Оригинал публикации в "Газете Выборчей"

Оригинал перевода на русский язык

Мы также помним, сколь многим мы обязаны демократическим переменам в России, которые начали Михаил Горбачев и Борис Ельцин. И сколь многим мы обязаны людям из российской демократической оппозиции, которая показала миру, как можно жить без лжи.

Голос Владимира Путина, политика номер один в современной России, - событие существенное. На фоне агрессивной риторики великорусских националистов, которые и сегодня повторяют ложь сталинской пропаганды, что "Польша была первым союзником Гитлера", а катыньское преступление - дело рук немцев, этот голос звучит совершенно иначе.

Путин ясно пишет, что поляки первыми загородили дорогу гитлеровским агрессорам. Поэтому я хотел бы чтобы эту статью внимательно прочли великорусские шовинисты.

В статье российского премьера также слышен тон заботы о будущем - мирном, основанном на сотрудничестве и диалоге. Поэтому пользуясь случаем, начинаем диалог.

 * * *

Заслуживает уважения язык, которым премьер Путин пишет о немецких противниках нацизма и о российско-немецком примирении. Это немцы-антинацисты сыграли ключевую роль в этом примирении; это они воспротивились понурой традиции, которую символизировали телеграммы Сталина к Гитлеру о "дружбе, скрепленной кровью".

Мы в Польше должны с таким же уважением помнить о российских противниках сталинской и брежневской диктатуры: об Андрее Сахарове, Александре Солженицыне, Сергее Ковалеве и Иосифе Бродском, о Василии Гроссмане и о людях из "Мемориала".

Мы бы хотели чтобы глава российского правительства был бы так же чуток к жертвам сталинского террора - латышским и украинским, эстонским и литовским - как он был чуток к немецким антифашистам. Этого от нас, людей 21 века, требует уважение к памяти тех, кто боролся за свободу.

Каждый народ имеет свою собственную историческую память. Россиянин и немец по-разному будут оценивать исторические события. Но мы, поляки, не хотим строить память на исторической лжи. Мы верим, что глава правительства Российской Федерации тоже этого не хочет.

Для нас пакт Риббентропа-Молотова был событием, которое предопределило IV раздел Польши, стирание польского государства с карты Европы. Непосредственным следствием этого пакта было вооруженная агрессия гитлероского государства против Польши 1 сентября 1939 года, а 17 сентября - вооруженная агрессия сталинского государства. А потом настало время жестоких преследований граждан нашего государства, преступления в лесу Пальмирском и в лесу Катыньском, Польша пала жертвой двух тоталитарных империалистов.

Владимир Путин верно вспоминает о "этическом аспекте политики" и о том, что "аморальный характер пакта Молотова-Риббентропа был однозначно оценен парламентом" СССР. И повторяет: "Без всяких сомнений можно с полным основанием осудить пакт Молотова Риббентропа, заключенный в 1939 году.

Дальше премьер России вспоминает контекст: аншлюс, Мюнхенский сговор. Его замечания точны - политика государств демократической Европы была фатальной. Но трудно нам согласиться поставить знак равенства между трусливым, оппортунистическим, аморальным позволением на гитлеровскую экспансию и совместной гитлеровско-сталинской агрессией на Польшу. Английские и французские армии не вторгались в Чехословакию, чтобы совместно оккупировать эту страну.

Премьер Путин вспоминает также вторжение польской армии в Заользье. Мы считаем эту акцию исторической ошибкой польской политики, чем бы оно ни было обосновано, ошибкой позорной и заслуживающей осуждения. Но и тут мы не можем разглядеть никакой симметрии. Достаточно сравнить действия - безусловно, предосудительные - польской администрации в Заользье с действиями администрации сталинской на территориях, захваченных после 17 сентября. Поляки не устраивали там никаких депортаций, не говоря уж о преступлениях, подобных катыньскому.

Премьер Путин вспоминает о "трагических судьбах российских солдат, которые оказались в плену во время войны 1920 года". Если бы я хотел быть язвительным, то напомнил бы, что в 1941 году, в поисках симметрии польско-российских обид, Иосиф Виссарионович Сталин напоминал генералу Владиславу Сикорскому о присутствии поляков в Кремле и об оккупации ими Москвы в начале XVII века.

Будем говорить серьезно: полная правда о судьбах тех советских военнопленных должна быть установлена. Но напоминания не достаточно - ни один из них не был убит выстрелом в затылок.

И никогда ни один из польских политиков не произнес гнусной фразы, что наконец исчезла с карты Чехословакия, этот "уродливый ублюдок Версальского договора".

 А именно так высказался о Польше Вячеслав Молотов, советский министр иностранных дел в октябре 1939 года. Эти слова никогда не станут обыденными, поляки никогда их не забудут. Это - элемент нашей народной памяти. Для нас, как для многих российских демократов, Сталин был преступником и агрессором, этот создатель государства Гулаг в полной мере сравним с Гитлером.

Конечно, это все не уменьшает нашей благодарности и восхищения героизмом сотен тысяч солдат Красной армии, которые погибли на польской земле, сражаясь с гитлеровскими оккупантами.

Забота о их могилах - наша обязанность. Премьер Путин пишет, что мы вместе были в антигитлеровской коалиции в День Победы. В том-то и дело, господин премьер, что не все мы были вместе. Солженицын и Окулицкий - вспомним сейчас только две эти символичные фамилии - сидели в этот день в сталинских тюрьмах в ожидании суда. В их судьбах тоже заключен символ, который нам нельзя забыть.

 * * *

Споры об истории - рискованное дело, они могут привести к "спекуляции на памяти". Мы хотим этого избежать, хотим историю оставить историкам. Поэтому мы призываем обеспечить историкам доступ к архивам в обеих странах. Особенно важно для нас раскрытие всех материалов, касающихся катыньского преступления. Для поляков это будет очень хороший сигнал.

Премьер Путин пишет, что в российско-польских отношениях видны признаки новой логики - диалога и сотрудничества. Поляки тоже желают диалога, примирения и сотрудничества, основанного на правде, свободе и равенстве.

Нужно преодолеть стиль мышления времен холодной войны, перестать оперировать такими политическими категориями как "зоны влияния" или "ближнее зарубежье". Такая полтика порождает конфликты, если проводят ее великие державы, где бы то ни было - в Европе, Азии или латинской Америке.

Мы хорошо понимаем реалии мира политиков. Поэтому смотрим на Россию с надеждой и беспокойством. Нас радуют достижения российской культуры и науки. Нас беспокоят трагические события на Кавказе, убийства независимых журналистов и общественных деятелей, очередной процесс Михаила Ходорковского.

Статью премьера России мы прочитали с надежной и верой. Ннадеждой на лучшее будущее в российско-польских отношениях и верой в будущее российской демократии.

Эту веру и эту надежду мы хотим сберечь.

Родился в еврейской семье, сын коммуниста, а впоследствии оппозиционера Осии Михника. С ранних лет активный участник харцерского движения, в 1961—1962 годах входил в известный дискуссионный «Клуб кривого колеса», через который прошли многие представители будущей политической оппозиции, в 1962 году основал собственный неформальный Клуб искателей противоречий. В 1964 году поступил на исторический факультет Варшавского университета, неоднократно подвергался взысканиям, в 1968 году, в период острого политического кризиса, был арестован и приговорен к трем годам тюремного заключения, освобожден по амнистии в 1969 году (студенческие демонстрации протеста против исключения Михника из Варшавского университета дали начало мартовским волнениям 1968 года, которые были подавлены властями, что переросло в кампанию государственного антисемитизма, повлекшую за собой эмиграцию евреев из страны). Начал публиковаться как журналист (под псевдонимами). Получил «волчий билет» и не мог продолжать учёбу в Варшаве, однако в 1975 году закончил экстерном исторический факультет в Университете Адама Мицкевича в Познани.

 Числился личным секретарем известного поэта Антония Слонимского. В 1976—1977 годах жил в Париже. Вернувшись, примкнул к только что созданному оппозицией Комитету защиты рабочих (польск. KOR), выступил одним из организаторов подпольного университета гуманитарных и социальных наук («передвижной университет» — давняя традиция польских оппозиционеров с начала 1880-х годов), был редактором ряда оппозиционных печатных изданий — «Информационный бюллетень», «Критика», одним из руководителей подпольного издательства. В 1980—1989 годах — советник мазовецкого отделения движения "Солидарность".

В 1981—1984 годах арестован, отбывал заключение, в 1985 году арестован вновь, осуждён на три года тюрьмы.

 С 1988 года — член неформального координационного комитета, который возглавил Лех Валенса, член Комитета граждан, в 1989 году — участник серии переговоров правительства и оппозиции («Круглого стола») о проведении свободных выборов, в 1989—1991 годах — депутат новоизбранного Сейма. В 1989 году создал ежедневную «Газету Выборчу», стал главным редактором этого популярного и авторитетного издания, в котором выступил оппонентом Валенсы, поддержал программу шоковой терапии Лешека Бальцеровича. В 2002 году Михник опубликовал разоблачительные материалы о коррупции в высших органах власти Польши, чем спровоцировал крупный политический скандал («дело Рывина»).

В 2000-х годах печатается за рубежом («Шпигель», «Монд», «Вашингтон Пост»), читает лекции в Принстонском университете. Активно поддержал Оранжевую революцию на Украине.