Опубликовано 15 декабря 2013

Давно уже наблюдаю такой парадокс. Беседуешь с коллегами-экономистами о том, как следует развиваться нашей стране, какой путь выбрать, ориентироваться ли на Запад или на Восток. На первый взгляд, оценки достаточно трезвые, поскольку среди профессионалов не распространены всякие экзотические теории об особом пути России, о намерении строить свою специфическую модель, в которой будут все плюсы капитализма и социализма, но не будет никаких минусов. Любой профессионал скажет, что ориентироваться надо, конечно же, на Европу и максимально использовать европейский опыт формирования частной собственности, развития конкуренции, защиты бизнеса от бандитизма и коррупции.

Но вот говоришь с этим же человеком на другой день по иному поводу и вдруг слышишь предельно жесткие оценки в отношении европейского государства благосостояния. Собеседник отмечает, что Европа живет не по средствам, что там слишком много социализма, который приводит к таким кризисам, как греческий, и что России нужно обязательно избежать европейских ошибок, которые обусловили за последние десятилетия значительное сокращение доли Европы (и, соответственно, увеличение доли Азии) в мировой экономике.

Нос Ивана Кузьмича

Понятно, что формально противоречия в позиции моего собеседника нет. С одной стороны, мы признаем большую роль Европы в формировании современной экономики, поскольку именно европейцы стали впервые по-настоящему защищать частную собственность и создавать стимулы для развития. С другой – нельзя отрицать, что стимулов в последние десятилетия стало меньше, поскольку нынешние европейцы имеют возможность неплохо жить за счет государства, не особо стремясь к риску и предприимчивости, которые обогатили их отцов и дедов.

Однако когда мы размышляем о том, как заимствовать европейский опыт в сегодняшней России, трудно обойтись констатацией этих фактов. Нам надо понять, идти ли все же по европейскому пути высокой социальной защищенности граждан, рискуя, в конечном счете, сильно отстать экономически от Китая и Индии, где такой социальной защиты нет, или же сделать вывод о том, что Европа вырулила не туда, а, значит, лучше нам сразу придумывать что-то иное.

Причем в осуществлении выбора вряд ли помогут рассуждения о том, чтобы взять от европейского опыта лучшее, откинув все неприемлемое. Очень уж такие попытки напоминают гоголевскую «Женитьбу», в которой Агафья Тихоновна размышляла: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколь-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась». Европейский опыт, скорее всего, явление целостное, и та высокая степень социальной защищенности, которая сегодня существует, является объективным следствием развития европейской демократии, которая, в свою очередь, произросла из европейского экономического чуда. Поэтому вряд ли получится взять европейскую демократию, приставить ее к китайской дешевой рабочей силе, добавить американского умения внедрять высокие технологии и японской дисциплины труда. Нам придется понять, что, увы, не все совместимо.

Конец европейского чуда?

Эту проблему я решил вынести на конференцию «Европа как наследие и задание», которая была организована Европейским университетом в Санкт-Петербурге совместно с Генеральным консульством Польши. Она прошла 11-12 декабря 2013 года. 

В рамках этой конференции, которая была задумана в виде четырех «круглых столов» по актуальным проблемам политики и экономики, мне довелось вести дискуссию под названием «Конец европейского чуда?».

И впрямь, то великое расхождение в темпах экономического роста, которое наметилось в XVIII веке между Европой и всем остальным миром, порой представляется чудом. И то сокращение разрыва, которое происходит ныне, выглядит как его конец. Действительно ли это так?

Тон дискуссии задали выступления двух известных петербургских экономистов Павла Усанова, директора Института экономики и права им. Фридриха фон Хайека, и Леонида Лимонова, директора-координатора научно-исследовательских программ «Леонтьевского центра».

Павел Усанов подверг жесткой критике европейскую социальную политику и отметил, что связано это со своеобразным «большевизмом» стран-членов ЕС. В свое время, констатируя явное поражение советского проекта, основанного на марксизме, ученые шутили, что известная британская компания «Маркс и Спенсер» победила коммунистическую кампанию, ведущуюся под лозунгом «Маркс и Энгельс». Но сегодня эта победа уже не очевидна, поскольку Европа сдает свои позиции.

Леонид Лимонов обратил внимание на другую сторону вопроса. Европа по формальным показателям вроде бы и впрямь сдает свои позиции, но за те годы, которые мы считаем для этого региона кризисными, качество жизни там значительно поднялось. Европейские города становятся все более благоустроенными и удобными для проживания. Налицо своеобразный общественный договор: европейцы хотят такого развития, в котором важны не темпы роста, а то, как устроена жизнь.

Андрей Заостровцев, профессор Санкт-Петербургского филиала Высшей школы экономики встал в этой полемике, скорее, на сторону П. Усанова. Он подметил интересную вещь. В Европе за последние десятилетия практически исчезли яркие инноваторы, изобретатели. Можно ли представить себе, например, появление там человека вроде Стива Джобса? Европейская бюрократия наряду с европейскими профсоюзами просто задушили бы подобное предпринимательство. А без таких людей, как Стив Джобс, европейское чудо не сможет долго продержаться, поскольку чтобы иметь комфортную социальную среду, надо сначала зарабатывать.

И впрямь, трудно не согласиться с А. Заостровцевым: Джобсов в Европе нет. А потому П. Усанов рекомендовал России, скорее, ориентироваться в развитии экономики на США, чем на Евросоюз. Однако Л. Лимонов отметил, что Европа все же специализируется на производстве целого ряда высококачественных товаров и сдавать свои позиции не собирается. А, значит, несмотря на отсутствие Джобсов, сохраняется база для поддержания высокого качества жизни.

Выдающийся польский экономист Марек Домбровский, который был заместителем министра финансов в реформаторском правительстве Т.Мазовецкого – Л.Бальцеровича, отметил, что не стоит все же говорить о «большевизме» в Европе (это правильнее называть социализмом), хотя встает вопрос о том, насколько необходимы некоторые общественные блага? Очень высокий уровень расходов определяется затратами на пенсионное страхование, семейные пособия, борьбу с безработицей. Продемонстрировав на богатом статистическом материале реальное положение дел в Европе, М. Домбровский фактически поставил вопрос о необходимости новых серьезных реформ.

Знаменитый московский экономист Евгений Гонтмахер, заместитель директора Института Мировой экономики и международных отношений АН СССР, предложил ввести понятие страховочной сетки общества. Современная Европа в социальном смысле напоминает цирк, в котором акробат выступает на большой высоте и должен «крутиться», чтобы привлечь внимание публики. Успешен будет лишь тот, кто обладает большим мастерством. Однако на случай падения акробата внизу натянута страховочная сетка. Она не спасет плохого артиста от провала, однако спасет от гибели. Примерно также должна быть устроена система социального страхования. Не следует гарантировать человеку обязательное сохранение высокого уровня жизни, но следует предотвращать падение с большой высоты на социальное дно. Причем заниматься этим может не только государство, но и общество (в частности, благотворительные организации).

Страховочная сеть

Идея страховочной сетки общества, бесспорно, привлекательна. Наверное, можно признать, что Е. Гонтмахер сформулировал оптимальное предложение, позволяющее сочетать социальную защиту с высокой эффективностью экономики. И все же остается важный вопрос. Реальная политика и в Евросоюзе, и в России определяется не столько советами ученых, сколько соотношением различных групповых интересов. А ведь есть очень много групп, заинтересованных в том, чтобы социальные расходы непомерно разрастались, поскольку с них очень просто кормиться. Сможет ли Европа ограничиться недорогой страховочной сетью, или различные группы интересов вынудят общество тратить на социальные нужды непосильные ему суммы денег? От ответа на этот вопрос зависит ответ на вопрос о конце европейского чуда.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, специально для Когита!ру

Европа как наследие и как задание. Дебаты в ЕУСПб

См. также: Отчет Анны Тарасенко об этой дискуссии на сайте ЕУСПб