См. ранее на Когита.ру (в порядке, обратном хронологическому):

= Рэм Баранцев. «Камеральная» работа

= Мой старший друг Рэм Баранцев

= Рэм Баранцев: Избранные тексты

Р.Г.  БАРАНЦЕВ.

СТАНОВЛЕНИЕ  ТРИНИТАРНОГО  МЫШЛЕНИЯ

(Москва-Ижевск: «НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика, 2005)

Аннотация

Современное стремление к синтезу, к новой целостности, существенно связано с идеей тринитарности, корни которой уходят далеко вглубь тысячелетий. Архетип триединства, проявляясь в разных формах, становится объединяющим ядром новой парадигмы.

Излагая личностный генезис тринитарного сознания, автор опирается на деловые и дружеские контакты со многими коллегами, раскрывая одновременно интегральный процесс становления тринитарного мышления.

Книга обращена ко всем, кто озабочен поисками идейной основы единения человечества.

Оглавление

Предисловие                                                                                                                     

Введение: кризис бинаризма                                                                                             

1. Тернарные структуры.                                                                                                    

1.1. Типы триад.                                                                                                                

1.2. Тринитарное наследие                                                                                               

1.3. Свойства системной триады                                                                                     

2. Тринитарность в естествознании                                                                                 

2.1. Асимптотическая математика.                                                                                   

2.2. Системные триады в физике                                                                                     

2.3. Актуальность синергетики                                                                                        

3. Тринитарность в обществознании                                                                               

3.1. Синтез в культуре.                                                                                                  

3.2. Восхождение к ноосфере                                                                                        

3.3. Стезя России                                                                                                          

Заключение: к новой парадигме.                                                                                  

Литература                                                                                                                  

**

Предисловие

В истории человечества наблюдаются длительные полосы господства разобщения, дифференциации, анализа и короткие приступы к единению, интеграции, синтезу, которые повторяются примерно через 900 лет (П.А. Флоренский [1], с.62). Время очередного пика – наш XXI век, и признаки этой тенденции уже на пороге.

Синтез готовится долго, зреет медленно, а совершается быстро. «Век анализа на день синтеза», - отчеканил Фюстель де Куланж (см. К.А. Свасьян [2], с.306). Но плотность событий и скорость процессов таковы, что эти дни успевают вместить все потоки накопленных лет. Время творящей жизни измеряется часами.

Переход к новой концептуальной системе сопровождается перестройкой фундаментальных структур мышления. Процессы самоорганизации опираются на первичные структурные формы, архетипы, существующие в коллективном бессознательном (К.Г. Юнг [3]). В напряжённые дни синтеза они осознаются в личном плане, проявляясь по-разному в зависимости от готового опыта.

Моё внимание к триадическим структурам проявилось в 60-е годы, когда я познакомился с Александром Александровичем Любищевым [4]. К этому времени определился общий характер интересов: не численные процедуры, не теоремы существования и единственности, а вопросы аналитической формы и структуры. Поняв самоценность методологии, я обнаружил, что в пространстве методов пёстрый спектр моих задач отлично укладывается в три чётко различимые группы: точные, асимптотические и эвристические.

Занятия асимптотикой привели к определению асимптотологии через системную триаду точность-локальность-простота, обладающую свойствами целостного образования [5]. Триадические структуры затрагивались в 70-е годы и в переписке с Ю.А.Шрейдером. Первый  доклад на эту тему, названный «Игра в триады», был сделан в январе 1978 года на семинаре С.Ю.Маслова. Следующие выступления состоялись в русле классификационного движения. Работа над созданием классификатора информационных систем обнаружила множество триадических структур в молекулярной газодинамике.

Неизбежность политомии в системологии становилась очевидной. Нетрудно было увидеть и формальное различие линейных, переходных и системных триад. Более серьёзно относиться к системным триадам заставила семантическая формула рацио-эмоцио-интуицио, узнанная сначала на доступном материале из математики и физики. Поразила удивительная общность этой формулы, восходящая к гомологическому закону триединства.

Существенное продвижение произошло в начале 80-х на семинаре по семиодинамике, где была разработана открытая методология, основанная на тринитарной структуре целостности [6]. Семиодинамика оказалась ближайшей предтечей синергетики, которая стала быстро развиваться в 90-е годы [7]. Нелинейность-когерентность-открытость процессов саморазвития [8] востребовали динамический язык асимптотической математики, означающий переход от предела – к приближению, от бытия – к становлению, от полноты – к целостности [9].

Синергетика восстанавливает представление о целостности, утраченное аналитической эпохой. Тяга к синтезу порождает разнообразные конструкции целого, зависящие от личного опыта. И чем детальнее формы, тем больше различий и меньше взаимопонимания. Широкий резонанс осуществляется на основе наиболее общей характеристики бытия, каковой является именно троичность ([1], с.596).

 В конце XX века тринитарную идею разными путями органически восприняли и осваивали А.Н. Алексеев, М.А. Басин, Г.Н. Бичёв, В.А. Богданов, Ю.С. Владимиров, А.В. Волошинов, Т.П. Григорьева, В.В. Иванов, Л.И. Корочкин, В.В. Налимов, В.Н. Осташков, Н.В. Поддубный, Г.С. Померанц, Б.В. Раушенбах, К.А. Свасьян, П.Я. Сергиенко, В.Ю. Татур, В.Н. Тростников, А.И. Уёмов, А.С. Харитонов, П.А. Харченко, H. Beck, J. Bracken, K. Floss, J. Royce, B. Philberth, M. Piclin, E. Schadel и многие другие [10]. Появилась и общественная организация, объединяющая приверженцев этой идеи, - Академия Тринитаризма (www.trinitas.ru).

В этой книге излагается личностный генезис тринитарного мышления. Этот процесс не был изолированным. Плодотворное общение происходило со многими единомышленниками. Я с благодарностью вспоминаю деловые и дружеские контакты с большинством упомянутых коллег. Обмен идеями происходил, но определяющими факторами развития для каждого из нас были внутренние закономерности. Тем не менее, благодаря общности генеральной идеи, можно говорить об интегральном процессе становления тринитарного мышления. А в капле индивидуальной истории отражается процесс в целом.

Введение: кризис бинаризма

Столетия научно-технического прогресса сформировали в сознании человечества сугубо аналитический стиль мышления. Анализ  (греч. analysis – разложение) стал синонимом научного исследования вообще. Он начинается с различения, сопоставления, противопоставления. Число элементов в отдельном акте может быть различным. Простейший вариант – дихотомия, расщепление на две части. Так появляются бинарные оппозиции, диады. И этот способ стал доминирующим, повсеместным. В обиходе: вперёд-назад, тепло-холодно, хорошо-плохо.  В литературе: "Отцы и дети", "Война и мир", "Преступление и наказание". В философии: субъект-объект, необходимость-случайность, материализм-идеализм. По этой схеме произошло и деление наук на естественные и гуманитарные, теоретические и экспериментальные, фундаментальные и прикладные. Здесь же подоплека навязчивых противопоставлений: физики-лирики, правые-левые, Восток-Запад. Отсюда и проблемы двух лагерей, двух  культур, двух идеологий.

Каждая бинарная оппозиция образует свою линию сравнения как некую координатную ось, одномерное сечение. И создаётся впечатление, что можно полностью описать любую многомерную систему, если перебрать все характерные диады, все парные отношения. Но такое впечатление обманчиво. Покажем это  на примерах из математики, физики, химии.

Рассмотрим функцию двух переменных f(x,y). Пусть известно её поведение в сечениях x = 1 и  y = 1, а именно f(1,y) = y, f(x,1) = x. Легко видеть, что  этим условиям удовлетворяет много функций: f(x,y) = xy, f(x,y) = 2xy – x – y + 1 и др. Однако, если предположить, что f(x,y) = g(x)·h(y), то знание f  в сечениях  x = const, y = const  достаточно для нахождения всей функции. Это дополнительное предположение о факторизации означает отсутствие корреляций между сечениями.

 В молекулярной физике поведение n взаимодействующих частиц описывается функцией их совместного распределения f_n. Если коллективное взаимодействие сводится к последовательности парных столкновений, f_n распадается на произведение одночастичных функций распределения f₁ . Так происходит, например, в достаточно разреженном газе. В общем случае коллективное взаимодействие  обычно описывается цепочкой многочастичных функций распределения: f₁, f₂, f₃, ..., которая обрывается по мере угасания корреляций.

 В химии структурные формулы веществ не могут быть построены путём исследования только парных взаимодействий. Даже в простом случае воды угол 105˚ в её структурной формуле находится лишь при одновременном  рассмотрении всех трёх атомов.

Недостаточность бинарной структуры, таким образом, очевидна. Но многовековая привычка всё сводить к антитезам оказывается чрезвычайно прочной, почти непреодолимой. Как сетует М.А.Собуцкий, «мышление дихотомиями настолько устойчиво в современной психологии, что бороться с ним, похоже, бесполезно» ([11], c.30). «Деление мира явлений на пары противоположностей, - пишет К. Лоренц ([12], с.402) - это врождённый принцип упорядочения, априорный принудительный шаблон мышления, присущий человеку с древнейших времён».

Однако, если обратиться к истории, бинаризм господствовал в Европе не всегда. В середине первого тысячелетия н.э. образцом структуры служила Святая Троица, нераздельная, неслиянная, единосущная. Но вирус рационализации, идущий от римского понимания закона, заставлял мыслить истину как документ, а этому мешал дух, присутствие которого делало невозможной желанную общеобязательность. И «решением Восьмого Вселенского Собора в Константинополе в 869 году дух как автономный элемент трихотомии человеческого существа был упразднён путём сведения к душе – к высокоорганизованному, так сказать, свойству души» ([2], с.66). Последствия этого решения, указывает К.А.Свасьян,  простираются до наших дней, образуя горизонт западной ментальности. Продолжая верить в тринитарного Бога, мы стали мыслить бинарно, дуалистически, альтернативно.

Творческая мысль всегда восставала против засилья дихотомии. Так, В.И.Вернадский в письме к Б.Л.Личкову от 30.07.36 заявлял: «Аналитический приём разделения явлений всегда приведёт к неполному и неверному представлению, так как в действительности природа есть организованное целое» ([13], с.448). Но требовались немалые усилия, чтобы подавлять ставшую привычной склонность превращать различия в непримиримые противоположности. Бороться с этой привычкой приходится, ибо бинарное мышление «начинает действовать во зло, как только превращается из орудия анализа в способ действия в реальном мире» ([11], с.47). Бинаризм диктует схему "либо - либо", по которой сформировались правила: "кто не с нами, тот против нас", "если враг не сдаётся, его уничтожают", "третьего не дано" и т.п. Бинаризм  исходно агрессивен и потому возрастающе опасен. Идеология антагонизма ведёт мир к самоубийству.

«К живым системам неприменима форма мышления, основанная на взаимно исключающих противоположностях», - заключает К.Лоренц ([12], с.281). Жёсткость альтернативных суждений уводит аналитическую мысль от живой реальности в умозрительный мир моделей. Претендуя на однозначную определённость, безусловную объективность, предельную полноту описания, традиционная наука отрывалась от жизни с её гибкостью, открытостью, свободой воли. В своём стремлении к идеалу полноты и точности естественные науки создавали мощный аппарат моделирования завершённых теорий, а гуманитарные науки, следуя за ними, строили искусственные классификации, искусственные языки, искусственные интеллекты, и прочие безжизненные конструкции. Но в биологии, психологии, социологии мы имеем дело с объектами, при изучении которых требуется иной подход. Полнота здесь недостижима, субъективный фактор становится естественным, неопределённость оказывается повсеместной и закономерной. Наука столкнулась тут «с новым типом сложности, связанным с человеческой интуицией и человеческими эмоциями» ([14], с.70). И по мере разочарований стало приходить понимание, что для изучения жизнеспособных, органических, развивающихся объектов нужна иная методология, новая парадигма [15].

Переход к новой парадигме сопровождается перестройкой фундаментальных структур мышления. Бинарная схема, внедрённая в привычный стереотип веками анализа, оказалась беспомощной перед проблемой синтеза. Более того, неся в себе потенциал взрыва [16], она стала угрожать самому существованию человечества. Так, по мнению А.С. Харитонова, «скрытая причина развала государства Российского содержится в дуальном мировоззрении властей предержащих» ([17], с.9).

Современный кризис имеет глобальные масштабы, охватывая все страны и все сферы жизни: экономическую, социальную, духовную. И бинарная наука несёт должную долю ответственности за остроту переживаемого кризиса, оказавшись не в состоянии ни предсказать, ни разрешить назревшие проблемы.

Перестройка сознания, индивидуального и общественного, находится в поисках выхода из губительной парадигмы разделения и антагонизма. В обстановке плюрализма формируется новое мышление, нелинейное по структуре, системное по природе, планетарное по масштабу [18]. Однако сам переход к нему всё ещё мыслится в традиционных понятиях бинаризма.

Чтобы выйти из этого кризиса, человечество должно освободиться от господства бинаризма, перейти к более жизнеспособной парадигме. Переход к новой стратегии жизни Н.Н.Моисеев называет «самой фундаментальной проблемой науки за всю историю человечества» ([19], с. 364).

1. Тернарные структуры.

Бинарная структура, являясь элементарной ячейкой анализа, очевидно недостаточна, когда речь идёт о синтезе. Обращаясь к более сложным структурам, рассмотрим, прежде всего, тройные комплексы.

1.1. Типы триад.

Будем называть триадой совокупность из трёх элементов, каким-то образом связанных между собой. В зависимости от вида связи различаются следующие типы триад [20]:

Линейные, когда все элементы расположены на одной оси в семантическом пространстве. Например, 1-10-100 или левые-центр-правые.

Переходные, когда один элемент поднят на более высокий уровень, олицетворяя выход к синтезу. Классический образец – гегелевская формула: тезис-антитезис→синтез.

Системные, когда три равноправных элемента находятся на одном уровне общности. Геометрический образ – равносторонний горизонтальный треугольник.

1. Линейная триада, замкнутая в одном измерении, структурно не богаче, чем диада, и возможности её очень ограничены. Одномерное вырождение, конечно, сильно обусловлено привычкой к линейному письму и чтению. Триада при этом строится как цепочка шагов, последовательность событий, поэтапный процесс [21]. Добавляя элементы, мы расширяем список по одной и той же линии, как числа натурального ряда, не выделяя структурно ни областей, ни модальностей, ни уровней. Дополнительные измерения появляются иногда в виде скобок, сносок, ссылок. В специальных случаях используются графы, формулы, рисунки. Но правилом в буквенных языках остаётся одномерный текст. Однако бунт против линейного рабства время от времени вспыхивает. Так в предисловии к “нелинейному” роману [22], состоящему из одних комментариев, говорится: «Это одно из тех произведений, которые, избавившись от рабства линейности языка, открывают перед нами, читателями, возможность самим участвовать в создании определённого текста, возможность переместить процесс чтения на новый уровень. На уровень, где ветвятся наши мысли и наши сны, совершенно нелинейные, в отличие от языка, на котором веками писали классики».

Другой распространённый способ образования линейных триад – введение центра, установление компромисса, поиск “золотой середины”. Однако ещё Гёте говорил, что между двумя противоположными мнениями лежит не истина, а проблема. Образуя линейную комбинацию из двух крайностей, мы не имеем критерия оптимальности, пока не введём его из дополнительных соображений, из других измерений смыслового пространства. Посредник, оказавшись между противоборствующими сторонами, должен искать не середину, а меру примирения. Одномерные блуждания безвыходны [23]. Так, Жиль Делёз, различая события, происходящие с вещами, и предложения, описывающие эти события в языке, ищет смысл в слое между означаемым и означающим. Поместив его на этой оси, нетрудно видеть, что «смысл, с одной стороны, есть атрибут жизненных ситуаций, а с другой – содержание мыслимых предложений» ([24], с.159). Не имея сторонних источников, приходится обходиться двумя заданными, нагружая смысл «с обеих сторон – и как выраженное в предложении, и как событие, происходящее в состояниях тел» (с.157). Но в какой пропорции? Меры – нет. И, гуляя от одного полюса до другого, предполагаемый смысл оказывается то в предложении (с.219), то в событии (с.252).

В одномерном мышлении качественные изменения возможны лишь посредством взрыва. «Мы сталкиваемся с идеей полного и безусловного уничтожения предшествующего и апокалиптического рождения нового» ([16], с.268). «Взрывы – неизбежный элемент линейного динамического процесса» (с.257).

2. Переходная триада в гегелевском виде “тезис-антитезис→синтез” заявляет о том, что противоречие должно быть снято, преодолено, разрешено в синтезе. Но, декларируя такую возможность, эта схема не раскрывает движущей структуры действий, не говорит ничего о механизме снятия противоречий.

В ряде современных работ синтез интерпретируется как определённая ступень зрелости человека и общества. При этом в качестве тезиса рассматривается детское, первобытное, архаическое состояние, которому противостоит аналитический ум, позитивное знание, цивилизация. Так, H.Beck предлагает формулу “insistence-existence→consistence” ([25], p.29). Если видеть здесь этапы эволюционного процесса, то переходная триада превращается в линейную. Аналогично, Е.В. Гаврилин и И.М. Мирошник, полагая, что в детстве преобладает природное начало, а в юности – социальное, трактуют зрелость как духовное возрождение ([26], с.33). В.Г. Буданов предпочитает работать с формулой “хаос+космос=логос”, которую называет креативной [27].

Во всех этих вариантах ход процесса остаётся скрытым под скачком к результату. Субординация элементов и разрыв связей не позволяют видеть в переходной триаде символ триединства.

      3. Системная триада объединяет три равноправных элемента, каждый из которых может участвовать в разрешении противоречий между двумя другими как мера компромисса, как третейский судья, как фактор их сосуществования в целостной системе. Здесь для каждой бинарной оппозиции третий элемент находится не между противниками, а смотрит со стороны и, находясь на том же уровне сложности, должен быть способен к разрешению конфликта. Системная триада, таким образом, является простейшей структурной ячейкой синтеза [28]. Потенциальное равноправие элементов открывает принципиальную возможность триединства именно в такой структуре. Но для реализации этой возможности формальных построений недостаточно. Нужен выход в смысловое пространство.

Внимательно изучая семантические свойства системных триад, сложившихся в самых разных культурных традициях, можно увидеть следующую закономерность: в одном из элементов любой триады доминирует аналитическое начало, в другом – качественное, в третьем – субстанциальное. Например, истина-красота-добро, ум-чувство-воля, тело-душа-дух, надежда-любовь-вера, равенство-братство-свобода. Источник этой закономерности заложен вероятно в триединой природе человека, в его способности мыслить одновременно и понятиями, и образами, и символами. Семантическая формула:

интуицио

рацио                  эмоцио,

предлагаемая в серии наших работ за последние 30 лет, использует понятия, сложившиеся в бинарной парадигме и потому  требующие переосмысления. Понятия, как и люди, в разных ситуациях ведут себя по-разному. Переходя из диады в триаду, они обретают иной смысл. Новое смысловое содержание должно постепенно наполняться по мере их проявления в такой триадической структуре. Перекодировка понятий составляет значительную трудность при любой смене парадигмы. Стереотипы, закреплённые в подсознании, очень трудно вытащить и преодолеть на уровне сознания. Тут не обойтись без эмоцио и интуицио.

Семантическая формула позволяет осознанно ориентироваться в смысловом пространстве, достраивая монады и диады до целостных тройных комплексов [29]. Так, понятие меры, тяготеющее к рацио, может быть дополнено до системной триады через вкус (эмоцио) и такт (интуицио).   Привязка диады к определённой стороне семантического треугольника позволяет видеть, в каком аспекте нужно искать мерообразующий фактор компромисса для любой оппозиции. Так, диада материя-идея, прилегающая к рацио-интуицио, разрешается в области эмоцио через человека.

Трихотомия понятий путём различения указанных аспектов ведёт к их тернарной дефиниции [30]. Например, система – это элементность-связанность-целостность; ценность – это польза-радость-правда ([31], с.29); обоснование – это объяснение факта – интерпретация поведения – оправдание поступка [32]. Линейная запись, конечно, искажает семантическую структуру системной триады. Используя её для экономии места, смысл компонент будем удерживать в их последовательности: рацио-эмоцио-интуицио.

1.2. Тринитарное наследие

Тринитарный опыт человечества достаточно богат и интерес к нему возрастает. Философская идея триадичности прослеживается в сочинениях Платона, Прокла, Коменского, Вико, Фихте, Гегеля, Шеллинга, Штейнера,… В двух томах Международной библиографии тринитарной литературы [33] собрано около 6000 работ по триадическим структурам типа познание-действие-бытие (nosse-velle-esse), соответствующего нашей семантической формуле. Прослеживая исторические судьбы тринитарной идеи, издатель говорит об упадке интереса к троичности в западной мысли со времён Просвещения. Антитринитарный нигилизм выразился в таких направлениях, как позитивизм, экзистенциализм, бинарная диалектика. Однако, пройдя через опыт сомнения, человеческая мысль снова расположена к синтетическому, тринитарному обновлению. Раскрывая богатство триадических структур, Bibliotheca Trinitariorum вносит весомый вклад в грядущее мировоззрение.

В России под знаком Святой Троицы творили Андрей Рублёв, А.С. Хомяков, В.Ф. Одоевский, А.В. Сухово-Кобылин, Е.П. Блаватская, В.С. Соловьёв, Д.С. Мережковский, В.В. Болотов, М.Ф. Таубе, Н.О. Лосский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, П.Д. Успенский, П.А. Флоренский, Л.П. Карсавин, В.Ф. Войно-Ясенецкий, П.А. Сорокин, А.С. Лосев,…

В середине 19-го века князь В.Ф.Одоевский уверенно исходил из того, что «в человеке слиты три стихии: верующая, познающая, эстетическая, - поэтому в основу философии должны быть положены не только наука, но и религия, и искусство. В целостном соединении их и заключается содержание культуры, а их развитие образует смысл истории" ([34], c.151). А.В.Сухово-Кобылин рассматривал триаду логика-природа-дух как общую форму всей жизни [35]. П.А.Сорокин, развивая интегральную теорию познания социальной реальности, выделял три аспекта (рассудочный, сенсорный, интуитивный) и соответствующие им методы [36].

Стремление к целостности неразрывно связано с идеей тринитарности, и в творчестве гениальных личностей целостность достигалась при гармоническом сочетании тех трёх стихий, которые составляют единство культуры. Вот что писал В.С.Соловьёв о триединстве истины-красоты-добра в деятельности Ф.М.Достоевского: «Будучи религиозным человеком, он был вместе с тем вполне свободным мыслителем и могучим художником. Эти три стороны, эти три высшие дела не разграничивались у него между собою и не исключали друг друга, а входили нераздельно во всю его деятельность. В своих убеждениях он никогда не отделял истину от добра и красоты, в своём художественном творчестве он никогда не ставил красоту отдельно от добра и истины. И он был прав, потому что эти три живут только своим союзом. Добро, отделённое от истины и красоты, есть только неопределённое чувство, бессильный порыв, истина отвлечённая есть пустое слово, а красота без добра и истины есть кумир. Для Достоевского же это были только три неразлучные вида одной безусловной идеи» ([37], с.305).

«Все религии, искусства и науки являются ветвями одного дерева», - понял А.Эйнштейн в последние годы своей жизни [38]. Культура в наше время всё больше осознаётся как синтез науки, искусства и религии. Взглянем последовательно на системные триады, сложившиеся в этих областях, сопоставляя каждый раз с семантической формулой рацио-эмоцио-интуицио [39].

1. Наука.

В математике известны три типа математических структур: порядковые, алгебраические, топологические.

Трихотомия физики выделяет теорию элементарных частиц, теорию относительности и квантовую механику, причём каждая из этих областей имеет свою фундаментальную константу.

В биологии часто упоминается триада эволюционной теории  изменчивость-отбор-наследственность.

В лингвистике, согласно П.А.Флоренскому [40], строение слова может быть представлено триадой морфема-фонема-семема.

В семиотике её основатель Ч.Пирс различал синтактику, риторику и семантику. К сожалению, последующая утилитарная эпоха заменила риторику на прагматику, нарушив целостность теоретической триады.

Трихотомия знака образует известный треугольник Фреге

концепт (смысл)

    денотат (означаемое)                                     сигнификат (означающее).

Д.И.Менделеев в своих "Заветных мыслях" [41] писал: "Хочется-то мне выразить заветнейшую мысль о нераздельности и сочетанности таких отдельных граней познания, каковы: вещество, сила и дух; инстинкт, разум и воля; свобода, труд и долг".

Обращаясь к философам, обратим внимание на слова Платона: «Применительно к каждой вещи умение может быть трояким: умение ею пользоваться, умение её изготовить и умение её изобразить» ([42], с.430). Вспомним, что  Аристотель делил науки на теоретические, практические и творческие. Любопытно у него и различение трёх аспектов совершенства: завершённое, наилучшее, достигшее цели.

А вот что пишет А.Ф.Лосев [43] о неоплатонике Прокле: "Прокл является поклонником триады, энтузиастом триады, постоянным воспевателем триады и её восторженным, неистовым служителем, певцом, жрецом, мистагогом... Философская эстетика Прокла есть священный трепет перед триадами". 

Со времён Рима различались три вида спора: по факту, на толпу, к цели.

Бонавентура делил философию на рациональную, моральную и естественную. Д.Локк различал три способа познания: демонстративный, сенситивный и интуитивный.

Кант выделял три средства сообщения: слово-движение-тон, три формы сообщения: артикуляция-жестикуляция-модуляция и соответственно три вида искусств: словесные-пластические-игровые [44].

У Гегеля различаются наука логики, философия природы и философия духа, причём первая включает учения о понятии – о бытии – о сущности, вторую составляют механика – физика – органическая физика, а в третьей содержится объективный – субъективный – абсолютный дух [45].

Учение В.С.Соловьёва о Всеединстве всё пронизано тринитарными структурами. Он видел три средства познания: мышление-опыт-вера, а в опыте различал внешний-внутренний-мистический.

М.Ф.Таубе [46] выделял три способности человека: мыслить, чувствовать, волить и три области бытия: внешнюю (вещественную), личную (душевную) и внутреннюю (духовную).

2. Искусство.

Переходя к истории искусств, отметим прежде всего, что  уже две тысячи лет в архитектуре существует триада Витрувия: польза-красота- прочность, или функциональность-образность-конструктивность.

Говоря о преемственности западной культуры, О.Шпенглер указывает три рукава, каждому из которых по тысяче лет: фаустовский, или европейский, аполлоновский, или греко-римский, магический, или арабский.

Д.Хофштадтер [47], исследуя  способность к достижению собственных пределов, объединяет этой темой Гёделя – в математике, Эшера – в изобразительном искусстве, Баха – в музыке.

По-видимому, лучший путь к пониманию Ф.М.Достоевского – через триаду братьев Карамазовых: Иван-Дмитрий-Алексей. Целостное представление о творчестве Л.Н.Толстого создаётся, если объединить "Войну и мир", "Анну Каренину", "Воскресение". В пьесе А.П.Чехова "Три сестры", по мнению А.Эфроса, звучат долг, тоска и вера.

Н.С.Гумилёв различал три типа читателей: сноб, экзальтированный и наивный. О самом поэте говорили, что он соединял в своём творчестве мысль, страсть и одухотворённость.

У В.В.Набокова встречается такая грустная формула человеческого бытия: неизбежность-невозвратимость-несбыточность [48].

М.А.Волошин пишет, что, спасая в своём доме отнюдь не ангелов, он относился к ним  без злобы, без страха, без осуждения [49].

Вслед за К.Воннегутом многие авторы цитируют такую молитву: "Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество – изменять то, что могу, и мудрость – всегда отличать одно от другого".

Целостными триадами насыщен и русский фольклор: три сына, три героя, три попытки и т.п.  И вызрела в нём мудрая пословица "Три самых трудных вещи: долги платить, родителей кормить, Богу молиться".

3. Религия.

"Подступы к Троице – в любой великой религии, - пишет Г.А. Померанц, - Древнее мышление было триалистичным. Рационализм тяготеет к дуализму. Триада замыкает расходящийся угол, снимает оппозицию" [50].

В Европе идея Единого в трёх лицах  утвердилась в 3-м веке, когда была канонизирована Святая Троица, нераздельная, неслиянная, единосущная. Три ипостаси христианского Бога не нарушают целостного единства, поскольку их различение не переходит в разделение. В то же время различение открывает путь к познанию. Как пишет К.С.Льюис, "Бог ввёл различие внутрь себя, чтобы в единении любви превзойти единство самотождественности" [51].

Образ Святой Троицы проявляется во всём. Так, в христианском богословии с самого начала выделялись три смысла текста: телесный (буквальный, историческо-грамматический), душевный (моральный), духовный (аллегорическо-мистический) [52 ]. Различаются три типа икон с изображением девы Марии: указующая, умиляющаяся, молящаяся. Существуют три монашеских обета: нестяжательство, безбрачие, послушание.

Тринитарный архетип можно обнаружить в корнях любой религии. Так, в Индии  различают три качества первоначальной материи (Пракрити): Тамас (мрак), Раджа (страсть), Саттва (свет), а у Бога индусов – три лика: Вишну, Шива, Брама [53]. Сами крупнейшие опорные религии мира тоже образуют системную триаду: ислам-христианство-буддизм.  А о трёх ветвях христианства ещё П.И.Новгородцев писал, что в католицизме преобладает юридический аспект, в протестантизме – этический, в православии – принцип любви во Христе [54].

"Троица – место будущей встречи всех высоких религий... Лучшее достигнутое человеком осознание сверхсистемной структуры своего внутреннего мира и Божьего" [50].

* * *

В 1929 году Н.К.Рерих, провозглашая принципы Пакта по сохранению культурных ценностей, предложил Знамя Мира – символ, представляющий собой красное кольцо с тремя красными кружками внутри на белом фоне. Этот Знак имеет огромную древность и встречается во всём мире. "Он не может быть ограничен какой-либо сектой, религией, или традицией, ибо представляет эволюцию сознания во всех её фазах" [55]. В 1996 году на российской земле начала действовать Международная Лига Защиты Культуры, инициированная Рерихом 70 лет назад.

В социальной сфере бинарное мышление выдвигает на первый план оппозицию "экономика-политика". Но для достижения гармонии  не обойтись без культурной компоненты. Политический нос и экономический хвост России вязнут сейчас в безнравственной реальности, и к спасительному совмещению их  мы можем прийти только через возрождение Культуры.

В поисках новой ведущей общественной идеи Ю.П.Миронов приходит к выводу, что "общество должно быть устроено так же, как сам человек; т.е. клетка организма и организм в целом не могут быть структурно противоречивыми; только единство их устройства гарантирует устойчивость и динамичность развития" [56].

Старинная структурная ячейка общества "воинство-гражданство- духовенство" (трипартит) возвращается в поле внимания социологов [57]. Напоминает о себе  и ёмкая политическая формула графа С.С.Уварова  "самодержавие-народность-православие". В строительстве государства заново примеряется триада власти Ш.Монтескье "законодательная- исполнительная-судебная".

1.3. Свойства системной триады

1. Принцип неопределённости-дополнительности-совместности.

В классической парадигме господствовал принцип детерминизма. От научного описания требовалась полная определённость. И когда физики в экспериментах на микроуровне столкнулись с фактической невозможностью детерминированного описания, они долго не могли смириться с мыслью, что дело тут не в несовершенстве эксперимента или теории, а в фундаментальном свойстве природы. Иллюзия детерминизма столь сильна, что многие физики до сих пор продолжают стремиться к полной определённости, пытаясь отыскать так называемые "скрытые параметры", которые помогли бы вернуться к детерминированному описанию. Философы-материалисты тоже предпочитают расширять смысл понятия "детерминизм", чем соглашаться на отказ от него.

Тем не менее, принцип неопределённости, благодаря неоспоримым успехам квантовой механики, всё-таки завоевал право на признание. В физике он находит выражение в соотношении Гейзенберга ∆x ∆p ≥ ћ , где  ∆x – неопределённость в установлении местоположения частицы, ∆p – неопределённость её импульса ( p = mv ), ћ – константа Планка. Чем точнее мы стремимся определить какую-либо из этих двух величин (x,p), тем меньшая точность будет достижима в определении другой. Полное знание одной влечёт полное незнание другой. Константа  ћ  выступает мерой неопределённости.

Оказалось, что закономерность такого рода существует не только в физике микромира. Обнаружена она и в биологии, и в психологии, и в социологии, и вообще всюду. Укажем, для примера, оппозицию точность-правильность в математической статистике и оппозицию личность- общественность в этике.

Нильс Бор, рассматривая этот феномен с позиций натурфилософии, назвал его принципом дополнительности. Различные подходы к изучаемому объекту взаимодополнительны. Частица может проявляться и как корпускула, и как волна. И ни одна теория не может быть исчерпывающей. Более того, Бор усилил этот принцип до парадоксальной формулировки: для глубокой истины обратное утверждение столь же истинно. Правда, в бинарной логике такой принцип опровергает самого себя.

Обращаясь к триадической структуре, принцип неопределённости- дополнительности-совместности (принцип НДС) можно сформулировать следующим образом:  в системной триаде каждая пара элементов находится в соотношении дополнительности, а третий задаёт меру совместности.

Количественно эту закономерность нетрудно проследить на примере асимптотической математики, которая определяется триадой  "точность- локальность-простота" [58]. В случае разложения функции f(x) по асимптотической последовательности {φ_n(x)} при x → 0  величина  ∆ = │f(x) - ∑^Na_nφ_n(x)│ характеризует точность, x – локальность, N – простоту. В классической математике x фиксировано, N → ∞ и говорится о сходимости; в асимптотической математике N фиксировано, x → 0 и говорится об эффективности приближения, выражающейся в оптимальном сочетании простоты и точности. Совмещение точности и простоты достигается по мере локализации (подробнее см. в разделе 2.1).

В личностном плане такое же свойство проявляется в триаде "долг-любовь-призвание". Или в триаде Зиедониса "для себя – для других – для идеи" [59]. В социальном плане можно вспомнить древнюю триаду "закон-народ-власть", в которой противоречия между законом и народом разрешаются через власть, между народом и властью – через закон, между властью и законом – через народ. Если закон обретает статус Божьего, а власть вырождается в административные предписания, эти компоненты триады меняются местами. Структурные же закономерности сохраняются.

А.А. Любищев, не опираясь явно на тернарную структуру, фактически работал в её смысловом поле. Так, в работе [60] обсуждение трёх бинарных оппозиций завершается указанием разрешающих факторов. Диада полемизм-гармонизм, примыкающая к линии эмоцио-интуицио, вызывает в аспекте рацио принцип порядка; дилемма меризм-холизм, располагаясь на стороне рацио-интуицио, порождает в области эмоцио принцип целого; оппозиция монизм-плюрализм, находясь на оси рацио-эмоцио, разрешается через принцип уровней реальности в интуицио.

Действие принципа НДС детально прослежено на триаде форм классификации комбинативная-иерархическая-параметрическая в нашей работе [61]. Комбинативная и иерархическая формы дополнительны как горизонтальная и вертикальная структуры, а параметрическая связывает их коррелятивно. Иерархия дополняет параметрическую форму функциональной суперпозицией, а дискретный спектр структур получается комбинативно. Управляющие параметры дополняют комбинативную форму имманентными связями, а вертикаль управления осуществляется иерархически.

Попарное рассмотрение противоречий при фиксированной мере остаётся данью бинарной парадигме. Одновременное включение всех трёх компонент описывается симметризованным соотношением, которое получается перемножением трёх неравенств вида  ∆x_{1 ˙} ∆x₂  ≥ h₃ , образуемых циклической перестановкой индексов. В результате имеем
Δx₁ ∙ ∆x₂ ∙ ∆x₃ ≥ (h₁h₂h₃)^1/2 ≡ H.

Расшифровка этих величин зависит от рассматриваемой системы. Вопрос о постоянстве и универсальности H пока не ясен. Если отталкиваться от физики, то, различая, по Филберту [62], теорию элементарных частиц, теорию относительности и квантовую механику, имеем соответственно три меры ограничений, задаваемые константами  e (заряд электрона), c (скорость света), ћ (константа Планка), безразмерная комбинация которых образует известную постоянную тонкой структуры  α = e²/ћc = 1/137. Можно предположить, что именно она определяет универсальный масштаб  H. Другие варианты трёхконстантной физики связаны с привлечением вместо  e  гравитационной постоянной G или фундаментальной планковской длины  l_pl [63].

Абсолютизация любой компоненты разрушает целостность триады. Так в асимптотической математике погоня за абсолютной точностью ведёт к чрезмерному усложнению или к предельной локализации, т.е. к вырождению области в точку. Абсолютизация идеи приводит к фанатизму. Детерминизм оказывается помехой, препятствием на пути к единству, на пути к истине. Осознав это, сэр Джеймс Лайтхилл счёл необходимым извиниться за распространение идей детерминизма (см. [64], с.102).  «Определённость не является доказательством истинности, - утверждают У.Р. Матурана и Ф.Х. Варела, призывая с неослабной бдительностью относиться к искушению детерминизмом, - Если мы хотим сосуществовать с другим человеком, то должны признать, что его определённость (сколь бы нежелательна она ни была для нас) столь же законна и реальна, как и наша собственная» ([65], с.216). «Конфликт никогда не может быть разрешён в той области, где возник, если его участники занимают “вполне определённую” позицию. Конфликт может быть устранён, только если мы переходим в другую область, где возможно сосуществование» (с.217). «Связь человека с человеком в конечном итоге является фундаментом всей этики» (с.219).

Ю.А.Шрейдер в книге [66] рассматривает триаду: этические системы (рацио) – ситуации выбора (эмоцио) – принципы морали (интуицио), в которой, согласно принципу НДС, каждая компонента задаёт меру совмещения двух других и тем самым обеспечивает целостность самого подхода. Редукция к диадам уничтожает эту целостность. Без систем нет способов претворения принципов в жизнь, без ситуаций остаётся безжизненная схоластика, без принципов – моральный релятивизм. Ситуации морального выбора возникают, когда приходится отказываться от собственных притязаний ради высшего блага, жертвуя ценностями, которые тоже могут быть структурированы тринитарно: материальное благополучие – душевные радости – творческий интерес ([67], с.44).

Отход от полной определённости не означает отказа от количественного анализа. Рациональная компонента остаётся в проблеме меры, в установлении границ, в исследовании обобщённого параметра Планка H. В новой парадигме на первый план выдвигается проблема мерогенеза.

2. Мягкость триадической структуры.

Традиционный научный подход требует объективности, независимости от исследователя. Результат должен быть воспроизводим в другой лаборатории. Ещё Галилей заявлял, что научный метод состоит в том, чтобы изучать мир так, как если бы в нём не было сознания и живых существ. Такая независимость означает жёсткость.

Детерминизм способствовал независимому развитию науки, но и уводил её от жизни с присущим ей индетерминизмом. "Злоключения науки, - пишет К.А.Свасьян, - начались с того, как её отделили от искусства, вытравляя из неё всё личностное и постольку неисповедимое"  ([2], с.11). Научный язык отличается от обыденного своей строгостью, стремлением к однозначной определённости. Оперировать разрешается только строго определёнными понятиями. Были даже попытки создать замкнутые языковые системы, но они оказались нежизнеспособными и остались музейными экспонатами.

Гибкость, мягкость, открытость, свойственные естественному языку, должны быть и у методологии, претендующей на изучение жизненных явлений. В.В.Налимов, развивая вероятностную модель языка, ввёл понятие индивидуального смыслового фильтра [68]. Осмысление любого слова подсознательно профильтровывается через личностный опыт. «В каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности и эта добавка – не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания», - пишет М.Полани ([69], с.19).

Неоднозначность, существующая в монадах, знакома всем, кто пользовался словарями.  Если в диадах ввести некий канон, скажем  хорошо-плохо, то соотнесение с ним конкретных оппозиций  пресно- кисло, тепло-холодно, левые-правые у разных людей будет различным. В триадах для многозначности места ещё больше.

Одно и то же понятие в разных компаниях может играть разную роль. Например, структура-явление-сущность, но часть-структура-целое. Возможны и разные варианты трихотомии. Например, музыка – это  ритм-мелодия-гармония, но и марш-песня-танец [70]; философия – это гносеология-аксиология-онтология, но и позитивизм-экзистенциализм-томизм. Привязка к семантической формуле часто зависит от менталитета. Возьмём, например, триаду человека тело-душа-дух. На Западе эмоции связываются больше с душевными переживаниями, а рациональный аспект требует материального носителя; на Востоке разум является атрибутом души, а чувства скорее телесны. В итоге получается зеркальное отражение:  

                                           Восток                              Запад

                                            дух                                       дух

                                    душа        тело                       тело       душа

Отсюда, примат рационального означает, при общей бездуховности, на Западе – бездушное тело, на Востоке – бестелесную душу.

Большой разброс наблюдается и в понимании такого термина как "символ" по отношению к "знаку". У Лекомцева это тип знака [71], у Свасьяна, наоборот, знак есть актуализация символа [72], у Лосева знак-миф-символ – триада языка [73].

Что демонстрируют эти примеры? Размытость конструкции, неоднозначность решения, неубедительность выбора. Человека, воспитанного на традиционной парадигме, всё это настораживает, смущает, мучает. Для рационалиста сила гибкости выглядит как слабость. Однако, задавая вопрос "Почему так, а не эдак?", следует осознать, что он – из бинарной парадигмы. Триада же больше сопоставляет, соединяет, сращивает, чем противопоставляет, расщепляет, отталкивает. Различение признаков, сторон, аспектов не должно переходить в разделение, уничтожающее целостность. Чрезмерный анализ губителен для триады!

Неточность – остаётся, но степень неточности соответствует естественной гибкости языка. Как в языке смысл слов уточняется по контексту, так в триаде правильный аспект, подходящие соседи, надлежащий уровень придают термину достаточные точность, убедительность, основательность. Прочные плавники кита и дельфина состоят из непрочных элементов. Асимптотическая математика, совмещая точность, локальность и простоту, вносит в математику ту мягкость, которая необходима для адекватного описания всего живого.

Ситуация неопределённости осложняется ещё трудностями переходного периода. Понятия, сложившиеся в бинарной парадигме, не легко укладываются в триадическую структуру. Некоторые термины не сразу находят себе место, для других позиция безразлична, третьи гурьбой устремляются в одну нишу, мешая друг другу. Сами ниши иной раз пустуют в ожидании законного хозяина: символ, образ, идея есть, а слова подходящего не находится.

Основная трудность – в различении эмоцио и интуицио, души и духа, так как долгое время всё это относилось к чему-то неразличимо иррациональному. Попробуйте, например, узреть принципиальное различие между бездушной духовностью и бездуховной душевностью. О несводимости интуиции к другим компонентам Б.В.Раушенбах замечает: «Даже в самой тяжёлой ситуации надо стараться жить достойно. Это, опять-таки, не ratio или emotio подсказывает – а всё та же интуиция: жить достойно - значит жить впрок. На будущие поколения» [74].

Свойство мягкости, проявляемое триадической структурой, - не недостаток, с которым приходится мириться, а очень существенное качество, которое следует оценить по достоинству. Без него невозможно познание человека, наделённого свободой воли; невозможно примирение тенденций к суверенности и взаимозависимости частей современного мира; невозможно совместить единство целого и свободу частей. В жёсткой структуре единение ведёт к тоталитаризму.

3. Фундаментальность понятия целостности.

«Проблема целостности сопряжена с глубочайшими философскими вопросами»,- писал А.А. Любищев [60], а Г.Дриш считал целостность основной категорией всего живого (см. А.Хюбшер [75]).

В тернарном определении системы (с.3) целостность представляет субстанциальную компоненту. Но интуитивно она воспринимается в качестве интегрирующей. Следовательно, у этого понятия есть двойная роль, двойная функция: аспектная и интегральная. Как их совместить?

В рациональном мире работают научные методы, в эмоциональном действуют чувства, в интуитивном ... . Тут мы обычно спотыкаемся в поисках подходящего слова, а суть всякий раз ускользает. Можно, конечно, отмахнуться от непонятного и ограничиться тем, что поддаётся вербализации и формализации. Но эфемерная субстанция оказывается весомой и коварной. И непобедимо притягательной.

Попыткам анализа целостности можно посвятить большую книгу. Начинались они обычно в рациональной области, затем устремлялись за предметом в область интуиции и там угасали, не в силах адекватно описать это понятие языком науки. Формализовать удавалось лишь какие-то следствия, эффекты, проявления целостности, и это были уже безжизненные схемы. Завершающая глава книги могла бы называться "кладбищем намерений". Приведём некоторые высказывания, которые можно было бы прочесть на тех могилах.

Ю.М.Лотман: «Самый факт описания превращает динамический объект в статическую модель... . В процессе структурного описания объект не только упрощается, но и доорганизуется, становится более жёстко организованным, чем на самом деле» [76].

К.А.Свасьян: «Символ не сводится к его морфемам» [72].

Ф.И.Тютчев: «Мысль изреченная есть ложь»([77], с.139).

Настроение безнадёжности сильнее всего передал, пожалуй, А.Бергсон: «Действительность есть вечное становление, порыв, изменение, творчество, насилуемое формами мышления... . Формы эти старательно классифицируются, создавая нам многоразличие "научных картин". Мы, таким образом, обречены на "оформленность"» (см. [72], с.46).

Однако встречаются и оптимистические оценки перспективы. Так, Ю.В.Линник, отмечая, что «попытки постичь целостность аналитическими методами приводят к драматическим антиномиям», всё-таки утверждает: «Если научно-аналитические методы иногда пасуют перед феноменом целостности, то это не значит, что целостность вообще не познаваема» [78]. Вопрос, таким образом, фокусируется на средствах познания.

Будучи субстанциальным аспектом системы, целостность должна постигаться интуитивно. Постараемся напрячь нашу интуицию, развивая представление о целостности. При взгляде на объект извне это понятие ассоциируется с обособленностью, самостоятельностью, замкнутостью. Если же смотреть изнутри, то это слово обретает смысл лишь тогда, когда появляется представление о внешнем, т.е. при наличии открытости (через двери, окна, форточки). Таким образом, целостность соединяет в себе противоположные свойства (замкнутость и открытость), которые должны находиться в соотношении дополнительности, не отдавая друг другу полной победы. Прекрасно сказал Гёте: "Когда целое вполне обнаруживает себя, оно указывает на всё остальное, и в этом понимании лежит величайшее дерзновение, и величайшее смирение" (см. [79]).

Когда говорят, что целое не сводится к сумме частей, обычно ссылаются на взаимодействие между частями (эффект корреляций). Реже упоминаются внешние связи, хотя они не менее важны для понимания сущности этого термина.

В процессе перестройки мышления на новую парадигму понятие целостности сражается с понятием полноты [80]. На первый взгляд, это понятия близкие, родственные. Но уточнение их разводит. Стремление к полноте – вектор стратегии научного поиска в рамках прежней парадигмы. А целостная картина – всего лишь предварительный, приблизительный, эвристический этап, подлежащий преодолению на пути к полному знанию. Но что происходит при достижении полноты описания какого-либо объекта? Очевидно, остановка в его развитии, конец жизни, умирание. Идеал оборачивается гибелью. Этот парадокс повсеместно встречается как в сказках, так и в судьбах, и многократно описывался. Кумиры формализма  оказывались несостоятельными, и в моменты разочарования от их банкротства нередко раздавались голоса о необходимости смены парадигмы (Н.А.Козырев, А.А.Любищев, В.В.Налимов и др.).

Постепенно осознавалось, что жизнеспособным, самостоятельным, органическим системам свойственна скорее не полнота, а нечто другое, что лучше называть целостностью. Освоение этого понятия происходило в ходе становления системного подхода. Философское определение системы, включающее целостность, рождалось в муках и спорах, ибо понятие целостности не удавалось объяснить привычными, известными, ясными словами. М.К.Мамардашвили пишет об этом так: «Эффектами целостности или системности мы называем то, что не можем представить дистинктно. Это вынужденное понятийное орудие... Мы имеем дело с чем-то, что мы в принципе не должны стремиться  представить наглядно или модельно, с чем мы должны обращаться, как с символами. Никакой целостный эффект не разворачиваем в реальную совместность или последовательность дистинктных объектов с их свойствами... Необходимо пересмотреть классические абстракции, ввести онтологический принцип неполноты бытия» [81]. Речь идёт о смене идеала, о переходе к целостности как к более фундаментальному понятию, чем полнота. Полные описания ограниченных моделей  становятся, таким образом, лишь вехами на пути к постижению целостных объектов. В новой парадигме вектор стратегии поворачивает от полноты к целостности.

Принципиальная невозможность полного описания целостности связана также с непрерывным изменением мира. П.Г.Светлов в письме к А.А.Любищеву писал: «История есть продолжение сотворения мира и тем самым истина нам ещё далеко не открыта полностью... Мнение, что вся истина нам открыта и мы обладаем всем, что нужно для нашего спасения, а следовательно и беспокоиться больше не о чём, - одно из основных положений православного богословия, но это составляет предмет моего большого сожаления» [82].

Полнота достигается фактически только на моделях. Так, при математической постановке задачи, имея дело с системой уравнений, описывающих рассматриваемое явление, мы задаём граничные условия (замыкание в пространстве), начальные условия (замыкание во времени) и все эффекты других масштабов выражаем в терминах основного уровня (замыкание в масштабе). Если же не делать этих последних шагов к полноте описания, то можно сказать, что целостность сохраняется, благодаря внешним связям в пространстве, времени и масштабе. Для существования таких каналов необходимы зазоры, связанные с принципом неопределённости-дополнительности-совместности. До тех пор, пока этот принцип соблюдается, стремление к совершенству полноты не нарушает целостности. Но всегда наступает момент, когда абсолютизация начинает уводить от жизни. С этого момента входят в силу законы целостности. Ограничительная мера проявляется во многих обычаях, нормах, законах общества. Так, в мафии опасно слишком много знать, пророков в ближайшем окружении не жалуют, одежду принято носить не только для утепления и украшения. Последнее обращает внимание на этимологию слова "целомудрие".

Итак, стремясь к целостности, надо отказываться от полноты. Чтобы лучше это понять, обратимся ещё к жанру исповеди, классические образцы которой дали Бл.Августин, Руссо, Л.Толстой. Идеал совершенства, чистоты, полноты предписывает стремление к предельной искренности, без оглядки на цензора, зрителя, внешний суд. Но попробуйте устранить этот второй план – и исповедь погибнет. Точно так же необходима условность в театре, а ещё раньше она воплощается в детских играх. Стремясь к завершённости, мы где-то начинаем удаляться от жизни и оказываемся на похоронах. Идеал хорош до тех пор, пока мы не слишком к нему близки.

В прежней парадигме понятие целостности трудно было признать научным. Наука требовала полной определённости, безусловной объективности и даже математической моделируемости. А тут появляется принцип неопределённости, вмешивается субъективный фактор и всегда остаётся нечто существенное за рамками модели. Приверженцы формализации систем не зря сторонились понятия целостности, не пуская его в свою теорию. Жизнь сильно мешала науке. Однако деваться некуда, и науке приходится отступать перед жизнью, допуская не вполне формализуемые понятия. Целостность действительно лучше характеризует жизнь, чем полнота. Но, принимая неформализуемую целостность, можно ли говорить о её структуре? Ведь структура и форма – очень близкие понятия. Не важно, что форма относится больше к предметам, а структура – к связям. В обеих наличествует определённость. Опять из хаоса вылазит порядок. Однако и структура, и форма не обязаны быть абсолютно жёсткими. Их мягкость и  гибкость должны быть соразмерны неопределённости целого.

Целостность существует лишь при динамическом балансе всех компонент системной триады. Чрезмерное усиление или ослабление отдельных компонент разрушает целое. Мягкость этой структуры позволяет сохранять единство целого при относительной свободе частей. Если соразмерность компонент начинает нарушаться и некоторые из них, так сказать, увядают, то в сильной триаде возможна регенерация ослабевших свойств, восстановление их через другие компоненты, так что, как в Святой Троице, каждая ипостась способна являть целое.

Тяга к целостности есть тяга к жизни. Любопытно в этом плане наблюдение, которое сделал художник К.С.Петров-Водкин, исследуя триаду основных цветов  "жёлтый-красный-синий". Он заинтересовался тем, что «у цвета имеется свойство не выбиваться из трёхцветия, дающего в сумме белый цвет, т.е. свет. Благодаря этому свойству сложный –двойной - цвет вызывает по соседству нехватающий ему для образования трёхцветия дополнительный» ([83], с.458). В качестве примеров он называет зелёный луч заката, синюю ночь у костра, красную дорожку на лугу. Это стихийное стремление к гармонии целого через мираж дополнения является свойством и человеческой психики. Действительно, не по той ли закономерности мы в истине хотим видеть добро и красоту, в любви обретаем надежду и веру, в правде чувствуем отблеск радости и пользы?

Литература

1. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М., 1990, 840 с.
2. Свасьян К.А. Становление европейской науки. М., 2002, 440 с.
3. Юнг К.Г. Человек и его символы. М., 1997, 368 с.
4. Баранцев Р.Г. Любищев в моей судьбе // Теоретические проблемы экологии и эволюции. Тольятти, 2005. С.5-20. См. также: Светоград, Владивосток, 2005, №2-4.
5. Баранцев Р.Г. Об асимптотологии // Вестн. ЛГУ, 1976, №1. С.69-77.
6. Семиодинамика. Труды семинара. СПб, 1994, 192 с.
7. Синергетика и методы науки. СПб, 1998, 438 с.
8. Баранцев Р.Г. Нелинейность-когерентность-открытость как системная триада синергетики // Мост, 1999, №29. С.54-55.
9. Баранцев Р.Г. Неизбежность асимптотической математики // Математика. Компьютер. Образование. В.7. Ч.1. М., 2000. С.27-33.
10. Баранцев Р.Г. Возрождение тринитарного сознания в современной России // Прикладная философия и социология. Ульяновск, 2004. С.30-43. См. также: Труды профессорского клуба. Выпуск 8-9, Владивосток., 2003-2004. С.24-32.
11. Собуцкий М.А. Несколько заметок о бинарном мышлении в гуманитарном знании и в повседневной жизни // Философская и социологическая мысль. 1993, №9-10. С.30-47.
12. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М., 1998, 393 с.
13. Аксёнов Г.П. Вернадский. М., 1994, 544 с.
14. Майнцер К. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже века // Синергетическая парадигма. М., 2000. С.56-79.
15. Баранцев Р.Г. К перестройке мышления в науке // Математические методы и модели. Ульяновск, 1999. С.8-10.
16. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992, 272 с.
17. Харитонов А.С. Триединство и законы управления обществом // Отечество, 2003, №6. С.7-12.
18. Баранцев Р.Г.  О триединстве нового мышления // Диалектика социального познания и управления. Улан-Удэ, 1988. С. 78-80.
19. Моисеев Н.Н. Современный рационализм. М., 1995, 376 с.
20. Баранцев Р.Г. Дефиниция асимптотики и системные триады // Асимптотические методы в теории систем. Иркутск, 1980. С.70-81.
21. Гражданников Е.Д. Метод построения системной классификации наук. Новосибирск, 1987, 120 с.
22. Корнель П. Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи. СПб, 1999, 170 с.
23. Баранцев Р.Г. Тупиковость одномерного воображения // Социальное воображение. СПб, 2000. С.98-101.
24. Делёз Ж. Логика смысла. М., 1995, 300 с.
25. Beck H. World peace as dynamic unity of cultural contrarieties // Creative peace through encounter of world cultures.Delhi, 1996, 363 p.
26. Гаврилин Е.В., Мирошник И.М. Задача будущего. Теоретическая концепция. М., 1996, 68 с.
27. Буданов В.Г. Синергетика событийного языка в науке и культуре // Синергетика. Труды семинара. Том3. М., 2000. С.187-204.
28. Баранцев Р.Г. Системная триада – структурная ячейка синтеза //          Системные исследования. Ежегодник1988. М., 1989, 193-210.
29. Баранцев Р.Г. . Политомические модели системного подхода // Моделирование и прогнозирование в биоэкологии. Рига, 1982, 42-58.
30. Баранцев Р.Г. Системная триада дефиниции // Международный форум по информации и документации. М., 1982, 7:1, 9-13.
31. Баранцев Р.Г. Синергетика в современном естествознании. М.: Едиториал УРСС, 2003, 144 с.

1.   32.            Никитин Е.П. О природе обоснования // Вопросы философии, 1979,  №10, с.46-55.
2.   33.            Bibliotheca Trinitariorum. International Bibliography of Trinitarian Literature. Ed. By E.Schadel. München e.a., 1984, v.1, 624 p., 1988, v.2, 594 p. Рецензия: Баранцев Р.Г., Хованов Н.В. Философские науки, 1990. №4. С.141-143.
3.   38.            Einstein A. Out of my Later Years. N.Y., 1950, 282 p.
4.   39.            Баранцев Р.Г. Универсальная семантика триадических структур в науке-искусстве-религии // Языки науки – языки искусства. М., 2000, с.61-65.
5.   40.            Флоренский П.А.Структура слова // Контекст1972. М., 1973, с.348-369.
6.   41.            Д.И.Менделеев  в воспоминаниях современников. М., 1973, 271 с.
7.   42.            Платон. Государство. Соч. в 3-х т. М., 1971, т.3.
8.   43.            Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.7. Кн.1. М., 1988. 414 с.
9.   44.            Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М., 1973, 534 с.
10.   45.            Гегель. Энциклопедия философских наук. М., т.1, 1974, 452 с., т.2, 1975, 695 с., т.3, 1977, 471 с.
11.   46.            Таубе  М.Ф. Свод основных законов мышления. П., 1909, 171 с.
12.   47.            Хофштадтер Д. Гёдель, Эшер, Бах: эта бесконечная гирлянда.  Самара: Базрах-М, 2001, 752 с.
13.   48.            В.Набоков В. Дар. СПб, 1997, 413 с.
14.   49.            Волошин М. Письма к А.В.Гольдштейн // Звезда. 1998, №4, с.143- 178.
15.   50.            Померанц Г.С. Выход из транса. М., 1995, 575 с.
16.   51.            Льюис К.С. Страдание // Этическая мысль. М., 1992, с.375-438.
17.   52.            Ориген. О началах. Самара, 1993, 318 с.
18.   53.            Седир П.  Индийский факиризм. СПб, 1909, 124 с.
19.   54.            Новгородцев П.И. Сочинения. М., 1995, 448 с.
20.   55.            Знак Знамени Мира // Угунс. Рига, 1988, в.1, с.8.
21.   56.            Миронов Ю.П.  Этический синкретизм. Брянск, 1994, 91 с.
22.   57.            Лебедев Г.С., Чирятьев М.Н.  Особенности исторического процесса в свете учения Живой Этики // Пути восхождения. М., 1995, с.121-128.
23.   58.            Баранцев Р.Г. Принцип неопределённости-дополнительности-совместности в тринитарной методологии // Прикладная философия и социология, Ульяновск, 2001, с.48-50. См. также: Научные труды РИМЭ, Рига, 2001, вып.5. С.91-95.
24.   59.            Латышские дайны. Сост. И.Зиедонис. М., 1986, 126 с.
25.   60.            Любищев А.А. Понятия системности и организменности // Наука и  техника, 1976, №8. С.10-12, 36-38.
26.   62.            Philberth B. Der Dreieine. Anfang und Sein. Die Structur der Schöpfung.   Stein am Rhein. 1974, 608 S.
27.   63.            Корухов В.В., Симанов А.Л., Шарыпов О.В. Методологические проблемы исследования структуры пространства // Философия науки, Новосибирск, 2001, №3. С.157-180.
28.   64.            Пригожин И.Р. Креативность в науках и гуманитарном знании: исследование отношений между двумя культурами // Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. М., 2003. С.99-105.
29.   65.            Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо желания. М., 2001, 224 с.
30.   66.            Шрейдер Ю.А. Этика. М., 1998, 271с.
31.   67.            Баранцев Р.Г. Преодоление бинаризма в ситуациях морального выбора // Любищевские чтения, Ульяновск, 1999. С.41-44.
32.   68.            Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М., 1974, 272 с.
33.   69.            Полани М. Личностное знание. М., 1985, 344 с.

1. Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991, т.1, ч.1, 221с.
2. Сухово-Кобылин А.В. Учение Всемир. М., 1995, 124 с.
3. Сорокин П.А. Интегральная теория познания социальной реальности // Реальность и субъект. 1998, т.2, № 2-3, с.98-125.
4. Соловьёв В.С. Сочинения в 2 т. Т.2. М.: Мысль, 1988. 822 с.

1. Баранцев Р.Г. О трёх формах системы // Любищевские чтения, Ульяновск, 2003. С.206-211.

1. Кабалевский Д.Б. Про трёх китов и про многое другое. М., 1976, 224с.
2. Лекомцев Ю.К. О семиотическом аспекте изобразительного искусства // Труды по знаковым системам. Тарту, 1967, т.3. С.122-129.
3. Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980, 226 с.
4. Лосев А.Ф. Знак, символ, миф. М., 1982, 480 с.
5. Раушенбах Б.В. Интуиция – мать порядка // Общая газета,1998, №12.
6. Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1994, 312 с.
7. Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы // Труды по знаковым системам. Тарту, 1978, т.10. С.18-33.
8. Тютчев Ф.И.  Стихотворения. Хабаровск, 1982, 256 c.
9. Линник Ю.В. О взаимодействии гуманитарной культуры и естественных наук на понятийном уровне (космос, целостность, стиль) // Художественное творчество. Л., 1982. С.83-97.
10. Свасьян К.А.. Философское мировоззрение Гёте. Ереван, 1983, 183 с.
11. Баранцев Р.Г. Целостность против полноты // Русская философия и современный мир. СПб, 1995. С.29-31.
12. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984, 82 с.
13. Любищев А.А  Наука и религия. СПб, 2000, 356 с.
14. Петров-Водкин К.С. Хлыновск. Пространство Эвклида. Самаркандия. Л., 1982, 655 c.

(Продолжение следует)