Презентация годового отчета была названа "семинаром экспертов" и прошла в Институте региональной прессы. Я впервые присутствовала на пресс-конференции, проведенной с помощью интернета. Все прошло очень удачно: было и слышно, и видно московских участников встречи - руководителя Фонда Алексея Симонова и руководителя службы мониторинга Фонда Бориса Тимошенко. Встреча была посвящена публикации «Карты гласности» за 2009 год.

Вот выводы Фонда Защиты Гласности об уровне свободы СМИ в России:
1.Свободным не признан ни один регион.

2.Относительно свободна пресса в следующих регионах: Республика Дагестан, Республика Карелия, Алтайский край, Камчатский край, Пермский край, Приморский край, Ставропольский край, Кировская область, Новосибирская область, Саратовская область, Сахалинская область, Свердловская область, Тверская область, Томская область, Ярославская область, Санкт-Петербург.

Республика Адыгея, Республика Алтай, Респу блика Бурятия, Республика Коми, Республика Северная Осетия, Республика Тува, Республика Удмуртия, Республика Хакасия, Чувашская Республика, Республика Якутия, Краснодарский край, Красноярский край, Амурская область, Архангельская область, Брянская область, Владимирская область, Волгоградская область, Вологодская область, Воронежская область, Ивановская область, Иркутская область, Калининградская область, Костромская область, Курская область, Липецкая область, Магаданская область, Мурманская область, Нижегородская область, Новгородская область, Омская область, Оренбургская область, Псковская область, Ростовская область, Рязанская область, Самарская область, Смоленская область, Тамбовская область, Тульская область, Тюменская область, Ульяновская область, Челябинская область, Ненецкий автономный округ, Ханты-Мансийский автономный округ, Москва.

4.Часть регионов признаны несвободными:
Республика Башкортостан, Республика Ингушетия, Республика Калмыкия, Кабардино-Балкарская Республика, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Марий Эл, Республика Мордовия, Республика Татарстан, Чеченская Республика, Забайкальский край, Хабаровский край, Астраханская область, Белгородская область, Калужская область, Кемеровская область, Курганская область, Ленинградская область, Московская область, Орловская область, Пензенская область, Еврейская автономная область, Ямало-Ненецкий автономный округ.

5. О Чукотском автономном округе сведений нет.

Со схемами состояния свободы СМИ в разных федеральных округах и в России в целом и описанием результатов мониторинга можно ознакомиться на сайте ФЗГ.

На Северо-Западе, таким образом, относительно свободны СМИ в Республике Карелия и Санкт-Петербурге. Относительно несвободна пресса в Республике Коми, Архангельской области, Вологодской области, Калининградской области, Мурманской области, Новгородской области, Псковской области и Ненецком автономном округе. Наконец, несвободны СМИ в Ленинградской области.  

Из выступлений участников пресс-конференции.

Роман Захаров, корреспондент Фонда Защиты Гласности в Северо-Западном федеральном округе:
«"Карта гласности" вызвала широкие обсуждения в Санкт-Петербурге. Этого давно не было. Мы уже несколько лет выпускаем «Карту гласности» и извещаем об этом журналистские круги. В ответ мы не слышали никаких замечаний, предложений или мнений. В этот раз Ленинградская область получила оценки хуже, чем в прошлом году. Разразился конфликт. Это послужило одним из поводов к сегодняшнему разговору.

Я Владимира Борисовича Угрюмова знаю. Я направил ему личное письмо на официальный адрес с приглашением прийти сюда самому или прислать кого-нибудь из своих сотрудников, чтобы обсудить, соответствует ли действительности оценка, данная Ленинградской области в «Карте гласности». Если Угрюмов верит в то, что говорит, то это смена мировоззрения, которая случилась за последние четыре года.

Я очень рад, что возникли вопросы. Много лет вопросов не было. У нас такой регион (особенно, Санкт-Петербург), где в условиях относительной свободы в принципе существовать позволено всякому.

Карта отражает не только политическую несвободу. Она отражает несвободу, связанную с возможностью реализации, экономическую несвободу. Важны каналы распространения, наличие источников существования, наличие независимой прессы как экономически самостоятельных субъектов. Все это оценивается.

Оценка Санкт-Петербурга не изменилась за все эти годы. Мне самому это интересно наблюдать. Я все думаю: ухудшилась ситуация в Петербурге или нет? Я считаю, что ситуация медленно, но верно ухудшается, но она не так страшна, как в Ленинградской области.

Что страшнее? Кнут или пряник? Ленинградская область и Санкт-Петербург выбрали стратегию не кнута, а  пряника. Мы можем существовать в этих островках свободы, но власти пытаются закармливать тех, кто им верит.

Если посмотреть, сколько расходует городской и сколько областной бюджет, то цифры окажутся несоизмеримые. Люди вынуждены выживать.

Владимир Борисович говорит: «Что? Было бы лучше, если бы мы эти деньги журналистам и редакциям не давали? И они бы не выжили?» С человеческой точки зрения мне очень жаль коллег, которые бы не смогли выжить в этих условиях. Но с точки зрения журналистики, с точки зрения доступа к информации это может оказаться большим минусом, чем откровенное давление.

Свободная журналистика произрастает, бунтуя.  А у нас не бунтуют. У нас тихо соглашаются. Я долго не обращал внимания на издание «Петербургский дневник». Когда случилось несчастье с Охта-центром, я обратил внимание на несколько абсолютно одинаковых статей под разными подписями, опубликованных в городской прессе. Я попытался связаться с изданием. Мне ответила Анастасия Горбунова: «Ну а что вы от нас хотите?» Они ничего не могут поделать, потому что им проплачено. Это издание существует на деньги налогоплательщиков. Оно учреждено правительством города. Я нашел старые (двухлетней давности) выпуски этой газеты и пришел к выводу, что скачек в сторону советской прессы произошел. Сейчас «Петербургский дневник» - это пресс-релизы, это штампованная, некачественная пропаганда, мешающая свободе.

Второй пример – это газета «Метро». Я думал, что газета, существующая в рамках мирового холдинга, должна бояться быть уличенной в публикации заказных статей. Я утверждаю, что газета «Метро» публикует заказные статьи в пользу Охта-центра. Они такие же, как в «Петербургском дневнике». Но за другой подписью. А когда их спросили об этом, они ответили: «Имеем право!».

А в Ленобласти главная проблема состоит в том, что пряником мы перекормлены. Кроме того, там очень мало каналов для независимого распространения сигнала для электронных СМИ и системы распространения печатных СМИ. Это отличие от Санкт-Петербурга.

Алексей Симонов, президент Фонда Защиты Гласности (скайп-конференция):
«Ситуация с уровнем свободы слова, свободы мнений и свободы прессы на различных территориях очень отличается друг от друга. Причины несвободы прессы разные, разные и цифровые показатели. Общее состояние законодательства, которое влияет на климат, тоже отличается в регионах своей правоприменительной практикой. Мы не можем утверждать, что мы стопроцентно правы. Мы можем утверждать, что на 90% мы близки к истине.

Год назад мы проделали эксперимент.  Мы выпустили две альтернативные карты. Мы предложили региональным Союзам журналистов составить свои «Карты гласности». Из половины регионов мы вообще не получили ответов: из 86 регионов ответили только 42. Но там, где нам ответили, наши оценки и оценки регионов совпали. Не совпали в двух регионах: в Белгородской области (где Союз журналистов возглавлял начальник управления городской администрации по работе со СМИ) и в Рязани. Никто не обратил внимания на этот наш эксперимент, и мы вернулись к тому, что делали раньше.

На чем основывается «Карта гласности»? Фонд занимается мониторингом. В год мы фиксируем до полутора тысяч нарушений прав прессы. Они могут быть самыми разными: это и убийства журналистов, это и отсутствие ответа на информационный запрос. Значение каждого из нарушений различно. Каждому из нарушений присвоен свой коэффициент. Потом показатели с их коэффициентами складываются. Вот такая арифметика. Кроме того, мы довольно много ездим. У нас есть свои корреспонденты. Впечатления о поездках наших корреспондентов, рассказы о своих и соседних регионах, которые мы слышим от  приезжающих к нам на семинары журналистов, - все это учитывается. Около 40 человек дают нам экспертные оценки. Это уже вторая (не математическая) составляющая общего показателя. Третья составляющая – самая парадоксальная и самая точная. Мы твердо знаем, что  там, где нет конфликтов,  нет свободной прессы. Иначе не бывает! Там, где тишь да гладь, там нет свободы прессы. Пока не было ни одного случая, когда бы мы ошиблись по-настоящему. Спорить с нашими оценками довольно легко. Господин Угрюмов говорит: «Как можно проверить то, что неизвестно по методике?» А кто публикует свои методики? Публикуется то, как строится исследование. Господин Угрюмов увидел, что с января по март Ленинградская область не было упомянута. А с марта по декабрь? Он не смотрел. Я очень признателен «Лениздату»  за те два исследования, которые были сделаны Ириной Смирновой. «Свободная пресса Ленобласти». Все, кто при кормушке, говорят, у нас все в порядке. Те, кого от кормушки отставили, или те, кто сами от кормушки отошли, говорят, что не все в порядке. Это и есть тоталитарное мышление. Это авторитарный климат, который в большинстве регионов диктует ситуацию со СМИ. Это недоразумение, которое существует между понятием «свобода слова» и его пониманием нашим руководством. Проблема Путина в том, что ему свобода представляется такой, какова она сегодня. Он эту ситуацию понимает как свободу, а это паллиатив свободы».

Борис Тимошенко, руководитель службы мониторинга Фонда Защиты Гласности (скайп-конференция):
«Выступление Угрюмова меня не удивило. Чего ожидать от человека, который находится на посту. Не может же он сказать: «У нас все плохо. У нас нет свободы». Сам факт, что чиновник посмотрел наш сайт и уделил этому внимание, можно воспринимать как комплимент.

Наш критерий – это анкета, рассылаемая во все регионы. Там перечислено то, что встречается на всей территории РФ. Это и случаи гибели, и случаи цензуры, и случаи нападения на редакции, на журналистов. Всего 29 пунктов. Мы не можем утверждать, что охватываем всю территорию страны. Неслучайно мы просим наших корреспондентов оценивать ситуацию у соседей. Это помогает нам перекрывать зоны и сравнивать результаты, которые мы получаем. Методика имеет шероховатости. Не без этого. Но дело отлажено. Это четвертая карта. Мы имеем возможность сравнивать результаты разных лет. Чем важна эта карта? Когда карт несколько, можно посмотреть, как меняется цвет, как меняется ситуация. Все меньше становится зон, где пресса чувствует себя комфортно, точнее сносно, а где она совсем перестает себя нормально чувствовать. Территории, откуда не поступает никакой информации, для нас однозначно это плохой признак. Если никто ни на что не жалуется, значит, жаловаться некому».

За комментарием наша редакция обратилась к Владимиру Угрюмову, председателю Комитета по печати и связям с общественностью Ленинградской области. Вот что он сообщил:
«Я с безусловным уважением отношусь к Алексею Симонову. Он внес большой вклад в развитие российской демократии. Но я не смог понять суть претензий и критерий оценок. Я не могу согласиться с оценкой, которая основывается на непонятных критериях. В отличие от других регионов, у нас не было убийств журналистов. Почему Ленинградская область оказалась настолько хуже Санкт-Петербурга? Как появился этот результат? Речь шла о финансировании, которое получают областные издания. Мы действительно даем деньги. Правительство Санкт-Петербурга тоже дает деньги СМИ. Мы даем средства не на пропаганду. Мы даем средства на бумагу и на оплату услуг типографии. Средства распределяются специальным Советом. В него не входит ни один главный редактор. В него входят представители корпоративных и профессиональных объединений: Медиа-Союза, ассоциации «Северо-Запад». На Совете рассматриваются заявки и принимаются решения. Опыт прошлого года показал, что удовлетворяется 100% заявок. Дальше они распределяются так: до 100% оплаты за полиграфические услуги, до 50% расходов на газетную бумагу. По итогам прошлого года получилось, что мы оплачивали в среднем 80% полиграфии и около 34% стоимости бумаги. Вот деньги, о которых идет речь. Никто не предлагает изданиям за эти деньги озвучивать точку зрения руководства Ленинградской области, публиковать наши материалы, согласовывать с нами материалы изданий. Это субсидии, выдаваемые без всяких дополнительных условий. Это не размещение госзаказа. Мне непонятно, почему из-за этих денег Ленинградская область попала в группу регионов с несвободной прессой. Мы нигде не говорили, что мы против плюрализма и гласности. У нас  в области существуют и государственные, и муниципальные, и частные издания. Если частные издания хотят получить субсидию, их заявка будет рассматриваться на тех же основаниях. 
Правительство Санкт-Петербурга оказывает материальную помощь изданиям в виде грантов. Грант – та же субсидия, только выдаваемая за материалы по определенной тематике. Эти средства выделяются так же на безвозмездной и безвозвратной основе. Гранты выдаются за подготовку и публикацию материалов на социально значимые темы. Я не понимаю, чем принципиально отличаются гранты, выдаваемые в Санкт-Петербурге, и наши субсидии. Эти расходы идут по одной и той же статье бюджета. У них гранты выдаются на конкурсной основе и у нас субсидии выдаются на конкурсной основе. Единственное отличие – мы не ставим перед СМИ тематического задания. А гранты предусматривают тематическое задание. Но Санкт-Петербург признан относительно свободным, а Ленинградская область – несвободной! Мне непонятно это решение.
Что такое свободная пресса? На Западе, если Ваша точка зрения не совпадает с направлением данного издания, она не будет опубликована в этом издании. Это нормально. Плюрализм не должен осуществляться внутри издания. Так же и в России. Наша проблема  в Ленинградской области и наша трудность в том, чтобы найти  как читателя, так и журналиста. Но возможность реализации есть. Читатель может получить любую информацию, а журналист высказать любую точку зрения. Если вы – оппозиционный журналист, то вы публикуетесь в «Новой газете», например. Или в «Выборгских ведомостях», в «Ветеранской правде», в «Событиях и комментариях». Не должна каждая газета публиковать все. Есть такое понятие – информационная политика. Есть понятие – формат издания. Я считаю, что свобода прессы заключается в наличии разнонаправленных изданий, а не в том, чтобы каждое издание включало в себя все направления. Ну как можно в демократической газете пропагандировать ультра-патриотические взгляды? Мы признаем право редакции на редакционную политику. Свою редакционную политику могут проводить и оппозиционные издания, и  учрежденные с участием государства».