Город Кимры Тверской области стоит на берегу Волги. В нем, как и везде, своя атмосфера, свои порядки. Например, в городе существовала только одна фирма такси – «Девяточка», которую продвигал депутат-эссер местного городского собрания Олег Гомулин. Те, кто пытался открыть конкурирующую фирму, быстро отказывались от такой идеи. В 2012 году Денис Лавров открыл «Социальное такси», предоставляющее скидки на проезд льготным категориям граждан. После серии поджогов машин «Социальное такси» Лаврова продолжает работу, а сам он собирается в городские депутаты.

Эпиграф

…А у нас за кочегаркой была болгарская база, мы туда приходили, просили стакан черешни - он стоил копейки, а когда болгарин уходил ее собирать, самый рослый хватал ящик водки и ищи-свищи! Холодильников у них не было, поставят кастрюлю супа на окно, а окно открыто – и нет кастрюли. Так что в девяностые мы жили лучше многих взрослых.

А знаете, где мы прогуливали уроки? В трубах! Я-то сам это, правда, практически не застал - успел прогулять только две недели. Потом застукали. Шпана, в общем, - ласково вспоминает Денис. - Потом в армию пошел. У меня батя в Кремлевских войсках служил, до сих пор яловые сапоги на даче лежат. А я в морскую пехоту хотел, а стал пулеметчиком...

Начало

- Я работаю таксистом с [19]95 года. С Олегом Гомулиным в одно время начинали таксовать. У него была фирма и у нас. Потом объединились. Все было: и поджоги, и убийства. Один таксист последний вызов в свою смену повез человека в Нерль. А его там уже костер ждал. Так и нашли через месяц его сгоревшего и машину сгоревшую. Это же 90е. Но и сейчас если услышишь позывные «пять-пять» - все бросаешь и летишь на помощь, неважно пассажир у тебя, не пассажир. Таксисты должны помогать друг другу.

Мы дома у Дениса Лаврова в Кимрах. Размашистая походка, оценивающий взгляд, кажется, его глаза не меняют своего выражения, вне зависимости от мимики лица. Он из тех, кто считает, что сила - в правде.

- Я после дембеля одно время таксовал в Дубне, понравилось это дело. И как-то на рыбалке ударила в голову мысль, почему такая несправедливость, в Дубне много разных фирм, а в Кимрах - одна. Притом, что тогда на своих машинах не брали, и попасть туда в водители было сложно – все держались за места. Поэтому многие кимряки работают таксистами в Дубне. То такси, которое монопольное у нас, оно сейчас еще «Девяточка» называется, местного депутата из «Справедливой России». Столько лет одни работали, тарифы, какие хотели, ставили вот и они не дают другим на хлеб заработать. Были и раньше, кто пытался открыться, но горели, отказывались от идеи.

Через полгода идея не отпустила. Все разузнал, решил создать такси. И отец еще подсказал, говорит, делай социальное.

Я постарался все сделать правильно. К мэру сходил. Он говорит: «Делай, только «социальное» лучше убрать. А то я сделал социальную аптеку, а в соседней, обычной, цены ниже». Даже помощь пообещал, да только ничего не вышло. К смотрящему сходил. У нас их два было – один, Железяка, «Девяточку» крышевал, другой, Капрал, нейтральный. Я к нему. Он говорит: «Если рядом со старым магазином новый открывается, разве нужно палить его? Открывайся – беспредела не будет».

Я все бумаги оформил как надо, ИП зарегистрировал, открылся. И тут началось.

Здесь

- Слабое звено, оно уйдет. Сильное - останется - неосознанно терзает нательный крестик пожилой таксист «Девяточки».

- Сами посудите: у нас автопарк расширяется, новые фирмы появляются, а заказов-то больше не становится. Кому охота терять кусок хлеба? Так что попытались с ним поговорить - не вышло. Вот вы спрашиваете, люблю ли я Кимры,- он откидывается на сидении, - Вы хоть историю-то знаете? Это же 101 километр. Кто с зоны выходил, и кому в Москве запрещен было селиться, осели здесь.

Денис Лавров:

- Вызывали меня на стрелку. Их же таксист передал. Железяка цедит, что в моих же интересах закрыться самому. Из другой машины вылетает Гомулин с клюшкой для гольфа, они его держат. Хотел головой меня ударить – я увернулся. По коленкам вдарил и уехали.

- Порезали шины, за то, что встал на «их» месте. Дак, если раньше другого такси не было, то все места «их». Но это вроде как и нормально – значит, что перестраивание пошло. Я не расстроился, думал этим и обойдется. А из шин мать клумбы на даче сделала.

Ольга, водитель социального такси:

- Вызов на край города. Приезжаю - никого нет. Только стоят таксисты «Девяточки». Смеются, пальцами тыкают. А мне что? Бензин только жалко.

- Ночь. Девушка в белом плаще ждет такси у памятника Ленина. Садится в «социальное». Звонит: «Я в машине». Везу ее, и тут у рынка из-за угла вылетает машина. Чуть всю обочину не протаранили! Я увернулась, чуть в столб не влетела!

Анатолий, водитель социального такси:

 - Зятя провожал в Чечню. Приехал домой, лег спать. Будит звонком соседка - моя машина во дворе горит. Выбегаю - ее уже потушили. Внезапно там рядом оказалась пожарная. После этого стали сторожить. Сам сколько спал в машине с бутылечком. Чтобы не замерзнуть.

Денис Лавров:

- Поставил машину под самым домом, в полуметре от стены. Дети спят у окна. В 3 ночи загорается машина. Вскакиваю - дверь в подъезд подперли старой оконной рамой - не открывается. Прыгаю со второго этажа босой. Сломал две ноги, но машину снегом закидал. Если бы она взорвалась, весь дом сгорел бы. Ботинки просто оставил на батарее на кухне - сохли. Если бы одел, не сломал бы. Прыгаю с подоконника, жена уже несет ботинки с кухни…

Листаем дембельский альбом Дениса – потрепанную книжку в красной обложке. Проводы в армию, горы Чечни, гражданская одежда в увольнении.

- Это плита в Пскове, на ней написаны слова Александра Невского «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Когда было совсем туго, меня вызвали в полицию, я им и говорю: слово мечом поменять-то недолго. Моих боевых товарищей хватит, мы просто с арсеналом выйдем на улицы. Вы хотите вторую Кущёвку? Нет? Сделайте так, чтобы мы могли работать.

Я думал, что вернулся с войны, а здесь, в Кимрах, опять как в Чечне. Все действуют исподтишка. Такие же методы. Начать атаку в 4 утра, столкнуть, стравить нас и внутренние войска, чтобы перестреляли друг друга. Подставные водители, которые вынюхивают, а потом у Гомулина в шоферах оказываются. Или как однажды находим в сарае кучу мешков сахарного песка. Хотели растащить - а под последним мешком была мина. Вот бы сахарка поели. Война продолжается. Столько всего пережили уже. Отца на этом деле схоронил. Друзей потеряли. Я уже ничего не боюсь.

Сейчас

Мария нерешительно стоит на пороге, слушает рассказ мужа, выглядывает из-за косяка.

- А вы не боитесь? - застенчиво улыбается.

- Чего?

- Ну как, у нас тут журналисты другие приходили, хотели писать – испугались…

Мы дома у Дениса, за кофе с печеньками смотрим фильм Марата Хайруллина «Солдат отчизны». На экране Денис вползает на коленях сломанных ног в здание суда. Судят отца и сына – водителей «девяточки» за таран КАМАЗом машины «социального такси».

- После этого фильма была большая поддержка – люди звонили, хотели ехать именно на нашем такси, говорили слова поддержки. У нас даже машин не хватало, чтобы всех развести. Видели там мужчина у сгоревшей машины тоже стоит? Ему потом тес подкинули. Сказали: «чтобы меньше фильмов снимались».

Следующий сюжет со стены в «Одноклассниках» - видео выпуска программы  «Вести дежурная часть от 22. 02.2014 года». Олег Гомулин в коридоре городского законодательно собрания иронизирует, не обвинили ли его еще в «убийстве президента Кеннеди заодно с поджогами». Чрезмерно накрашенная сотрудница местной полиции профессионально безапелляционным тоном заявляет, что по делах о поджогах «проводятся все необходимые следственные мероприятия, направленные на…»

- Ага, конечно, - с сарказмом перебивает Маша, скрещивая руки на груди, - вы только послушайте: к ним когда проверка из области приехала, они к Денису прибежали за документами! У них, оказывается, ничего нет! Видимо сразу в мусорное ведро все заявления и выбрасывали. А у Дениса все копии и справки о принятии заявлений на руках. Представляете? А он взял и отдал им, - почти с обидой восклицает она.

- Ох, как серпом по одному месту, не могу, пойду к девчонкам, - извиняясь, уходит. Звонит телефон – сейчас, пока не началась ее смена в магазине, Маша работает как диспетчер «социального такси».

Она и сама выглядит как девчонка, в своей розовой майке, чуть открывающей живот и в коротких джинсовых шортах. В черной маленькой сумке кондуктора стопкой лежат телефоны - диспетчерят на пару с мужем.

Она смущается перед фотографом за отпечатки детских рук на зеркальном шкафу.

- Я им все разрешаю. Все знают, что у нас можно собраться. Лучше уж у нас, чем неизвестно где, - оправдывается Маша.

Как потом окажется, девчонки – это не подруги-болтушки из соседнего подъезда, а еще два водителя социального такси. У одной из них двое, у другой трое детей. Они помогают восстанавливать сгоревшие машины, которые еще подлежат восстановлению, и уходить с этой работы не собираются принципиально.

Зачем?

- Я считаю, что Денис получил абсолютно правильное, с советской точки зрения воспитание. Нас учили помогать друг другу, держаться друг за друга. Для нас это естественно. Вот я сейчас живу все лето на даче. Здесь на дачах очень много пенсионеров и трястись в маршрутке очень тяжело бывает. Вызываешь такси. А в дождь, например, «Девяточка» отказывается ехать. Или из-за того, что на дачах дороги плохие не приезжают. Социальное такси не капризничало никогда. Это люди, которые не отказывают.

Маршрутку Дубна-Кимры потряхивает на выбоинах. Рядом со мной сидит молодящаяся женщина.

- Видела тут объявление у этого «Социального», мол, «возим даже пьяных». А пьяные же кто описается, кого вытошнит в машине. А они даже бесплатно возили. У них ведь и денег может не быть, и жена на такси не даст. Так что, может, он и, правда, того, сумасшедший.

- Может, он просто хочет помочь?

Она укоризненно смотрит на меня, мелко покачивая головой.

- Девушка, ну, вы сами-то верите в то, что говорите? «Помогать людям» сейчас? На это способна, если только молодежь. Вот они и волонтерят, и помогают.

- А зачем тогда?

Денис курит на ходу в окно, одной рукой крутит руль, другой выискивает зазвонивший из шести телефонов - принимает заказ.

- Эта девушка,- обращается он ко мне,- в детстве пошла через железнодорожный переход на каток. Попала под электричку - отрезало обе ступни. А сейчас она каждый день ходит на работу. Не то, что эти - Денис неодобрительно косится на пару, роющуюся в мусорном баке, стоящем на выезде с дач. - Руки-ноги на месте, им бы работу найти, а они бутылки собирают. Мы эту девушку на работу возим за полцены. Для таких людей мы и создавали такси. Хочется помогать, делать что-то действительно важное, - он тягуче выдыхает струю сигаретного дыма.

Планы

Денис, подложив ладонь под коленку, сидит в камуфляжной форме, в тельняшке у сожженной под его окнами машины.

- Всем надо хапнуть побольше, а для людей - ничего. Вы знаете, 14 сентября у нас выборы. Я буду баллотироваться в депутаты городского собрания.

- А почему не в мэры? – ошарашена я таким поворотом.

- Да какой из меня мэр? Здесь же навыки нужны специальные, - грустно усмехается Денис.

- А в депутаты зачем? Для депутатской неприкосновенности, как дополнительная защита?

- Ну и это тоже. Но главное не это. Это возможность повлиять на весь беспредел, что творится в городе, касается он дорог, ЖКХ да много - всего. Кому охота город поднимать? Видели, сколько в городе зданий разрушено? Никто их не ремонтирует. Все запущено… Сейчас я один, завтра нас уже двое, – упрямо смотрит вдаль трассы Денис.

Эпилог

- Сумасшедший! - довольный Денис хохочет, хлопает ладонью по колену. Представляешь, - оборачивается к жене, - нам сейчас рассказали, что кимрские предприниматели назвали меня сумасшедшим! Пожалуй, это и так.

- Да уж, продолжать ползать, когда тебя поставили на колени, это да - с заднего сиденья качает головой Маша.

- А что, мне даже нравится. «Сумасшедший», надо же. Да, наверное, стоит быть сумасшедшим, чтобы продолжать сопротивляться.

Upd 28.08.2014 дополнения информации об использованных фотографиях и школе "Русского репортёра", слушателями которой были авторы данного материала.