Я затрудняюсь назвать другого такого человека, которому в возрасте 95 лет выпала бы на долю подобная жизненная активность. А поскольку человек это выдающийся и широко известный – постольку каждый шаг его обретает ОБЩЕСТВЕННУЮ ЗНАЧИМОСТЬ и смысл и круги от любого слова или поступка расходятся широко в социуме.

Человек этот не «напрашивается» на публичность и популярность. Но он от них НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ. Ему не надо чего-то еще ДОСТИГАТЬ – хоть для себя, хоть для близких, хоть для созданного и выпестованного коллектива. Поэтому он, как немногие в наши дни и в нашем обществе, СВОБОДЕН. И если что и ограничивает эту свободу, то только прожитая долгая жизнь, чувство меры и мудрость, как функция а) жизненного опыта, б) таланта и в) не показной любви к людям, с которыми свела судьба (хоть непосредственно, хоть опосредованно).

Нет, не надо неумеренных восторгов, и вообще – «не сотвори себе кумира!». Этот человек знает себе цену, но и не станет утверждать, что никогда не совершал хоть каких-то ошибок или «сделок с совестью». Человек, почти ровесник Октября, еще при советской власти занявший высокое положение в иерархии «литературных чинов», конечно же, не мог не избегать резких поступков, которые бы могли низвергнуть его с этого «Олимпа». В меру смел, в меру осторожен… Но если бы не эта его способность, смогли ли бы мы обогащать собственный интеллект и формировать свое мироотношение, обращаясь к его книгам?

Меня еще поражает не только общественная (в узком смысле этого слова), но и творческая активность этого писателя. Он как-то поломал все законы акмеологии, согласно которым, попросту говоря, человек едет сначала «на ярмарку», а потом «с ярмарки». Каждая новая книга, написанная уже за порогом обычных пиков творчества, оказывается мощнее – и по замыслу, и по исполнения – предыдущей. Так, по крайней мере, мне кажется.  

И не только книга из разряда «художественных» или «документальных», а просто книга «вне жанра» (в ней может не быть ни сюжета, ни героя, а только «приключения духа», «трепетание мысли», причем на самые жгучие и спорные общественные темы).

Я не однажды видел этого человека достаточно близко, но не осмелюсь сказать, что общался с ним. И, признаться, не жалею. Мне достаточно его «виртуального» присутствия в собственной жизни (кстати, иногда весьма действенного и значимого). Мне достаточно сознания (и гордости), что он мой современник (разумеется, старший). Дай Бог, чтобы ему удалось продолжение ЧУДА собственного жизненного, общественного и творческого долголетия.

Не знаю, много ли из пользователей нашего портала читали и «Иду на грозу», и «Эту странную жизнь», и «Однофамильца», и «Блокадную книгу», и «Картину», и «Зубра», и «Страх», и «Причуды моей памяти», и «Моего лейтенанта», не говоря уж о только что вышедшем «Человеке не отсюда». Но что бы вы ни читали прежде, прочтите «самое свежее»: интервью, данное Д. Граниным команде журналистов «Новой газеты» -  «Остервенение и русский Бог», опубликованное в последнем номере указанной газеты.

…Кто-то из журналистов спросил: «Вы сильно изменились с возрастом?». Гранин  ответил:

«Значительно, да. Я стал слабее... и лучше. Это трудно понять, но попробую сформулировать. Слабее в том смысле, что я меньше могу сопротивляться жизни. В молодости я был злее, упрямее, старался сопротивляться тому, что жизнь из меня делает... Сейчас не сопротивляюсь. И, разумеется, меньше боюсь. И лучше понимаю, что главной ценностью в жизни была и остается любовь, прежде всего любовь семьи... Я покойную жену довольно много огорчал, и жили мы сложно. А вспоминается наша жизнь как самое большое счастье. Пока тебя любят — все переносимо, мудрей этой мудрости никто никогда не выдумает»

Андрей Алексеев, социолог, журналист. 14.02.2014

См. также фрагменты из книги «Человек не отсюда»: http://www.novayagazeta.ru/arts/62210.html