Термин «политика истории», которым пользуются немецкие исследователи, достаточно новый для научной дискуссии: гораздо привычнее термин «культура памяти», также активно используемый в отечественной научной дискуссии. Между тем, именно формулировка «политика истории», которым пользуются в своих работах историки Клаус Леггеви и Эрик Майер,  позволяет подчеркнуть политическую составляющую восприятия и конструирования истории. Ведь воспоминания и история играют роль важного политического инструмента, который активно используется в процессе европейской интеграции, с которым связаны очевидные попытки сконструировать общеевропейскую историю.

Память о Холокосте как стартовая точка политики истории

Одним из общеевропейских исторических сюжетов, положенных в основу политики истории, стал Холокост: роли последнего было посвящено сообщение Йенса Кро.

По мнению исследователя, основы европейской политики истории заложила Стокгольмская конференция 2000 года (Stockholm International Forum on the Holocaust), приуроченная к 65-летию со дня освобождения лагеря Аушвитц-Биркенау. Эта встреча проходила на самом высшем уровне, собрав около 600 делегатов, среди которых были 19 европейских глав государств и правительств, а освещали это мероприятие 900 журналистов. Именно на этой конференции были приняты ключевые решения, которые, были положены в основу европейской «системы ценностей»: именно в этот период «Европу» стали осознавать не просто как единое экономическое пространство, общий рынок, но и как определенную систему ценностей.

Решения Стокгольмской конференции стали результатом назревшей в 1990-е годы необходимости переосмыслить европейскую историю в ХХ веке, прежде всего, историю Второй мировой войны и роли в ней всех европейских стран. В частности, к этому подтолкнул обострившийся после падения социалистического лагеря вопрос об ответственности Германии и Австрии перед жертвами нацистской агрессии и начавшийся процесс возмещения ущерба ее жертвам. По-новому пришлось взглянуть и на ответственность других стран: в частности, в результате публикации «Доклада Эйзенстата» (“Eizenstat Report”), подготовленного американской правительственной комиссией и посвященного движению капиталов нацистов во время Второй мировой войны. Скандал разразился вокруг формально соблюдавшей нейтралитет Швейцарии: именно швейцарские финансовые институты покупали у нацистской Германии такие жуткие «ценности», как золотые зубные коронки убитых в лагерях людей, таким образом косвенно поддерживая способность Третьего Рейха вести войну. Кроме того, хранившиеся в швейцарских банках невостребованные счета погибших евреев долгие годы после войны продолжали приносить этим банкам огромный доход.

Эти новые факты и дискуссии привели к тому, что в Стокгольме были озвучены основные положения «общеевропейского» взгляда на историю трагедии Холокоста: в первую очередь, была признана ответственность за нее всех европейских стран, и Западной, и Восточной Европы.

Кроме идеологических последствий имели место и политические: в частности, европейские политики стали более внимательно относиться к опасности возрождения ультраправых идей в политическом поле Европы, благодаря чему были применены дипломатические санкции против Австрии: международный бойкот (14 стран ЕС резко сократили сотрудничество с этой страной) был объявлен после того, как в 2000 году в большую политику впервые за послевоенные годы прорвался радикальный националист Йорг Хайдер.

Актуализация политики истории: создание музея «Дом европейской истории»

Политическую актуальность исторической памяти попыталась показать в своем докладе Анне-Катрин Ланг, которая проанализировала инициативу создания музея «Дом европейской истории». Идея открытия «Дома» впервые была озвучена в 2007 году тогдашним главой Европарламента немцем Хансом Гертом Петтерингом, и до настоящего времени ведется подготовительная работа, в ходе которой формулируются представления о том, что можно считать европейской историей: какие периоды и явления должны быть представлены в музее, а какие нет?

На данный момент определились с тем, что за основу нужно взять «Дом германской истории», находящийся в Бонне – этот музей отличается тем, что приспособлен для посетителей всех возрастов и социальных групп. Кроме того, понятно, что «Дом Европейской Истории» будет расположен в Брюсселе неподалеку от Европарламента. Предварительно открытие планируется на 2014 год. Тем временем команда историков и экспертов работает над «созданием» европейской истории, которую планируют представить в музее в рамках нескольких сегментов – начала европейского развития, до XIX века, Европа в мировых войнах, Европа после Второй мировой войны, будущее Европы.

Инициатива вызвала различные реакции: от весьма позитивных до отрицательных.

Так, депутат Европарламента от Германии Хельга Трюпель выразила надежду, что в результате появления такого музея появится и новая европейская идентичность, "новое общественное «мы» на базе понимания истории". Более скептически отнесся к идее британский депутат Европарламента Том Уайз, который увидел в начинании просто способ потратить деньги налогоплательщиков на навязывание людям некой «европейской идентичности», которой не существует и, скорее всего, быть пока не может.

Некоторые депутаты Европарламента обеспокоились по поводу предложенного первоначального плана экспозиции, который показался им однобоким и избирательным. Так, они выражали опасения, что в потенциальном музее основное внимание достанется истории Западной Европы в ущерб Европе Центральной и Восточной. На это особенно остро отреагировали польские СМИ: высказывалась точка зрения, что создание «Дома европейской истории» - это попытка «немцев» поставить под сомнение собственную вину за трагедии мировых войн. К тому же, из концепции явно оказались выброшенными некоторые части истории, касающиеся, например, европейского колониализма и других нелицеприятных моментов истории Европы.

Однако, несмотря на всю дискуссионность и сложность «конструирования» европейской истории, перспективы создания музея вполне реальны: их поддержал и новый глава Европарламента, поляк Иржи Бузек, а обсуждения экспозиции и попытки «ликвидировать перекосы» продолжаются.

Чужой праздник

По мнению исследователей, особенно важно, что дискуссии о политике истории проходят не на национальном, а на общеевропейском уровне, что уже само по себе является объединяющим фактором. Однако, наблюдается и разъединяющий эффект: политика истории стала политическим инструментом, с помощью которого одни игроки включаются, а другие – исключаются из поля. В частности, можно сделать вывод, что в качестве такого важного, но чужого, постороннего игрока выступает СССР, и на современном этапе – Россия.

Таким образом, в ходе дискуссии актуализируются представления о том, что такое Европа и где проходят ее границы, озвучиваются и пускаются в ход политической игры «общеевропейские ценности», формируются представления о путях развития Евросоюза в будущем. Именно поэтому политика истории занимает одно из ключевых мест в политике Объединенной Европы: в поисках и спорах об общей истории укрепляется общеевропейская публичная сфера и представления о разделяемых ценностях.