I. О чём рассказывают духи

Nullus enim locus sine genio est – «Ибо нет места без духа», писал Сервий, комментируя Вергилия. Без колебаний можно сказать, что в Комарово (финское название – Келломяки) гений места обитает на старых дачах. О Комарово современные литераторы говорят: «Здесь удивительно легко пишется!» И это неслучайно. Потому что комаровское пространство обладает особой энергетической силой и насыщаемостью: нужно просто настроиться на нужную волну.

В начале XX века в Келломяках строились особенные по архитектурным решениям дачные дома с характерными эркерными окнами. На месте этих строений теперь в одночасье вырастают громоздкие типовые новоделы, окружённые бронебойными заборами. Когда-то здесь была дача Агафона Фаберже, стоявшая рядом с заливом и сгоревшая в девяностые. Во время войны сгорела вилла «Арфа», принадлежавшая одному из родоначальников питерского модерна Г.В. Барановскому. Сохранился парк виллы Рено, (сама вилла также уничтожена), а на территории усадьбы остались только «некие хозяйственные постройки». Ещё можно увидеть дачу Юхневича на Морской улице, она была местом отдыха творческой интеллигенции начала прошлого века, а теперь медленно оседает, затянутая зеленой строительной тканью. Всё это – дачи-призраки. Уцелевшие постройки начала прошлого столетия, пока ещё не погибшие, мирно, по-стариковски, соседствуют с домами творчества писателей и актёров, а также с аскетичными академическими дачами образца 1950-х годов. В 50-е годы здесь появился дом Гитовичей и «будка» Анны Ахматовой. На комаровской Лесной стороне мы легко можем найти маленький одноэтажный домик возле станции, где жил писатель Евгений Шварц, а рядом с ним – дачу прозаика Ольги Форш. На той же Лесной стороне находятся участки основателя русской физиологии И.П. Павлова, и академика Д.С Лихачёва. На Морской стороне (ближе к заливу) – дачи композитора Д. Д. Шостаковича и оперного певца И.С. Томарса. Но даже относительно новые строения, вырастившие своего «гения», сохранились тоже далеко не все: любой старожил покажет вам, например, участок, где когда-то жила балерина Г. Уланова: из построек там осталась только маленькая беседка, которую местные краеведы успели спасти и вывезти с территории, успешно освоенной новым хозяином.

II. История одного дома

Жители посёлка между собой прозвали эту дачу дом-фонарь из-за лёгкой башенки, венчающей третий этаж зеленоватым конусом, словно гномьим колпаком. Три этажа, веранда. Характерный узор на коньке крыши – снежинка. Архивные данные свидетельствуют, что участок, на котором находится этот дом, раньше назывался «Ляндшен», и принадлежал он с 1906 по 1917 год Валентине Чириковой, жене писателя Е.Н. Чирикова (супруги Чириковы на фото справа). Сохранился портрет Е.Н. Чирикова работы И. Репина, с которым писатель дружил и часто ездил к нему в гости в Куоккалу (ныне посёлок Репино) в Пенаты. После революции Чириков эмигрировал. У него были причины: в литературе он зарекомендовал себя как писатель с народническими взглядами. Несмотря на то, что, живя вдали от родины, писатель серьёзно изменил отношение к политике, а для своего литературного языка нашёл совсем иные интонации и оттенки, в России до недавнего времени были известны только рассказы Чирикова о последних русских романтиках, мечтающих о свободе и просвещении.

Перед эмиграцией Чириковы продали дом А.П. Петровской, жене чиновника особых поручений Санкт-Петербургской сыскной полиции в чине надворного советника Л.К Петровского. В период «межвластия», когда после обретения Финляндией независимости петербуржцы побросали свои участки и Келломяки перешли во владение финских военных частей, скорее всего, дача пустовала. Возможно, на территории участка располагались военные склады: вся пограничная территория использовалась как плацдарм для военных учений. Однако после 1945 года Карельский перешеек снова отошёл к Советскому Союзу.

Недаром говорят, что гений места сам выбирает себе жильцов. В конце сороковых годов в Келломяках наступил «период советских академических дач», и участок в конце 1-й Дачной улицы в 1947 году стал собственностью семьи архитекторов Бергманов. Благодаря им появился дом с трёхъярусной полукруглой башенкой. В 1952 году дом и земля перешли к семье Петровых-Василевских, учёных-географов. Двоюродным дедушкой Вероники Казимировны Василевской (на фото слева она в Репетеке, 1930-е) был физик Александр Николаевич Лодыгин, создавший в 1872 г. «русскую электрическую лампочку». Известно, что А.Н Лодыгин, как и Е.Н. Чириков, стоял у истоков народнического движения в России, и в 70-х годах XIX века даже был одним из основателей Черноморской колонии народников под Туапсе.

Академик Михаил Платонович Петров был исследователем пустынь Средней и Центральной Азии и начинал научную деятельность под руководством Н.И. Вавилова. Супруга Михаила Платоновича, Вероника Казимировна Василевская (на фото справа она в 1935), являлась аспиранткой ботаника академика В.Л. Комарова, в те годы бывшего президентом АН СССР, того самого, в честь которого и были переименованы финские Келломяки. Существует семейная история о том, как произошло знакомство двух молодых учёных. В 1932 году во время прохождения практики в Каракумах, на научно-исследовательской станции Репетек, молодая студентка Вероника Василевская ушла в пустыню собирать гербарий и заблудилась в песках. Бредя без пищи и воды, на третий день она, обессиленная, всё же нашла дорогу к своему лагерю. Начальником научной станции был только что закончивший Ленинградский университет Михаил Петров. В 1933 году у молодой семьи родился сын Кирилл, Кирилл Михайлович Петров, ныне известный биогеограф, заложивших основы подводного ландшафтоведенья. Двоюродным братом Кирилла Михайловича был известный композитор Андрей Петров.

Уклад жителей академических и писательских дач отличался от старого уклада, существовавшего в Келломяках, однако есть и то, что их объединяет: традиции и любовь к месту. Сейчас в посёлке активно ведется строительство, сюда едут новые и новые жители. Е.Н. Чириков писал о поколении взрослых практичных людей: «Это чародеи, перед которыми пропадают все тайны гор, лесов и морей." Пока дом с башенкой на улице Дачной ещё стоит, есть ещё надежда, что, быть может, новый хозяин сохранит его и приспособит ещё довольно крепкое деревянное строение под музей, библиотеку, литературную гостиную… А может быть, и нет. На кадастровой карте Комарово это строение уже не значится как жилой дом; он числится подсобным помещением на территории участка, где расположено здание с совсем другим номером. Время уничтожает всё, даже память поколения, не говоря уже о возделанном человеком природном ландшафте.

III. Место под коттедж

Домов с похожей историей в посёлке Комарово когда-то было много. Но с каждым годом их становится всё меньше – просто эти памятники почти некому охранять. Изучением и, по возможности, охраной дачной архитектуры Карельского перешейка занимается только исследовательская группа «Старые дачи», созданная энтузиастами-краеведами Зеленогорска и Комарово. Однако поддержка попыток сохранения исторических объектов со стороны местных властей невелика. Несмотря на то, что земля в Комарово стоит более миллиона рублей за сотку, у деловых людей всегда есть возможности извлечь из дорогой земли ещё большую прибыль.

Участки, на которых стоят уникальные дачи, выкупают, а строения сносят. В случае, если КГИОП признаёт строение памятником архитектуры, как это произошло с дачей Юхневича (дом на улице Морской, 5), владельцы участка принимают на себя обязанность по проведению реставрационных работ. Однако эти работы для хозяев – лишняя головная боль, и вопрос решается гораздо проще: владельцы «замораживают» строительство, а впоследствии выставляют объект на продажу. Время идёт. Деревянные здания ветшают и на каком-то этапе уже не подлежат восстановлению. Например, на одном из сайтов по продаже недвижимости участок, на котором стоит легендарная дача Юхневича, выставлен на продажу, и долгое время его продавали как «место под коттедж для построения фамильной резиденции». Таким образом, даже признание дачных строений памятниками архитектуры не гарантирует их сохранности. Что же говорить об исторических дачах, которые ещё не прошли официальной экспертизы, добиться которой, действуя только на общественных началах, весьма непросто. Жители посёлка пытаются сохранить исторические объекты самостоятельно, но любые петиции оказываются бессильны перед поступательным движением ковша экскаватора.

Обыватель с лёгкостью вычёркивает из жизни память о тех людях, кто «не утверждён школьной программой». С какой беспечностью он глядит сквозь стены домов, уже не указанных на новой кадастровой карте и приготовленных под снос! Их существование бессмысленно, их вид мрачен. Они не приносят денег, от них «одно разорение», как выразился местный бизнесмен. Эти дома здесь ни для чего. Вокруг них просто гуляет «гений места», единственный свет в погасшем эркерном фонаре, единственный рассказчик о том, что он «либо видел, либо пережил». 

Автор благодарит наследников академика К.М. Петрова за предоставленные из семейного архива фотографии В.К Василевской, опубликованные выше (с микроскопом и в Репетеке).