Текст написан от руки в двух общих школьных тетрадях, хранился дома в папке среди медицинских документов. Андрей Николаевич не возвращался к тексту, незадолго до смерти достали тетради из папки и положил на видное место. Расшифровку рукописи и набор текста выполнил Владимир Костюшев. В последнем редактировании трудно читаемых частей (слов) «завещания» выполнена при участии Зинаиды и Людмилы Вахарловских и Ольги Новиковской. Электронные адреса сайтов и ссылок на публикации А.Н. Алексеева введены В. Костюшевым. Исключен из данного текста раздел об имуществе (недвижимости), не предназначенный, на наш взгляд, для публикации.

Я, Алексеев Андрей Николаевич, 1934 г. рожд., социолог и, отчасти, журналист, ныне нахожусь в Александровской больнице, в чем, пожалуй, не было особой необходимости, но курс капельниц, чтобы ноги не отекали, авось, пойдет на пользу.

Вчера, по истечении недели пребывания здесь, я сообразил, что могу заполнить «пустое» время написанием настоящих «распоряжений».

В возрасте 81 года это дело, наверное, уместное.

Примем, что после человека кроме живой и мифологической памяти нам (в отношении к которой он не властен), остаются (могут оставаться): а) наследие, б) наследие/имущество, в) имущество.

Под первым – «наследие» – будем понимать совокупность творческих трудов, теперь и изображений, так или иначе зафиксированных в пространстве и времени, однако без объемных материальных носителей. Ныне оптимальной формой сохранения такого наследия являются электронные версии, также изображения, видеозаписи, легко воспроизводимые и тиражируемые, а стало быть, доступные для всех заинтересованных лиц.

«Наследие / имущество» в отличие от просто «наследия» – это, как правило, бумажный архив, а также созданные и/или собранные человеком за жизнь предметы культуры (иногда имеющие, а иногда и не имеющие материальной стоимости). Короче говоря – фамильные ценности, семейные реликвии, нагрудные знаки, документы, семейные фотоальбомы.

Наконец, «имущество», как таковое, это имеющие, как правило, высокую материальную стоимость объекты собственности (прежде всего недвижимости, но могут быть и средства передвижения, и дорогие предметы домашнего обихода).

Сразу оговорю, что моя модель не претендует на теоретическую чистоту, а приспособлена к нуждам «данного случая»,  т.е. ситуации автора этих строк.

Как же я хотел бы «распорядиться» своим наследием и /или имуществом, точнее сказать, чтобы им распорядились мои близкие родственники и младшие современники, когда сам я способность к «распоряжению» уже утрачу?

1. Наследие

Итак, практически речь идет об электронном архиве, который сохранить легче всего, было бы желание. Тем более что значительная его часть уже депонирована в современную «ноосферу» – Интернет.

Впрочем, не следует забывать, что если рукописи все же «горят», то и во Всемирной сети хранение может оказаться не вечным.

1.1. Электронные версии большинства «итоговых» сочинений (да и значительное количество «не итоговых» сочинений автора ныне размещены на следующих электронных ресурсах:

а) Сайт российско-американского проекта «Международная биографическая инициатива» http://cdclv.unlv.edu/programs/bios , организованного Д. Шалиным и Б. Докторовым.

В частности, там представлены электронные версии всех 4-х томов «Драматической социологии и социологической ауторефлексии» (2003-2005 г.), а также тома 1, ½ и 2/2 «Из неопубликованных глав драматической социологии».

При авторской манере строить свои «итоговые» произведения как документальные композиции, составленные из текстов (собственных и не только) разных лет, эти произведения сами по себе приобретают достоинства архива, что облегчает задачу его классификации и сохранения.

б) Сайт Центра социального прогнозирования и маркетинга (создатель – Ф. Шереги)  http://www.socioprognoz.ru/ На нем размещено большое количество авторских произведений разных лет, особенно последнего десятилетия.

В частности, там см. электронные версии всех 4-х томов нашей с Р. Ленчовским книги

(2010) http://www.socioprognoz.ru/hta_9/Publications/tom_3_1_5.pdf  [Cм. также: http://knigi.konflib.ru/8mehanika/67170-1-a-alekseev-lenchovskiy-professiya-sociolog-iz-opita-dramaticheskoy-sociologii-sobitiya-ran-2008-2009-tolko-d.php - В.К.].

в) Сайт петербургского журнала социологических и маркетинговых исследований «Телескоп» http://www.teleskop-journal.spb.ru/ На страницах этого журнала в свое время публиковались многие тексты автора этих строк, легко обнаруживаемые на сайте по ежегодным оглавлениям.

г) Веб-журнал «Семь искусств» (гл. ред. – Е. Беркович), имеющий прописку в ФРГ. В нем, а также в других изданиях Е. Берковича, публиковалось свыше десятка произведений автора. Их легко обнаружить по имеющемуся указателю http://7iskusstv.com/ (В журнале «Семь искусств» есть даже персональная авторская рубрика «Драматическая социология»).

д) Пожалуй, самым масштабным вместилищем наследия автора, особенно последнего времени, является блог А. Алексеева на информационно-аналитическом портале «Когита.ру» (гл. ред. Т. Косинова) http://www.cogita.ru/ Этот блог ведется мною вот уже три года с высокой регулярностью: в день – по 3-4 публикации. Разумеется, там материалы, авторство которых принадлежит не только мне. Но систематически публикуются новые (а иногда и старые) тексты автора-блогера. Иногда это достаточно объемные комментарии к публикуемым материалам других лиц и (между прочим) всегда придуманные самим блогером заголовки.

За три года моего сотрудничества с «Когитой» там опубликовано свыше 4500 материалов. Мера регулярности и разнообразия публикаций такая, что вполне может быть определена как «Дневник социолога» (окт. 2012 – окт. 2015 г., на данный момент).

Портал «Когита.ру» является вполне независимым и, можно сказать, круто оппозиционным, так что от властных преследований и закрытия его спасает разве что  малая раскрученность. Тем не менее, моя тревога за его судьбу удерживается на высоком уровне, и я предпринял довольно трудоемкую работу по копированию всех материалов блога А. Алексеева себе в компьютер.

Работа эта, в общем, только начата и доведена от рубежа октября 2012 года до середины мая 2013 г. Работа эта рутинная, архив портала достаточно удобен для ее выполнения.

В принципе, если оторваться от текущей работы на той же на Когита, можно было бы справиться с нею за несколько месяцев. Но жертвовать мониторингом текущей общественной жизни (да и подготовкой собственных актуальных материалов) ради упорядочения и сбережения этого архива как-то не хочется, да и просто – не удается.

Надеюсь все же изыскать возможность выполнить эту работу по дублированию «наследия». Хоть и был бы рад кому-нибудь это перепоручить.

е) Следует иметь в виду, что некоторые темы публикаций автора на Когита.ру образуют циклы, или «сериалы», которые потом образуют самостоятельные произведения, которые потом публиковалась самостоятельно (как правило, в интернете же). Так обстояло дело с «Деревенской историей» (делом Желябужского), «Нашим заурядным/незаурядным случаем» (делом Егора Новиковского), «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?».

В частности, первый из упомянутых циклов опубликован «единым куском» в журнале «Семь искусств», а последний (с продолжением) на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов  http://www.sociologists.spb.ru/ , точные адреса http://7iskusstv.com/2015/Nomer10/Novikovskaja1.php http://www.sociologists.spb.ru/news/576-2014-12-09-13-01-55 ).

Композиция из материалов, размещенных на Когита.ру, публиковались в виде самостоятельных статей в «Социологическом журнале» http://jour.isras.ru/index.php/socjour/article/view/1002

ж) Есть один продукт из моего «наследия», который размещен на сайте НИЦ «Мемориал»   http://memorial-nic.org/alarch Это базы данных около 10 тыс. наименований газетной периодики (включая весь периодический самиздат) конца 80-х – 90-х гг., содержащихся в бумажном виде в так называемом «Алексеевском архиве» (это особый случай «наследия/имущества», о котором подробнее речь пойдет ниже). Данная база данных первоначально создавалась в начале 2000-х гг. на базе бумажного каталога в устаревшей, но довольно удобной программе «Библиотека.4.0», адаптированная мною для целей описания СМИ. Потом мемориальские специалисты с моим участием перевели ее в формат Exсel, в каковом виде эта база данных и представлена на старой версии сайта НИЦ «Мемориал».

1.2. Среди работ автора этих строк немало автобиографических, и к ним можно, в известном смысле, отнести и «Драматическую социологию…», и «Профессию – социолог»… Особую категорию составляют биографические (и иные) интервью, которые мне приходилось в разное время давать Б. Докторову, Е. Путиловой-Стумбрис и др. Первые сосредоточены в он-лайн книге Б. Докторова «Биографические интервью с коллегами-социологами…» http://www.socioprognoz.ru/publ.html?id=195 Остальные публиковались в разных изданиях, в том числе и в интернете, на Когита. В частности, в последнем был цикл с продолжением: А. Алексеев «Интервью разных лет». http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/a-alekseev-intervyu-raznyh-let-7-na-semi-vetrah-chast-2 Можно сказать, что там в известном смысле квинтэссенция «наследия».

1.3. Пожалуй, главным вместилищем наследия автора, особенно последних лет, является электронный ящик почты А. Алексеева (alexeev34@yandex.ru пароль___________. На протяжение последнего десятилетия мною велась обширная электронная переписка (при принципиальном отказе от участия в социальных сетях). Сами по себе письма, диалоги с корреспондентами являются элементами наследия, иногда фиксирующие важные для автора соображения. Кроме того, в качестве приложения к этим письмам (как говорится,  «под скрепкой») выступали практически все опубликованные в интернете авторские материалы.

С некоторыми корреспондентами переписка настолько регулярна, что может рассматриваться как своего рода ежедневник (хотя автор не склонен к фиксации бытовых подробностей и к душевным излияниям, и переписка носит, как правило, деловой характер).

Я никогда не «чистил» свой почтовый ящик на яндексе (благо, он безразмерный). Там, конечно, много лишнего, но зато ничего не потеряно. И при желании можно найти «след» любого письма, как от меня, так и ко мне.

Следует иметь в виду, что с первых же дней пользования электронной почтой (кажется, в 2006 г.) я стал посылать копии собственных писем:

а) самому себе (открытой копией),

б) на адрес моей жены Зины (Zinavakh@yandex.ru) (скрытой копией).

Таким образом, обзор взаимной переписки облегчен в папке «входящие», кроме того, дубликаты всех отправленных мною писем скапливаются также в почтовом ящике Зины.

Для сохранения и для облегчения поиска давних писем мною использовалась поначалу на моем основном компьютере (действующем с 2006 г.) программа outlook, а когда в этом «запаснике» произошло переполнение - программа Яндекс.Диск, которая, как будто, разрешает хранение неограниченного объема информации. Это создает определенные удобства в сбережении электронной переписки также на жестком диске компьютера.

Несколько лет назад, с появлением на Яндексе такого сервиса как Яндекс.Диск, я разместил на Яндекс.Диске своей электронной почты основные «ключевые» свои труды (монографии, особенно важные публикации, кстати, также и некоторые труды своих коллег и друзей). Там около 100 файлов, доступных из моего почтового ящика. Технические подробности пользования этим сервисом здесь опускаю. Важно, однако, что это лишь одна «корзина», в которой лежат элементы моего профессионального (в основном) наследия.

1.4. С начала 1990-х до 2006 г. я пользовался на работе поломанным компьютером, а далее также маломощным ноутбуком, которые постепенно выходили из строя (в частности, портились дисководы для жестких дискет, а мягкими, а также флешками тогда еще не пользовались.

На первоначальном компьютере и на ноутбуках я использовал в основном программу программами «Ворд» и «Волков коммандер» (соответственно «Лексикон») и долго не переходил на современный Виндоуз (соответственно, Ворд). Однако, обзаведясь дома новым мощным компьютером, я перешел на Виндовс, а все тексты, писанные в Лексиконе, переписал по новой – в формате txt.

Эти файлы доступны на Виндовс, хоть и надо уметь их открывать.

В итоге все мое «электронное наследие» почти за четверть века оказалось размещенным на жестком диске моего домашнего компьютера. Из которого я не перестаю черпать для компоновки для очередных документальных композиций или для разовых публикаций.

Кое что из писанного в свое время в «Лексиконе» переведено мною в современный Ворд. Кое-что нет. Но я сохраняю все версии.

В итоге мой домашний компьютер, которым я пользуюсь с 2006 г., содержит на своем жестком диске и материалы прежних лет, и текущую «продукцию», и даже (за счет спец. программ) папки «входящие» моей электронной почты (напомню, что в этой папке представлены также и отправленные мною письма).

Хранение такого количества «яиц» в одной «корзине» небезопасно, поэтому я озаботился тем, чтобы хотя бы самое ценное из своего жесткого диска продублировать на какой-то магнитный носитель. Для этой цели обзавелся «переносным» жестким диском, который пока мною не задействован.

Дело в том, что переписать на этот диск «все подряд» вряд ли имеет смысл. А, стало быть, надо отобрать то, что я хотел бы сохранить и оставить потомкам и младшим современникам. Это достаточно трудоемкая работа.

Указанную работу я начал, последовательно обозревая архив собственного компьютера и образуя копии со специальными индексами в названии: 0 и 1 (далее следует название файла).

«0» – относится к файлам, которым автор придает первостепенное значение, «1» – все остальное. Среди великого множества файлов в ныне задействованной в качестве основной рабочей общей папки архива эти «избранные» файлы выделяются своими индексами, так что их легко обозревать и удобно «массово» переписывать.

Однако эта работа пока только начата, как и создание авторской папки блога А. Алексеева на Когита (см. выше). К сожалению, эту работу перепоручить никому нельзя, ибо никто, кроме автора, не может произвести указанный отбор.

1.5. Из всех способов сбережения электронного наследия электронный архив на жестком диске моего домашнего компьютера является, пожалуй, главным и компактным. Ибо трудно рассчитывать, что кто-то будет исследовать всю авторскую почту или все, размещенные на каких-либо электронных веб-ресурсах. Стало быть, заинтересованным потомкам или младшим современникам (если таковые найдутся) надо максимально облегчить задачу, и самому составить что-то вроде если не собрание сочинений, то архива, заслуживающего сохранения.

Не так давно я узнал, что в Европейском университете в СПб создается архив петербургской гуманитарной интеллигенции (в таком названии не уверен), включающем и «электронный сектор». Вот туда, я хотел бы, чтобы было передано мое «электронное наследие» – на флешке или на каком-либо ином носителе. Возможно, я сделаю это сам, если управлюсь с поставленной задачей.

Итак,

а) то, что выше было названо «наследием», требует инвентаризации, обработки, компоновки, выбора способов семейного, а, может быть, институционального хранения и использования. Можно надеяться, что эти труды еще какое-то время сохранят свое [значение].

б) однако это то, что оставлять после себя и хранить дальше, - проще всего, ибо практически не требует никакой инфраструктуры (помещений и т.п.). Пара флешек – и все тут. Иначе обстоит дела с наследием/имуществом, к пожеланиям и «распоряжениям» относительно которого перехожу.

2. Наследие / имущество

Это в основном а) бумажный архив и б) домашняя библиотека. То и другое имеют едва ли не гигантские размеры.

Кроме того, это в) предметы, имеющие памятное (мемориальное) значение. Таковых осталось очень немного. Частично они уже переданы моей дочери Оле. (Например, пузановская дворянская печать).

Обсудим последовательно архив и библиотеку.

2.1. Бумажный архив. В нем несколько культурных слоев.

2.1.1. Семейный архив Пузановых.

Документы – текстовые и изобразительные, происходящие из истории рода Аносовых, Пузановых. Сюда относится сбереженное мною из архива моей матери Варвары Петровны Пузановой (1899-1963), от гравюр XIX века до ее юношеских рисунков (например, гимназический альбом). Также сохранены мною написанные и изданные ею в 1930-1950-х годах книги по допускам и посадкам и прочим темам, которые профессионально занимали канд. техн. наук В.П. Пузанова.

Уцелела небольшая коллекция книг французских авторов XIX века, которые мать любила читать. Большая часть этих фамильных ценностей хранится в комнате на 8-й линии. Кое-что (как мне казалось, наиболее интересное) перевезено мною в квартиру на ул. Громова. Рукописные документы моей матери отличаются характерным почерком, образцы которого см. в ее автобиографии, в надписях на семейных фотографиях. Семейных фотоальбомов – около 10. Мать упорядочивала фотографии тематически, наклеивала и надписывала их. Надо сказать, что значительная их часть отцифрована моей женой Зиной – на ее компьютере. Так что существует в форме и «электронного наследия». Было бы хорошо, если бы Зина поделилась копией с Олей.

Вообще же, все перечисленное выше, на мой взгляд, должно сосредотачиваться у Оли, кстати, много занимавшейся семейной историей, в плане архивного разыскания.

Обращаю внимание на написанную мною в конце 1990-х гг. семейную хронику «Коротка моя память… (о моих родителях для моей дочери)».  И в бумажном, и в электронном виде – это есть и в моем архиве, и в архиве Оли. Кроме того, эта семейная хроника публиковалась (кстати, вместе с семейной хроникой Зины) на Когита и в «Семи искусствах» http://7iskusstv.com/ Думаю, стоит заглядывать в нее при разборе семейного архива Пузановых.

Также следует упомянуть генеалогическое изыскание, проведенное женой моего двоюродного брата Владимира Абрашкевича – Ириной Яковлевой, и сосредоточенное на ее сайте «Капризы памяти» http://sundry.wmsite.ru/publikacii-druzej/analekseev-sociolog Там есть несколько очерков, посвященных истории рода Аносовых – Пузановых, в частности, моему деду Петру Михайловичу Пузанову.

Электронные копии этих частей ее сайта были мною сняты в свое время и хранятся в памяти как моего компьютера, так и у Оли.

2.1.2. Бумажный архив А. Алексеева.

В свою очередь он подразделяется на несколько культурных слоев (периодов):

а) детские и школьные годы. Эти материалы – их несколько, могут быть отнесены также к архиву Пузановых (1930-1940-е гг.). Например, детские «литературные» произведения, школьные личные дневники,

б) студенческие годы и начало профессиональной деятельности (журналистика) (1950-первая половина 1960-х гг.),

в) профессиональные занятия социологией (вторая половина 1960-х, 1970-е гг.),

г) период эксперимента социолога-рабочего (1980-1988 гг.),

д) последующие профессиональные занятия социологией.

Для периода (б) это курсовые работы, например, по филологии.  Все это ныне перенесено на Громова, (хотя, может быть, и на 8-й линии что-то осталось). Эти материалы носят несомненную мемориальную семейную ценность.

Для периода (б) это в основном некоторые сохранившиеся студенческие конспекты, вырезки из газет с публикациями А. Алексеева – журналиста (Куйбышевская обл. газета «Волжский комсомолец», Ломоносовская районная газета, областная молодежная газета «Смена»). Насколько помню, я уже тогда старался не выбрасывать попадавшие ко мне в руки интересные «человеческие документы» (письма в редакцию и т.п.). Однако не обращался к ним вот уже 50 лет.

Начиная со своего первого «хождения в рабочие» (первая половина 1960-х гг.) и даже несколько ранее я начал вести более или менее регулярный дневник. Это был в основном дневник социального наблюдения, иногда – рассуждений. Казалось важным поспеть за «бегущим днем» (как я это называл). Можно рассматривать это и как «записные книжки» человека, претендующего со временем стать литератором. Благодаря этим дневникам, очеркам зафиксированы события и размышления молодого советского человека 60-х гг. («дурного шестидесятника», как я себя насмешливо называл).

Это свыше 10 толстых тетрадей в коленкоровых или твердых переплетах, которые хранились компактно, а не так давно были перенесены с 8-й линии на Громова.

Впервые я обратился к этим материалам (равно как и к своим журналистским произведениям конца 1950-х – начала 1960-х гг.) в начале 90-х гг. Сделал ксерокопии с некоторых из них, образовал свой хронологически-тематизированный архив из 3-х папок (то был не первый опыт таких архивно-хронометрических собраний).

К сожалению, одна из папок у меня на виду, а две остальные «похоронены» где-то в маленькой комнате на Громова. Хорошо бы их воссоединить.

Так или иначе, эти хронологические бумажные архивы заслуживают сохранения. (Если не ошибаюсь, первым опытом была папка материалов периода моего партийного  секретарства в ИСЭП АН СССР в середине 70-х гг.).

Культурный слой (в) – профессиональная социологическая деятельность – включает в себя материалы времен аспирантуры на факультете журналистики ЛГУ, далее – работу в Новосибирском Академгородке, затем по возвращению в Ленинград, работа в социологических учреждениях АН СССР.

Здесь уже пошли печатные публикации, как правило, в научных сборниках, конечно, в области журналистики, потом – социологии.

Вряд ли стоит сберегать все рукописи и машинописные тексты времен аспирантуры. Они так или иначе вошли в разные варианты диссертации социологии средств массовых коммуникаций. (Первый вариант насчитывал чуть не 1000 машинописных страниц). Но сам переплетенный том диссертации, защищенной в Новосибирске в 1970 г., следует сохранить.

Из новосибирских материалов представляет «исторический интерес» программа контент-анализа СМИ (несколько папок, красная папка), наверное, уцелели и какие-то документы периода защиты диссертации.

Вряд ли стоит сберегать любые рукописные и машинописные материалы периода 70-х гг., поскольку значительная их часть опубликована. Здесь следует особо сказать о сбережении социологических публикаций. Их в ту пору было довольно много, по преимуществу входящих в состав различных сборников и журналов. Я собирал эти сборники вместе на отдельных паре-тройке полок (около двери маленькой комнаты на ул. Громова внизу, даже пытался их тематически упорядочивать). Но эпизодически приходилось что-либо оттуда брать, при этом не всегда возвращал на место. Постараюсь выбрать время, чтобы собрать на этих полках все (почти все) свои бумажные публикации.

Среди них особую ценность представляют сборники, выходившие под моей редакцией, по контент-анализу 1970 и 1973, о социальном развитии городов, о социальных проблемах театральной жизни). Некоторые из публикаций тех лет давно я не видел, хоть и искал.

Среди бумажного архива того времени есть уже ряд хронологически организованных «подархивов» (иногда в отдельных папках, иногда даже переплетенных), которые, конечно, следует сохранить. Например – трехтомное собрание научных отчетов под общим названием «Образ жизни и жизненный процесс». Как правило, все эти материалы перевезены с 8-й линии на Громова (находятся в маленькой комнате в районе койки). Но, возможно, что-то подобное осталось и в комнате на 8-й линии.

Из конца этого периода (рубеж 70-80-х гг.) особую ценность представляют лежащие в отдельной папке материалы опроса «Ожидаете ли Вы перемен?». Эти материалы в сохранном виде вошли в «Драматическую социологию…» (2003-2005).

Но мемориальную, «антикварную» ценность представляет первичная рукопись – распечатанные мною в свое время экспертные листы – за которыми в начале 1980-х охотилось Ленинградское управление КГБ и уцелевшие в «захоронке» едва ли не чудом.

Все перечисленное в пп. (а) – (в) составляет уже немалый объем и заслуживает более или менее упорядоченного сохранения в семье.

Период эксперимента социолога-рабочего (1980-1988) наиболее подробно представлен в публикациях автора (все тот же 4-томник «Драматическая социология» и проч.). Но и первичные архивные материалы представляют интерес.

Надо сказать, что в этот период автор этих строк довольно целенаправленно и скрупулезно формировал большой архив эксперимента, а потом и выдержки из него.  Большой архив - это свыше десятка толстых папок, в которых собраны (все по тому же хронологическому принципу) все материалы работы автора, рабочего-социолога, на Ленинградском заводе полиграфических машин.

Архив «эксперимента социолога-рабочего» (включая особенно интересные материалы, [оставшихся] от тогдашних политических преследований автора), комплектовались в нескольких папках, которые передавались друзьям в расчете на сохранение ими. Однако это было уже свыше 40 лет назад, даже список этих «держателей» архива Алексеева по конспиративным соображениям отсутствовал.  Кто-то потом вернул мне свой комплект (хотя бы частями), у некоторых он затерялся, не сохранился. Надо сказать, что и сейчас автор не уверен, что у него есть полный свод материалов этого «большого» архива. В последний раз он обращался к нему в начале 2000-х гг., когда писал свою многотомную «Драматическую социологию», часть его материалов находится на Громова, некоторые папки, вероятно, остались на 8-й линии.

Во всяком случае, к этой части наследия/имущества стоит относительно внимательно. Надо сказать, что материалы эти нумерованы (иногда нумерация многоэтажная – сами папки, где они собраны – датированы). То есть, этот «культурный слой» бумажного архива является довольно упорядоченным.

Заниматься разборкой того, что хранится на 8-й линии, я уже наверняка не буду. Не уверен, что сумею сам инвентаризировать то, что перевезено на Громова. На Громова, кстати, пока хранится издательская корректура 2-х 4-томников «Д.с.» [«Драматическая социология…»] и «П.-с.» [«Профессия – социолог»]. Думаю, их можно аннулировать.

(д) материалы бумажного архива периода перестройки и постсоветских времен мною в свое время упорядочивались плохо. Начиная с 1990-х я распечатал многие на ксероксе и многие дублировал. Все эти материалы, как правило, сосредоточены уже на Громова. Думаю, многочисленные папки не заслуживают сохранения, разве что заинтересуется НИЦ «Мемориал».

С помощью ксерокса были изготовлены несколько самодельных томов, посвященных возникновению и истории Социологического института. Их, разумеется, следует сохранить (как и вообще все самодельные переплетенные или склеенные тома). Следует быть особенно внимательным к материалам (даже отдельным листочкам), лежащим в «свалке» около моего основного домашнего компьютера. Там даже - на виду - хранятся трудовая книжка, папка с ИНН и страховым полисом, членские билеты общественных организаций и проч. (остальные документы вроде дипломов в бумажном ящике в маленькой комнате).     

В заключение, отмечу, что начиная с 1960-х гг., я ни одной бумажки не выбрасывал. (Другое дело, что не всегда можно сообразить, где какая бумажка лежит).

На протяжении 50 лет я несколько раз (особенно в связи с переездами с квартиры на квартиру) устраивал большие разборки, классифицировал, упорядочивал бумажные материалы по хронологическому и/или тематическому принципу.

Какоe-то время после этого я наслаждался устроенным порядком, пока вдруг не убеждался, что какая-то бумажка, лежавшая в «свалке», своем культурном слое, не пропала безвозвратно. М.б., поэтому я удерживался от слишком частного «наведения порядка».

Между прочим, копился у меня аж с 1950-х гг. мешок с личными письмами. Однажды, (еще в пору жизни на Наличной ул.), я разобрал их по корреспондентам и дате (внутри каждого данного кор-та хронологически). Из мешка бумаги [важны] несколько десятков «связок писем», озаглавленных по имени корреспондента и по периоду переписки. Есть там и письма от людей, связи с которыми давно потеряны, не говоря уже об уходе из жизни. Подчеркну, это письма мне, уже позднее сам старался писать письма под копирку, что можно обнаружить в бумажном архиве после 1970 г.

Так или иначе, эти материалы могут представлять определенный «археологический» (исторический) интерес.

Особенно на 8-й линии не так мало материалов бумажного профессионального архива, сохранять которые, я считаю, не надо. Это в основном:

– рукописи черновых работ, позднее распечатанных на машинке и/или опубликованных, разве что некоторые из них могут быть восприняты посторонним человеком,

– студенческие или аспирантские конспекты, которые я писал обычно без заботы о постороннем восприятии, за исключением, опять же, для такового восприятия,

– статистические таблицы, материалы обработки, материалы социологических опросов на ЭВМ, иногда в машинной распечатке, иногда в рукописном исполнении,  в случае – особенно – если в них не раскрыта кодировка, и тогда это надо – ради цифр.

(Среди последних где-то там есть переплетенные работы Ядовского исследования «Человек и его работа» (1976). Затрудняюсь сказать, насколько они сегодня пригодны для восприятия, хотя бы как архивный материал, если нет – то тоже хранить не стоит).

– где-то на 8-й есть чемодан с ручной картотекой [диссертационного] словаря первой диссертации по философии за 1950-1970-е гг., составленном в свое время по материалам Книжной летописей. Можно это сегодня выкинуть, за исключением разве что связки карточек за какой-то год в качестве образца и аналитического текста (если таковой там есть).

До сих пор речь шла о перспективах бумажного архива, заслуживающего (в определенной своей части) сохранения.

Однако автор этих строк на протяжении многих лет целенаправленно собирал и архив общественный, а именно: архив-коллекцию документов общественных движений и нетрадиционных средств массовой информации, обычно называемый «Алексеевским архивом». В середине 2000-х гг. этот архив (вмещающий в силу факта и тематически организованную библиотеку) был передан мною в Научно-информационный центр «Мемориал». Краткое описание этого архива см. на сайте НИЦ «Мемориал» http://memorial-nic.org/alarch

Вообще, аннулирование скопления бумаг на 8-й линии (ими занят целый стеллаж и не только) может быть довольно решительным, особенно это касается черновиков. Разумеется, не следует полагать, что любая связка имеет некоторое (мемориальное) значение.

То, в чем люди, разбирающие бумажный архив, сами не могут разобраться, подлежит ликвидации.

В отличие от бумажного архива на Громова, куда я частично перенес ценное и самое актуальное из того, что размещалось на 8-й линии, здесь – при прореживании скопления бумаг – можно действовать более решительно. В случае обнаружения дублей можно сохранить одну копию, разве что вторая-третья могут кого-либо заинтересовать.

Кое-что (не так мало) я не успел передать в НИЦ «Мемориал», и эти материалы пока хранятся у меня дома. Это в основном комплекты (полные, а чаще неполные) периодических [завершение Первой тетради – В.К.]

[начало Второй тетради – В.К.] изданий, выходивших во второй половине 80-х – 90-х гг. (по преимуществу учрежденных в этот период, т.е. новыми СМИ). Также подшивка «Новой газеты» за последние годы и отдельные номера относительно редких и малотиражных периодических изданий.

(Основным источником приобретения этих изданий была в 1990-2000 гг. Российская нац. биб-ка, которая дубли, получаемые ею из Книжной палаты, отправляла в макулатуру).

Объемы этого и лишь минимально упорядоченного по темам и наименованиям газетного архива приобрели к концу 2010 г. циклопические размеры, так что комната около 28 кв. м. на 8-й линии превратилась по существу в склад сотен пачек газет.

Несколько лет назад моя жена Зина вместе с внуками (Марией и Василием) провели «выбраковку» этих завалов и выбросили значительную часть этого «газетного» архива.

Сохранены были только пачки, имевшие название «Отдельные и особо ценные (СМИ)», в перспективе их передачи в НИЦ «Мемориал».

Насколько знаю, «выбраковка» не доведена до конца, и там, на 8-й линии, еще есть, что отправить в макулатуру. Это – все те пачки газет, которые не имеют названия «Отдельные и особо ценные», а представляют собой комплекты местных достаточно распространенных региональных изданий.

Пачки газет, оставленные после окончательной выбраковки, в принципе подлежат передаче в НИЦ «Мемориал» как часть «Алексеевского архива».

Также в НИЦ «Мемориал» подлежат передаче и комплекты и/или отдельные номера газет, которые сейчас хранятся на ул. Громова, они, как правило, упорядочены Зиной и представлены и подготовлены к транспортировке.

Пополнение «Алексеевского архива» в НИЦ «Мемориал» этими материалами позволит существенно разгрузить помещения на 8-й и на Громова.

Пожалуй, сказано достаточно…

Пожалуй, сказано достаточно о наследии /имуществе в виде бумажного архива. Обращусь к собранию книг, домашней библиотеке. 

2.2. Как и бумажный архив, домашняя библиотека (весьма объемная) состоит из нескольких «культурных слоев»:

а) книги из родительской семьи Пузановых-Алексеевых, среди которых есть и издания XIX века (но большая часть куда-то порастерялась),

б) книги, собранные лично мною в период студенчества и начале профессиональной деятельности (в качестве журналиста),

в) книги, приобретенные в 70-х – 80-х гг.,

г) книги уже постсоветского периода,

Некоторые общие наблюдения и соображения: за исключением некоторых книг из семьи Пузановых-Алексеевых, автор этих строк предоставил своим младшим родственникам относительную свободу их использования. Подробнее об этом ниже.

Домашняя библиотека включает в себя:

– художественную литературу,

– общественно-полит. лит-ру,

– книги по специальности (филология, история, философия, социология),

– особенно в последние десятилетия я довольно целенаправленно собирал издания литературы non-fiction. Еще с 1970-х гг. накапливались книги ЖЗЛ и другая биографическая литература.

Собирались некоторые серии («Нобелевские лауреаты», «Азбука-Классика» и др., но ни одна из этих коллекций не является полной и постольку не имеет коммерческой ценности).

Значительная часть худ., общ-полит., историч., философской литературы попала в домашнюю библиотеку из «Архива Алексеева» (так же как и «Архив Алексеева» в значительной своей части пополнен из домашней библиотеки прежних лет).

В итоге на 8-й линии и на ул. Громова оказались заполнены свыше полудюжины крупных стеллажей (количество полок с учетом 2-х рядов их использования пересчитать затрудняюсь).

Итак, как поступать с книгами из домашней библиотеки:

а) книги из семьи Пузановых-Алексеевых. Там все они лежат на полках справа от входа в комнату. Как правило, это еще издания давних времен. Преобладают книги на французском языке начала XX и второй половины XIX вв. В переплете несколько томов прижизненного издания Жюля Верна – мое любимое чтение нескольких лет.

Все эти книги желательно, чтобы оказались под попечением моей дочери Оли как своего рода фамильная ценность.

б) в период студенчества и начала профессиональной деятельности мною собирались книги по филологии (лингвистике), по истории, теории и практике журналистики, а также общественно-политическая и худ. литература.

В свое время мы с моей первой, ныне покойной супругой Еленой Алексеевой (матерью Оли) собирали многотомные подписные издания. После развода они остались у нее, затем перешли к моему внуку Ивану, как он ими распорядился – я не знаю.

Среди оставленных от того жизненного периода книг нет таких, которые требуют особых распоряжений. Могу предположить, что некоторые из этих изданий 50-60-х гг. стали уже библиографической редкостью.

в) нет и особых пожеланий в отношении книг 70-80-х гг., а также постсоветских изданий.

Среди них могут попадаться библиографические редкости, возможно, даже имеющие коммерческую ценность (равно как и среди книг группы (б), но у меня сейчас нет ни возможности, ни желания вникать в эти обстоятельства.

Среди книг периодов (в) и (г) особо следует выделить профессиональную социологическую литературу. В основном она была перевезена с 8-й линии на Громова, но можно встретить такого рода литературу и на 8-й линии.

Издания 60-х гг. представляют едва ли не антикварную ценность. Желательно собрать всю социологическую литературу вместе и выяснить в библиотеке Европейского университета в СПб, не заинтересованы ли они в ней. Если да, можно передать туда бесплатно или за минимальное вознаграждение.

В целом, относительно книг издания 50-х гг. и позже я бы расставил приоритеты на возможных владельцев:  

На первом месте – моя жена Зина, являющая – наряду со мной – собственником этой домашней библиотеки. Это значит, что любое книжное или журнальное издание, которое представляет для нее интерес (с 1950-х гг.) или ценность, уже не подлежит передаче и/или предложению забрать кому-либо еще.

Второй в этой иерархии приоритетов является моя дочь Оля (а также моего бумажного архива и книг из семьи Пузанова).

То есть, Зине и Оле предстоит определить, где им хотелось бы, чтобы в любом случае сохранялось в семье (хоть Зининой, хоть Олиной).

После этого можно пригласить моих коллег из НИЦ «Мемориал». Вполне вероятно, что кое-что из моей домашней библиотеки «Мемориалу» пригодится.

И, наконец, четвертая очередь – библиотека Европейского университета в СПб (Думаю, их может заинтересовать и «стародавняя» филологическая литература, особенно – книги по социологии, социологическая библиотека, одна из самых полных профессиональных домашних библиотек в СПб, я полагаю. Разумеется, тут понадобится решение задач по оптимизации: в смысле последовательности действий. Например, стоит сперва разобраться с бумажным архивом, потом с библиотекой.

<…>

Эти мои распоряжения не имеют принудительной завещательной силы (как, впрочем, и весь настоящий текст), это всего лишь пожелания. Но еще раз подчеркну, что имею основания надеяться, что они будут выполнены моими и Зиниными, даже отдаленными, еще не родившимися, потомками.

До выписки из Александровской больницы осталось пара часов. Я успел закончить вчерне (надо будет еще набрать на компьютере и передать копии близким родственникам) настоящее сочинение – выражение своей воли, исполнение которой – еще раз подчеркну –  по определению неформального данного документа не является предначертанным.

Но пожелания высказывать никому не запрещено.

А. Алексеев. 22.09.2015.  10.00