Юрий Сергеевич Шевчук — журналист по образованию, основатель одной из первых перестроечных неформальных общественных организаций БЭР (Бюро экологических разработок, 1986), основатель и бессменный глава петербургского отделения общественной организации “Зеленый Крест” на протяжении последних 16 лет.

В последнее время Ю.С. Шевчук активно выступает в качестве критика одних экологических организаций и идеолога иного экологического направления, ориентированного на местные ресурсы и "целевые группы".

В интервью Когите.Ру он рассказал, почему начал заниматься своим делом, что такое общественная деятельность и кому она нужна…

Кусочки свободы

Юрий Сергеевич, расскажите, как вы начали заниматься своим делом?

Начал я этим заниматься в 1979 году в рамках “Зеленой дружины” биолого-почвенного факультета ЛГУ. В основном их деятельность делилась на большие кампании – елочная кампания, когда они ловили браконьеров, которые везли елки в Петербург, кампания “Первоцвет”, против цветочных браконьеров. Молодые люди, симпатичные, веселые, каждый второй - с гитарой, выезды в леса, ловля браконьеров – то есть это была жизнь с определенным риском, с одной стороны, с другой стороны в лес выезжали не как туристы, а с пользой для дела. Все это было хорошо, и действительно образовывалась такая самостоятельная среда. Тогда в СССР были еще и клубы самодеятельной песни, были клубы любителей фантастики, ну и вообще, те туристы, которые выезжали и занимались более или менее сложным делом – скалолазанием, спелеологией – это тоже были определенные кусочки свободы.

А все-таки, почему возник интерес именно к этой сфере? Это среда, стиль жизни, но ведь кто-то объединялся в клубы любителей фантастики, а кто-то пошел заниматься таким вопросом, достаточно острым.

Тогда все было острое. Время было такое. Мне показалось, что занятие экологической деятельностью позволяет вмешиваться практически во все. Природопользование само по себе – это практически все отрасли экономики. Люди, которые занимались этим делом, понимали, что экологический кризис будет только нарастать, они смогли увидеть метастазы этого кризиса во всех прочих отраслях жизни. Как в политической, так и в культурной, и социальной. Экологический кризис размывал исконную среду обитания, исконные ценности, качество жизни, вплоть до структуры питания. Значит, эта штука - зеленое движение - давала мне возможность вмешиваться практически во все – что, собственно говоря, мне и было нужно.

У каждого, кто пришел в движение, были свои задачи – кто-то хотел делать науку, кто-то – карьеру, были такие люди, которые сделали достаточно хорошую карьеру на этом движении. Кто- то хотел просто найти хорошую компанию, друзей, единомышленников, выйти замуж, наконец...  А были люди и типа меня – но их было мало – которые хотели что-то действительно изменить в окружающем мире. Точнее, мы пытались это сделать, хотя без резких социальных изменений у нас бы ничего не получилось. Так бы и остались эти люди, которые работают в движении, маленькими маргинальными группами, и ничего бы про них не было известно – только для своих их деятельность была бы важна, вот и все.

Эпоха перемен и экология

Положение начало меняться в 1986 году, из-за Горбачева, понятно. Тогда был создан “Центр творческих инициатив”, я по мере сил и возможностей принимал участие в создании этого центра. Мы там сделали Бюро экологических разработок, БЭР – оно работало с 1986 года по 1993 год. А потом какое-то время я занимался организацией зеленого движения на республиканском уровне, поскольку меня пригласили в состав руководства “Российского зеленого движения”. Это было в 1988 году, организовал его Олег Максимович Попцов, который тогда был главным редактором журнала “Сельская молодежь”, а потом стал руководителем ВГТРК.  В 1990-91 годах я совершил несколько достаточно длительных поездок по России, беседовал с людьми из “зеленых” и готовил их к тому, что в скором времени все это дело, называемое Советским Союзом, рухнет, и надо быть готовым к тому, что на местах будет идти борьба за власть. И Зеленое движение должно быть готово к тому, чтобы хоть какую-то толику власти взять.

И можно сказать, что это время – 1988-91 год включительно – мы как раз и занимались тем, что подготавливали новые кадры для Советов депутатов (тогда была советская система). И во многих случаях туда вошли именно зеленые активисты. У нас была тогда возможность привлекать остатки того, что было в Советском Союзе. В частности, я использовал для поездок такие поезда – комсомольско-молодежные, агитационные.

По линии Комсомола предоставлялись эти поезда?

Они были по линии Комсомола, но мы их немножко себе приватизировали. Они оставались комсомольскими, но выполняли наши задачи. 13 вагонов там было, из них два вагона жилых, каждому по отдельному купе, мы там могли жить достаточно долго. Еще 2 вагона для экипажа поезда, вагон - дизель-электростанция, вагон бытовой – там была прачечная, сауна, душ, лазарет; гараж с двумя машинами – чтобы если остановиться, можно было выехать. Вагон-ресторан, вагон-салон с баром, вагон-бар с видиками – типа видеозала, тогда это было модно. Вагон-библиотека, вагон-спортзал, чтобы люди не застаивались. Троцкий со своим бронепоездом отдыхает.

А цель этих поездов была в чем?

Мне это было надо для того, чтобы в достаточно комфортных и независимых условиях проехать через страну, встретиться с зелеными активистами, по мере сил и возможностей подготовить их тому, чтобы им можно было встать у власти. Далеко не все с этим были согласны. Многие протестовали, говорили, что мы в политике не должны участвовать. Все равно в итоге пришлось. За два года объехали около 40 городов России, и в Казахстане немного побывали.

В 1992 году случилось то, что случилось, и уже стало хорошо – потому что раньше не было ничего, а теперь не стало только денег.  А в 1993 году наше “Российское Зеленое движение” уже дышало на ладан, потому как Попцов занялся ВГТРК, и ему было уже недосуг. В конце 1992 или начале 1993 мне позвонил Александр Николаевич Яковлев, который известен по работе в ЦК Политбюро, и сказал, что у шефа (Горбачева — Когита.ру) новая идея, связанная с экологией. И тут он как раз обо мне вспомнил – в смысле, не он, а Яковлев. Мы создали питерский Зеленый Крест, который стал учредителем Российского Зеленого Креста, который стал учредителем Международного Зеленого Креста.

А почему, как вы думаете, их заинтересовала экология в такой момент?

Хочется думать, что по тем же причинам, что и меня. Тоже – благодаря экологии можно вмешиваться во все, что угодно. Михаил Сергеевич это, кстати, отлично понимает – и тогда понимал, и сейчас понимает.

Ну, организовали структуру, и дальше начинается рутинная работа.  Она сводится к двум вещам – во-первых, мы определяем целевую группу и устанавливаем контакты с её представителями, а во-вторых, думаем, как помочь этой целевой группе. То есть как и любая другая общественная организация. Ведь все общественные организации занимаются одним и тем же на самом деле – лоббированием интересов целевой группы. Лоббирование делится на два вида – административное и пропагандистское. Административное – это в органах власти, учреждениях, судах и прокуратурах, пропагандистское – в СМИ. Вот и все.

И кто ваша целевая группа? Или она меняется?

Нет, не меняется. Наша целевая группа – это руководители организаций и предприятий, которые занимаются экологической деятельностью.

Например?

Если человек, допустим, перерабатывает макулатуру...  Все мусорщики – они наши, все люди, которые занимаются изготовлением чего-то из вторичного сырья – наши, те, которые занимаются рекреационным освоением территорий – тоже наши. Все кафе и рестораны, турфирмы, занимающиеся внутренним туризмом... Люди, которые занимаются разработкой полезных ископаемых, рыбой, охотой, любым видом природопользования. Люди, которые строят экологически безопасные дома, выпускают натуральную одежду или еду...

А ваша роль какова в этой сети?

Целевая группа – это те, с кем мы заключили договор о совместной деятельности, и тогда мы уже твердо знаем, чем мы можем помочь – это написано в договоре. А целевая аудитория – это те, кого мы имеем в виду, развивая … лучше приведу пример. Ну допустим, восток  области – довольно депрессивный регион. Но одна отрасль там успешно развивается, из года в год ВВП в ней растет — это туризм, причем туризм паломнический. Тихвинская чудотворная икона Божьей Матери, Александро-Свирский монастырь, мощи Преподобного Александра Свирского, Введено-Оятский монастырь, Тервеничский монастырь, восстановленный …. Монастыри, чудотворные колодцы, источники, кроме этих больших точек – масса новых часовен у святых источников, урочищ, священных рощ. За прошлый год там побывало 200 тыс. одних только паломников, при условии что населении около 130 тыс. Это очень хорошо. И вот мы, например, издаем путеводитель по Ленинградской области –  это помогает развивать рекреационный сектор бизнеса. И половину тиража бесплатно раздаем по библиотекам. Но мы же у них не спрашиваем, у каждого из предпринимателей, содержащих придорожный ресторанчик,  хотят ли они, чтобы мы издавали путеводитель, или нет. И деньги на путеводитель не собираем. Это наша инициатива, мы убедили издательство, издательство нашло деньги... То есть работаем как Робин Гуд – берем деньги у одних, отдаем другим.

Кстати, организация существует уже много лет, а какие были за это время источники финансирования, менялись ли они?

Как я говорю – шесть поколений спонсоров пережил. Может, уже семь. Люди меняются, люди уходят из бизнеса. Мало кто, с кем мы начинали в 1993 году, до сих пор остались. Мы ценим их, конечно, но ценим и новых, которые пришли.

Так вы на контрактной основе с ними работаете? Или они делают пожертвования?

У нас договор, в договоре написано, что они обязаны принимать участие в работе Зеленого Креста. Но не во всей работе – они могут выбрать себе какое-то направление. Допустим, Санкт - Петербургский Водоканал, который делает массу полезного и для природы, и для общественного экологического движения, поддерживает пресс-туры журналистов по Ленинградской области, которые мы проводим. Предоставляют нам машину, автобус...

Скажите, а что вы считаете главным своим продуктом, или эффектом своей работы? На который вы работаете?

Создание элементов устойчивого развития. Есть термин такой. Полностью создать систему устойчивого развития в регионах невозможно – для этого много есть причин, но основная причина – время уже упущено. Те страны, которые не создали систему устойчивого развития к 1973 году, уже ничего не могут сделать в глобальном плане, а могут только создавать эти отдельные элементы. После 1973 года экологическая емкость Земли была превышена человечеством. Экологическая емкость Земли каждый раз меняется в зависимости от уровня развития производительных сил. Пока люди занимались охотой, Земля могла прокормить примерно 15 млн. человек. Потом поубивали всех крупных животных, стало не прокормиться, и численность населения планеты упала где-то раза в 4. Был такой первый экологический кризис. Потом люди в некоторых случаях перешли к земледелию, скотоводству. А сейчас нас может спасти только хорошая пандемия. Или извержение вулкана. Или падение метеорита. Или еще что-нибудь.

А еще какой-нибудь пример из ваших направлений работы?

Про пресс-туры я уже сказал – с 2007 года раз в месяц возим куда-нибудь журналистов и рассказываем им правду об Области. Много разных мероприятий для журналистов – не буду рассказывать... Масса времени тратится на конкретную помощь по обращениям граждан. Вот на днях обратились люди из Малой Вишеры. Вообще-то это в Новгородской области, не наша юрисдикция, но все-таки стараемся помочь. Они против завода по переработке аккумуляторного лома возражают. Завод, может, и полезен, просто они говорят, что он не на месте поставлен. Вот такие вещи.

В таких ситуациях вы что делаете? Становитесь посредником между чиновниками и этими людьми? Как это работает?

Ну это здесь еще может сработать, а в Новгородской области – мы для них вообще никто. В данном случае мы проконсультировали людей, нашли гидрогеолога, сделали им научную консультацию, написали им письма поддержки от нескольких наших организаций. Подключили партию “Справедливая Россия” к этому делу – потому что мы с ними договаривались, в таких случаях подключать их.

И все-таки, вы много лет в этой сфере , почему не надоело?

Привык уже. Хотя конечно, надоело. И я уже должен это дело на кого-то оставить, а надо действительно на кого-то оставить, а не просто бросить, потому что люди постоянно звонят и просят помочь. И бросить их так вот просто невозможно, не говоря уже о тех 90 с чем-то предприятиях… мы работаем с 96 предприятиями! Членов больше, чем в экологическом комитете Торгово-промышленной палаты. Передам кому-то дела, а сам займусь более интеллектуальным делом, книжки буду писать.

Интересно, что вы не разочаровались в этой деятельности.

Если бы я мог каждый день вставать в 8 утра и идти на работу – я бы давно стал губернатором. Но я ленив. И делаю только то, что мне нравится. Если у людей что-то не получается – то они это бросают. Если получается – а действительно, со мной много кто начинал, их уже нет, никто этих людей не помнит, но я не могу сказать, что я лично жалею о том, что их сейчас рядом нет... у них действительно это все не получалось. Вообще это удивительно, хотя… что удивительного – любое дело в той или иной степени сложное. Приходится одновременно много чего знать, не быть специалистом во всех областях, это не реально, а хотя бы понимать, о чем тебе специалисты толкуют. Сложно.

У вас это получалось? Какие у вас есть любимые достижения?

Я могу, конечно, несколько назвать, но, к сожалению, об особых, хороших успехах я ничего говорить не могу.

По причинам договоров с кем-то?

Да, по причине того, что не я один работал, а вместе с кем-то. Но я могу сказать, что я доволен тем, что мы уже третью экологическую карту Ленобласти выпустили. Раз в два года мы обновляем информацию. Я могу сказать, что у нас пошли – это было в 90-х годах – было большое противодействие, но все-таки у нас пошли в продажу фильтры для питьевой воды, бутилированная вода, и так далее. В какой-то степени это наша заслуга. Ну, в общем, это не суть важно. То, что дорого для меня, оно ничего не скажет стороннему человеку. Мне интересно, что я что-то написал, что-то понял. Ведь я всем этим делом занимаюсь не для кого-то там, не для блага общества. Конечно, жалко зверушек и птиц. И я стараюсь сделать так, чтобы они пострадали как можно меньше. Но это, опять-таки, не самое главное. Мне кажется, что главное – это то, что я сам для себя кое- что в этом мире пойму. Мне эта моя деятельность важна как способ самореализации, уж простите за банальность.

Когда этот образ жизни мне надоест, я найду какой-нибудь другой. Но пока что мне, кстати, ничего особо хорошего не предлагали. Я хочу вот чего – я хотел бы фильмы снимать. Игровые. Но я этого делать не умею, поэтому уверен, что если я начну, получится плохо. Еще я хотел бы искать клады.

Детская мечта?

Очень многие взрослые этим занимаются. Я еще думаю, если получится, написать Путеводитель по загадочным местам Ленинградской области. Про все, что непонятно. От чего бывают странные звуки из глубины Ладожского озера? Называются баррантиды, описаны еще монахами Валаамского монастыря. Или от чего возникла легенда о летучем змее в Тихвинском районе? А культовые камни, сейды, могильники всякие разные? Жутко интересно.  А сколько вокруг заброшенных мест, где раньше проводились всякие научные исследования? Можно сделать серию фоторепортажей о Ленинградской области в стиле инженера Гарина, всякие загадочные бункеры, обломки приборов, гигантские гирлянды фарфоровых изоляторов...  В общем, чем-нибудь да займусь.

“Деньги должны быть местные”

Экология так или иначе мелькает в пресс-релизах и статьях очень многих организаций. А вы часто критикуете “зеленых”. Прокомментируйте?

Да, у меня критики много. Я, наверное, просто мизантроп и всех их не люблю.

А как вы с ними выстраиваете отношения? Или вы с ними не работаете? Эта сеть есть?

Часто люди путают… употребляют слово экология, не придавая значения смыслу этого слова. Вот, к примеру, “Движение против захвата озер” Ирины Андриановой. Никогда Ирина не говорила, что у нее экологическая организация. У нее чисто правозащитная организация, это чисто социальный вопрос. Ее задача сделать так, чтобы люди могли подходить к берегам озера, чтобы берега были свободны от застройки. С экологической точки зрения, наоборот, чем меньше людей туда подходит – тем лучше. И Ирина это сама понимает и признает, но у нее такая вот миссия. Почему эту группу относят к экологическим организациям – я не понимаю.

А какие у нас есть экологические организации, и какие из них вы считаете интересными?

У нас около 200 экологических организаций, в основном детские. За всех сказать не могу, лично мне нравится деятельность Зеленого патруля (Ошибка! Источник ссылки не найден.)  - не путайте с Зеленым дозором. Деятельность “Общероссийского движения зеленых” хорошая, много чего делают на местном уровне. Есть много местных групп, которые работают достаточно хорошо. Есть устоявшиеся комиссии: при Общественной Палате есть экологическая комиссия – тоже работает хорошо. Фонд экологической безопасности Вадима Скворцова: у них несколько кораблей, занимаются ситуацией в акватории Финского залива. Общественная организация, тоже все замечательно делают. Очень много организаций, которые не шумят, а делают тихо свое дело. Тихо - потому что у них денег на пиар нету.

Они друг с другом кооперируются – или каждый действуют в своем поле, нише?

Мы создали совет – Общественный экологический совет Петербурга и Ленинградской области. Сами по себе собирались – ни при ком, но сейчас все реже собираемся, потому что уже перезнакомились и контактируем в рабочем порядке. Есть еще Общественный экологический совет при губернаторе Ленобласти, но там другой состав.

Общественные организации на мой взгляд, делятся на две части – на тех, кому приходится работать на местных ресурсах, и других – работающих на иностранные деньги. Может быть, правозащитникам и можно работать на иностранных ресурсах, но у зеленых ничего хорошего не получается. Потому что они ответственны становятся не перед местным сообществом, а перед грантодателем. И им все равно, где работать – здесь, во Владивостоке, на Луне. Если они отчитываются перед Лондоном. Критики зеленых в Интернете полно.

 А если организация на местных ресурсах работает – не ведет ли это к ее большей зависимости от местных властей?

При чем тут местная власть? Местные ресурсы – это местное сообщество, а не власть. Это могут быть частные лица, предприятия, могут быть и власти, конечно, но когда они все вместе помогают зеленым – то какая уж тут зависимость? Наоборот, независимость.

По этому принципу работаете вы?

И мы, и большая часть таких организаций. На западные деньги работают только Гринпис, "Зеленый мир" в Сосновом Бору, Беллона , ЭКОМ, вроде все.

И вы считаете, что это как-то их деятельность корректирует?

Конечно. Хотя они это отрицают. Это очень уязвимая позиция. Бывает, конечно, так, что у местного сообщества нет денег для того чтобы развивать ту или иную деятельность. Ну, значит ее не надо развивать, надо подождать, пока деньги появятся.

А если какой-то горящий вопрос требует к себе внимания – а денег нет?

А тогда стоит подумать – действительно ли он горящий? На горящий вопрос у местного сообщества всегда находятся деньги.

А если вопрос не понимает пока местное сообщество, а эксперты говорят обратное?

Какие такие могут быть вопросы, о которых эксперты высоколобые знают, а общество - нет? Да не бывает такого. Другое дело, бывает так, что интересы природы – необходимость организации заповедника, например – вступают в противоречие с интересами местного населения. Это другое. Но если после этого мы деньги будем брать на заповедник у дяди Сэма – то ничего хорошего из этого не получится. После этого местное население озлобится не только на экологов, но и на дядю Сэма. И все! Потому что основная задача – это убедить местное население. После именно они – местное население, предприниматели – должны дать денег на заповедник, чтобы этот заповедник был их, чтобы они его уже не ломали потом.

То есть это идея ответственности, которая идет от участия? Если ты в чем-то участвуешь, то ты потом более серьезно и ответственно относишься?

Да, конечно. Именно поэтому обязательно деньги должны быть местные.

Я противник любого давления...

Думаю,  это хороший переход к следующему вопросу – о том, что такое, по Вашему мнению, общественная жизнь.

Но я, честно говоря, не совсем знаком с общественной жизнью. Я не особо принимаю участие в этой общественной жизни. На тусовки стараюсь не ходить

 А как бы Вы могли определить это понятие?

Я понимаю так: общественная жизнь – это когда люди собираются, когда им делать нечего, и болтают о таких вещах, которые к ним не имеют никакого отношения.

Т.е. это ненужное или несуществующее явление?

Есть люди, которым это нужно. Знаете, есть люди, которые смотрят телевизор, а я не смотрю. Но это не значит, что он не нужен вообще.

А вы сами себя как бы определили? Чем вы занимаетесь?

Я занимаюсь защитой интересов своей целевой группы. Как и любая другая общественная организация.

Вот есть же словосочетание "общественная организация", то есть связанная с каким-то обществом, она обсуждает какие-то важные общественные вопросы.

Не со всем обществом. С частью. С целевой группой.

Есть же и другая позиция по отношению к общественной жизни – когда то, что вы называете "болтовней", это люди рассчитывают на максимально публичное обсуждение вопросов и проблем, которые они считают важными.

Я лично публично каждый свой шаг освещаю. Если не я, то кто-нибудь другой за меня это сделает. Но я не уверен, что это важно. То есть, может быть есть страны, где в управлении обществом участвует большое количество людей. Или раньше они были, когда это количество людей могло собраться на рыночной площади, на агоре. В древних Афинах. Сейчас такого не происходит, и в основном людьми манипулируют. Даже когда их мнение спрашивают, допустим, на голосовании, но это все равно та или иная манипуляция их мнением. Я не хочу манипулировать людьми, потому что считаю это недостойным занятием. Поэтому не участвую в такого рода жизни, в том числе и в голосованиях. Информировать о деятельности своей организации я обязан, у меня это в уставе написано, но я не настаиваю, чтобы люди это читали и затем выходили на демонстрацию в поддержку или записывались в ряды чтобы в случае чего дать отпор.
Я вообще постоянно встречаю массу людей, которые отлично разбираются в охране окружающей среды, в том, как решить все проблемы, плохо только то, что когда я их встречаю, они уже чем то заняты – работают таксистами или парикмахерами. То есть, если вы считаете, что это и есть общественная жизнь, то я такой общественной жизни не хотел бы для себя. И врагу не пожелал бы.

На публичной арене у нас в регионе какие есть организации, деятельность которых вы считаете эффективной и нужной?

Я считаю, что необходима работа с приютами для домашних животных. Или для людей, бомжей – “Ночлежка”. Конечно же, больше влияния на политику в городе и области оказывают такие организации как Союз промышленников и предпринимателей, Торгово-промышленная палата, иные подобные общественные организации… Вот они заняты делом. Да, еще Ассоциация коммерческих банков. Они нужны.

Но это те, кто связаны с коммерческой деятельностью.

Те, кто связаны с бизнесом. А бизнес как переводится? “Дело”. Вот, те, кто связаны с делом – те занимаются делом. Вы меня спросили – кто делает дело? Я говорю. Получается тавтология.

Но "Ночлежка" не связана с бизнесом.

Но все равно, они делают дело. Мне кажется, что все общественные организации нужные. Не были бы они нужны – не имели бы денег, целевой группы. Но они и сами, вероятно, согласятся, что по степени влияния им с Торгово-промышленной палатой не сравниться.

А как измеряется влияние?

Все просто. У нас пропагандистское и административное лоббирование. Пропагандистское – определяется путём проведения мониторинга прессы. Административное – учитывается подготовка подзаконных актов, количество консультаций, и так далее. Помните, я начал с того, что мне хотелось влиять на ситуацию. Вот эти организации, их лидеры, влияют на ситуацию больше, чем другие.

Это и есть идеальная картина того влияния, вмешательства, о котором вы говорили в начале?

Не могу сказать, что они являются идеальными общественными организациями. Но работать общественным организациям нужно, приближаясь к этим образцам. Тут и опора на местное сообщество, и влияние, и жесткая защита своей целевой группы. Но сейчас, конечно, менее жесткая. Все-таки режим изменился.

А что изменилось?

Какие же это предприниматели, которые не могут защитить своих и вытащить своих из тюрьмы. Это я про Ходорковского в данном случае, но есть еще примеры. Но в общем направление работы правильное у этих организаций.

А вы оптимистично смотрите на дальнейшее развитие? Что будет с общественными организациями дальше?

Сепарация. Какие–то организации отомрут, большая часть организаций не будут регистрироваться, будут существовать в виде таких клубов по интересам – это единственная возможность не подвергаться контролю. А меньшая часть пойдет по пути создания нормальных крупных зонтичных структур, с коллективными членами из числа предприятий и организаций.  Вот наше Всероссийское Общество Охраны Природы, старейшая зеленая организация, уже идёт по этому пути. Те, кто пойдет по этому пути, те выживут. Все будет хорошо и у их целевых групп. Это главное. А что касается общественной жизни – я не знаю даже, как она сложится. Вроде бы, в России есть общественное мнение – но его наличие, как мне кажется, однозначно плохо. Еще Пушкин говорил: “зависеть от царя, зависеть от народа – не все ли нам равно”. Зависеть от чужого мнения плохо, это давление на людей. Я противник любого давления.


Юрий Сергеевич Шевчук (род. в 1960), эколог, общественный деятель. В экологическом движении с 1979, входил в Молодежную инспекцию при ЛО Всероссийского общества охраны природы.  В 1986 под эгидой Ленинградского Центра творческой инициативы создал «Бюро эко-логических разработок» («БЭР», позднее – самостоятельная организация, самодеятельная группа; возникла в 1986 с целью «обеспечить участие общественности в решении экологических вопросов государственными учреждениями и органами власти»; численность 15 человек, зарегистрирована при Ленинградском Центре творческой инициативы, инициировала и осуществляла разнообразные природоохранительные акции в Ленинграде и области в 1986-1992). В начале 1990-х – член Координационного совета Всесоюзной общественной организации «Зеленое движение» (цитируется по: Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки. 1985–1991: Сб. материалов / Сост.: О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис.  СПб., 2009. В печати.)

В настоящее вермя Ю.С. Шевчук - председатель Санкт-Петербургского отделения Международного Зеленого Креста, член Общественного экологического совета Санкт-Петербурга и Ленинградской области, член Совета регионов Российской национальной организации “Зеленый Крест”, заместитель председателя Общественного Совета по проблемам санитарно-эпидемиологического благополучия при экологической комиссии Законодательного Собрания Санкт-Петербурга, председатель экологической комиссии регионального Санкт-Петербургского отделения политической партии “Справедливая Россия”, член Общественного экологического Совета при Губернаторе Ленинградской области, член Совета по законодательству фракции партии “Справедливая Россия” в Законодательном Собрании Санкт-Петербурга.

Статьи Ю.С.Шевчука на сайте "Зеленый крест":

Годы великого перелома

Поиск предназначения и другие.