См. ранее на Когита.ру:

- Ядов: "точки сгущения" профессионального и личностного пространства (К выходу в свет книги Б. Докторова «Мир Владимира Ядова»)

**

Л.А. Козлова

ПОЗНАВАЯ "МИР ВЛАДИМИРА ЯДОВА". КНИГА И ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ПОДХОД Б.З. ДОКТОРОВА

Весной текущего года в рамках подготовки VI Грушинской социологической конференции Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) издал небольшую историко-биографическую книгу Б.З. Докторова «Мир Владимира Ядова: В.А. Ядов о себе и его друзья о нем» [1]. Работа вышла за несколько месяцев до первой годовщины со дня смерти В.А. Ядова (1929–2015). Адресованная прежде всего социологическому сообществу, эта книга является первой в нашей профессиональной литературе, как формулирует сам автор, «попыткой объемного рассмотрения жизни и творчества одного из создателей отечественной социологии», попыткой написать научную биографию В.А. Ядова. К настоящему моменту этому видному ученому было посвящено немало разноплановых страниц и даже внушительный юбилейный сборник, изданный коллегами и друзьями к его 80-летию [2]. Однако специфика рассматриваемой книги в том, чтобы на основе биографического и историко-социологического анализа целостно представить творческий и жизненный путь Ядова как неотъемлемую и значимую составляющую истории советской и постсоветской социологии. Б.З. Докторов подчеркивает, что современные исследователи должны максимально сохранить страницы истории российской социологии, связь с которыми фигуры Ядова очевидна: «…я могу с уверенностью сказать, что его вклад, его присутствие обнаруживаются на всех уровнях развития науки и во многих ее предметных нишах» (с. 5). По мнению Докторова, на современниках Ядова лежит ответственность за накопление соответствующих материалов и «первые попытки написания его научной биографии»; не сделав этого в ближайшее время, мы можем лишить себя ценнейших страниц истории социологии. Своей книгой автор безотлагательно начинает эту работу, ставя задачи, в частности, определить место и роль Ядова в социологии, отметить его наиболее значительные вклады в развитие науки, выделить этапы творчества, определить его позицию в пространстве научной коммуникации современного многопоколенного сообщества социологов, показать круг личного общения. Книга получилась очень информативной. В этой небольшой заметке предметом нашего особого внимания станет методология исследования, над которой по ходу изложения рефлексирует Докторов.

Автор уже много лет в числе прочего известен как исследователь биографий социологов, историк социологии — российской и американской. Профессионально изучать жизнь и деятельность В.А. Ядова он, по собственному свидетельству, начал в 2005 году, когда впервые взял у него биографическое интервью. С тех пор Докторов многое написал о Владимире Александровиче, собрал воспоминания — его и о нем, материалы электронной переписки. Все это, как и память долгого личного знакомства, пошло в копилку представляемой книжки. Тем не менее с первых страниц чувствуется, что автор очень осторожно, как бы ощупью подступает к исследованию биографии Ядова: «Признаюсь, очень сложно начинать разговор о Владимире Александровиче Ядове» (с. 4). Такое признание не удивит никого из близко знавших Ядова: в этих словах видны и авторская ответственность Докторова, и то, что жизненный и творческий путь его незаурядного героя вряд ли можно «систематизировать» привычными научному сознанию методами, не получив при этом обедненную и плоскую картину. Докторов в качестве объекта исследования выдвигает довольно неопределенный феномен — «Мир Ядова», то есть «все, относящееся к его жизни и работе» (с. 8) и объединяющее то и другое в нераздельное целое. Почему именно «мир», а не, скажем, «феномен», «эпоха», «явление»? Как объясняет автор, «“Мир” — априори пространственен, многомерен, красочен и в нём непременно есть временная ось, “Мир” — это пространство для анализа» (с. 10). Докторов подчеркивает, что создаваемая им модель этого мира пока «достаточно простая» и должна достраиваться, усложняться и наполняться новыми данными.

Итак, «Мир Ядова» имеет пространственно-временную структуру. Временнáя переменная связывается с хронологическим изложением материалов (правда, этот принцип не всегда удается соблюсти). Пространство «Мира Ядова» Докторов разделяет на три подпространства — «личностное» («данные о становлении личности Ядова и его личностных особенностях, о процессах его профессионализации и вхождения в научное сообщество, профессиональное и коммуникационное»); «профессиональное» (это подпространство выделено условно, поскольку «личностное и профессиональное в жизни Ядова очень переплетены, его творчество — высокобиографично»); «коммуникационное» (точнее, профессионально-коммуникационное, поскольку историко-социологический интерес в первую очередь связан со сферой внутрицеховых коммуникаций) (с. 10).

Феномен «Мира Ядова» явно требует специального исследовательского подхода, точнее, исследовательской «практики» или даже процедуры, которая автором лишь намечается и определяется как «анализ жизни и наследия Ядова в специальном многомерном семантическом пространстве» (с. 9). (Отметим, что, по мнению Докторова, «…прямого, лёгкого и быстрого пути в обозначенный мир нет. Каждый историк науки будет заходить в него и изучать его по-разному, потому надо быть готовым к появлению множества Ядовских “миров”» (с. 9). Как нам представляется, исходя из всего этого автор в своей книге избирает следующую практику постижения биографии своего героя: «мир Ядова» определяется и воссоздается с помощью «вживания» и «вчувствования» в него научным и человеческим чутьем, то есть «диалога» с обширными материалами мемуарного характера о профессиональном труде героя, его частной жизни, интересах и пристрастиях и т. д. и т. п.; что далее предполагает анализ, а затем — облекание полученных результатов в подобающую случаю живую форму. (Для иллюстрации последней лишь коротко заметим: неслучайно эпиграф и замыкающие строчки книги — это стихи близких духу шестидесятничества авторов — Галича и Окуджавы, которые во многом определяли эмоциональный и ценностный фон, на котором развивалось поколение Ядова.)

Важно подчеркнуть, что книга полностью основана на документальных материалах. Эти материалы — сугубо личностные: анализируются и цитируются интервью автора с В.А. Ядовым (2005 и 2014 г.), их переписка (с 2003 по конец 2014 г., когда более она уже не могла продолжаться), а также воспоминания коллег. Очевидно, во многом представленные пространство и структура «Мира Ядова», — несомненно, личностно окрашенные, — диктуются характером материалов, избранных для анализа. А этот выбор обусловлен не только «техническими» причинами (недоступность иных источников), но в первую очередь стремлением Докторова показать фигуру Ядова-ученого и Ядова-человека именно через мир его личности.

Следуя намеченной модели «Мира Ядова», Б.З. Докторов строит свою книгу следующим образом. Во Введении сжато, но емко он показывает вклад В.А. Ядова в развитие российской социологии, отмечает его наиболее значимые труды, а также рассказывает об определяющем влиянии Владимира Александровича на возникновение собственного историко-биографического проекта по анализу «прошлого-настоящего и будущего советской и постсоветской российской социологии», называя его «Ядовским» (с. 6).

Два первых раздела — «У входа в “Мир Ядова”» и «На пороге личностного пространства» — это нечто вроде «пролога» к исследованию, помещенному в этой книге, — подготовка читателя, ввод его в личностное пространство героя. Здесь первое слово предоставляется самому В.А. Ядову, и он рассказывает о себе через автобиографические письма, присланные Докторову в 2013 году. В них Владимир Александрович делится своей жизненной идеей «быть полезным»; дает свой «психологический автопортрет»; рассказывает о собственной жизни, как бы итожа ее. Комментируя ядовские письма, Докторов рассказывает об истоках и развитии взаимного доверия, которое сделало возможным и эту переписку, и другие тесные человеческие и профессиональные контакты между ним и Ядовым. Другая часть этого «пролога», базируясь на материалах интервью, дает подробное представление о предбиографии (то есть о корнях) и начале биографии героя, его учебе в ЛГУ, путях в социологию.

Два последующих раздела посвящены ленинградскому (до 1988 г.) и московскому (с 1988 г.) периодам профессиональной деятельности В.А. Ядова. Ключевая задача в них — показать наиболее значимые моменты и события профбиографии, которые автор называет «точками сгущения профессионального пространства». Принимая во внимание, что работа Ядова в социологии продолжалась более полувека, автор ограничивается «тем, что обсуждал с ним в интервью и в переписке, полагая, что рассматривавшееся — существенный элемент его творчества и наследия» (с. 39). Такими «точками сгущения» в ленинградский период, в частности, стали переход из философии в социологию в самом начале 1960-х (роль в этом И.С. Кона и В.П. Рожина; создание в ЛГУ первой социологической лаборатории; стажировка в Англии); книга «Человек и его работа» (1967) и никому не известные почти детективные обстоятельства ее создания; история появления первого учебника по методике социологических исследований (1968) и многочисленных переизданий, выполненных на его основе; диспозиционная теория личности и процесс рождения ее базовых идей. Не менее исторически ценны и рассказы о «точках сгущения» московского периода — обстоятельства последних лет работы в Ленинграде и переезда в Москву; организация Института социологии РАН («Юрьев день»); отношение к марксизму и полипарадигмальный подход, а также много другое, о чем читатель сможет узнать из книги. Завершает ее раздел «Ближний мир» («коммуникационный») — о семье, друзьях-коллегах В.А. Ядова. Именно они были для Владимира Александровича теми «тремя китами», на которых держался весь его мир. «Если мы постараемся кратко описать “миры” этих людей, характер соприкосновения и взаимопроникновения всех этих “миров”, то построенное семантическое пространство станет простейшим описанием рождения и развития послевоенной советской социологии и её трансформации в постсоветскую. Усложняя эту модель, мы можем переходить ко всё более полному, адекватному представлению о коммуникационном мире Ядова, а значит — о “Мире Владимира Ядова” в целом» (c. 105), — так автор заключает описание предлагаемой им методологии.

Книга Б.З. Докторова — это начало, и начало несомненно удачное, биографического и историко-социологического изучения личности и научного наследия Владимира Александровича Ядова. У других исследователей, вероятнее всего, будут другие научные подходы и «свой Ядов». Однако Докторов задает на будущее объемную исследовательскую оптику, тон профессионализма, бережного и скрупулезного отношения к изучению жизни и творчества выдающегося социолога. Помимо научной достоверности и познавательности, книга отличается еще одним свойством — она интересная, увлекательная, живая, как и сам «Мир Ядова» (1).

ЛИТЕРАТУРА

Докторов Б.З. Мир Владимира Ядова: В.А. Ядов о себе и его друзья о нем / Б.З. Докторов. М.: Радуга, 2016. — 116 с. (URL: < http://www.socioprognoz.ru/publ.html?id=451 >)

Vivat, Ядов! К 80-летнему юбилею: Сборник / Ред.-сост. Е.Н. Данилова, Л.А. Козлова, П.М. Козырева и др. М.: Новый хронограф, 2009. — 616 с.

(1) Благодарим Н.Л. Бутиеву — водителя и бессменную помощницу В.А. Ядова — за уточнение некоторых биографических фактов: официальная (по документам) дата кончины В.А. Ядова — 1-е, а не 2-е июля (с. 5), как было ошибочно распространено через некрологи; его жена Л.Н. Лесохина умерла в 1995, а не в 1992 г. (с. 17); правильное имя родной сестры Ядова — Энесса Булынина, а не Инесса Буланина (с. 21). Кроме того, в книге иногда встречаются неточности в библиографических описаниях.