Первоисточник на русском языке: полный транскрипт интервью Дмитрия Медведева журналу "Шпигель", 7 ноября 2009.

ВОПРОС: Господин Президент, сегодня мы встречаем 20-летие падения Берлинской стены. Вы будете отмечать его вместе с другими гостями в Берлине. Где Вы были в этот день 20 лет тому назад? И какие воспоминания он у Вас оставил?

Д.МЕДВЕДЕВ: Время бежит очень быстро. Спустя 20 лет всё, что происходило в Восточной Европе, и всё, что происходило вокруг объединения Германии, падения Берлинской стены, уже является частью истории. Я не помню, где я был в этот день. Но я отлично помню, что были очень острые ощущения того, что наша жизнь моментально меняется, потому что я уже был в достаточно взрослом состоянии (я тогда учился в аспирантуре Санкт-Петербургского университета), чтобы понимать, что такого рода изменения – это не только изменения, касающиеся всех немцев, но это изменения, которые затронули судьбу Европы, а в конечном счёте и судьбу нашей страны. Берлинская стена, как известно, всегда была символом раздела Европы, раздела двух цивилизаций, раздела ценностных ориентиров. И её падение воспринималось как продолжение курса на объединение Европы. Очевидно, что всё это имеет и какие-то эмоциональные составляющие. Во всяком случае, это время у многих ассоциируется с известной композицией «Wind of change», которая, по сути, была написана в этот период и которая стала гимном этому времени.

После этого прошло уже много времени. Часть надежд, которые были тогда, скажем, у меня и, наверное, у жителей нашей страны, оправдались, часть надежд – не оправдались. Самое главное, что были преодолены разделительные линии, произошло в конечном счёте объединение Европы.

С другой стороны, многие вопросы, связанные с судьбой Европы, с отношениями между Российской Федерацией и европейскими странами, на мой взгляд, могли бы развиваться несколько по иному сценарию.

Д.МЕДВЕДЕВ: С моей стороны, наверное, не очень правильно оценивать деятельность своих предшественников. Михаил Сергеевич Горбачёв является положительной фигурой для Федеративной Республики Германия, во многих европейских странах воспринимается как человек, который многое сделал для объединения Европы, для преодоления последствий «холодной войны», для устранения «железного занавеса».

В нашей стране, наверное, оценки его деятельности могут быть разные, потому что период его работы пришёлся на распад нашего государства. Довольно значительная часть наших людей связывает кончину нашего государства с его работой. Справедливо это или нет –  это вопрос историков. Но то, что в субъективном плане очень многие люди в тот период чувствовали себя пострадавшими, потерпевшими, лишившимися страны – это факт.

ВОПРОС: Ваш предшественник Владимир Путин не проявляет такую сдержанность. Он назвал развал Советского Союза величайшей геополитической катастрофой ХХ века. Вы разделяете эту оценку?

Д.МЕДВЕДЕВ: Владимир Путин не давал характеристик господину Горбачёву, так что в этом смысле он проявляет такую же степень сдержанности, как и я.

Распад Советского Союза – это действительно очень большое потрясение для всех людей, которые проживали на территории бывшего Союза ССР. Безотносительно к тому, воспринимали ли они развал государства как личную катастрофу или же считали, что это закономерный итог правления большевиков. Были же разные оценки. И они остаются. В любом случае это было очень серьёзное, драматическое событие, в результате которого народ, который жил на протяжении десятилетий, а зачастую и столетий, в рамках одного государства, оказался разведённым по разным государствам. Это создало проблемы и в общении, и в поездках, возникли трудности в перемещении, в контактах с родственниками, близкими людьми. Но говорить о том, что это главная геополитическая катастрофа или ещё что-то, – это опять же дело историков.

Я считаю, что Вторая мировая война – это не менее серьёзная катастрофа XX века, а если говорить о последствиях, более страшная трагедия. А революция 17-го года в нашей стране сопровождалась гражданской войной, когда родственники воевали друг с другом, близкие люди стреляли друг в друга. Разве это не катастрофа?

ВОПРОС: Господин Президент, мы только что говорили об истории. Конечно, мы внимательно следим за тем, что Вы пишете, в том числе на прошлой неделе, в Вашем блоге. Что можно сказать о состоянии российского общества, когда Вы говорите о роли Сталина и о его высокой оценке в российском обществе?

Д.МЕДВЕДЕВ: У каждого исторического персонажа есть и всегда будет и определённое число почитателей, и определённое число людей, которые относятся к нему крайне отрицательно. Это касается и Сталина.

У нас 50 миллионов человек пользуются интернетом. На президентский сайт пришли тысячи откликов на то, что я сказал. Кто-то пишет, что наконец-то руководитель государства прямо сказал, что он думает о времени репрессий и о Сталине. Все оценки были даны, то, что делалось, было названо мной преступлением. Кто-то пишет, что это неприемлемо, потому что Сталин привёл страну к очень высокому уровню развития, мы получили развитую промышленность, хорошо продвинутую социальную сферу, где многие продукты получали бесплатно, в обществе почти отсутствовала преступность. И что, мол, современным лидерам России ещё надо достичь таких успехов.

Власть должна быть честной, а честность власти заключается и в том, чтобы определённые исторические события, которые уже имеют глубокий анализ, назывались абсолютно понятным правовым языком. С точки зрения права уничтожение огромного количества соотечественников по политическим или надуманным экономическим поводам является преступлением. Каких бы экономических успехов мы тогда ни достигли, как бы хорошо ни был выстроен государственный механизм, невозможна реабилитация лиц, которые причастны к совершению преступлений.

У меня всегда была такая позиция, во всяком случае с того периода, когда я получил, как и многие другие мои соотечественники, доступ к документам, к материалам того времени. То есть, по сути, с периода начала перестройки в нашей стране, когда появилась возможность получать многие документы в подлиннике. А это, кстати, я считаю, безусловно, была заслуга тех лиц, которые тогда руководили государством, и того же самого Горбачёва, что они не постеснялись придать огласке те документы, которые бросали тень и на систему государственного управления, и уж точно на Коммунистическую партию.

<...> "