Мурманская область, находящаяся в сутках езды на поезде от Петербурга, относится к Северо-Западному Федеральному округу (официально северо-западными считаются также Республики Карелия и Коми, Петербург и Ленобласть, Новгородская, Псковская, Вологодская, Калининградская и Архангельская области, Ненецкий АО). В представлении россиян Северо-Запад также утвердился давно, и его границы более или менее совпадают с официальными.

Однако, много ли общего, например, у петербуржцев и мурманчан? Путешественник из Петербурга всегда услышит от северян (именно так любят называть себя жители Мурманской области), что Петербург много для них значит, что туда отправляются учиться дети, у многих там живут перебравшиеся «южнее» родственники, а первые геологи-разведчики приезжали на Кольский полуостров из Ленинграда. Благодаря геологам, на полуострове началось активное развитие горнодобывающей промышленности – в далекие 1930-е годы.

На этом, пожалуй, общее и заканчивается. Даже «Северо-Западные» операторы мобильной связи подключают жителям одного Северо-западного субъекта федерации, прибывающим в другой, роуминг. Глядя из окна поезда, видишь совершенно разные пейзажи: высокая и густая растительность Ленобласти сменяется сначала прозрачными и стройными карельскими лесами, а потом – низкорослыми зарослями Заполярья. То, что в Петербурге – Белые ночи, там – полярный день. В Петербурге за каждое здание старше 50 лет, попавшее под угрозу сноса, бьются активисты и неравнодушные жители, а там снос старых зданий и строительство на их месте новых, благоустроенных – праздник.

Для жителей промышленного Севера старые дома – свидетельство неблагоустроенности и тяжелых условий, в которых проходила индустриализация этого региона в советские годы. У территории современной Мурманской области гораздо более давняя история - первыми обитателями Кольского полуострова были саамы, которые и сегодня проживают здесь. Старейшими поселениями считаются поморские Варзуга (1466), Кандалакша (1526) и Кола (1784 г). Однако активное развитие и заселение полуострова началось именно в советское время, когда здесь начались горные разработки. Поэтому к самым старым городам можно также отнести Кировск (1929 г., о нем читайте на Cogita!ru в интервью с Евгением Шталем), Мончегорск (1937 г.).

 Освоение этих сложнейших территорий осуществлялось в том числе заключенными ГУЛАГа и «спецпереселенцами». Спецпереселенцы – «раскулаченные» крестьяне - формально были свободными людьми и за свою работу получали зарплату, хотя и сокращенную на 15%; кроме того, в отличие от свободных людей, они не имели права покидать место пребывания, за чем следили уполномоченные органы. Спецпереселенцами фактически основан город Кировск (до 1934 года - Хибиногорск) [1].

 На территории области также находилось множество лагерных пунктов. Геолог Игорь Владимирович Бельков, проходивший преддипломную практику на разведке Ковдорского железнорудного месторождения в 1940 году, вспоминал: «Было правительственное задание – в течение одного года провести разведку месторождения и построить железнодорожную ветку от Пинозера до Ковдора, а в следующем году приступить к строительству обогатительной фабрики и города <…>  Основная масса заключенных строила дома для охраны и бараки для заключенных, шоссейную дорогу от станции Ена до Ковдора, а около 300 заключенных проводили горные работы в районе месторождения» [2]. Ответвление железной дороги к месторождению в районе Ковдора закончили строить буквально за пару дней до начала Великой Отечественной войны, и сразу же после опасно близкую к границе с Финляндией дорогу разобрали и перевезли.

Промышленный уют

Великая Отечественная война помешала планам индустриализации Севера. Большинство городов и населенных пунктов появились на Кольском полуострове уже после войны, в 50-е годы, в связи с новым витком развития промышленности. Среди таких послевоенных городов – Апатиты, Ковдор, Оленегорск. Также на территории области появлялись рабочие поселки – около многочисленных разбросанных по области рудников и шахт. На данный момент крупнейшие промышленные предприятия области – кировский «Апатит», «Кольская горно-металлургическая компания» (Мончегорск, Заполярный, Никель), Оленегорский горно-обогатительный комбинат (ГОК), Ковдорский ГОК. Производят здесь сегодня апатитовый концентрат, железную руду, никель, медь, серную кислоту, алюминий.

Именно вокруг промышленности в советское время строилась вся жизнь области. Новые переселенцы 40-х и 50-х годов ехали работать на Север со всей страны – по распределению, «по вербовке», за «длинным рублем» (на Севере платили больше, чем в средней полосе). Приезжали практически на пустое место, где буквально собственными руками возводили города и поселки. «Как мы плакали! Ничего ведь не было, холод», - рассказывает Валентина Дмитриевна, жительница поселка Риколатва, переехавшая на Север из Белоруссии в 1959 году. «Нам досталось – это и не сказать словами!». Отсутствие электроэнергии, нормальных дорог, регулярного сообщения с «большой землей», медицинского обслуживания, жизнь в перенаселенных бараках – вот реалии того времени.

Даже после войны не все новые поселенцы приезжали на Север по собственной воле: здесь снова появились лагеря: «Сидели «за колоски», репатриированные, бывшие полицаи… женщины с номерами на руках были», - вспоминает бывший житель поселка Слюда Владимир, - «у нас то место «Тайвань» называлось. Дети зэкам хлеб носили, а они нам - игрушки»… Лагеря здесь прекратили свое существование в начале 50-х, и сегодня мало кто о них вспоминает – только в Слюде любят рассказывать, как после смерти Сталина зэки вынесли из клуба бюст вождя и бросили под забором.

За пару десятков лет жители новых северных поселков и городов смогли наладить свой быт. Переселенцы более позднего периода – 70-х и 80-х годов - вспоминают, как поразили их обустроенные, хорошо снабжаемые, крепкие поселки, которые по сравнению с деревнями и селами средней полосы казались им раем. Этому способствовали и хорошие зарплаты, и наличие «хозяина» – горно-обогатительного комбината или рудника. Именно рудники и комбинаты, обогатительные фабрики задавали тон жизни в городах и поселках, кормили и поили работников, давали «материал на благоустройство», следили за состоянием жилья, дорог, содержали «массово-культурный сектор» - клубы и самодеятельность. В единении с комсомолом и партийными ячейками они создавали неповторимую атмосферу, о которой местные жители вспоминают исключительно с ностальгией.

Однако, бурные девяностые унесли из жизни многие шахты и рудники, оставив рабочие поселки медленно умирать. Разработки закрывались, предприятия банкротились, что не могло не сказаться на жизни людей и поселков, полностью зависевших от этих предприятий. Например, дышащее на ладан ОАО «Ковдорслюда» раньше было крупным рудоуправлением, в ведении которого находились несколько слюдяных рудников на территории Ковдорского района Мурманской области. Эти рудники «кормили» поселки Слюда, Риколатва и Енский. Теперь «Ковдорслюда» поддерживает жизнь только одного из своих рудников в г. Ковдор. Судьба остальных поселков сложилась по-разному, хотя в целом – одинаково плачевно и вполне показательно.

«Когда будете подъезжать к Слюде, вы сразу не пугайтесь, там у нас как война прошла», - предупреждает бывшая жительница ныне официально не существующего поселка Лидия Викторовна. Судьба Слюды, самого старого рабочего поселка в районе (основан еще в 1934 г.), сложилась, пожалуй, наиболее трагично. Когда разорился рудник, шахты были затоплены, и поселок решили закрыть. Сегодня он расселен, хотя привязанные к Слюде жители продолжают приезжать сюда на лето, несмотря на отключенное электричество и отсутствие других удобств. «Война», о которой предупреждают приезжающих, - результат деятельности сборщиков металлолома, кирпича и прочих «мародеров», которые налетают на расселяемые поселки и покинутые дома. После их нашествия здания превращаются в руины, из которых вынесено все сколько-нибудь ценное – оконные рамы, провода, металлические конструкции, кафель. Занимаются этой «работой» сами же безработные жители расселяемых поселков и неблагополучной округи.

Разбирают на дрова, кирпичи и металл и еще не расселенную Риколатву. Этот поселок «продержался» дольше Слюды и пока официально не считается закрытым, хотя процесс медленного умирания тянется с тех же девяностых годов. В прошлом году ощущение безысходности заставило самих риколатвинцев собраться и требовать переселения и закрытия поселка. Медленное умирание Риколатвы местные жители переживают не менее болезненно, чем быстро уничтоженная Слюда. Свои несчастья в обоих случаях люди связывают с «предательством» предприятий, на которых они проработали всю жизнь, от которых зависело их благополучие и процветание. Никто не хочет уезжать из знакомых и любимых мест – все ждут нового «хозяина». «Хозяин хороший нужен, который вложил бы свои финансы», - повторяют жители, - «У нас ведь такие места красивые! Здесь туризм надо развивать».

Места, действительно, отличные – «Ковдорская Швейцария». Однако, предпринимателей и новых инициатив здесь немного: «хозяин» ни со стороны не появляется, ни местные хозяйствовать не спешат...

В следующем очерке - о том, что такое закрытый поселок, как можно выжить, когда государство о тебе забыло, и прочие наблюдения за жизнью постсоветского Заполярья.

 [1] Воспоминания спецпереселенцев собирало Хибинское отделение "Мемориала". По результатам этой работы издана книга "Спецпереселенцы и заключенные в истории освоения Хибин". С отрывками можно ознакомиться здесь: http://www.xxl3.ru/vstup.htm

 [2] Батиева И.Д. Игорь Владимирович Бельков. Хроника жизни. Апатиты, 2007. С.29

Материал, положенный в основу данной серии очерков, собран в рамках проекта MOVE-INNOCOM (поддержан Академией наук Финляндии, грант N118702).