Вам не кажется, что журналистское слово у нас обесценилось так, что дальше некуда?

Во многом это произошло из-за самих журналистов. Потому что действительно много было подлого: безответственности, вранья, «заказухи». В свое время и меня подозревали. Особенно телевизионные люди. Они думали, если я кого-то критикую, то исполняю заказ его конкурента. Но затем я писала что-то нелицеприятное про этого самого конкурента. И люди оказывались в ступоре. Потому что предположить, что журналист может что-то написать искренне, многие уже тогда были не в состоянии.

Когда вы пишете свою колонку для газеты или выступаете по радио, вы держите в уме, как сказанное и написанное вами отразится на том, что о вас думают слушатели, читатели?

Главное не в том, что о тебе думают другие, а что ты думаешь о себе сам. Ты-то ведь знаешь, что за деньги никогда ни на чью сторону не становился и ничей интерес не удовлетворял.

Главным инструментом госпропаганды сегодня стал телевизор. В этом смысле какой вам видится судьба общественно-политических печатных СМИ?

Отчасти это хорошо. Власти полагают телевидение основным электоральным ресурсом. А печатные СМИ для них вроде собаки, которая лает на караван. И это оставляет нам какие-то возможности для маневра. Почему я остаюсь в газете, на радио? Потому что там легче дышится.

Что вы имеете в виду?

Свободу обходиться без эвфемизмов, зон умолчания, когда не думаешь, какой текст пройдет, а какой нет. Помню, как я начала в 1992 году работать в «Независимой газете». Тогдашний главный редактор Виталий Третьяков меня толком и не знал. И вот он мне дает полосу: «Делай». Я делаю, приношу ему материалы на подпись. Он говорит: «Все прочитаю в газете».

По-моему, это путь к той же самой безответственности.

Но, с другой стороны, чтобы сформироваться как журналисту, почувствовать свою профессиональную силу, необходимо хотя бы раз окунуться в такую среду.

Лично для вас в чем выражается недостаток профессиональной свободы?

Говорю условно. Допустим, твой главный редактор — хороший человек. Ему неловко тебя ограничивать. Но он может просто сказать: «Ну пожалуйста, будьте поаккуратней». И это хуже, чем если бы сверху приказали снять материал. Потому что ты знаешь, между какими жерновами ему приходится вертеться, и невольно начинаешь жалеть — его, сотрудников, газету.

Оцените сегодняшнюю степень свободы журналиста.

Я для себя так это сформулировала: «Мы свободны говорить, что свободы нет».

А куда подевалась корпоративная солидарность? Почему журналистское сообщество так разобщено?

Потому что нет осознания себя как сообщества. Как это было в 1990-х. Сорокину отстранили от эфира, «Взгляд» закрыт, Попцова снимают. Собирали пресс-конференции, организовывали митинги. А сегодня люди прекрасно понимают, что если сильно возникать, то им самим могут перекрыть кислород или всем СМИ. А куда идти потом? Вариантов-то немного.

Когда журналист начинает заниматься общественной деятельностью, политикой, это не компрометирует его как профессионала?

Я бы сказала, сковывает. Пример. На канале РЕН появилась, на мой взгляд, интересная программа «Справедливость». Ее ведет Андрей Макаров. Он не журналист, а адвокат и депутат Госдумы. При этом он — член «Единой России». И как только у него в передаче появляются его однопартийцы, скажем в качестве экспертов, тут же у зрителя возникает подозрение, что они поставлены в кадр не случайно.

Вы преподаете на журфаке. Как они там — молодые, чего хотят, чем дышат?

Очень малая их часть рассматривает свою будущую работу как, извините за пафос, некое служение или миссию. Превалируют другие мотивации: прославиться, заработать, попутешествовать за казенный счет. Когда мы с ними разговариваем один на один, выясняется, что ради успеха они готовы, в сущности, на все. Особенно те, кто стремятся работать на телевидении.

Набросайте двумя-тремя штрихами портрет журналиста, которому бы вы доверились как читатель, слушатель — одним словом, потребитель информации.

Почему-то на ум приходят все слова, выходящие из употребления. Например, честность, порядочность. Еще стойкость в защите собственных взглядов.

А сейчас такие журналисты существуют?

В основном это люди из прошлого века и поколения. Для меня, например, безусловный авторитет — Юрий Рост. За всю свою долгую жизнь в профессии он не покривил ни единым жестом или словом.

Все равно уходящая ведь натура.

Черт его знает. А вдруг молодые люди задумаются, имея перед глазами подобные примеры? Не отдавать же профессию на откуп деятелям вроде того телевизионного «мэтра», который призывал: «Если работа противоречит вашей совести — уходите, хотя бы в кочегары». Во Владивостоке двое телевизионщиков так ему поверили, что уволились и на самом деле устроились в кочегарку. А он спокойно перешел с одного канала на другой.

Дайте совет тем, кто сегодня намеревается стать журналистом.

Сегодня я никому не посоветовала бы идти в эту профессию. Но если уж хочется, то старайтесь действовать так, чтобы впоследствии, в другие времена не было мучительно стыдно. А другие времена всегда наступают.

Леонид Парфенов

Тележурналист

Этого человека язык не поворачивается назвать «телеведущим». Творческие амбиции Парфенова не вмещает ни одна из существующих журналистских специализаций: он всегда делал то, чего не делал еще никто. В 1985 году умудрился протолкнуть в эфир вологодского телевидения свое интервью с опальным музыкальным критиком Артемием Троицким. В 1990-м заставил до предела политизированную страну смотреть неполитические новости под идиотским названием «Намедни». Затем под тем же брендом освоил новый для страны жанр ностальгических хроник советского государства в жанре истории обыденности. В этом году вместе с писателем Алексеем Ивановым выступил с очередным смелым проектом — «Хребет России», — посвященным истории Урала. Парфенов — человек вне телеконвейера. И чем старше он становится, тем больше его работа похожа на одиночное плавание.

Алексей Венедиктов

Генеральный директор радиостанции «Эхо Москвы»

Называя его в числе самых авторитетных людей профессии, наши коллеги все как один добавляли: «Основатель “Эха Москвы”». И очень удивлялись, когда мы напоминали, что Венедиктов возглавил радиостанцию лишь в 1998 году, а начинал свою карьеру на ней в должности обычного корреспондента. «Эху» уже много лет предрекают либо кризис жанра, либо скорую расправу. Но ни те ни другие пророчества не сбываются. Более того, в этом году многие эксперты отметили, что, похоже, у «Эха» и его руководителя начинается вторая молодость. Повышение градуса общественной жизни и оппозиционных настроений заставляет слушать эту радиостанцию даже тех, кто еще вчера обвинял ее в оголтелом либерализме. А самого Алексея Венедиктова теперь можно увидеть на оппозиционных митингах — как в бурные девяностые.

Александр Привалов

Научный редактор журнала «Эксперт», декан Высшей школы журналистики

Привалов — общепризнанный лидер в самом, пожалуй, сложном аналитическом жанре — экономической публицистике. Сложном, потому что, в отличие от многих других жанров, слово здесь должно не только красиво звучать, но и достаточно много весить. Но критическая масса сбывшихся прогнозов и достойных поступков Привалова такова, что люди верят ему независимо от собственных политических пристрастий. После длительной паузы в этом году он вернулся в телевизионный формат, став ведущим ток-шоу «Угол зрения» на телеканале «Эксперт-ТВ». Многие коллеги по цеху отметили значимость этого события не только для профессиональной биографии Александра Привалова, но и для российской журналистики в целом.

Андрей Колесников

Корреспондент газеты «Коммерсант», главный редактор журнала «Русский пионер»

 Лет восемь назад про него можно было сказать, что это один из лучших репортеров страны, но с тех пор число жанров, работая в которых он добился существенных успехов, заметно выросло: самый яркий журналист президентского (затем премьерского) пула, главный редактор журнала «Русский пионер», соведущий ток-шоу «Нереальная политика», автор многих книг, раскрывающих загадочную душу Владимира Путина. Даже те, кто сожалеет, что Андрей ушел из репортажа и прочно «встал на паркет», не могут не признать мастерства, с которым он работает в этом жанре. За много лет он не только не исписался, но и упрочил репутацию человека, который имеет право говорить о ведущем российском политике все, что считает нужным. В этом году Андрей укрепил свои позиции и в телеэфире: его «Нереальная политика» переехала с телеканала «РЕН» на НТВ.

Владимир Сунгоркин

Генеральный директор ЗАО «Комсомольская правда»

Этот человек после краха советской печати вернул своей газете миллионные тиражи. В профессиональном сообществе к Сунгоркину относятся неоднозначно, но даже те, кто считает его гробовщиком легендарной «Комсомолки», отдают должное его упорству и предпринимательскому таланту. Сам же он на все обвинения в желтизне газеты отвечает: «Главное — чтобы не была серой». Начав с должности собкора «КП» в Хабаровске, Сунгоркин прошел все ступени карьерной лестницы и даже на самой вершине не утратил здоровой профессиональной агрессии. В этом году всерьез заявил о себе новый его  проект — «Радио КП». На очереди собственное телевидение. Но все это лишь части более глобального замысла — комплексного мультимедийного СМИ нового поколения, которое объединит в себе все формы воздействия на аудиторию.

Татьяна Лысова

Редакционный директор ЗАО «Бизнес Ньюс Медиа», объединяющего целый ряд изданий, включая газету «Ведомости»

 Многие из наших экспертов до сих пор уверены, что Татьяна — главный редактор этой газеты. За те пять лет, что она возглавляла «Ведомости», сугубо деловое издание превратилось в трибуну российского предпринимателя. До Татьяны никому не приходило в голову, что деловые люди — это не ходячие счетные машинки и у них тоже есть потребность в консолидированной гражданской позиции. Прямо по Ленину, «Ведомости» стали не только источником информации, но и коллективным организатором бизнес-сообщества. К примеру, именно на страницах этого издания в минувшем году появились регулярные выступления Алексея Навального — популярного блогера и общественного деятеля, занимающегося разоблачением махинаций крупных российских госкорпораций.

Ольга Романова

Независимый журналист

Ее биография — прекрасная иллюстрация к тезису, что лучшие журналисты приходят в эту профессию не с журфака. По образованию Романова финансист, работала во Внешэкономбанке СССР, в журналистику пришла в 1989 году — по собственному признанию, случайно. Ее по инерции называют телеведущей, но на самом деле она успела поработать и в печатных изданиях, и на радио, и на телевидении. Сегодня ко всем ее должностям приходится добавлять слово «бывший». Причина — принципиальная позиция и неуступчивый характер. Тем не менее это лишь укрепляет ее авторитет в журналистской среде. Для многих опрошенных нами экспертов событием года стал «Бутырка-блог», который Ольга ведет в интернете от лица своего мужа Алексея Козлова — предпринимателя, который, по мнению журналистки, сидит по сфабрикованному делу. Не исключено, что следующей сферой профессионального интереса Романовой станет деятельность правозащитника.

Андрей Лошак

Корреспондент НТВ

Один из самых ярких авторов программы «Профессия — репортер» в последнее время стал проявлять все больший интерес к работе в печатных СМИ. Оставаясь тележурналистом, Андрей теперь ведет острые публицистические колонки сразу в нескольких изданиях — о нем все больше говорят как о «властителе дум». И, как полагают многие его коллеги по цеху, это естественное следствие кризиса самого телевидения: из-за многочисленных политических табу по-настоящему одаренная натура уже не может на нем полностью реализоваться. Хитом года в отечественной публицистике стала колонка Андрея Лошака «Закоротило» на портале Openspaceс подзаголовком: «О том, как государственные институции трещат по швам…» Ее уже прочитали полмиллиона интернет-пользователей.

Владимир Познер

тележурналист, ведущий ток-шоу

Его имя давно стало брендом. Между тем это едва ли не самая противоречивая фигура отечественной журналистики. В середине 1980-х вместе с журналистом из США Филом Донахью Познер выступил инициатором американо-советских телемостов. Считается, что эти программы стали катализатором перестройки. В начале нулевых, по легенде, Владимир Путин на вопрос: «Кто ваш любимый журналист?» ответил: «Познер». Недоброжелатели Познера только этим и объясняют, почему ему позволено говорить резче остальных. Например, что принятие Россией православия было величайшей ошибкой — это высказывание спровоцировало серьезный скандал и еще более серьезную дискуссию по существу сказанного. Впрочем, даже те, кто ненавидит Познера, признают: в жанре телеинтервью соперников у него нет. Почему-то именно ему Анатолий Чубайс признается в ошибках, допущенных в ходе приватизации, а Кирсан Илюмжинов — в контактах с гуманоидами.