показан. Надо сказать, производит впечатление. Нет в фильме глубоко символических для истории страны слов «Бедная Россия! И повесить-то порядочно у нас не умеют!» – но есть сама ужасающая сцена повешения. Жалко, не упомянули о великой ее милости к повешенным, ведь по приговору их должны были четвертовать или обезглавить. Ничего не сказано о том, что по обычаю не полагалось повторять повешение, что означало бы, что Господь не желает смерти осужденного, и когда трое полузадушенных с виселицы сорвались, помилования ждали! – но не дождались. Этого не сказано, зато в титрах и озвучке сообщается, что при Николае I казней больше не было – хотя были сотни людей, пропущенных «сквозь строй» и забитых насмерть шпицрутенами («по тысяче ударов четыре раза»), и прозвище «Палкин» неслучайно далось ему в народе.
То есть нет в фильме многого важного, что реально было, и «есть» то, чего не было. Это и есть постправда – то, что делают с правдой.

Авторы фильма сознательно сидят на двух стульях. Но ведь это шаткая позиция, она ведь одновременно «между стульями», то есть над расползающейся дырой. Перемешивая смыслы до полной их неразличимости, они запутывают зрителя, создают понятийный туман, когнитивный диссонанс представлений, что, по всем психологическим теориям, должно тормозить попытки не только политической и социальной, но и познавательной активности людей. А вот тут прокол.
Фильтруя и дозируя для публики историю, авторы фильма и специалисты капиллярной пропаганды забывают, что в стране живут еще миллионы граждан, учившихся в советской школе, прочитавших «Мятеж реформаторов» Якова Гордина, «Апостол Сергей» Натана Эйдельмана, «Легенду о синем гусаре» Владимира Гусева, «Птенцы гнезда Петрова» Юрия Михайловича Лотмана – и это только популярные книги, кроме огромной научной историографии. Все их тоже можно считать на миллионы, потому что были такие тиражи, и миллионы людей всех возрастов видели «Звезду пленительного счастья» Владимира Мотыля – и у всех них день 14 декабря 1825 года впечатан в память как один из ключевых моментов истории, который определяет национальное самосознание. И это национальное самосознание помнит декабристов как героев освободительной борьбы против самодержавия.
Уточняю: старшие помнят, и перекодировать их представления в массовом порядке вряд ли возможно. Но молодые… тут вопрос. Гуманитарное знание, и особенно знание истории, из культурного багажа молодых поколений долго и успешно стирали, чтобы теперь на эту tabula rasa вписать другие истины, другую картину мира. Какую? – Да такую, что полноте ребячиться («поздняк метаться», по-нынешнему), папа сам все знает и все сделает, как надо. Но ведь не делает...

Новое прочтение событий 14 декабря 1825 года дегероизирует эпоху, лишает XIX век последних героев и романтиков. Вот и народников 1870-х годов никто не помнит, и получается, что больше не о ком говорить, что были у нас люди чести, совести, достоинства, благородства, готовые жертвовать собой ради блага страны – а именно так мы их понимали. Зачем это нужно? Не исключаю, что для подготовки нынешних молодых как «народа впрок», на будущее. Обслуживая интересы власти, «смысловики» работают в долгую, мнящаяся им империя должна вот-вот воздвигнуться, и ей нужны готовые, имперски воспитанные кадры. И нужны настоящие, с ее точки зрения, победители – герои войны и спорта, главным образом, и, в основном, на это – государственный заказ нашему кино.

Я отдаю себе отчет в том, что конструкторы смыслов и инструкторы капиллярной пропаганды кое-чего добьются. Например, вот этого простого «нравится». От тех, кто не в теме, уже слышала: «мы никогда не узнаем, что было на самом деле, это просто сказка, просто любовная история, такая субкультура, такие благородные хоббиты против дракона – в общем, нравится это кино». Но кто-то поймет, что нашему дракону не нужны умные и благородные, не нужны свободные, не нужна ясность видения мира, а нужен туман, неопределенность и мутная вода во облацех культурно-исторических смыслов. Нужна полуспящая Василиса Премудрая – «Что воля, что неволя – все равно…»
Но и смысловики могут ошибаться. За последние несколько лет они уверились, что могут переписывать сознание страны. Их презрение к людям таково, что они перестали учитывать одну важную вещь: люди сегодня все-таки другие, а общество умеет учиться. И вот сейчас – один из моментов такой учебы. Фильм «Союз Спасения» породил выдающуюся дискуссию, он не умертвил, а оживил желание знать. Не думаю, что это тот эффект, на который рассчитывали авторы «мягкой идеологической силы».
Это другая учеба. Не копипаст из учебника прямо в мозговые извилины, а подлинный интерес, сопротивление официозу, проверка, уточнение, сопоставление, оценка; здесь явление рефлексивных возможностей общества, приобретающего зрелость. В какой-то момент оно понимает, в чем его стараются обмануть. Срабатывает сохранившаяся до наших дней культурная самоидентификация, в которой декабристы – ключевой этический элемент. Особенно в Петербурге. Здешняя публика гуляет по тем местам, где все это происходило. Эти победители Наполеона. «молодые генералы» Марины Цветаевой, в своих широких шинелях, напоминавших паруса, «цари на каждом бранном поле и на балу, и на балу! и чьи глаза, как бриллианты, на сердце выжигали след» – они люди этого города, этого воздуха, этой широкой Невы. Они здесь казнены и где-то здесь тайно похоронены. И город их не сдаст.
Потому что это не компьютерная игра, а непрерывная – не прерывавшаяся – культура. Здесь воплощенное место, время и чувство «Мы–Петербург». Это именно то чувство, которое не позволило построить полукилометровую газпромовскую дуру напротив Смольного собора, отдать Исаакиевский собор алчным попам, и оно не примет таких декабристов, как в этом кино. И молодежь, думаю, не примет. Она ведь, по жизни, по психофизиологии, романтична, а по социальным запросам и мотивации протеста – еще и моральна. И вынесет для себя из всей этой заварушки тоже романтику и мораль.
Общество учится … а значит, рождается. 

Upd: 20.01.2020. Добавлена ссылка на интервью с Я.А.Гординым.