"Польскими шпионами" назначили штамповщика и поездного электромонтёра
«Пришли за дедом в квартиру на улице Предтеченской ночью. Он забыл надеть шарф. Жена бросилась к нему с шарфом в руках. Он отстранил ее:
– Не надо. Это ошибка какая-то. Вернусь через два часа».
Семейная память сохранила эти последние слова поездного электромонтера Василия Дмитриевича Лагуна. Через 2 недели после ареста, 15 ноября 1937 года, Василий Лагун был расстрелян. Семью выслали на север, квартиру занял сотрудник НКВД.
В деле В. Д. Лагуна всего два допроса. Первый, где обвинения отрицаются, подписан размашисто и уверенно, второй – с признательными показаниями, по-официальному сформулированными, скреплен нечеткой, дрожащей подписью.
«Вопрос: – Имущественное положение в момент ареста (перечислить подробно движимое и недвижимое имущество)?
Ответ: – Имущества не имею.
– То же до 1929 года?
– То же самое.
– То же до 1917 года?
– То же самое.
– Социальное положение в момент ареста?
– Рабочий.
– Служба в царской армии и чин?
– C 1906 по 1908 год, рядовой.
– Служба в белой армии и чин?
– Нет.
– Образование?
– 3 класса.
– Вы арестованы как участник польской контрреволюционной диверсионной группы, существовавшей и действовавшей в пассажирском отделении при ст. Ленинград Кировской ж.д. Дайте показания по существу.
– Я это отрицаю. Участником польской диверсионной группы я не являюсь и никакой диверсионной работы не проводил.
…
– Я вижу, что дальнейшее мое запирательство бесполезно и решил рассказать следствию всю правду.
– Какие задачи ставила перед собой ваша диверсионная группа?
– ... диверсионные акты в момент возникновения войны между Польшей и СССР путем устройства крушения поездов...
– Расскажите про вашу практическую контрреволюционную деятельность.
– Работая электромонтером на пассажирских поездах Кировской железной дороги я в контрреволюционных целях систематически проводил порчу электрооборудования пассажирских поездов, как то: портил динамо-машину и электропроводку, чем создавал неудобство пассажиров, оставляя поезда без света ... Я говорил, что при существующей власти жить стало тяжело и даже невозможно, что заставляют много работать, и зарплату платят низкую и рабочему не хватает на хлеб, что в колхозах крестьяне живут на голодном пайке и большинство из колхозников разбегаются в города...»
По версии следствия, Василий Лагун «участвовал на к.-р. сборищах, где обсуждались вопросы борьбы с Соввластью путем террора. Умышленно производил порчу электрооборудования пассажирских поездов и выводил из строя динамо-машины. Систематически вел к.-р. польскую национальную агитацию и восхвалял фашистский строй».
По этому делу прошло еще 4 сотрудника Кировской железной дороги.
Приговор Василию Дмитриевичу Лагуну отменен «за недоказанностью предъявленного обвинения» в 1958 году.
***
Дочь Ивана Фроловича вспоминает: «Отец в 14 лет отец устроился на Балтийский кораблестроительный завод учеником штамповщика. Работал штамповщиком. Потом стал мастером этого цеха. Зарплата 70 р. Уже кормил свою семью, 5 человек. Мама не работала, трое детей. Отец был очень трудолюбивым, весёлым, общительным, любил выпить, играл на баяне. Весь двор слышал, что Иван с работы идёт.
Отец был рыболов-любитель. Приносил маме рыбу рано утром, прямо ей в кровать, отчего она визжала, вскакивала и шла обрабатывать рыбу. Купил охотничье ружьё с дробью: хотел стать ещё охотником. Но так и не собрался его распечатать и снять смазку. Всё некогда. Руки золотые. Жене и детям шил одежду, делал игрушки. Домик с мебелью и лампочками, сделанный руками отца, мать продала соседке – она всё выпрашивала, так он ей нравился. Если на заводе в цеху ночью были неполадки, за ним приезжали на машине. За трудолюбие он получал премии продуктами.
В 1937 уже ходили слухи об арестах невиновных по анонимкам.
4 декабря отец, придя с работы, сказал матери, что его, наверное, сегодня арестуют. И точно, в эту ночь 5 декабря (день Сталинской конституции) 1937 за ним пришли трое. Разбудили отца, приказали одеваться. Я (мне было 3,5 месяца) вдруг заплакала. Мама хотела подойти ко мне, но услышала: «Стоять! Ни с места!».
Пока отец собирался, я уже не плакала, а кричала. Отца увели, сказав бабушке, что его отпустят, когда поговорят с ним. Рыболовные снасти, баян, ружьё с дробью новое моего отца забрали с собой те, кто за ним пришли ночью.
Маме через месяц сказали, что отец выслан на 10 лет без права переписки.
19 мая 1967 дело было отменено, прекращено и отец был реабилитирован посмертно.
Без отца мы стали голодными, раздетыми. Добрые люди помогали маме как могли. Мама работала на двух работах, детей видела только ночью. Её заработка хватало только на еду. Одеть было нечего. Эвакуировать не смогла. Все умерли в блокаду, кроме меня и мамы».
Иван Николаевич Фролович расстрелян по так называемому Списку польских шпионов № 53 15 января 1938 года. В предписании на расстрел значится 38-м из 100 «шпионов».
