Павел Полян - об Историоморе и Бенедикте Лившице
Автор: Галина Артеменко
—
Дата создания:
28.02.2017
— Последние изменение:
28.02.2017
Когита!ру
Павел Полян – историк, филолог, демограф и географ, доктор географических наук, научный сотрудник Института географии РАН, Фрайбургского университета в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме выступал два дня подряд в двух своих ипостасях.
Полян – автор ряда исследований о Второй мировой войне, Холокосте, судьбах советских военнопленных, сталинских депортациях представил в в музее свою новую книгу «Историомор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте». А на следующий день Павел выступал как Павел Нерлер – литературовед, филолог, поэт, председатель Мандельштамовского общества. Он вел вечер, посвященный 130-летию со дня рождения поэта и переводчика Бенедикта Лившица.
Представляя книгу «Историомор или Трепанация памяти», Полян расшифровал неологизм: «Историомор – это авторский неологизм, слово построено по образцу слова «голодомор», а голодомор, как известно, от голода отличается тем, что в нем присутствует некая политическая воля этого мора достичь. То же самое здесь – происходят процессы убийства истории политикой. Главный нерв этой книги – это, если угодно, борьба Давида с Голиафом. Победа за Давидом – за историей, но вот в краткосрочной или даже среднесрочной перспективе Голиаф порой оказывается сильнее Давида. Книга создавалась на 90 процентов из ранее написанных мною текстов – эссе, исследованиях, которые для этого издания были переработаны».
«В первом разделе – «Память о ГУЛАГе и депортациях» я бы выделил статью, которая посвящена вопросам того как память о депортациях отражена в материальных памятниках на территории бывшего СССР, – рассказал Полян. – Второй раздел – «Память о войне» – это о военных преступлениях фашистов и о том, как они преломляются в российской историографии. Третья часть книги «Рыцари памяти» – это про людей, кто сохранял историческую память. А в четвертой части я пишу про агентов беспамятства, про отрицание Холокоста, как про одну из самых распространенных форм историомора. Также в этой главе я обосную идею Исторического арбитража как возможного механизма разрешения научных споров, а на основе разрешения научных споров – и политических тяжб».
Говоря о Бенедикте Лившице, Нерлер рассказал что в серии «Библиотека поэта» готовится к изданию том стихотворений Лившица, причем там будет несколько новых стихов и переводов, авторство Лившица теперь доказано. В частности, филолог Елена Куранда, которая тоже выступила на веере в музее, сообщила о том, что там будет напечатан перевод «Рассвета в Крцанисском саду» Георгия Леонидзе. Книга избранных стихов Леонидзе была готова за три недели до ареста Лившица, который был автором трети переводов. Верстка подверглась правке, имени Лившица не было. А в 1939 году стихи Леонидзе вышли еще раз – в переводе Бориса Брика, «Рассвет в Крцанисском саду» там был в переводе Лившица, но фамилию его не указали, отметив в скоках лишь (авторизованный перевод). Теперь наконец-то перевод будет напечатан под фамилией Лившица:
РАССВЕТ В КРЦАНИССКОМ САДУ
Кровь на крцанисском горит небосклоне,
С Борчало быстро идет караван.
Встретив последних торговцев мацони,
Радостно рвусь я к садам, куполам.
Мосту арагвинцев, ночи заложник,
Тусклый оставлен фонарь неспроста.
Птичкой исклеванная, к подножью
Дерева падает с ветки тута.
Этой тутой я взращен с малолетства,
Сладость ее в мои жилы вошла,
Первых поэтов приму я наследство,
Лишь бы земля мне защитой была.
Можно ль не верить народной примете?
Душная будет к полудню жара:
Взмахами крыльев всколеблены ветви,
Голуби кинулись к липам с утра.
1927
Павел Нерлер рассказал также, что готовит к печати воспоминания Екатерины Лившиц – жены и вдовы поэта, которая также была арестована и прошла лагерный путь. Сына Бенедикта и Екатерины Кирилла – как сына «врагов народа» ожидала страшная судьба. Лишившись родителей, он попал в детский дом, пережил блокадную зиму и эвакуацию, погиб в Сталинградской битве. Книга будет называться, как и журнальная публикация воспоминаний Екатерины Лившиц: «Я с мертвыми не развожусь».
На вечере выступали те, кто помнит Екатерину Константиновну, бывал у нее дома на Тихорецком проспекте.
Напомним, что в Петербурге в декабре 2016 года в рамках проекта «Последний адрес» на доме № 19 в Басковом переулке была установлена табличка Бенедикту Лившицу.
Галина Артеменко
