Фильм снят был два года тому назад, но в наших кинотеатрах не демонстрировался. Поэтому его до сих пор видели далеко не все. А многие из тех, кто уже видел, не отказались посмотреть ещё раз. И небольшой зал с кирпичными стенами был полон людей.

Перед сеансом организаторы сказали несколько слов о поводе для этой встречи. Просмотр был приурочен к 23 августа - международному Дню памяти жертв сталинизма и нацизма, учрежденному недавно по инициативе ПА ОБСЕ. Дата была выбрана не случайно: 23 августа - это день 70-летней годовщины заключения Пакта Молотова-Риббентропа.

Генеральный консул Республики Польша в Санкт-Петербурге Ярослав Дрозд, также предварил просмотр, поделившись со зрителями своими ощущениями. Копию фильма предоставил именно он – «Катынь» показывалась на польском, а переводила «с листа» сотрудница польского консульства.

- Вайда показывает в своём фильме судьбу польских интернированных офицеров, расстрелянных в Катыни, и их семей. Эта судьба - прямой результат договора между Германией и Советским Союзом, пакта Молотова-Риббентропа, которому только что исполнилось 70 лет, - сообщил консул. – Поскольку польские военные считались не военнопленными, а интернированными, все думали, что выход найдётся достаточно легко. И рядовых солдат действительно отправили по домам по договору об обмене. Но многие тысячи офицеров ждала Катынь. И очень немногие из них были профессиональными офицерами. Это были офицеры запаса – учителя, адвокаты, профессора, врачи, и так далее. Поэтому их судьба ещё драматичней. Кадровый военный готов к жертве, это для него логичней, что ли. А когда погибают люди из запаса, да ещё не в боевых действиях…

В довоенной Польше было не так много людей с высшим образованием, с аттестатом зрелости.
Мне не хватает верных слов, но фильм… тяжёлый, жёсткий. И для Вайды он очень личный. Тут возникает его собственная эмоция, потому что отец Анджея Вайды также был одним из погибших в «катынском преступлении». То же самое было и в моей семье.

В фильме показана ещё проблема: семья не могла поставить символическую надгробную доску с датами смерти. Польское НКВД запрещало это, доски разбивали. И через это прошла моя семья. Поэтому у меня с этой темой тоже связаны личные переживания.

Ничто здесь не придумано. Всё это - действительные трагические судьбы. Самое страшное – то, что долгие годы у нас вообще нельзя было об этом говорить. В учебниках про это не было ни слова. В исторических книгах содержались смутные упоминания о том, что судьба этих людей не ясна. Горбачёв первый сказал, что это российское преступление. А в 1992 году президент Ельцин передал нам папки с документами.

- А с самим режиссёром Вам довелось обсудить фильм?

- Первое, что я спросил у Вайды – «почему так долго? Почему ты не снял фильм раньше, ещё 20 лет назад, когда стало можно об этом говорить?» Он ответил – «не поверишь, денег не было».

Тут прозвучал вопрос, который, вероятно, хотелось задать каждому присутствующему. - Расскажите, как приняли в разных странах фильм Вайды?

- Вы знаете, очень по-разному. В Польше его посмотрело 5 или 6 миллионов зрителей, что результат совсем неплохой. Хотя я надеялся на большее.

В Европе говорили о том, что этот фильм обязательно должны увидеть все культурные люди. В России… Я ожидал, что фильм пойдёт на большой экран. Его купил российский прокатчик, но только для продажи на дисках и для показа по телевидению. Возможно, какой-то телеканал фильм и продемонстрирует. Я на это надеюсь. До сих пор не могу понять, как это вышло, что он не пошёл в кинопрокат.  Ну – не получилось. Поэтому сейчас мы устраиваем как бы «домашний показ» от польского консульства.

Дмитрий Мачинский, историк-археолог, один из соучредителей НИЦ «Мемориал», также говорил; и делал это, как всегда, с блестящей ораторской харизмой.

- Я хочу сказать, что во время этой самой «Perestroika», как её называют на Западе, те в России, кто хотел знать – всё знали. Знал и я. Тем более, что у меня был друг, знаменитый польский археолог Казимеж Годовский. Его отец погиб в Катыни (Godowski Kazimierz, 1886-1940).

23 августа объявлено днём памяти жертв сталинизма и нацизма. «Центральным днём зла в XX веке». Это великое событие. И в нём даже есть некоторая радость: Европа, которая, может быть, является оправданием человеческой истории, – вдруг поняла, что всё обстоит именно так. И произнесла это вслух. Точка найдена.

Тут одно из ключевых слов – именно «Польша». Я уверен, что Август 1991-го был не зря. Именно потому, что в выигрыше оказались Прибалтика, Чехия, Восточная Германия. И Польша – самая значительная и наиболее исторически связанная с Россией страна.
Поляки не были безгрешны в исторических ситуациях, это известно. Но Россия, начиная с XVIII века, виновна перед Польшей за многое и многое.
Ещё до "перестройки" Польша стала для нас окном в Европу. Сюда приходили польские газеты и журналы, где было разрешено немножко больше. А мы были уже так приучены читать между строк своих газет, что уж между польских строк читали просто великолепно. И Польша для нас остаётся невероятно важным фактором – для тех, кто хочет знать и чувствовать.
Кусок Европы вернулся в Европу, и, следовательно, - в мировую цивилизацию. И у нас есть смутный и дальний шанс.

- Мы отметили этот день очень по-разному, – подытожила Ирина Флиге, директор НИЦ «Мемориал». – Ездили в Левашовскую пустошь, в Ковалёвский лес. Провели там траурные церемонии. В «Гражданском контроле» была дискуссия о жертвах Второй Мировой войны. А сегодня мы снова хотим вспомнить о них. Поэтому и показываем вам «Катынь».
Ведь в первую очередь, мне кажется, сегодня надо говорить именно о проблеме памяти. О том, как сегодня эта катастрофа воспринимается. И о том, что мы можем сделать, чтоб память о преступлениях советского периода стала национальной памятью, достигла уровня понимания, а не вызывала бесконечные споры.

Тут можно только согласиться. О самом фильме, о «Катыни», впечатления могут расходиться. Кто-то называет его сильнейшим впечатлением, а мне он скорее показался драматургически расплывчатым и вообще каким-то «растерянным». Но он безотказно срабатывает как напоминание, как высказывание, как факт. И то, что в «Мемориале» 24 августа в словах между людьми звучали понимание и память – в этом заслуга фильма Вайды уже достаточна и неоспорима.