Часть I. Настоящее "города веротерпимости"

Часть II: Передача ценностей

Слово «реституция» вошло в обиход двадцать лет назад, когда и в нашей стране стали писать о всевозможных предметах искусства, которые были вывезены из Европы в годы Второй Мировой войны и, наоборот, о вывезенных гитлеровцами из Советского Союза ценностях.

Об отнятом в 1918 и в 1922 годах у церкви имуществе и возвращении предметов культа и недвижимости, ранее принадлежавших храмам, стали тоже говорить как о «реституции» (однако Википедия нас поправляет). В последнее время представители РПЦ серьезно активизировали свою деятельность. Инициативы о возвращении церковного имущества в первую очередь исходят от православных иерархов.
Сегодня проблема вылилась в дискуссию вокруг опубликованного 10 февраля 2010 проекта Федерального закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности».

Ситуацию в Петербурге мы начнем описывать с пожеланий служителей других конфессий.

Настоятель буддийского Дацана Буда Бадмаев сказал, что особых претензий у него нет. Да, существуют реликвии, ранее находившиеся в храме, которые сейчас хранятся в Музее истории религий. «Мы предпринимаем попытки их возвращения, но относимся к музею с пониманием». Более того, Буда Бадмаев рассказав, что «если не вернут реликвии, то нам в Таиланде пообещали, что там сами сделают копии и нам подарят». 

Муфтий Соборной мечети Петербурга Жафяр Пончаев также не видит проблемы в необходимости возвращения каких бы то ни было реликвий. Корреспонденту Когита!ру Жафяр Пончаев рассказал, что «у нас никаких претензий нет. Да, были сведения и устные свидетельства того, что в мечети до закрытия в тридцатые годы находился большой ковер, но никаких официальных данных о нем не сохранилось». Впрочем, если такие данные появятся, глава петербургских мусульман не исключает возможности поиска ковра.

Председатель Санкт-Петербургской еврейской общины Марк Грубарг сообщил журналистам, что в Музее истории религий хранятся священные для каждого иудея переписанные от руки Свитки Торы. «Они не представляют никакой финансовой ценности, к тому же находятся в запасниках музея, а для нас эти свитки имеют важное значение. Мы надеемся, что хотя бы часть из них можно было бы вернуть в Синагогу», - сказал Грубарг.

Вообще никаких претензий не имеет глава Северо-Западного деканата Римско-Католической архиепархии Божией Матери в Москве, настоятель прихода Лурдской Божией Матери Сергей Альхеменок. Но в католическом храме своя проблема, которая, увы, традиционна для светской жизни. Дело в том, что рядом с костелом проходит подготовка к строительству нового здания. Ну и, как нередко происходит при работах в плотно застроенном центре, по стенам храма пошли трещины. Строители, правда, заделали трещины, но строительство еще только разворачивается и настоятель опасается за возможное дальнейшее разрушение стен.
Еще один вопрос, который волнует Сергея Альхеменка – это состояние старинного органа. Да, он еще действует, но часть регистров уже не работает и вообще он находится в аварийном состоянии. На реставрацию музыкального инструмента требуется около 300 тысяч евро - деньги для прихода неподъемные. Находчивые журналисты предложили, чтобы средства выделила та самая строительная компания, которая возводит жилой дом. Отец Сергей лишь смиренно развел руками…

Смирение православных священников было несколько иным. И, если в ходе пресс-тура не было сказано практически ничего, кроме обещаний епископа Назария, что «мы ни в коем случае не претендуем на часть Невского проспекта и Колпино», где находятся объекты недвижимости, ранее принадлежавшие православной церкви. Лишь протоиерей Александр (Степанов), возглавляющий отдел благотворительности Санкт-Петербургской епархии, аккуратно отметил, что «у храмов всегда были приходские дома, где располагались благотворительные учреждения и далеко не всегда храмы передаются церкви вместе с приходскими домами, где мы бы могли расположить благотворительные учреждения». Он также напомнил, что в Европе большинство благотворительных учреждений находятся в ведении гражданского общества - НКО и церковных общин, но при этом поддерживаются государством.

Немало пищи для размышлений дал ранее состоявшийся по инициативе Общественной палаты круглый стол. Этот круглый стол, как выяснили журналисты ИА REGNUM, стал одним из ряда подобных встреч перед тем, как Общественная палата проведет слушания по разработанному Минэкономразвития законопроекту о передаче ценностей из музеев в храмы.

Председатель объединенных профсоюзов России Соцпроф, недавно избранный в Общественную палату Сергей Вострецов оказался даже более радикален, чем священнослужители: «Сейчас люди ходят в храмы по душевному порыву, нам надо платить по долгам за разоренные в свое время храмы, надо все вернуть. А то храмов не хватает. В Московском районе, к примеру, до церкви с детьми полчаса идти - это очень далеко. А музейным работникам мы место найдем для работы!».

Пока еще не лишившийся своего места работы, директор Музея истории религии Борис Аракчеев пожелал призвать разум в решении этой проблемы: «в этом серьезном вопросе должно присутствовать разумное мнение, которое всегда некатегорично и найти его должна элита общества». Аракчеев напомнил, что в практике Музея истории религии были за последние более чем двадцать лет прецеденты передачи на временное хранение икон в храмы. «Всего таких предметов было около двухсот. Не скрою - две или три иконы пропали, это были не столь ценные экспонаты - иконы конца XIX столетия. Но настоятели храмов относились к этому так: «Бог дал, Бог и взял». Это, по мнению Аракчеева, настораживает. Он также напомнил, что «на сегодняшний день существует механизм передачи вещей на временное хранение, вещь все равно числится в музее». По его мнению, какой бы закон о передаче ни был разработан и принят, у музейных работников должно быть право контролировать ситуацию: «Музей - институт, необходимый обществу, не меньше, чем церковь». Аракчеев опасается любого экстремистского подхода в этом вопросе и напомнил в ходе обсуждения, что «церковь - это общественный институт, общественная организация, которая существует в обществе для его развития», а музей - это средоточие культурных ценностей, открытое для всех - и верующих, и неверующих, причем среди верующих могут быть представители самых разных конфессий: «Сам лично видел, как не пускала в Петропавловский собор какая-то тетушка чернокожего человека, говоря, что идет служба и таким тут
не место. Хорошо, что я вмешался».

В качестве оппонента выступил заведующий отделом взаимодействия с внецерковными организациями Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры Сергей Шаров. Он не отрицает роли советских музейных работников в сохранении церковных ценностей - икон, утвари, книг во времена советской власти, но уверен, что «в большинстве своем это были искренне верующие люди, принадлежащие Русской Православной церкви». Шаров отметил, что «сейчас другое время и то, что православные  святыни находятся в музеях - пережиток позорного богоборческого прошлого». Сергей Шаров распространил на круглом столе текст обращения участников
состоявшейся в декабре 2009 года конференции «Александр Невский - имя России» «о возвращении Свято-Троицкой Александро-Невской лавре отобранных  святынь». Там речь идет и о здании храма, где ныне располагается Государственный музей городской скульптуры, и о Благовещенской усыпальнице, которая находится в этом же здании.

Директор Государственного музея городской скульптуры Санкт-Петербурга Владимир Тимофеев сообщил, что музей не собирается передавать Александро-Невской Лавре Благовещенскую усыпальницу. Он назвал «бессмысленной» передачу усыпальницы: «Благовещенская усыпальница строилась на государственные деньги как место захоронения членов Дома Романовых. Это место преобразовалось в национальный пантеон, и служб там не проводилось».

Диакон Владимир Василик, попытался найти ту грань, где расходятся мнения музейщиков и церкви: «Для музейщиков иконы, книги и другие церковные предметы являются выдающимися произведениями искусства, имеющими культурную ценность, а для верующих - сакральными предметами». Правда он оговорился: «Конечно, ни один нормальный настоятель не поместит в сельской церкви икону XII века - он тоже хочет жить», памятуя о ценности культовых предметов и о нечестивых гражданах, которые то и дело пытаются пойти на преступление, ради получения реликвии. «Но, в то же время, попробуйте в музее приложиться к старой иконе - позовут охрану. И вспомните, сколько предметов пропадало в музеях, хотя бы недавняя история с Эрмитажем», - сказал диакон и подчеркнул, что «церковь отдает себе отчет, что все ценности должны быть сохранены».

Как-то один из депутатов ЗакСа предложил финансировать православную церковь из городского бюджета, так как «церковь является важным институтом в условиях кризиса». Глядя на активность руководства страны в обращении граждан к вере, и правда есть опасение, что в сегодняшней России XXI века церковь становится определенным инструментом влияния  для власти, затмевая тем самым истинное – духовное предназначение.

См. также:

СМИ и традиционные конфессии. Часть I: Настоящее "города веротерпимости"