Монография опубликована в издательстве «Древности Севера» (Вологда) при финансовой поддержке Генерального консульства Республики Польша в Петербурге.

Книга является уникальным изданием, так полно и подробно рассказывающим о самых тяжелых периодах совместной советско-польской истории. Накануне презентации в Петербурге, представление книги прошло в Вологде, где на встречу с авторами пришли местные историки, преподаватели вузов, сотрудники музеев. Участники вологодской встречи посетили затем Грязовец и Заиникиево, где в 30-40 годах прошлого века располагались лагеря для военнопленных поляков, побывали на местах бывших спецпоселений. На встрече в Петербурге присутствовали авторы книги – Сергей Старостин и Александр Кузьминых, и польские историки Януш Маршалец, заместитель директора Музея Второй мировой войны в Гданьске и  Петр Хмелевец, сотрудник Института национальной памяти в Жешуве.

Книга «Поляки в Вологодской области: репрессии, плен, спецпоселение (1937-1953 гг.)» - первое в России масштабное собрание документов, отражающее эту тяжелую, полную противоречий и недомолвок страницу истории советско-польских отношений середины прошлого века. Существованием лагерей и спецпоселений для пленных и интернированных граждан из европейских стран в нашей стране после дела Супруна и Дударева почти не занимаются специалисты, в этой истории все еще остается немало белых пятен. Сергей Старостин и Александр Кузьминых разыскали  и опубликовали в книге более 200 документов, воспоминаний, статей и исследований на эту тему.

Еще Варлам Шаламов в своей «Четвертой Вологде» писал: «Нет в русском освободительном движении сколько-нибудь значительного деятеля, который не побывал бы в Вологде хотя бы на три месяца. Много столетий этот город – место ссылки или кандальный транзит для многих деятелей сопротивления – от Аввакума до Савинкова, от Сильвестра до Берядева, от дочери фельдмаршала Шереметьева до Марии Ульяновой, от Германа Лопатина до Луначарского». И в годы советской власти Вологодская область стала одним из основных мест, куда ссылали репрессированных со всей страны: раскулаченных, «врагов народа», пленных. Особенно мощный поток осужденных по разным статьям хлынул сюда в годы «Большого террора», в том числе, во время так называемой «польской операции».  

– К сожалению, тема репрессивной политики в Вологодской области как в отношении российских граждан, так и поляков, возникла относительно недавно, – сказал на презентации  Сергей Старостин. – В Вологде до сих пор даже не издана «Книга памяти», хотя мы, вместе с другими историками, имеем документально подтвержденный полный список репрессированных, в том числе и список поляков, находившихся на спецпоселении.

После опубликования 11 августа 1937 года приказа НКВД СССР № 00485 начались массовые репрессии в отношении этнических поляков, оказавшихся в Вологодской области – членов Польской военной организации, военнопленных поляков, оставшихся здесь со времен советско-польской войны 1920 года, польских перебежчиков и политэмигрантов, не зависимо от времени перехода в СССР. Всего в ходе «польской операции» в Вологодской области с 1937 по 1938 год были арестованы 345 человек, большая часть арестованных – расстреляна. В книге Кузьминых и Старостины приводится их поименных список.

Следующая волна ареста поляков началась в сентябре 1939 года, после раздела Польши между Гитлером и Сталиным. Тогда советская армия обезоружила и арестовала 248 тысяч военнослужащих польской армии, почти половина из них – 125 тысяч человек – были направлены в лагеря НКВД, в том числе – в Вологодскую область: 19 сентября 1939 года Берия подписал приказ № 0308 «Об организации лагерей военнопленных», фактически подтверждая участие СССР в военных действиях. Всего по стране были созданы сначала 8 таких лагерей, потом еще два в Вологодской области – Грязовецкий и Заоникиевский, оба – в бывших монастырских постройках. Всего в эти лагеря осенью 1939 года прибыли шесть с половиной тысяч военнопленных поляков. После так называемой «фильтрации» (возвращения части пленных по договору с Германией на отошедшие к ней земли и отправки большей части офицеров в Козельский и Осташковский лагеря) в Вологодской области осталось около полутора тысяч военнопленных. Еще почти 400 польских военнослужащих, оставшихся в живых после массовых расстрелов в Катыни, Харькове и Твери (тогда – Калинине) прибыли в Грязовец летом 1940 года.

– Есть данные, что первоначально НКВД планировал разместить большую часть поляков-офицеров именно в Вологодской области, в Заоникиевском лагере, - говорит Александр Кузьминых. – Если бы эта идея осуществилась, то массовые расстрелы польских офицеров случились бы не в Катынском лесу, а в вологодских лесах.

Грязовецкий и Заоникиевский лагеря не были исправительно-трудовыми, арестованные выполняли только работу на своей территории. У них было много свободного времени, они создавали кружки – по изучению иностранных языков, по чтению Евангелия. Нередко лагерные власти закрывали на это глаза, хотя и пытались подчинить заключенных дисциплине. Но поляки в Гряцовецком лагере отчаянно бунтовали, отстаивая свои интересы. Судя по документам, польские военнопленные не раз объявляли массовые голодовки в знак протеста против действий администрации. Одна из них, когда поляки защищали своего главного врача, закончилась не только гауптвахтой для медика, но и выговором для начальника лагеря. Когда после расстрела в Катыни (о чем арестованные не знали) им запретили переписку с родными, возмущенные поляки снова объявили бойкот.

Нередко возникали и конфликты внутри лагеря между разными группами заключенных, в том числе – и на национальной почве. В лагере была своя коммунистическая ячейка, в которую входило немало этнических евреев, и поляки обвиняли чуть ли не всех евреев в симпатиях к коммунистам и сотрудничестве с советскими органами.

Уже в 1940-1941 годах НКВД вёл активную пропаганду среди польских военнопленных, пытаясь уговорить их начать сотрудничество с советскими органами. Этнические поляки в большинстве своем отказывались от таких предложений, на сотрудничество пошли другие бывшие граждане Польши. Но когда в середине августа 1941 года вышел указ об амнистии пленным полякам, значительная часть заключенных этнических поляков вступила в армию генерала Андерса, покинув вологодские лагеря.

Следующая волна военнопленных из Польши началась в середине 1940-х годов, после вступления советской армии на ее территорию: тогда в лагеря попало немало граждан Польши, воевавших в рядах Армии Крайовой.

Самая тяжелая участь выпала на долю спецпереселенцев из Польши. Авторы книги собрали сведения более чем о 14 тысячах беженцах, осадниках (польских колонистах на территории Западной Украины и Белоруссии), вывезенных со своей земли в СССР.

– Это были, как правило, большие многодетные семьи, – говорит Сергей Старостин. – Трагедией обернулось для них и то, что среди спецпереселенцев, особенно, беженцев, было много людей интеллектуального труда, а их отправляли на заготовку леса.

Нередко такие семьи оставались без кормильца, потому что мужчин после амнистии призывали в армию, одинокие женщины с детьми бедствовали. Огромные проблемы были у беженцев, которых завербовали на лесозаготовки: людям некуда было деваться, они подписывались на эту страшно изнуряющую работу, а с продовольствием творилась настоящая беда. Местные власти смотрели на переселенцев как на обузу. Судя по документам областного управления НКВД, в 1942 году растет число смертей, ведь через Вологодскую область шли потоки людей из оккупированных регионов, эвакуированные из блокадного Ленинграда, амнистированные, а продовольственная ситуация была ужасная. Свидетели описывают страшные картины: на площади перед вокзалом штабелями лежали трупы, вперемешку с еще живыми людьми. Нормы отоваривания по карточкам не выполнялись, население голодало. Но и заключенные, которые получали гарантированный паек, тоже умирали голодной смертью: судя по документам, опубликованным вологодскими историками, основной причиной смерти в лагерях была дистрофия.

По окончании войны началась репатриация поляков в соответствии с советско-польским соглашением от 6 июня 1945 года, и переселение принявших советское гражданство в другие регионы страны. До сих пор  на территории Вологодской области сохранились лагерные бараки при больших предприятиях, и в некоторых из них до сих пор живут люди. Но не сохранились кладбища, есть только остатки могильных холмов, этим места еще можно отыскать вблизи бывших лагерей, хотя большая часть таких захоронений заросла лесом.

Завершая презентацию, Януш Маршалец, заместитель директора Музея Второй мировой войны в Гданьске сказал:

– Это очень хорошая книга, все мои сомнения и вопросы нашли свои ответы на первых же ее страницах. Авторы хорошо понимают, что только правда ведет к настоящему знанию и пониманию между народами. Согласен – только правде ведет к сближению, только она открывает путь к пониманию и взаимному уважению. Я очень благодарен авторам, что они пошли по этому пути, и уверен, что эту книгу надо обязательно показать в Польше и перевести ее на польский язык.

Фоторепортаж о презентациях монографии в Вологде и Петербурге.

В тексте использована фотография Евгения Мартыновича

Наталья Шкуренок, Когита!ру