Показ организован совместно Польским институтом в Петербурге и НИЦ "Мемориал" (совместный проект "Польское кино в "Мемориале"), идея показать фильм Пасиковского принадлежит петербургскому киноведу Юрию Шуйскому.

Широкого проката фильма в России так и не случилось: в конце 2013 он был непродолжительно показан в трёх московских кинотеатрах, об этом писали в "Коммерсанте" и на Colta.ru, в Петербурге фильм показали в Еврейском общинном центре.

Название фильма переведено с польского неадекватно: следовало перевести "стерня" ("жнивьё"), = польскому "Pokłosie", то, что остаётся после колосков, а не "Колоски".

Речь в фильме идёт об убийстве самими поляками евреев в польском посёлке. Название "Едвабне" не фигурирует, но для поляков понятно, что речь идёт об преступлении там. "10 июля 1941 года в местечке Едвабне [что по-русски значит Шёлковое] на Ломжинской земле после отступления Красной армии и вступления немецких войск здешняя еврейская община была уничтожена местным польским населением. То же самое произошло еще в нескольких местностях, расположенных поблизости. Эти преступления до недавнего времени приписывали немцам" - писал в июле 2001 года журнал "Новая Польша". 

Правду о событиях в Едвабне в Польше стали говорить лишь после 2000 года. Как сообщает Википедия, "идея снять «Колоски» появилась у Пасиковского после публикации в 2000 году книги историка Яна Т. Гросса «Соседи». В этой книге Гросс исследовал массовое убийство польских евреев в Едвабне в 1941 году и пришёл к выводу, что убийство совершили не нацисты, как считалось раньше, а сами поляки. Это открытие вызвало крупный скандал в Польше, так как противоречило традиционному представлению о том, что во время Второй мировой войны поляки были исключительно жертвами. В то же время описанные в фильме события полностью вымышлены, в нём не содержится никаких прямых указаний на Едвабне]. Из-за болезненной для польского общества темы Дариуш Яблонский не мог найти денег на съёмки в течение семи лет". Режиссёр Владислав Пасиковский нашёл поддержку своей идее в Голландии, Словакии и России, последнее особенно приятно.

Начало показа в 19:00. Вход свободный.

Просмотр состоится 30 июля 2015, четверг, в помещении НИЦ «Мемориал» по адресу: ул Рубинштейна, д. 23, оф. 103 (центральный двор "довлатовского" дома, лестница №8, отдельная кнопка домофона или код 6147#, 1-й этаж). 

О событиях в Едвабне сегодня можно также узнать на русском из публикаций журнала "Новая Польша" (например, здесь и здесь),  пьесы "Одноклассники" Тадеуша Слободзянека (опубликована в "Иностранной литературе", №10 за 2011, текст есть онлайн на разных сайтах), наконец, в Википедии.

Адам Михник писал в 2000 году в статье "По наказу совести": "…я благодаря случаю — поляк с еврейскими корнями. Почти всю мою семью поглотил Холокост, мои близкие могли погибнуть в Едвабне. Некоторые из них были коммунистами или родственниками коммунистов, некоторые были ремесленниками, торговцами, может, и раввинами. Но все были евреями. Своей вины перед теми погибшими не чувствую — чувствую ответственность. Не за то, что их убили, — этого предотвратить я не мог. А за то, что после смерти их убили второй раз, — по-человечески не похоронили, не оплакали, не раскрыли правду об этом позорном преступлении, но разрешили десятилетиями обманывать. И это уже моя вина. Не хватило воображения, времени, из-за своего оппортунизма и духовного лентяйства не задал себе некоторых вопросов, не искал ответов. Почему? Ведь принадлежал к тем, кто активно включился в раскрытие правды о преступлении в Катыни, добивался познания истины о сталинских процессах, о жертвах коммунистическою репрессивного аппарата. Почему же не искал правды об уничтоженных в Едвабне евреях? Быть может, подсознательно боялся ее?

А ведь дикая толпа в Едвабне не была одинокой. Во всех странах, порабощенных после 1939 года Советским Союзом, летом и осенью 1941 года происходили жуткие преступления против евреев. Они погибали от рук соседей — литовских, латышских, эстонских, украинских, российских, белорусских. Думаю, пришло время узнать, наконец, всю правду об этих кошмарных событиях. Пишу эти слова и снова ощущаю специфическую шизофрению: я — поляк, а мой стыд за преступление в Едвабне — это польский стыд. При этом знаю, что, окажись сам тогда в Едвабне, был бы убит как еврей.

Так кто же, наконец, я, пишущий эти слова? Благодаря природе, я — человек, отвечающий перед другими людьми за то, что сделал и чего не сделал. Благодаря моему выбору, я — поляк и отвечаю перед всем миром за то зло, которое сотворили мои соотечественники. Делаю это осознанно, по наказу собственной совести".