Американец итальянского происхождения Дон Нигро мало известен в России. И его первая инсценировка в Молодежном театре на Фонтанке этой осенью стоит отдельной строкой.

Пьеса дает полное раздолье режиссеру: минимум ремарок от автора, только текст одиннадцати (в спектакль вошли десять) монологов и диалогов. Трактуй как угодно. Лукавый автор в пресноватые абсурдистские тексты ловко подмешивает пряности в виде отсылок к драматургии ХХ столетия. А режиссер Семен Спивак искусно и иронично выстраивает конструкцию спектакля на отсылках к мировому искусству вообще. Тема глобальная: конец света, который наступит непременно, если человек не вспомнит, что он гомо сапиенс и ему жизненно необходимо анализировать, мыслить и чувствовать.

Аллегория для искусства – дело обычное. Еще при рождении театра древним грекам особенно удавались комедии, повествовавшие о человеческих проблемах устами героев-животных. Позже Эзоп, Крылов, Лафонтен и Михалков написали сотни сатирических басен. Композитор Сен-Санс сочинил «Карнавал животных»... Но «Звериные истории» про другое. Торжествующий жанр тут – трагедия. Дон Нигро очеловечил животных, а Семен Спивак нашел яркие, сочные художественные решения для каждого персонажа пьесы, превратив цепочку монологов и диалогов в масштабное и гармоничное зрелище. Это не спектакль, а фейерверк! Причем для разных актерских составов режиссер придумал два совершенно разных решения некоторых мини-пьес, вошедших в постановку. Поэтому можно и нужно смотреть спектакль дважды.

Условно говоря, Молодежный театр создает свой образ сотворения и гибели мира. В самом начале спектакля на пустынный пляж словно первый обитатель суши (буквально по Высоцкому) выбирается Любовь, и с нею Вера и Надежда в лице беззаботных юношей и девушек, которых будто вытесняет со сцены однообразная и практически одноцветная масса животных. И понеслось! На старом трамвае, мигающем огоньками гирлянд, который стоит на осеннем, почти апокалиптическом пляже, напоминая о том, что жизнь это карнавал...

В течение спектакля по сцене несколько раз промчатся неведомо куда стаи безумных леммингов. Говорят (хотя наука опровергает этот факт), они периодически гибнут стаями от того, что обуреваемые стадным инстинктом бегут куда попало. Оттого, что бегут, не задумываясь...

Из недр подземного царства выкарабкается Бурундук (выразительно сыгранный Сергеем Малаховым), как мантру повторяющий «копать, копать, копать», потому что как только остановишься, сразу мысли лезут в голову, а это нехорошо, неправильно. Написано на роду копать, так и копай, а так и до бунта недалеко.

Вытянется столбиком у окна несчастный Сурок (Александр Андреев), которому как раз от размышлений «кто я, быть иль не быть, а судьи кто, господа, что вы делаете?» и поплохело. Не стоит думать: пожалуйте на укольчик...

Выйдет молоденький Утконос, который не может определиться, кому он родня, птицам или зверям. Ведь «надежды у тебя нет, если ты не такой как все». Иван Мартынов произносит это с вопросительной интонацией «тварь я дрожащая или право имею?», а Утконос постарше, в другом составе сыгранный безупречно точным и органичным Андреем Шимко, – старый политкаторжанин, «артист лопаты», и текст звучит обреченно.

Болтают о своем, птичьем, три молодые глупые дикие индюшки Боб, Джордж и Пенни (Ярослав Соколов, Константин Дунаевский, Алиса Варова): двое в предвкушении огрызков кукурузных початков, а одна все мечтает о невиданном саксофоне… Ну, откуда на помойке саксофон? Но помечтать не вредно. Эта троица в натуральном виде – поколение зет, дети нулевых. Информации в голове – гигабайты, фильтра нет, навигатор завис.

Из той же компании – три телки, Элоиза, Офелия и Бесси (Ксения Ирхина, Алиса Варова, Людмила Пастернак/Юлия Шубарева), ожидающие очереди на скотобойню как феерического успеха на кастинге. Финал этого эпизода («Коровы или Ожидание») ввергает в шок похохатывающего поначалу зрителя. Идиллическая пастораль резко превращается в драму, а затем и в откровенный кошмар с последующим появлением на сцене сумасшедшего Бога бабуинов. Аналогии с Великим диктатором в игре Петра Журавлева угадываются отчетливо: нам напоминают, что в третьей мировой войне победителей не будет.

Отдельного разговора заслуживает эпизод «Попугаи» в исполнении Алексея Одинга и Ирины Полянской и Сергея Яценюка и Юлии Шубаревой. Это талантливый спектакль в обоих случаях. Два прекрасных актерских дуэта. Две разные истории любви и страсти, изысканная клоунада, тонкая и изощренная психологическая игра двоих, доходящая до садизма, но скрывающая глубокие и нежные чувства. Как одиноки мы, как не хватает нам любви и как жестоки мы с близкими, дающими нам эту любовь! Можно ли это преодолеть? Видимо, нет, но так хочется верить...

Дон Нигро просил не гримировать артистов в зверей и не рядить их в шкуры. Поэтому звериные черты лишь намечаются великолепной актерской пластикой (режиссер по пластике Игорь Качаев) и деталями костюмов: красные кеды индюшек Боба и Джордж, свисающая на лицо ленточка их подруги Пенни, у трио коров - туфли «на копытцах», яркие перышки у попугаев-неразлучников.

Точно так же, легкими штрихами пластики, деталей костюмов и причесок созданы образы Кошек Тэбби и Мэгги. Здесь вновь две пары: Марина Ордина и Регина Щукина, Екатерина Морачевская и Анастасия Тюнина.

Мэгги Ординой бесится от бессмысленности существования и дряхления в ожидании очередной по счету жизни, но как только она смиряется под уговорами подруги, Тэбби уже и сама готова сделать прыжок в новую жизнь. Блестящий драматический диалог двух актрис блестяще решен и сценически: кошкам свойственно бродить, где вздумается, вот они и влезли на «дерево», там, над зрительным залом ведут философские беседы. А вот юной бунтарке Мэгги-Тюниной кажется бессмысленным вечно ловить бантик на нитке. Никакие увещевания любящей мамы-кошки Тэбби не заставят ее дожидаться перемены участи, она не желает ждать, наша жизнь это здесь и сейчас! Беги, Мэгги, беги! А вдруг эта кошачья жизнь была последней?..

Анастасия Тюнина также играет в одном из составов спектакля Мышь. Робкую и нежную Мышку-невесту, которой очень хочется попробовать сыр, символизирующий искушение и желание. Здравый смысл пасует перед физиологией и обывательской психологией, и мышиный праздник жизни завершается, так и не успев начаться.

Иное дело Мышь в исполнении Эмилии Спивак. Это боевая Мышь, звезда эфира, поучает публику, как избежать мышеловки. Она знает ответ на все вопросы! Но жажда славы и искушение популярностью и тут берут верх. Эмилия Спивак играет свою героиню ярко, выразительно, местами гротескно.

Надо отметить, что оба спектакля отличаются по ритму и темпу. Динамичность и драйв одного варианта как волны в шторм накатывают на зрительный зал, заставляя зрителя неотрывно следить за действием, в то время как в другом варианте, где напряженность и острота конфликтов, неожиданные повороты сюжетов держат зрителей в тонусе, делая их со-участниками спектакля.

Много остроумных находок и изящных деталей, как режиссерских (вместе с Семеном Спиваком над спектаклем работали Наталья Архипова, Сергей Яценюк и Мария Мирош), так и у художника Николая Слободяника, создавшего сценографию. Так, за происходящим на сцене-пляже наблюдает почти феллиниевский киноглаз, «камера», встроенная в барьер, находящийся у левой кулисы... Фиксировать ему есть что: за два часа перед зрителем проходят самые разные психологические типажи. Объединяет их одно: за редким исключением они не анализируют свои поступки и действия. Так и человечество плодится и множится, потребляет и пресыщается. Остановить эту природную карусель нельзя, но выдавить из себя по капле животное можно. Душа и ум обязаны трудиться день и ночь, чтобы тонкий слой человечности прирастал. Это и есть наша броня, наша защита от апокалипсиса. В этом и заключается высший смысл. И эту простую, но значительную мысль театр обязан доносить до зрителя. Всеми возможными способами и желательно внятно, талантливо и со вкусом. Давая нам надежду. Театр как храм искусства имеет такое высокое предназначение. Молодежный театр на Фонтанке с этой миссией с честью справляется.