Валентин Тихонович Муравский (9 июня 1928 - 13 апреля 2014) родился в Ленинграде. Его биография вместила почти все катастрофы России 20 века: репрессии, ссылку. войну, блокаду, оккупацию, депортацию, эмиграцию близких. При этом он сумел остаться удивительно живым, добрым, любящим, светлым человеком.

Наиболее полная биография Валентина Тихоновича Муравского  и его родителей - отца Тихона Романовича Муравского-Кочерги и матери Розалии Иосифовны Муравской - представлена на сайте "Виртуальный музей Гулага", проекте НИЦ "Мемориал" (www.gulagmuseum.org). Все трое были репрессированы.

Его отец, Тихон  Романович Муравский-Кочерга родился в местечке Береслав Херсонской губернии. С 1920 жил в Петрограде, окончил Электротехнический институт, работал радиоинженером, старшим инспектором Ленинградской радиодирекции (с 1936).  

В середине 1920-х он женился на Розалии Иосифовне Муравской (1894–1957) и взял ее фамилию. Розалия Иосифовна родилась в Санкт-Петербурге. Окончила Бестужевские курсы. Во время Первой мировой войны окончила курсы сестер милосердия, была на фронте. Окончила 1-й медицинский институт, врач, работала заведующей районным отделом здравоохранения Выборгского района. 

В 1926 году в семье Муравских родилась дочь Дина, в 1928 году - сын Валентин. 

4 ноября 1937 года Тихона Романовича арестовали. 15 декабря 1937 постановлением Комиссии НКВД и Прокурора СССР по ст. 58-6, 7, 11 УК РСФСР его приговорили к высшей мере наказания - расстрелу. 20 декабря 1937 приговор приведён в исполнение. 

В 1938 году Розалию Иосифовну вместе с детьми Диной и Валентином выслали в Узбекистан, в деревню Урсатьевская Сырдарьинской области. В 1940 высылка отменена, в начале 1941 вместе они вернулись в Ленинград.

В апреле 1942 Розалия Иосифовна с детьми была эвакуирована из Ленинграда в Черкесск. Во время оккупации Черкесска в 1943 Розалия Иосифовна была угнана на принудительные работы в Германию. Дети также были отправлены на принудительные работы, семья была разделена. Валентина Тихоновича отправили на принудительные работы в Австрию, там он работал на заводе, разбирал завалы после бомбёжек.

В 1945 году Валентин Тихонович был освобожден советскими войсками и вернулся в Ленинград. В 1946-1947 входил в группу по разминированию Ленинградской области.

Его мать, Розалия Иосифовна, также в 1945 была освобождена советскими войсками, жила у родственников на Украине. В 1947 вернулась в Ленинград, работала в больнице им. Куйбышева.

В 1947 году Валентин Муравский был арестован в Ленинграде. Его обвиняли в переписке с сестрой Диной, которая эмигрировала в США (в Германии она находилась в Нюрнберге; в 1945 освобождена американскими войсками, вышла замуж за американского офицера; живет в США). Приговорен к 3 годам лагеря за "незаконное хранение взрывчатых веществ", в заключении в лагерях Красноярского края. 

Розалия Иосифовна Муравская была арестована в Ленинграде 28 августа 1948 по обвинению в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58-1а и ч. 1 ст. 58-10 УК РСФСР ("измена Родине и к.-р. агитация и пропаганда" - в редакции 1926 г.). Она, как и сын Валентин, состояла в переписке с живущей в США дочерью Диной. 15 октября 1948 Розалия Иосифовна приговорена  военным трибуналом войск МВД Ленинградской области по ст.ст. 58-1"а" и 58-10 УК РСФСР к 25 (по др. сведениям, к 10) годам ИТЛ и 5 годам поражения в правах, с конфискацией имущества. 20 февраля 1949 из Петропавловска она прибыла в Карагандинский ИТЛ МВД СССР, находилась в Долинке.

В 1950 Валентин Муравский был освобожден, жил у тетки Е.Р. Поваляевой в Анапе, работал сварщиком на цементном заводе. Призван на срочную службу в морской флот, служил в Севастополе. Демобилизован в 1954 году, женился и переехал с семьей в Караганду, чтобы поддержать мать, которая находилась в заключении в Карлаге (пос. Долинка). Окончил горный техникум, работал машинистом угольного комбайна, работал в шахтах. 

27 декабря 1955 года Розалия Иосифовна была освобождена от дальнейшего отбытия срока наказания. Валентин Тихонович рассказывал, что она была актирована по состоянию здоровья. До 1956 года Розалия Иосифовна и Валентин Тихонович с семьёй оставалась в Карагандинской области. Затем жили в Донбассе. Только в 1957 году они вернулась в Ленинград. 

С 1957 года Валентин Тихонович работал в Ленинградском "Метрострое"; с 1959 - шофер, затем заведующий гаражом Агрофизического института. На пенсии с 1986.

С 1988 года Валентин Тихонович принимал активное участие в создании Ленинградского общества "Мемориал", работал в инициативной группе "Мемориала" по поиску мест захоронений расстрелянных. В 1989 года "Мемориал" добился открытия на территории "Левашовской пустоши" - месте захоронений расстрелянных и умерших в тюрьмах Ленинграда с сентября 1937 по 1964 год; впоследствии участвовал в благоустройстве Левашовского мемориального кладбища.

Вениамин Иофе так писал об открытии мемориального кладбища "Левашовская пустошь":

"На заре перестройки, когда правительству понадобилось осудить наиболее одиозные стороны советской истории, а гласность и дешевая бумага дали обществу возможность высказаться, на страницы печати хлынул поток публикаций о политических репрессиях в СССР. В те годы интерес к этой тайне советской жизни был неподделен, и можно было надеяться, что обретение нового сознания позволит стране остановить тягу к саморазрушению. <...> в городах стали складываться отделения общества «Мемориал», группы поиска мест расстрелов и захоронений, инициативные объединения по установке памятников погибшим. Защитникам политического террора в недрах КГБ и КПСС пришлось временно затаиться и отступить.

В нашем городе тайный могильник НКВД–МГБ был обнаружен ленинградским «Мемориалом» весной 1989 года в районе пригородной станции Левашово. Место называлось «Левашовская пустошь», было окружено забором, охранялось солдатами и собаками. Появились сообщения в печати. С точки зрения КГБ, это выглядело следующим образом: «...В последнее время со стороны определенной части общественности и работников средств массовой информации резко активизировался интерес к вопросу о наличии в Ленинграде мест захоронения жертв политических репрессий, предпринимаются инициативные попытки их поиска. Наряду с домыслами и инсинуациями проявилась осведомленность о кладбище в районе станции Левашово. Во исполнение Постановления ЦК КПСС от 5 января 1989 года по существу изложенного нами информировался Ленинградский Обком КПСС. Имеется мнение о назревшей необходимости придать гласности приведенные выше сведения о кладбище в районе станции Левашово, что предпочтительно сделать после 14 мая с.г. Однако не исключено, что до указанного срока обстановка по данному вопросу может осложниться, и в этом случае потребуется, на наш взгляд, ускорить доведение до средств массовой информации имеющихся у нас данных» (из письма начальника Управления КГБ А.А.Куркова председателю КГБ СССР В.А.Крючкову 19 апреля 1989 года).

С апреля 1989 года доступ частных лиц на территорию могильника был облегчен, а 18 июля 1989 года постановлением Исполкома Ленгорсовета (№544) Левашовская пустошь была признана Левашовским мемориальным кладбищем жертв политических репрессий. 1 июня 1990 года Ленинградское Управление КГБ передало территорию кладбища городу.. На деревьях кладбища стали появляться памятные знаки, фотографии, надписи, таблички, и началось его стихийное обустройство.

Необратимый процесс обретения обществом памяти стал требовать контроля и участия властных структур. <...> КГБ–ФСБ заблокировал возможности поиска остальных мест расстрелов и захоронений Петрограда–Ленинграда. Официальный ответ на запрос о местонахождении таких захоронений гласил, что документы не сохранились, но что в период 1937–1938 годов расстрелянных хоронили на Левашовском кладбище. Вы не можете назвать это ложью, ведь они не пишут, что все расстрелянные захоронены только в Левашово, а если вы поняли именно так, то надо лучше знать русский язык. В результате этой игры слов существует большое количество газетных и журнальных публикаций, авторы которых с чистым сердцем уверяют читателей, что в Левашове захоронено 40 тысяч человек, то есть все погибшие в годы «большого террора», не удивительно, что Левашовский могильник получил всеобщее признание и стал считаться основным и официальным местом памяти жертв политических репрессий" (ил статьи "Проблема Левашовского молигтльника").

Валентин Тихонович знал, что из 39488 расстрелянных и погибших на следствии в Ленинграде в годы Большого террора - в 1937-1938 на территории Левашовского кладбища захоронены не все. В 1937 году из 18719 человек здесь захоронено 5700, а в 1938 году из 20769 человек – не более 2500. Всего же на территории могильника лежат останки 24100 человек (данные приведены по упомянутой статье В.В.Иофе). Однако он верил, что нашёл в Левашово именно место захоронения отца.

Валентин Тихонович не раз был гостем в мемориальном музее Карлага в Долинке в Казахстане. Документы, фотографии и вещи семьи Муравских хранятся в музеях Карлага, Левашовской пустоши и в музейных фондах НИЦ "Мемориал". Часть экспонатов представлена на сайте "Виртуальный музей Гулага".

До сегодняшнего дня Валентин Тихонович Муравский был членом историко-архивной комиссии Санкт-Петербургского общества "Мемориал".  Мы вместе с петербургским "Мемориалом" скорбим о кончине Валентина Тихоновича. Светлая память!

О времени прощания и похорон мы сообщим позднее.

Сегодня пишет Дарья Виолина, соавтор фильма "Дольше жизни": "Всем нашим друзьям, коллегам, героям, и просто неравнодушным людям я с грустью сообщаю, что сегодня не стало Валентина Тихоновича Муравского. Он был замечательным, добрым, теплым и трогательным человеком. Человеком, чья биография вместила, кажется, все невероятные зигзаги истории ХХ века... Светлая память... 

Сергей Павловский, соавтор фильма "Дольше жизни" о встрече с Валентином Тихоновичем Муравским в 2011 году:

Мы познакомились год назад в Астане на встрече потомков узников Карлага. Взяли интервью, фрагмент которого вошел в наш ролик-анонс («Память во имя будущего»), а теперь решили поговорить подробнее. Его судьба как губка впитала в себя весь XX век, по его биографии можно снять отдельный фильм. Ленинград. 1937 год. Арестован и расстрелян отец. Мать отправляется в ссылку под Ташкент с 9-летним сыном и 11-летней дочерью. Три года скитаний по Узбекистану, и, наконец, весной 1941-го им разрешают вернуться в Ленинград. Война. Блокада. Зимой по Ладоге их эвакуируют из города. Но на этот раз они едут не в Среднюю Азию, а на Кавказ, под Майкоп. Валя уже полуживой, с матерью и сестрой в эвакуации их разлучают. А через полгода немцы доходят и до Кавказа… В 14 лет Валентин грузит рельсы и шпалы на железной дороге, а в 15 его отправляют на завод «Сименс» в Австрию. Сестру вывозят в Германию. В 16 лет его освобождает Красная Армия, дает в руки автомат и на броне танка он едет на Запад, участвует в боях, становится помкомвзвода, поднимает людей в атаки и не боится смерти «по молодости лет и глупости» (его слова), получает награды за взятие Вены. Сестру освобождают американцы, среди них она находит свою любовь и уезжает в Америку. После войны Валентин возвращается в Ленинград, где разминирует Карельский перешеек. Ему «предлагают» написать сестре, что хорошо бы ей одуматься и вернуться на Родину. Но он честно пишет: «Диночка, сюда возвращаться не надо. Будь хоть ты счастлива...» За этот заботливый совет брат получает три года лагерей под Красноярском, а их общая мама, неправильно воспитавшая детей, 25 лет в Карлаге. 

После освобождения Валентина призывают в армию, на флот, это еще на пять лет в Севастополе. Участия в Великой Отечественной войне оказалось мало для гражданского долга перед Родиной. В 1954 году он окончательно свободен, ему 26 лет, отца нет, сестра в Америке, мать в лагере. Родственники и друзья в один голос советуют отказаться от прошлого, от родителей и начать учиться, делать карьеру, возвращаться, начинать жить «как все». Но Валентин не хочет «как все», говорит - «слишком много в детстве про декабристов читал, наверное». Он едет в Караганду. Добровольно едет. Там становится шахтером, только чтобы быть ближе к матери, чтобы она знала, что сын рядом, что не отказался от нее. Раз в месяц он пешком по степи добирается до Долинки (30 км.), и ему разрешают свидания. В 1956 году мать освобождается из лагеря превратившись за десять лет в глубокую старуху. На свободе она прожила только полтора года. В 1957 ее не стало. «Я все им простил – свой лагерь, себя, даже гибель отца, то, что я никогда не увижу сестру, но то, что они сделали с матерью, не прощу никогда…» И когда через полвека Ассамблея народа Казахстана пригласит его в Астану, где его будут возить по местам бывших лагерей, где для них, для таких, как он будут играть спектакли, показывать фильмы, говорить искренние и теплые слова, устраивать обеды, дарить подарки, он будет повторять со слезами на глазах все время только одну и ту же фразу – «если бы это видела моя мама…»

В Ленинграде, как бывший шахтер, Валентин Тихонович пошел рыть метро. Образования так и не получил, зато выучил троих детей – они все кандидаты и специалисты, сын в Америке. В Перестройку организовал общественную группу «Поиск». «Что-то мы все собирались, читали журнал «Огонек» и болтали. Я говорю – хватит болтать просто так, давайте сделаем что-то важное. Меня всегда мучило, что я не знаю, где похоронен мой отец». И они начали свой поиск… Письма, воспоминания, публикации в газетах, свидетели, шоферы НКВД, подозрения, пробы грунта, поиски человеческих костей по всей Ленинградской области. Где 46 тысяч расстрелянных в Ленинграде в годы репрессий не знал никто. То есть кто-то знал, но упорно продолжал молчать. Наконец нашлись два военных летчика, которые в 1937 году взлетали с аэродрома около поселка Левашово и сверху наблюдали странную картину – на территории, огороженной зеленым забором, раз в неделю появляется новая траншея, грузовики, люди. Через неделю эта траншея зарыта, а рядом отрыта новая и т.д. Зимой 1989-го забор под Левашово оказался все таким же зеленым. Утопая по колено в снегу Валентин Тихонович с товарищами обошли все 11 гектаров по периметру, но ни одной лазейки не обнаружили. За зеленым забором только собачий лай. КГБ продолжало чутко охранять свои секреты. 

Но страсть взяла верх над пустой уже формой устаревших правил и предписаний. КГБ не выдержало натиска, раскрыло документы, признало Левашово, зеленые ворота распахнулись. Над Левашовской пустошью за полвека поднялся сосновый лес, но каждое дерево выросло здесь не из просто «земли». На каждой сосне появилась своя табличка с именем, фотографией, разными датами рождения и почти у всех одинаковым годом смерти. Теперь здесь десятки памятников от разных стран, народов, конфессий, городов, сотни памятников от потомков. Скульптор Аникушин (Пушкин перед Русским музеем) отлил для мемориала колокол, а композитор Андрей Петров («Я шагаю по Москве», «Берегись автомобиля», «Осенний марафон», «О бедном гусаре») написал для него Реквием. Ленинград нашел свой «Бутовский полигон». И сделал это Валентин Тихонович Муравский. 

Он и сегодня не оставляет Левашово, с принципиальностью отстаивает свою точку зрения. Последние, кого зарыли в этом месте, это расстрелянные в 1950 году по знаменитому «Ленинградскому делу», когда Сталин ликвидировал всю партийную верхушку Ленинграда во главе с первым секретарем Кузнецовым. Год назад сын Кузнецова решил поставить в Левашово памятник расстрелянному отцу. К идее поставить памятник репрессированному главе города, управлявшему Ленинградом в самые тяжелые, блокадные годы подключились городские власти. Решили сделать большую скульптуру при входе в мемориал. Но Муравский не дал этого сделать. «Этот человек в 1937 подписал двадцать тысяч смертных приговоров! Половина тех, кто лежит в Левашово убиты по его приказу! И они хотят, чтобы нас тут встречал памятник этому человеку?! Я не выдержал и написал Матвиенко все, что думаю. Хорошо, что не матом. Вроде бы удалось отменить.»

Валентину Тихоновичу 83 года, в свою квартиру на Гражданском проспекте (пятый этаж без лифта) он поднимается быстрее нас. Оцифровывает старые записи и общается в скайпе со внуками в Америке. В сентябре собирается в Севастополь, где на площади Нахимова восстановили имя репрессированного дяди рядом с кораблем, на котором он воевал. А в будущем мае снова в Долинку, в Карлаг. Жены Тони не стало два года назад. Одиноко очень, хотя трое детей, семеро внуков и правнук, но «у них свои дела, свои интересы. Я один в общем-то. Впрочем, жизнь не такая уж плохая штука, если на склоне лет дарит все новые встречи и новых друзей. Вот вы теперь мои друзья! И это очень важно».

Фильм с участием Валентина Муравского "Дольше жизни"  Дарьи Виолиной и Сергея Павловского можно посмотреть на Youtube: http://www.youtube.com/watch?v=3BhLSMCDXpk