Однодневная конференция, посвященная первому круглому юбилею вступления в Европейский Союз десяти стран Центральной и Восточной Европы, была проведена по инициативе Польского института в Санкт-Петербурге и состоялась при участии Генеральных консульств Литовской Республики и Чешской Республики в Санкт-Петербурге. 21 мая 2014 она смогла состояться, несмотря на напряжение во взаимоотношениях России и ЕС, возникшее после 1 марта 2014.

Площадкой для её проведения стал новый атриум Музея политической истории России. Федеральный, а значит во всех смыслах удобный статус этого Музея позволяет не зависеть напрямую от колебаний обоих курсов, как центрального, так и местного - "и от Цезаря далёко, и от вьюги". Конференция проходила в ярком, залитом солнцем пространстве выставки "Политическая спектрография", открытой специально к "Ночи музеев - 2014". Общей темой ночи музеев в этом году были "Свет и цвет". В МПИРе решили цветовые аллюзии поискать в фото-визуализации политических и социальных явлений. "Синий" здесь представлен, среди прочего, "Синими ведёрками", "жёлтый" - "жёлтой прессой", а "оранжевый" - разными символами "оранжевых угроз" в общественно-политическом дискурсе. В Ночь музеев открытый перечень аллюзий на специальной WhiteBoard мог дополнить любой посетитель. Эту выставку, как впрочем, и все постоянные и временные экспозиции МПИР нужно обязательно и регулярно смотреть всей семьёй. Это мгновенно поняли иностранные участники проходившей тут конференции "Страны Центральной и Восточной Европы: 10 лет в Европейском Союзе". Первый докладчик Яцек Протасевич так увлёкся, что конференция началась с небольшим опозданием.

Как мы писали ранее, российские, польские, литовские и чешские эксперты собрались, чтобы на двух панельных дискуссиях представить политические, экономические и социальные итоги первого десятилетия в Евросоюзе десятки стран, включенных в него 1 мая 2004 года. Среди гостей конференции были несколько групп студентов факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета (ФМО СПбГУ), преподаватели и сотрудники подразделений этого факультета.

"Конференция проходит в единственном в России музее политического прошлого. Это бывший музей Октябрьской революции. История у него очень интересная, и она практически совпадает с историей России в последние два века. Пространство музея не раз способствовало творческому обсуждению и решению любых вопросов, которые здесь обсуждаются", - отметил директор МПИР Евгений Артёмов в приветственной речи, и отдельно поприветствовал присутствующих на конференции генеральных консулов Польши, Чехии и Словакии и и.о. генерального консула Литовской Республики и всех гостей-докладчиков.

Директор Польского института в Петербурге Наталья Брыжко-Запур поблагодарила Музей за возможность проведения конференции ("друзья помогли решить неожиданно возникшие проблемы") и сказала о её основной идее: побеседовать о плюсах и минусах, различиях и общих чертах европейского десятилетия стран ЦВЕ в Евросоюзе.

Первое заседание модерировал Игорь Грецкий, доцент кафедры международных отношений на постсоветском пространстве ФМО СПбГУ. "Конференция посвящена значительному событию. Журналисты и аналитики в странах Центральной и Восточной Европы пишут, что это юбилей не десятилетия вступления, а очередной этап возвращения в Европу. В аксиологическом, экономическом смысле это действительно так" - заметил Игорь Грецки. По его мнению, многие из этих стран, бывшая Югославия, Чехословакия и другие с начала 20 века ориентировались на европейскую торговлю и европейскую синергию и продолжали считать себя частью Европы, независимо от политического режима, заметил ведущий и добавил: "Первая часть конференции будет посвящена, в основном, проблематике внешней политики и изменениям, произошедшим в этих странах за десять лет в ЕС".

Вице-председатель Европарламента Яцек Протасевич (Jacek Protasiewicz), филолог из Вроцлава, в Брюсселе с 2003 года, когда он представлял Польшу ещё в качестве наблюдателя, до вступления страны в ЕС. Дважды переизбирался от "Гражданской платформы", глава постоянной комиссии Европарламента по отношениям с Республикой Беларусь, постоянный член комиссий по гражданским свободам, юстиции и внутренним делам, по правам человека; вице-председателем он стал в 2012. Как он сказал на конференции, в Еропарламенте он также отвечает за вопросы "Восточного партнёрства". Его доклад касался "влияния новых членов Евросоюза на работу законодательного органа ЕС".

Яцек Протасевич подробно и наглядно, практически по всем комитетам, представил принципы формирования этого органа - дегрессивную пропорциональность, сбалансированность, гендерное и национальное равенство, разнообразие и другие. Их установление является "выражением политической воли" и демонстрацией того, что "с нами [членами ЕС с 2004 года] играют в честную игру". "Старые члены ЕС" отказались от демонстрации своего богатства перед новыми и более бедными членами ЕС. 

Для иллюстрации масштабов финансовой помощи, которую получает его страна от Евросоюза, польский евро-парламентарий сказал, что на следующие семь лет польский бюджет будет каждый год получать около 2 миллиардов евро из Брюсселя ежегодно. 

Польский евро-политик рассказал и о "Программе Восточного партнёрства", которая возникла по инициативе Швеции и Польши, и была принята, когда в Евросоюзе председательствовала Чехия, отметил он. Программа разработана для "шести бывших республик СССР - Украины, Белоруссии, Молдавии, Грузии, Азербайджана и Армении". Она предполагает "швейцаризацию" этих стран, как выразился Протасевич. Швейцария, как известно, не член ЕС, но жить там и вести там свой бизнес хотели бы многие поляки. "Теперь мой брат и я можем открыть там свой бизнес и продавать свои товары, мы можем приехать в Швейцарию и свободно это сделать" - сказал польский евро-депутат. Так и Программа восточного партнёрства предполагает возможно более тесное сотрудничество с Евросоюзом шести стран: открытые границы для людей и товаров, финансирование смен изменений в области государственного устройства, промышленности, экономики, всех других институций в сторону их европеизации, всё, что угодно, кроме членства". Споры в ЕС вокруг этой программы не утихают с самого начала и особенно обострились после событий в Украине, которая требует полного членства, а не ассоциации. "Но мы говорим: может быть, это будет через два года, может быть, через двенадцать, а может быть, через двадцать лет, дорогая Украина. Когда вы будете готовы". Наши коллеги из Германии, Франции, Италии говорят только об ассоциации. И я их понимаю, они имеют основания. Это геополитические шахматы: Кремль влияет на Берлин, Берлин влияет на своих депутатов, депутаты влияют на своих избирателей, и те говорят: "Нет". После событий, которые произошли в Крыму, с моей точки зрения, Кремль уже не влияет на политику Берлина. Но депутаты из Мюнхена, Кёльна, Дортмунда говорят: "Нас не поймут избиратели, если мы будем говорить, что станем расширяться на Восток: это страшно дорого". И это будет, вероятно, главная тема дискуссий следующей каденции Европарламента - будет только ассоциация с Украиной или её членство".

Выступление Яцека Протасевича, вероятно, было наиболее полезно для студентов факультета международных отношений СПбГУ, но оно проходило с последовательным переводом (только он из иностранных докладчиков не говорил по-русски) и почти в три раза превысило установленный Игорем Грецким регламент в 15 минут. Больше всех этим был возмущен докладчик из Чехии.

Петр Мареш (Petr Mareš), посол по особым поручениям и вопросам Восточного партнерства Министерства иностранных дел Чешской Республики, экс-вице-премьер, сказал, что ему хотелось бы представлять в Петербурге, прежде всего, свой личный взгляд и Карловый университет. Он начал с вечного ментального спора между чехами и поляками. К энергичному польскому докладу его четырнадцатиминутное выступление было абсолютным контрапунктом.

Позиции соотечественников Петра Мареша всегда сильно отличались от польских. Суть даже не в известном чешском скептицизме, просто "чехи и словаки были всегда уверены, что они живут в Европе". Поэтому и дискуссии о вступлении в ЕС в этих странах не было. Однако были дискуссии о вступлении в НАТО. Чешский эксперт напомнил о позиции последнего президента Чехословакии Вацлава Гавела: "в Центральной и Восточной Европе не должно быть ни Варшавского договора, ни НАТО".

Если составить шкалу оценки европейского оптимизма среди новых стран-членов ЕС или только в одной Вышеградской четвёрке, то "поляки всегда займут в ней первое место, а чехи будут на самом последнем". потому что поляки - самые большие еврооптимисты (и пример вы могли увидеть только что в лице господина вице-председателя Европарламента), а чехи - самые убеждённые евроскептики - отметил Мареш. И самый большой евроскептик из чехов - второй президент Чехии Вацлав Клаус. Однако любой опрос или исследования, проведённые в Чехии покажут, что у её граждан нет никаких сомнений, что вступление в ЕС было положительным для страны. "Всегда хотели вступить, но европейские преобразования - сложный и болезненный процесс, за который не все хотели платить политическую цену". Как "историк по профессии" Петр Мареш знает, что чехи всегда любили объяснять свои неудачи извне: "если не убрали снег, сначала была виновата Вена, потом Москва, теперь Брюссель". Петр Мареш сильно сократил своё выступление, поскольку лично ему было "наиболее интересно услышать российских коллег". 

Дмитрий Травин, петербургский экономист, публицист, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге и научный руководитель Центра исследований модернизации, "перевел стрелки" на Россию. Лично для меня это выступление было ключевым, наиболее актуальным оно также показалось Петру Марешу и литовскому докладчику, социологу Владасу Гайдису. 

"Мы ведем дискуссию в России, в сложный для неё и для Европы момент, когда наши взгляды стали всё больше расходиться. Мы наблюдаем расхождение принципиальных, магистральных позиций на развитие Европы" - сказал Травин. В России это дискуссионный вопрос.  По мнению Травина, расхождение наметилось не три месяца назад, а как раз в момент вхождения десятки новых членов в ЕС в 2003-2004 годах: "Россия стала тогда серьёзно поворачивать свой курс в новом направлении. Итоги мы видим сегодня в Крыму и в Украине".

Однако существует точка зрения, что никакого поворота и не было: "В 1991 году, в момент формирования государства, Россия вела себя иначе, чем Польша, Чехословакия, Венгрия и другие страны Центральной и Восточной Европы". Дмитрий Травин назвал ее ошибочной. Если перейти от демагогии к тому, что реально происходило в стране и в экономике, то Россия осуществляла схожую экономическую политику: «Не существовало никакой российской или русской экономики, которая развивалась бы по иным критериям, мы проводили те же стабилизационные программы, что и западные соседи, но, как правило, хуже и получали худшие результаты». Не было отличий и в политике: в России проходили относительно свободные, демократические выборы. «Президентские выборы 1996 и парламентские выборы 1995 отличались очень острой борьбой, реальной конкуренцией. Никакой предопределенности иного курса России, которая должна была столкнуться с Европой где-то на Украине или в Крыму, не было.

Почему изменился курс? Дмитрий Травин выделяет три момента. С самого начала в России не было спроса на демократию и европейские ценности. «Мы очень прагматичные люди. Реформы начинались при пустых прилавках и полном отсутствии нормального развития экономики. Россияне предъявили спрос на полные прилавки и, соответственно, на рыночную экономику. Она многим не нравилась, но общество её приняло, и желающих вернуться в Советский Союз, в котором надо не сидеть на научных конференциях, а стоять в очереди за колбасой (пока ты сидишь на конференции, колбасу купит кто-то другой), - сегодня очень мало. <…> Но зачем нужна демократия, если колбасу можно получить и без неё». В 1990-е на этот вопрос никто не ответил. Более того, в экономике в этот период были большие трудности, которые российские граждане связали с демократией.

В нулевые годы здесь сформировался режим «электорального авторитаризма» - когда все голосуют, но всегда за одних и тех же, и власть не меняется. Одновременно в экономике дела пошли на лад, потому что были высокие цены на нефть. «Но чтобы это понять, нужен элементарный экономический анализ». Многие его не проводили, и желание обходиться без демократии закрепилось. «В этот момент и произошло фундаментальное расхождение между нами и странами ЦВЕ, вступившими в ЕС. Но в условиях «электорального авторитаризма» «общество перестало определять политический, в том числе и внешнеполитический курс, его передоверили» властям. Травин отметил: «По началу – в 2001 – руководство страны искренне стремилось к Европе, Западу, налаживанию нормальных отношений», и напомнил о том, что Путин первым принёс соболезнование американцам «в трагический день 11 сентября». «Тогда не было расхождений, было общее понимание ценностей».

Однако российское руководство «явно претендовало на более серьёзную роль в мировой политике, чем та, которая ему была отведена и Вашингтоном, и Брюсселем». Фактов и серьёзных оснований для анализа настроений руководства, очень мало, но Дмитрий Травин, не вдаваясь в этические оценки, рискнул предположить, что «у В.Путина, как в своё время у большевиков, было что-то вроде программы-максимум и программы-минимум». Максимум – чтобы с нами считались, как с глобальным игроком, одной из двух мировых держав, Советским Союзом. <…> «Однако экономических и военных ресурсов для этого у России не было». Минимум – региональный лидер, самое крупное и сильное государство, контролирующее процессы на постсоветском пространстве. «Такой роли России тоже не отвели». Разногласия проявлялись не только по Украине, до того была Грузия, петербургский экономист напомнил о знаменитой мюнхенской речи Путина. «Медведев, когда был президентом, робко попытался как-то смягчить этот курс, но ему это, прямо скажем, не удалось. Как только президентский пост снова отошёл к В.Путину, курс возобновился, причём с более жёстких позиций».

На несклонность россиян к демократии, «электоральный авторитаризм» и жёсткий курс руководства наложился ещё один -  третий - ключевой момент, и «это не очевидная вещь». «В России внешняя политика имеет колоссальное значение для решения внутренних проблем». А российская экономика «в очень тяжёлом положении, мы фактически на нуле, экономический рост, который у нас был, исчез, наиболее трезво мыслящие экономисты сулят нам рецессию в ближайшее время». В этих условиях нужен механизм для того, чтобы люди по-прежнему голосовали за ту же самую власть, за которую они голосовали предыдущие 14 лет. Как это сделать? «Есть один способ: сформировать идеологическую атмосферу осаждённого лагеря, чтобы люди сплачивались вокруг руководства, меньше думали об экономике, больше думали о врагах со всех сторон». Сам Дмитрий Травин считает, что у России очень мало врагов во внешнем мире, и «уж точно их нет в Евросоюзе»: «У нас с Евросоюзом могли бы быть прекрасные, дружественные отношения». «Это грустная ситуация, но она такова»: люди плохо представляют, что происходит во внешней политике (90% россиян бандеровцев называет «бендеровцами»), она «стала элементом внутренней политики, инструментом для решения внутренних проблем».

Случайно или нет, но конференция получилась преимущественно экономической по преобладанию научных специальностей спикеров. Кроме Дмитрия Травина, на ней выступили ещё два польских экономиста и прозвучал экономический доклад польского политолога, которые дискутировали, в основном, между собой и всё время апеллировали к тезисам четвёртого польского докладчика Яцека Протасевича, который в обсуждениях не участвовал, поскольку сразу после своего выступления отправился в прямой эфир радиостанции "Эхо Москвы в Петербурге" говорить о воскресных выборах в Европарламент. Экономических аспектов касалось и выступление профессора ФМО СПбГУ Николая Межевича.

Среди польских экономических спикеров грань между оптимизмом и скепсисом прошла по линии экономических взаимоотношений с Россией. Но если продолжить дихотомию чеха Петра Мареша, то сугубо условно наибольшим евроскептиком из поляков мне показался руководитель Отдела содействия торговле и инвестициям Генерального консульства Республики Польша в Санкт-Петербурге Хенрык Бушта, возможно потому, что его выступление было наиболее патриотичным - говорил он практически только о достижениях своей страны. Но при этом главный польский экономист в Петербурге не разделяет радости Яцека Протасевича от возможностей открывать польский бизнес в Швейцарии: во-первых, только с 1 мая 2014 это стало доступно полякам, во-вторых, - досадовал Бушта, - будет как в Великобритании, где они начали работать раньше, поскольку британский рынок труда раньше стал доступен: "они работают на ВВП Великобритании, хотя могли бы работать на ВВП Польши. Со вступлением в ЕС мы получили проблему безработицы".

Однако Хенрик Бушта неподдельно горд успехами своей страны: в 2004-м Польша была наименее богатой из всей десятки стран, вступивших в ЕС, и десятилетие в ЕС стало для неё "цивилизационным скачком". ВВП Польши за годы в ЕС вырос на 46%, ни одна из стран ЕС, ни новых, ни старых, не показала такого результата. Для сравнения Бушта привёл Чехию: там рост ВВП составил 23%, ровно в два раза ниже, чем у поляков; Германия показала за 10 лет 14% роста ВВП, а Венгрия - 13%. Рост ВВП на душу населения в Польше вырос почти в 2 раза за 10 лет: с 22 тысяч злотых в 2003 году до 42 тысяч злотых в 2013. В промышленности рост составил 49%, тут тоже Польша - лидер (на втором месте Словакия). От вступления в ЕС выиграли польские автомобилисты: протяжённость автострад выросла за десять лет более чем в два до  раза - с 550 тысяч км до 1400 км ("больше дорог сделали только в Испании и во Франции, но они - изначально лидеры по количеству дорог в ЕС"). 

По товарообороту Польша занимает восьмое место в ЕС. Главные партнёры - те же, что были десять лет назад -  это страны ЕС; среди них первый партнёр - Германия. Но при этом, заметил Бушта, доля стран ЕС и в импорте, и в экспорте Польши сократилась (например, доля польского импорта в Германии за десять лет снизилась с 30% до 24%).

Польша выгодна для иностранных инвестиций. За десятилетие доля иностранных инвестиций выросла в 3 раза - до 179 млрд евро. Сейчас 70% из этих инвестиций - уже реинвестиции, то есть "из Польши эти деньги не вывозят, они поступают на развитие".

Польский дипломат напомнил, что Польша - по-прежнему преимущественно аграрная страна. Некоторые считают, что самую большую выгоду получили крестьяне, что не было очевидно в 2003 году. "Фермеры с самого начала получают деньги, дотации, которые им положены и используют их для развития". После вступления в ЕС доходы крестьян выросли в 3 раза, а экспорт польских продуктов питания вырос в 5 раз. "Польша занимает третье место в ЕС по производству зерна, 10% европейского зерна идёт отсюда". Уровень производства свинины снижается, но всё равно он значительный: Польша занимает пятое место в ЕС после - Испании, Германии, Франции и Дании и Голландии.

Высказался Бушта и по поводу Украины: когда говорят о вступлении её в ЕС, следует помнить, что "Польша к этому готовилась 15 лет.Мы долго ждали и дождались. К 2004 году польские бизнесмены, польское население было готово к этому и сразу использовало все возможности".

10 апреля 2014 Хенрык Бушта подробно рассказывал о конкурентоспособности Польши, её инвестициях в России и раскрыл торгово-инвестиционный потенциал своей страны в Северо-Западном регионе России. Он пригласил всех, кто хочет подробно ознакомиться с экономической жизнью Польши и её бизнесом, к себе на приём в Генеральное консульство.

Николай Межевич и Рафал Лисякевич

Эва Фишер и Рафал Лисякевич представили две разных точки зрения на развитие польско-российских экономических отношений. Кандидат экономических наук, аналитик Центра восточных исследований Эва Фишер на первой секции конференции рассказывала о том, "как вступление Польши в ЕС отразилось на экономических и торговых отношениях с Россией", и модерировала вторую часть конференции.

Главные продукты польского импорта из России - это углеводороды, но цены на них растут, как известно, а мясо (не только польское) стало в России "политическим товаром". "Каждое четвёртое яблоко в России - польское", это далось полякам нелегко, - Эва Фишер представила увлекательную презентацию и новые данные, ориентируясь на студентов и сетуя на то, что могла бы представить полноценную лекцию, а должна делать краткий обзор. "Если раньше поляки ориентировались на логистические центры в Москве, Московской области, Калининграде, Санкт-Петербурге, то сейчас польский бизнес идёт в российские регионы: машины из Вроцлава работают в чукотских шахтах и Кемеровской области... В Краснодарском крае поляки строят самую крупную свиноферму в Европе... В Новосибирске скоро откроют огромную фабрику по производству гигиенических товаров... Востребован польский бизнес в строительстве на разных стадиях - от разработки, до строительных материалов.... Наконец, у Польши очень выгодное транзитное положение и близость к России...". При этом доля Польши не может сравниться с долей Германии или Голландии ни в товарообороте, ни в инвестициях.

Удельный вес польских товаров в Российском товарообороте - 3-6%. Всегда могло бы быть лучше, и Фишер знает, что обе стороны заинтересованы в развитии сотрудничества, но есть барьеры. Эва Фишер перечислила три главных барьера для польского бизнеса и развития торговли в России: "длительные бюрократические процедуры", "быстро растущее отрицательное торговое сальдо", "отсутствие двустороннего договора о защите инвестиций", "высокое и быстро растущее отрицательное торговое сальдо". 

Рафал Лисякевич (PhD политологии) представлял факультет экономики и международных отношений Краковского экономического университета. Его взгляд на "место Польши в экономических отношениях России и Евросоюза" скорее скептический: Польша занимает достаточно маргинальное место, и у неё нет шансов это изменить. "Россия делит страны на 1. Стратегических партнёров (США, КНР и большинство стран ЕС), 2. Японию, Южную Корею, Турцию, Бразилию... -  поставщики технологий. 3. Содружество независимых государств и другие страны бывшего социалистического лагеря. Польша относится к третьей группе стран" - сказал польский политолог. "Польша платит самую большую цену за российский газ в ЕС. Кто-то считает, что это хорошо, потому что Россия не имеет политического влияния на Польшу. "Товарооборот между странами немного растёт, но этот рост незначительный. Мы для России не являемся серьёзным партнёром".

Фотография фрагмента презентации Рафала Лисякевича

Эва Фишер была рада тому, что представлены разные польские точки зрения: "Два поляка - это всегда две точки зрения. Но теперь не надо иметь промышленность, нужно иметь технологии". К примеру, на новом аэропорте в Пулково не написано, что в его проектировании и строительстве участвовали поляки, но Эва Фишер об этом знает.      

Единственный литовский участник конференции был и единственным социологом. Владас Гайдис, директор Центра исследований общественного мнения и рынка “Vilmorus”, говорил о динамике "взглядов жителей Литвы на членство в Европейском Союзе за прошедшее десятилетие" в ЕС. Разочаровались ли литовцы после референдума 2003 года о вступлении в ЕС за прошедшие десять лет? В большинстве своём не разочаровались. Как раз перед конференцией вышел новый "Евробарометр". Это опрос, проводимый во всех странах ЕС по запросу Европарламента. На вопрос: "мнению было бы лучше стране быть вне ЕС или в ЕС?", в Литве 20% - против ЕС, 70% за то, чтобы Литва продолжала оставаться в составе ЕС и дальше. Есть большие евроскептики в ЕС - это Объединённое Королевство Великобритании и Ирландии и Кипр (по 28% за выход из ЕС). "70% - хороший показатель того, что литовцы не разочаровались в ЕС", - считает литовский эксперт.

Было ли это всегда? Было, было и лучшее отношение. В 1992 году, ещё не было ЕС, было европейское коммюнити, литовские замеры давали результат: 64% - за, 4%- против. Люди хотели жить лучше, чем жили, дискуссии не было.

В 1999 году отношение к ЕС изменилось, у него в Литве "был негативный рейтинг". Это, после некоторого восстановления экономики, год глубокого экономического кризиса, и некоторые люди выступали, видимо, в знак протеста против элиты; прошла приватизация крупнейших объектов Литвы - Телекома, нефтеперерабатывающих объектов с участием западных стран. Это повлияло на политическую сцену самой Литвы и имидж Запада в целом. Многие люди восприняли настороженно вопрос ("мы ещё не вступили, а у нас уже спрашивают отношение"). Тогда очень рельефно выявились голоса тех, кто "за" вступление. "За" были молодые люди, квалифицированные, уверенные в своём будущем в Европе (их знаниям, квалификации найдётся место, там они добьются большего, чем в Литве) жители больших городов. "Против" выступали немолодые, предпенсионного возраста (психологически эти люди настроены негативнее к переменам в постсоциалистических странах. чем пенсионеры), жители провинции, образование низкое, имеющие страх перед новой волной ещё каких-то реформ (итак они много чего потеряли). "Можно назвать, лузеры переходного периода", - заметил Гайдис. . сельской местности. 

Потом кривая предпочтений пошла вверх, потому что "пошёл поток информации" о ЕС, условиях - конкретно и квалифицировано. А также за членство в ЕС открыто выступили политики, представляющие менее уверенную группу населения (они в то время выиграли выборы).

 Во время референдума в 2003 году 91% опрошенных, абсолютное большинство, выступали за вступление Литовской Республики в ЕС из 63% населения.

Есть своя шкала плюсов членства Литвы в ЕС, граждане сами её формулировали. Первое место занимает "экономическая помощь для села из ЕС (это очевидная, полезная помощь) - около 30%. Далее идёт свобода передвижения ("это какое-то чудо, для моего поколения - особенно) - 20%. Возможность работы за рубежом выделяют 12,5% (для Литвы это Великобритания прежде всего), возможность учёбы за рубежом важны для 6,1% (не надо платить за учёбу в некоторых странах молодым литовцам, например в Великобритании и Дании), лишь на пятом месте идет свободная торговля, большой рынок (чуть более 5%).

Фотография фрагмента презентации Владаса Гайдиса

Но на оптимистической ноте заканчивать литовский социолог не стал, наоборот, сказал о проблемах. Что настораживает литовцев и вызывает скепсис? Люди выступают против атомных электростанций, ввода евро (основной страх вызывает рост цен), продажи земли иностранцам. В Литве есть поговорка "идет как продавший землю", поэтому тема продажи земли вызывает иррациональный страх. Однако при всёх оговорках европейский проект в Литве, безусловно, удался, считает Владас Гайдис.   

Малгожата Ноцунь (Małgorzata Nocuń) была единственным журналистом из докладчиков. Малгожата - наиболее частый из всех участников конференции гость в России. Она приехала в Петербург из Киева на полтора дня и опять возвращалась на Украину – в Донецк. Заместитель главного редактора польского журнала Nowa Europa Wschodnia и корреспондент краковского еженедельника Tygodnik Powszechny постоянно пишет о России, Украине и Белоруссии. На конференции она говорила о поколении первых польских граждан Евросоюза, которым на время вступления Польши в ЕС было 20-30 лет и отражении в их общественных, политических и экономических взглядах европейской интеграции. Как и следовало ожидать, эти люди - сегодня самые убеждённые из всех еврооптимистов в Польше. 

«Среди молодых людей 78%, даже больше, поддерживают евроинтеграцию. Молодые люди говорят, что в рамках Евросоюза интеграция Польши должна быть ещё мощнее. Это значит, что они думают об одной очень мощной Европе. В ней, конечно¸ уже нет границ, но интеграция продолжается на других уровнях. Молодые люди в Польше утверждают, что Евросоюз даёт им больше прав и больше свобод, чем Польша. Это заметно на многих примерах. Во-первых, в ЕС есть рабочие места не только для простых рабочих-поляков, но и для самых разных специалистов – юристов, журналистов, врачей. Очень много польских молодых медиков уезжают на работу в ЕС. Но в самой Польше уже не хватает врачей некоторых специализаций. Потому что они работают в Англии, Германии.

Есть примеры того, как в Польше плохо соблюдают права поляков». Последний известный пример – Алиция Тыщёнц (Alicja Tysiąc), которая в 2007 году выиграла иск в 25 тысяч евро в ЕСПЧ в Страсбурге против Польши. Было известно, что беременность и роды сильно вредили её здоровью, её зрению. Она хотела сделать аборт, но врачи отказались делать аборт, хотя это разрешено законом – аборты по медицинским показаниям в Польше. После третьих родов она фактически ослепла, стала инвалидом 1-й группы. И таких примеров достаточно в Польше, когда страна нарушает права граждан, и они добиваются своих прав в Евросоюзе». Можно говорить и о конфликте поколений. Все преференции, которые получила Польша после вступления в Евросоюз, - в пользу молодых людей в Польше, прежде всего. Поколение пожилых людей до сих пор не очень понимают, для чего Польша вступала в Евросоюз. Они опасаются вхождения Польши в еврозону: когда у нас будет евро, их пенсии резко упадут. Около 30% пожилых людей не понимают, для чего нужно было столько страдать из-за вступления в ЕС и какие пользы сейчас это приносит нам, гражданам. На вопрос Когита!ру о цифрах эмиграции молодых людей из Польши: сколько человек уезжают, выбирая себе другое место учёбы или работы? 215 тысяч поляков каждый год уезжают на учёбу в Европу. Некоторые из них остаются там. Но это не только студенты, это и научные сотрудники (PhD). Почти все польские университеты принимают участие в программе Erasmus и других для обучения студентов или специалистов. Что касается работы, то чётких данных у меня нет, я из просто не нашла, есть очень разные данные. Основным местом эмиграции поляков всё время остаётся Германия.

Малгожата Ноцунь считает, что Польша играет очень серьёзную роль в Евросоюзе в экспертном плане. Это все подчёркивают, есть данные независимых германских фондов о том, что польские аналитики и журналисты имеют серьёзное влияние на аналитику ЕС. Но это, к сожалению, расходится с реальной политикой. Украина – хороший и самый главный пример. Польша принимала очень активное участие в решении этого конфликта. В Польше были связи и с лагерем Януковича, и с оппозицией. Но с другой стороны Европа. Которую мы понимаем как Германию, Францию, - они не хотели слушать Польшу, не хотели верить, что обстановка настолько серьёзна в Украине. К сожалению, они принимают очень несолидарную позицию и ведут свою политику, которая очень сильно зависит от денег. Польша хорошо разбирается в этих проблемах, но это не находит отражение в политике Евросоюза.

Представлявшие факультет международных отношений СПбГУ профессор Николай Межевич и доценты Игорь Грецкий и Наталья Заславская говорили о разных аспектах деятельности ЕС. 

Доктор экономических наук Николай Межевич назвал "подвигом" проведение конференции в сегодняшней ситуации. Профессор Межевич семь лет работал приглашённым профессором в польских университетах и имел возможность наблюдать своими глазами, на какие жертвы шла эта страна ради достижения успеха. "Когда мы говорим об 1,5 % годового экономического роста в Швеции, мы понимаем, что он длится последние 250 лет. польский результат 49% экономического роста уникален (при этом весь ЕС показывает 11%)", - говорил Межевич.

Игорь Грецкий говорил об изменениях во внешней политике ЕС после 2004 года, а Наталья Заславская об изменениях в семи партийных коалиций в Европарламенте после вступления десятки и о выборах в него. Хотелось бы видеть всех троих представителей преподавательсокого состава факультета - Наталью Заславскую (на фито ниже), Николая Межевича и Игоря Грецкого - среди авторов нашего портала, анпример, со статьями по результатам своих выступлений на конференции. 

Уже сам факт спокойного и корректного говорения на эти и другие темы о Евросоюзе - без идеологических и национальных коннотаций, полных в сегодняшней пропагандисткой риторике претензий и обид, - вероятно, кем-то и будет воспринят как экстравагантный и смелый. Хотелось бы, чтобы формат таких дискуссий побыстрее вернулся из "героического" в прежний, рутинный. 

Радует, к примеру, что без напряжения, именно в рутиннном, спокойном форммате прошла недавняя встреча на факультете международных отношений СПбГУ с группой профессоров и доцентов Вроцлавского университета. А также активности аудитории: вопросов, тем более дискуссий, идущих от молодых слушателей, не возникло. "Всем всё понятно" - не без досады завершила конференцию Эва Фишер, которая больше всех старалась растормошить аудиторию. В перерыве студентам тоже не удалось пообщаться с докладчиками: общих кулуаров не было, потому что выступающих угощали отдельно.  

Лично мне на конференции не хватало выступлений эстонцев, латышей, словаков, словенцев и венгров, а также вопросов от коллег из петербургских СМИ. 

В тексте использованы фотографии Татьяны Косиновой, Когита!ру. 

UPD. 26.05.2014, 00:15. Исправлены опечатки.