Монахов  Олег Витальевич,

депутат Совета народных депутатов Куйбышевского района Ленинграда

К 19 августа я остался в Питере один. Жена была на седьмом месяце, ждала второго сына, и отдыхала за городом.  В то время освобожденных депутатов было мало и мне надо было продолжать работать в лаборатории на Заводе порошковой металлургии. ЛЗПМ располагался за Витебским ходом железной дороги прямо на Обводном канале (дом 74-78). Год назад в 1990 году мы 19 августа с сыном Дмитрием были на авиапараде  на аэродроме под Пушкиным на Красносельском шоссе, нам хорошо запомнились доблестные десантники и сила армейской техники.

Эта мысль мне первая пришла в голову в августе 1991, когда из сообщений по ТВ стало известно о начавшемся контрперевороте – ГКЧП. Однако ни комендантского часа, ни военных на улицах не было. Взял приемник ВЭФ с собой в постель и настроился на волну «Радио Балтики». По которой, самые важные, смелые и свежие новости передавала радиостанция «Открытый Город». Основатель и ведущий – Александр Михайлов - был мне знаком по работе в райсовета. Тогда в Куйбышевском райсовете подобралась интересная команда, как из числа входивших в Народный фронт, так и активистов районного «масштаба». Еженедельно в подвальчике на наб. реки Фонтанки в доме 40 мы встречались, обсуждали и спорили в рамках общественной организации с характерным названием: Ассоциация избирателей Куйбышевского района. Рулили тогда научные работники Феликс и Наталья Сагайдаковы, инженер С.Лазарев, археолог из Эрмитажа Александр Семенов, бригадир маляров-судостроителей В.Гусаков, В.Соловьева и многие другие.

             В августе 1991 я вместе с коллегами-депутатами контролировал ситуацию в Куйбышевском  районе. Тогда наш глава Фирсов Андрей Николаевич поначалу распорядился закрыть доступ к ксероксу (экземпляр приказа сохранился у Н.Сагайдаковой) и поехал в город узнавать, когда будут создаваться районные ГКЧП.

 Как теперь понятно, покровительственный  интерес проявлял самый молодой районный прокурор Андрей Петрович Осипов, что заставляло секретаря райкома КПСС П.М.Новикова заглядывать самого и присылать многих инструкторов. Из Ассоциации избирателей Куйбышевского района вышли такие известные депутаты Ленсовета как Сергей Нестерович Егоров, Алексей Ковалев. Вообще депутаты, избиравшиеся из района, были хорошо известны: Богданов-Катьков, Сергей Павлов, В.М. Маньков и, кажется, В.Л.Таланов.  Игорь Гладков умудрился подстраховаться и баллотировался как в район, так и в райсовет. Естественно, прошел везде, но основное время отдал работе на городском уровне.

В ночь на 20 августа мне позвонил один из братьев-депутатов Д.Певзнер. Рассказал, что есть опасения по танкам. Вроде бы они движутся к городу. Все наши собираются перед Ленсоветом. Будем строить баррикады. Моё инженерное образование и военная кафедра артиллериста-боекомплектника живо представила весь ужас армии в городе. Тогда мне показалось это настолько маловероятным, что я не пошел. Потому что такого не могло быть никогда. Не мог себе в серьез вообразить танковый бой в Ленинграде. Баррикада это кровь, а не способ остановить танки. К тому же проще высадить десант. Примерно так продумал всю ночь и рано утром побежал … к себе на завод.

Цеха бурлили, все недоумевали, но продолжали делать вид, что работают. Ситуация изменилась, когда Собчак и Ленсовет призвали всех выйти на Дворцовую площадь. Акция гражданского неповиновения, так это называется. Самое эффективное и бескровное действие.

Выходить на площадь надо было без всяких сомнений, НО! Время рабочее, проходная закрыта. Рабочих просто не выпустят. Как инженер взял ключ от ворот, якобы впустить приехавшую машину, и распахнул одну створку настежь. Позвал выходить на набережную и идти всех, кто хочет на площадь. Народ вроде пошел, но тут выскочил главный инженер Константин Рудольфович Краутман и попытался всех вернуть в цех. Узнав, что зачинщик Монахов, сник и только видом бывалого, тёртого жизнью человека сказал: «Смотри, как бы ещё пожалеть не пришлось». (В результате жалел всё-таки он. Ещё несколько месяцев переживал, что не может правильно ответить на вопрос, где он был в дни августовского путча.)

По моим прикидкам с завода днём ушло человек 20.  Цифра маленькая, но если учесть, что всего-то численность смены около 200, то получается порядка 10%. В пересчете на рабочее население Ленинграда ( 3 млн.) готовы были распахнуть заводские ворота и пойти защищать Перестройку около 300 тыс.человек (когда я попал на Дворцовую то убедился в правильности прикидочного расчета).

 До выхода из метро на канале Грибоедова иногда мелькала мыслишка – а что там нас ждет? Но все три работающих на выход эскалатора приятно удивили. Не сразу и осознали, что все, кто поднимался с нами наверх, поворачивали направо и шли к арке Главного штаба. Почему-то тревога ушла и стало радостно, ощущался сильный духовный подъём. Когда шли до Мойки, нам почти хватало тротуара, затем шли уже по мостовой, оглядываясь и  внутренне радуясь общему порыву.

Сказать «Дворцовая была полна народа», значит, ничего не сказать. Люди занимали всю её площадь равномерно. Были небольшие тесные группки знакомых, но практически любого можно было обойти со всех сторон (при этом на фотографиях кажется, что мы стоим плечо в плечо). Это предотвращало возможность даже малейшей давки и позволяло свободно перемещаться и к Александрийскому столбу, и к Певческому мосту. Все ждали выступлений лидеров и, прежде всего, Собчака. По какой-то причине ни я, ни моё окружение не приближалось к трибуне, сооруженной у Зимнего дворца. Динамики разносили речь по всей площади. Мы услышали в основном то, что уже и так понимали и знали. Я, надеюсь, и окружающие, осознавали, а осознав, упивались новым чувством единения. То, что нас не менее 100 тысяч, и мы пришли сюда по своей воле (а не на демонстрацию по разнарядке), вселяло твёрдую уверенность в продолжении перемен. ГКЧП сразу стал мелким, и неизбежность его краха была очевидна всем, кто побывал на Дворцовой площади.

Жаль, что уже в конце августа стало звучать «стоит ли ловить ведьм?!», и успех единения не был развит. Тогда и сейчас считаю это ошибкой. С теми, кто мешал выходить на площадь, надо было «разбираться», а к тем, кто препятствовал, как наш главный инженер Краутман, надо было принимать меры. Наиболее эффектно было бы лишение права занимать должности и т.п. Сейчас ко мне пришло понимание, что не было лидеров, готовых развивать успех дальше. Те кто был - почили на лаврах (тот же Собчак став мэром вскоре принялся оспаривать решения Ленсовета, тянуть одеяло на исполнительную власть. Характерно, что в суде мэр Собчак требовал отмены решений, подписанных председателем Ленсовета Собчаком.) Мы и не могли распорядиться эффективно доставшейся «властью», не было ни структуры единомышленников, ни длинной воли её выполнять, ни опыта самим строить государство нового типа. Заботящегося о людях, своих гражданах, и не допускающего появления коррупции, в самом широком смысле этого слова.  Такого нет до сих пор и не видно, когда появится.

Но готовиться к тому, что стихия народная сметёт коррумпированный режим, надо уже сейчас. Мне и моим единомышленникам не нужна никакая жёсткая рука. Мы будет устраивать новую жизнь мирным эволюционным способом. Не побоюсь этого призыва: ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ! Даешь выборы губернаторов и мэров! Но это тема для совсем другого рассказа.

Монахов О.В.

Депутат 4-х созывов муниципального Совета МО Владимирский округ (с 1998 года)