См. ранее на Когита.ру:

- Павел Аносов – генерал от металлургии

Из книги Юрия Окунцова «Златоуст и златоустовцы» 

Глава 18. ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ АНОСОВ

Окончание

<…>

…Металлургия, в которой Аносов достиг столь грандиозных успехов, была лишь одной стороной его многогранной деятельности. При его непосредственном участии, руководстве, а зачастую и по его инициативе, на Златоустовском заводе развернулось обширное строительство, преобразившее облик предприятия и селения. В 1833 году было построено великолепное здание арсенала, а осенью 1837 года закончилось строительство здания оружейной фабрики, которое долгие годы оставалось самым большим и величественным зданием в городе. Свято-Троицкий собор – гордость дореволюционного Златоуста, тоже был возведен в бытность Павла Петровича горным начальником. На стройке храма он бывал чуть ли не ежедневно.

В 1825 году по его инициативе был создан музей, в 1829 году построена токарная фабрика, а в 1836 году создана химическая лаборатория. В том же 1836 году, для подвозки руды к домне, был проложен «колёсопровод» - рельсовая дорога на конной тяге. Позже это новшество было внедрено на других заводах округа, а так же на золотых приисках.

Именно при Аносове на предприятиях Златоустовского горного округа началась настоящая техническая революция – механизмы стали приводиться в действие паровыми машинами. Обосновывая выгоды от предлагаемого им нововведения, Павел Петрович писал: «Златоустовский завод имеет воду в избытке в весеннее время, но в зимнее время, ежегодно принуждён бывает значительно уменьшить заводское и фабричное действие. Для устранения временной остановки, особенно по действию оружейной фабрики, я полагаю полезным, устроить шлифовальный цех независимо от водяного действия, и приводить оный в движение, паровой машиной, что будет тем удобнее, что оружейная фабрика имеет для сего достаточное помещение, что многие токарные станки, приводимые ныне в движение людьми, могут действовать от той же паровой машины. По соображению моему, одной паровой машины, силой в 30 лошадей, достаточно будет для шлифовального и токарного цехов». Далее он предлагал: «В составленных планах и сметах на постройку стальных фабрик и при них мехов, имелось в виду приводить от мехов дутьё к кузнечным горнам, в оружейную фабрику, и при усовершенствовании в настоящее время вентиляторов, я полагаю, полезнее будет, употреблять вентилятор и отменить провод дутья от мехов, а самый вентилятор приведётся в движение от паровой машины».35 Паровые двигатели были заведены на ряде приисков. Генерал Глинка докладывал руководству горного департамента: «По недостатку воды при Каскиновском золотом руднике, для промывки золота, горный начальник Златоустовских заводов предлагает устроить при сём руднике паровую машину, силою в 8 лошадей. Сравнительно с конною машиною равной силы, при устройстве паровой машины, как указывает Аносов, будет сберегаться расходов до 1 000 рублей ассигнациями ежегодно»36. Департамент, найдя расходы «умеренными, а ожидаемые от него выгоды довольно значительными», разрешил приобрести паровик. На открывшейся в Екатеринбурге механической фабрике, в числе первых заказов, готовились паровые машины и другие механизмы для Златоустовского округа.

В связи с реконструкцией кричного производства в Златоусте, генерал Аносов, в 1845 году, предложил оснастить молотовую фабрику молотами собственной конструкции. После пуска нового молота он докладывал начальству: «Устроенный по новому проекту кричный молот, пущен в настоящее действие с мая 1846 года и, в течение этого времени, действовал безостановочно и без всяких поправок.

Чтобы яснее видеть все выгоды и удобства нового кричного молота, необходимо сделать сравнение со старым. Все части старого молота деревянные, кроме тисовых стоек и боевой бочки. Между тем как в новом молоте все части чугунные. Следовательно, требуют гораздо меньше починок, в сравнении со старыми… Расход же воды, употребляемой колёсами (чугунными и деревянными), один и тот же. Число ударов в старом молоте гораздо меньше, а именно – до 80 ударов в минуту, а в новом – от 120 до 140, при полном скопе, что очень выгодно для кричного мастера, потому что, при меньшем числе варов, может приготовить полосу, от чего делается сбережение времени и даже в горючем материале.

Сверх того, постановка нового кричного молота гораздо удобнее: он занимает меньше места и придаёт лучший вид фабрике… Почему долгом поставляю, испрашивать разрешения на устройство подобных молотов в новой кричной фабрике и объяснить, что местное начальство примет меры, чтобы не выйти из ассигнованной суммы». 37

Вступив в должность горного начальника, инженер Аносов стал регулярно бывать на Саткинском, Кусинском, Артинском и Миасском заводах. Особое внимание ему пришлось уделять золотодобыче в Миассе. Разработка этого месторождения началась в 1823 году, и, к 1836 году, на Миасских приисках было добыто 614 пудов драгоценного металла – шестая часть всего добытого на Урале. За разработкой приисков внимательно следил министр финансов. В курсе этих дел постоянно был и сам император. Для увеличения объёмов добычи золота, необходимо было отыскивать новые месторождения и, одновременно, усовершенствуя разработку старых, сократить процент потерь от них. В 1834 году Аносову удалось открыть новое перспективное месторождение, на базе которого был создан Андреевский рудник. Оно лежало особняком, в стороне от основного района. Выдающийся геолог обратил внимание на «сходство пород окрестных гор с породами, находимыми в россыпях других золотых рудников» и снарядил партию для разведки, которая быстро нашла богатые золотоносные пласты.

В 1842 году Аносов распорядился разрабатывать русло речки Таштакурганки на месте промывальной фабрики, которую предстояло перенести на новое место. Под самым углом фабрики, в 17 саженях от плотины рудничного пруда, был обнаружен огромный самородок. Этот крупнейший, за всю историю золотодобычи в России, самородок весом в 2 пуда 7 фунтов 92 золотника, известен под названием «Большой треугольник».

Изучив все шесть известных в то время способов извлечения золота из песка, Аносов заключил, что самым эффективным является растворение песка в царской водке, с последующим осаждением железным купоросом. Однако дороговизна этого способа исключала его промышленное применение. Тогда он предложил принципиально новый способ – сплавление песков с высоким содержанием золота. По его замыслу, содержащееся в них окисленное железо должно было восстановиться и насытиться углеродом, до состава чугуна, который собирал в себе всё золото. Из чугуна его легко можно было извлечь, обработав сплав серной кислотой. Судя по публикации в «Горном журнале», опытная плавка в доменной печи дала 50 пудов золотистого чугуна из 2 818 пудов песка. Выход золота составил более 11 золотников с пуда чугуна, или 21 золотник на 100 пудов песка. Опыты в медеплавильной печи дали ещё более высокие результаты – до 32 золотников на 100 пудов песка. Если учесть, что промывкою получали не более 42 долей со 100 пудов песка, то станет понятным, какую сенсацию вызвал этот эксперимент.38 Правительство приказало продолжить опыты. По проекту Аносова, на Миасском заводе была построена специальная печь. В распоряжении от 28 апреля 1837 года, горный начальник Аносов писал: «Опыт над плавкой золотосодержащих песков, в шахтной печи, увенчался успехом. Изъявляя совершенную благодарность, управляющему золотыми промыслами, за деятельное распоряжение по устройству печи и за содействие, оказанное при производстве опыта, я предлагаю Миасской конторе, к исполнению:

…с 29 числа, начать плавку песков, безостановочно, в одной печи и за первые 3 дня, представить плавильный журнал, со всем чугуном, для дальнейшей обработки;

… Немедленно приступить к устройству другой печи;

…Приискать кварцевый песок, хотя и с малым содержанием золота, для употребления во флюс, вместо ныне употребляемого, и того и другого песка, доставить в Златоуст, по одному пуду, для точнейшего исследования…

Плату за плавку золотосодержащих песков, производить старшему мастеру по 60 копеек в день, младшему - по 40, подмастерью - 30 копеек, работающим на плавке – по 20 копеек в день;

…Золотоносный чугун сохранять на том же основании, как и самое золото». 39

Однако дальнейшие опыты по выплавке золотистого чугуна оказались неудачными. Этот способ был возможен только при плавке песков, содержащих значительное количество золота и окиси железа, что является в природе большой редкостью.

Следует отметить, что добытое на рудниках золото доставляли в Златоуст. Здесь его, раз в полгода, сплавляли в горнах для литой стали. Затем слитки отправлялись в Екатеринбург, откуда, с общим караваном, их везли в столицу – на монетный двор.

Предшественник Павла Петровича Аносова на посту горного начальника, инженер Ахте, пытаясь усовершенствовать промывку песков, сконструировал новый промывочный станок, известный под названием «ахтенской бочки». Агрегат имел конный привод и требовал применения значительной силы, так как нужно было вращать бочку, со всей массой песков, и, одновременно, производить «круговращательное движение, граблей с песками в чаше». Аносов предложил станок с новой кинематикой, заменив бочку корытом, где грабли совершали колебательное движение по пескам. Станок приводился в движение паровой машиной в 8 лошадиных сил. Вскоре по четыре таких станка были пущены на Атлянском и Верхне–Миасском рудниках. В смену, один рабочий мог промывать на них до 1 200 пудов песка. Установка четырнадцати таких агрегатов высвободила 56 работников. Впрочем, изобретатель не был удовлетворен своей конструкцией и, позже, создал совершенно новую машину, получившую название «аносовской мельницы». Паровая машина сообщала вращение нескольким чугунным чашам (до 13 оборотов в минуту), и двигала при этом валы с граблями. Мельница действовала непрерывно до 12 часов, и промывала в сутки от 16 до 18 тысяч пудов песка. Потребность в рабочей силе, сократилась на приисках в два раза, а внедрение паровых машин позволило заменить большое количество лошадей. В откидных песках оставалось всего лишь до 3 долей золота на 100 пудов – не виданный до того результат. Потери золота сократились в 5 раз. Подсчитано, что за 15 лет и 8 месяцев, под руководством Аносова, было добыто более 863 пудов золота.

В декабре 1839 года П.П. Аносову было выдано вознаграждение в 2 000 рублей, «За сбережение по Златоустовским заводам, в течении двух годов, 130 тысяч рублей противу штатных цен, и за усиление в 1839 году промывки золота почти 10 пудами, против 1838 года». 27 декабря 1840 года, «За долговременную и отличную усердную службу», Аносову был присвоен чин генерал-майора. Стать генералом в его возрасте удавалось редким счастливчикам. Павел Петрович добился всего этого не по протекции, а благодаря своему таланту, творческому отношению к порученному делу, энтузиазму и инициативе.

Являясь организатором производства, горный начальник должен был выполнять функции экономиста. При передаче Златоустовских заводов в казну, их хозяйственная деятельность была оставлена «на праве коммерческом». Заводы содержались на средства, полученные от продажи их продукции казне и частным лицам. Деятельность заводов была настолько рентабельной, что, в отличие от многих других казённых предприятий, они не получали дотаций, а приносили прибыль, «с сохранением в целости всего заводского капитала, движимого и не движимого». Это отмечал П.П. Аносов в акте, составленном им в 1824 году. Положение о казённых заводах предусматривало разделение прибыли на две равные части. Первая часть, «на предназначенные проектом горного положения употребления» назначавшаяся, хранилась в округе. Вторая часть шла на вознаграждение, и одну треть её получал горный начальник, другую - чиновники и инженеры, а третью - нижние чины и мастеровые, соответственно их жалованию.

Введением, так называемых, штатов на Уральских казённых заводах, горное ведомство пыталось регламентировать все стороны производства – число работников, их плату, число лошадей, объёмы производства, расходы и доходы. Сознавая, что всё предусмотреть невозможно, комитет министров, в мае 1829 года, постановил: «На Златоустовских заводах, новые штаты и положения… ввести в действие, в виде временной меры, на три года, с тем, чтобы ежегодно доводимо было до Высочайшего сведения, о удобстве и неудобстве оных». На основании отчётов горного начальника, министр финансов граф Канкрин, в 1831 и 1832 годах докладывал комитету министров о действии заводов Златоустовского горного округа по новым штатам. Никаких особых затруднений, судя по этим отчетам, встречено не было. Отмечалось, что золота, в 1832 году, округ добыл 62 пуда 7 фунтов, вместо 50 пудов, предусмотренных штатами. Железа было изготовлено 206 665 пудов – на 404 пуда больше, чем полагалось. Расходы на выплавку металлов и изготовление изделий составили 67 143 рубля, что несколько превышало намеченные по штатам. Это объяснялось ростом цен на провиант, который обошёлся по 1 рублю 30 копеек за пуд, вместо предполагаемой цены его в 1 рубль за пуд. 40

Горный начальник П.П. Аносов, 2 сентября 1833 года, направил руководству свои замечания «О главнейших неудобствах, встреченных при введении штатов». Исходя из опыта, он предлагал внести коррективы в установленные нормы. Предусмотренное сметой число лошадей в 272 головы, на Миасских золотых приисках, оказалось недостаточным. Число рабочих и их распределение по работам, так же следовало пересмотреть: «При некоторых работах обращалось излишнее число рабочих, но в других последовало сбережение оных… Взошли многие занятия по штатам вовсе не значащиеся, как-то: у насосов, для поднятия воды на промывку, у погона лошадей, равнения отвалов, приготовления пищи для артелей и многие другие».41 Было отмечено, что проведённые предварительно опыты для установления норм не всегда оказывались верными. Например, нормы перевозки песков были установлены на основе опытов проведённых на ровной дороге и при хорошей погоде. Горы, болота и непогода в расчёт не были взяты. При рубке куренных дров расчёт делался на «полных работников» – здоровых мужиков. Однако таковых не хватало, и использовались «слабосильные, подростки, старики и малолетки, которые не в состоянии выполнять противу полных работников». Аносов предлагал снизить для них урок наполовину. В виду того, что установленные 260 пудов руды, в неделю, не в состоянии был добывать даже самый крепкий рудокоп, норму предлагалось снизить до 190 пудов. Как оказалось, потребности в инструментах так же не соответствовали сметам. На вырубку 100 сажен дров полагалось 4 топора, но в зимнее время их употреблялось 7.

Златоустовскому заводу, по штату, назначено было выплавлять 530 пудов чугуна в сутки. Эта норма была установлена без учёта отливки артиллерийских снарядов, требовавших мягкого чугуна, а так же применения опойчатого и песочного литья. На деле среднесуточная выплавка составляла 465 пудов. В год производилось до 105 000 пудов, из них 30-40 тысяч пудов отправляли в Артинский завод, для переплавки в железо. Ещё 13 тысяч пудов поставлялось на оружейную фабрику. Остальной чугун перерабатывался на кричной фабрике Златоустовского завода. Аносов отмечал в 1828 году: «В прежних годах, выплавка (железа – авт.) в нём, простиралась до 70 тысяч пудов, но, по случаю водворения оружейной фабрики, занявшей большую половину вододействуемого устройства, он не может приготовить более 40 тысяч пудов в год».42

Министр финансов, доведя до сведения комитета министров итоги трёхгодичного испытания новых штатов в Златоустовском горном округе, сообщил, что «Он сделал распоряжение, чтобы приступлено было к пересмотру и исправлению штатов, по учинённым в опытные годы замечаниям, для представления оных в Государственный совет». Это было заявлено 4 октября 1833 года, а 5 июля 1834 года П. П. Аносов рапортовал: «Высочайше утверждённые в 1829 году штаты для Златоустовских заводов, по истечении положенных трёх лет, были мной соображены, со всеми встреченными в продолжении сего времени неудобствами и переменами, последовавшими по некоторым производствам, и на основании оных, с соблюдениями возможных ограничений расходов, составлены вновь штаты и положения для помянутых заводов, которые представлены мной». Таким образом, Златоустовский округ получил не типовые, для всех уральских заводов штаты, а свои индивидуальные.

Согласно штатам 1829 года, заводы Златоустовского округа должны были поставлять, ежегодно, до 125 тысяч пудов железа кричного, 37 тысяч пудов разноплющильного, 6 тысяч листового, 30 тысяч кос, 15 тысяч пудов артиллерийских снарядов и 50 пудов золота лигатурного. Все расходы на производство определялись суммой в 902 908 рублей 64 и ½ копейки в год. Сюда не включались расходы по оружейной фабрике.

В 1839 году началось составление новых штатов. Предложенные главным начальником заводов хребта Уральского нормы были значительно повышены. Заготовка угля, с 20 900 коробов, повышалась до 23 333 коробов в год. Его выжег, из 20 куренных сажен дров смешанного леса, следовало увеличить с 63 коробов до 70. По всей видимости, местные углежоги, поставляли угля больше штатной нормы, получая за это дополнительную плату. Горный начальник не возражал против повышения плана, при условии увеличения числа работников, занятых на рубке дров в зимнее время.

Производство кричного железа на Златоустовском заводе надлежало увеличить с 35 000 до 50 000 пудов в год. При этом в смену одна артель, в составе мастера, подмастерья и работника, должна была, вместо 13 пудов, выплавлять 15. По этому поводу, П.П. Аносов, счёл необходимым заметить: «Новый урок будет несколько обременителен для мастеров, особливо зимою, когда, по недостатку воды, молота едва действуют, так что рабочие должны своею силою пособлять подъёму молота, нынешний урок можно будет увеличить до 14 пудов в день, но, по мнению местного начальства, лучше оставить прежний урок, так как кричные рабочие и при нынешнем уроке, обращаются на всех заводах в работе более 12 часов, каждый день, потому что, фабрику пускают в действие обыкновенно в воскресенье вечером, запирают же на другое воскресение поутру, но для увеличения же выковки и для поощрения хороших мастеров, выдавать им, за сверхштатную выковку железа особенную вольную плату, как сие было до введения штатов, что для казны будет выгодно, улучшит состояние мастеров и возвысит искусство их. Небесполезно было бы, так же выдавать в награду мастерам и подмастерьям, за сбережение против штата чугуна и угля… половинную сумму, которой эти материалы стоят заводу действительно, или по иному. Казна, при сём случае, не останется без выгоды, потому что этим сберегутся леса, и рабочие, которые потребовались бы на заготовление сих материалов, освободятся для других занятий».43 Доводы Павла Петровича Аносова были приняты во внимание.

По сравнению с действовавшей до неё коммерческой системой, система штатов значительно ограничивала хозяйственную деятельность горных начальников. Её критики утверждали, будто деятельность начальника горного округа сводилась к тому, чтобы «привести действительность, в соответствие штатному назначению», что порой было физически невозможно. Отступление от контрольных цифр штатов считалось серьёзным проступком. Впрочем, когда это касалось объёма выпуска продукции, то перевыполнение нормативов приветствовалось. Жизнь не стояла на месте, здравый смысл и технический прогресс заставляли корректировать заданные нормы, чего горный начальник самостоятельно сделать не мог. Система эта была удобна только для безынициативных руководителей. К тому же, далеко не каждый мог, подобно Аносову, высказывать начальству свои замечания и предложения по поводу жёстких и завышенных заданий. Время от времени нормативы пересматривались. В 1847 году были введены новые штаты, которые действовали, с определенными изменениями, вплоть до 80-х годов XIX века, когда жёсткая плановая система на казённых горных заводах была ликвидирована.

На примере Аносова, знаменитая поговорка: «Талантливый человек - талантлив во всём» верна на все сто процентов. Он не только гениальный ученый, специализировавшийся в металлургии, хозяйственный руководитель и администратор, конструктор, геолог, экономист. Несомненно, Аносов обладал литературным и художественным даром. Основываясь на преданиях о замечательном человеке, П. П. Падучев писал позже: «Трудолюбия и энергии Аносов был необыкновенных. С раннего утра и до поздней ночи присутствовал он на фабрике и заводе… указывая, направляя, одобряя и поощряя казённых рабов… Всецело отдаваясь оружейному и заводскому делу, Аносов ничуть не забывал и других подведомственных ему заводов, которые посещал каждый месяц, а на Миасские золотые промыслы ездил через неделю…

Занимая уже должность Горного начальника, он целыми сутками не отходил от опытного горна, наблюдая процесс плавки стали. Здесь, вместе с рабочими, подкрепляя себя пищей, угощая последних, доставленными из дома кушаньями, здесь и отдыхал».44

Характеризуя видного горного деятеля и учёного, люди знавшие Павла Петровича Аносова близко, отмечали, что он обладал «проницательным умом, острой памятью и редкой сметливостью… примерным бескорыстием и щедростью, точностью в служебных занятиях».45 Эти строки взяты из некролога, посвященного Аносову, в журнале «Сын Отечества». Почти тоже было написано в статье посвящённой его памяти в «Санкт-Петербургских ведомостях»: «Строгая справедливость, необыкновенная доброта души и совершенное бескорыстие, составляли, постоянно, основание всех его действий». 46

Руководство ценило Аносова. Вопреки сочинённому мифу, будто главный начальник Уральских заводов Глинка был недоброжелателем своего талантливого подчинённого, завидуя ему, их отношения были совсем иными. Побывав летом 1837 года на Златоустовских заводах, генерал Глинка писал Аносову: «Во время обзора вверенного управлению Вашему Златоустовского округа, с удовольствием видел, что мастеровые на всех заводах и оружейной фабрике, при инспекторском осмотре, изъявили совершенное довольство и не принесли мне ни одной жалобы на местное управление, что явно показывает заботливость и попечение о них начальства Златоустовских заводов, и обязывает меня изъявить Вам и помощнику вашему, искреннюю свою благодарность, а равно и за тот порядок и устройство, которые я нашёл на большей части вверенных Вам заводов». 47

19 октября 1845 года В. А. Глинка, ходатайствуя за Аносова, направил в Петербург рапорт следующего содержания: «Занимая более 14 лет настоящую должность, проявленным трудолюбием и постоянным усердием к пользам службы, принёс многия значительные выгоды управляемым им заводам, ввёл разные технические усовершенствования и много способствовал улучшению состояния заводов. В особенности в последние два года, техническая и хозяйственная часть… весьма значительно, усердием и распорядительностью его, возвышены, чему неоспоримым доказательством служит первоначальное введение, с хорошим успехом, контуазского кричного способа, обещающего хорошее ствольное железо, увеличение выплавки железа вообще и большая, против прежних лет, добыча золота.

По уважению столь важных заслуг и достоинств генерал-майора Аносова, и по вниманию к многочисленному его семейству и не имению состояния, поставляю себе обязанностью, покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство, исходатайствовать ему прибавку к нынешнему жалованию той же суммы, которую он получает, т.е. 1 257 руб. 90 коп. серебром ежегодно, пока он в Корпусе горных инженеров состоять будет. Удовлетворением ходатайства моего, Ваше Высокопревосходительство, изволите доставить справедливую награду заслуженному генералу».48 Штаб корпуса препроводил рапорт министру финансов, который, в свою очередь, доложил его императору, после чего Глинке было сообщено: «Высочайше повелено, производить генерал-майору Аносову, прибавочное жалование по 1 200 руб. серебром в год, доколе он в службе горной состоять будет».

Будучи верным слугою царю и Отечеству, Аносов нёс нелегкую службу безукоризненно. Отвечая на вопросы формулярного списка, он с гордостью констатировал: «В штрафах, по суду и без него, не был. Высочайшим замечаниям и выговорам не подвергался. Отчёты по должности предоставлял в срок. Жалобам не подвергался. Слабым в отправлении обязанностей службы замечен не был. Беспорядков, неисправностей между подчинёнными не допускал».

Среди своих подчинённых Аносов сумел снискать глубокое уважение и любовь. Вместе с тем, умел поддерживать строгую дисциплину в служебной обстановке. А в частной жизни он отличался необычайной простотой и своим, чисто русским, хлебосольством. Весьма интересный собеседник в обществе, он удивлял, иногда, всех своей большой рассеянностью.

Павел Петрович был счастлив в семейной жизни. Женившись в 1831 году на дочери своего коллеги Конона Яковлевича Нестеровского, прожил с ней, в любви и согласии, всю оставшуюся жизнь. Прекрасный семьянин, отец пятерых сыновей и четырёх дочерей, он сумел воспитать своих детей в духе православия и долга.

Падучев составил такой словесный портрет Аносова: «Небольшого роста, тщедушный человек, мешковато носивший горно-инженерную форму с густыми эполетами, Аносов привлекал к себе всех приветливостью обращения и мягким, гуманным отношением к рабочим, которые обожали своего начальника, называли отцом и святым человеком. Но, при всех превосходных качествах характера и доброте своего сердца, это была в высокой степени образованная и знающая горное дело личность».49

Впрочем, как и все незаурядные натуры, имел он свои слабости и даже чудачества. Если верить уральскому историку В. Шкерину, в фондах государственного архива Свердловской области хранится интереснейшее дело, с жалобами и наветами на великого металлурга. Их настрочил заводской врач Понятовский. В свое время этот военный медик был изгнан графом Паскевичем из Кавказского корпуса, за жестокое обращение с нижними чинами. Его деятельность в Златоусте также вызвала множество нареканий, что заставило горного начальника устроить ревизию заводского госпиталя. Обнаружив вопиющие нарушения, Аносов отстранил лекаря от службы. Гонимому медику некуда было податься, и он вознамерился, кляузами и доносами, отомстить обидчику, уже переведённому к новому месту службы, а так же вернуть утраченную должность. В одном из доносов главному начальнику Уральских горных заводов Понятовский поведал о корове Аносова, наводившей страх на весь Златоустовский завод.

В письме генералу Глинке от 17 июля 1847 года он писал: «С 21 окитября прошлого года, я нахожусь под следствием, с удалением меня от должности. Так поступили со мной не по требованиям долгу службы и присяги, но единственно потому, что без этой бессовестно-решительной меры, приходилось, без всяких церемоний, отдавать под следствие… бывшего начальника – этого ангела доброты… Нечего греха таить, Его Превосходительство, не тем будет помянут, вопреки ангельской натуре своей, был страстный охотник до всего молочного…. Поэтому от кушаньев такого роду он не в силах был отказаться и в Великий пост, о филипповом же посте нечего и говорить: это его настоящая мсленица…

При таких гастрономических привычках начальника, ему мудрено было жертвовать кровою, особенно такою, как эта Она была красавицей в своём роде: чёрная, приземистая, и по предусмотрительности природы, комолая… Но все эти признаки коров лучшего сорту ничего не значат в сравнении с тем единственным свойством, по которому она могла питаться гнилым сеном, и, не смотря на то тучнеть, а следовательно, и молока давать более. Бывший начальник, по экономическим взглядам своим, не мог не считать такой коровы кладом. Поэтому, что бы выказать всё своё благоволение к ней, он наперекор природе… сделал её рогатою.

По получению такого знаку отличия, наша комолка сделалась до того бодливою, что без камня за пазаухой, к ней и подступу не было. Вы не станете дивиться тому, когда узнаете, что бывший начальник, по неизгладимой доброте своей, снабдил её рогами необыкновенными, а стальными, ведь за сталью то Его Превосходительству нестать ходить в Дамаск, она у него собственного его изделия и, для рог, была хоть куда! …

Чтобы Вы не сочли сказанного мною за хвастливую выходкук, то для удостоверения в истине… заглянуть в любой контракт на поставку сена по Миасскому заводу в последней трети 1845 года…». 50

Судя по доносу, Павел Петрович очень любил молоко. Как и все златоустовские жители, имел он собственную корову. Коровёнка эта, будто сознавая исключительное положение своего хозяина, характер имела независимый. Не желая ходить со стадом, отгоняемым каждое утро в окрестные леса, она паслась там, где ей вздумается, бродя по заводским улочкам. Конечно же, начальническую скотину никто не смел трогать. Корова была смирной, а к тому же безрогой. Желая избавить от сего недостатка свою любимицу, знаменитый учёный попросил заводских умельцев отковать ей рога. Пара великолепных рогов была изготовлена не из заурядного железа, а из лучшего аносовского булата. Вскоре эта шутка обернулась вовсе нешуточными последствиями. Вот что, по этому поводу пишет В. Шкерин: «Сладили рога, да такие, что железный лист как бумагу пробивали и без царапины оставались. Да видно не зря говорят, что бодливой корове бог рогов не дал… Ощутив на себе столь грозное украшение, буренка изменила свой норов и повадки. На ранней зорьке, когда стадо спешно ретировалось на пастбище, аносовская худоба выходила на улицу и открывала ежедневную корриду»51. Завидев издали корову со смертоносным оружием, все жители, независимо от чина, пола и возраста, спасались бегством и укрывались за ближайшими крепкими воротами. Разъярённое животное, пытаясь достать ускользнувшую жертву, таранило заборы и ворота. Заканчивалось это тем, что отточенные булатные рога её вонзались в добротные доски и застревали там. Приходилось посылать заводских людей с топорами, которые осторожно вырубали кусок дерева и освобождали животное. Полагаю, что когда до Павла Петровича дошла информация о поведении коровы, он распорядился снять опасное оружие и вернуть животное в первоначальное состояние.

Надо полагать, генерал Глинка, ознакомившись со столь занятной жалобой, повеселился от души. Властитель заводов хребта Уральского благоволил своему талантливому подчинённому, на тот момент уже бывшему. Кляузы не помогли лекарю. Следствие отметило: «Во всех почти объяснениях и рапортах лекаря Понятовского помещены им выражения довольно колкия, имеющие вид упрёков управляющему золотыми промыслами майора Лизеля, медико-хирурга Бланка и даже самого бывшего Горного начальника генерал-майора Аносова… Он оказывается виноватым: в грубых и неприличных… отзывах, выражающих непокорство своим непосредственным начальникам и желание уклониться от подчинённости им; в помещении в бумагах своих оскорбительных и насмешливых выражений противу тех же лиц…

Что же касается до извета Понятовского о служебных злоупотреблениях генерал-майора Аносова… по не предъявлению Понятовским доказательств, ничего положительного сказать нельзя… оставить без дальнейшего движения».52

Суд постановил подвергнуть лекаря аресту на гаупвахте, на один месяц, и увольнению с горной службы, не лишая его права на продолжение службы в других ведомствах. Так закончилась эта курьёзная история.

Прослужив почти 30 лет на одном месте, что по тем временам было чрезвычайной редкостью среди инженеров, Аносов всей душой привязался к нашему краю. Он уже давно мог, при желании, получить престижную должность в других местах и даже в столице, но отклонял все предложения. Руководство, оценивая значимость Аносова, с одной стороны, и значимость Златоустовских заводов с другой, долгое время не навязывало ему новых назначений. На протяжении шести лет его чин уже не соответствовал должности – был выше. Наконец, 28 февраля 1847 года, высочайшим приказом по корпусу, генерал Аносов был назначен главным начальником Алтайских заводов и, одновременно, Томским гражданским губернатором. Высокое назначение не радовало, ведь расставание со столь дорогим для него Златоустовским Уралом и его людьми было очень мучительным.

Никогда не виданная сцена проводов мастеровыми своего начальника была описана П. Падучевым со слов очевидцев: «Скорбь и тоска охватила рабочих неописуемая. Словно пришибленные, ходили они под впечатлением горестного события, не осмеливаясь представить себе разлуку с любимым лицом. Но вот наступил день отъезда Аносова. Как по сигналу, всё население Златоуста явилось на площадь перед домом горного начальника и безмолвно остановилось, утирая невольно капающие слезы. Аносов, поражённый этой драматической картиной, вышел к народу, всё тот же маленький, худенький и смущённый.

Толпа всколыхнулась… слова сменились рыданиями… плакал и Аносов, этот бесконтрольный распорядитель над судьбами тысяч, сумевший вызвать в них такую любовь, внести столько содержания в их непроглядную жизнь, что разлука делалась болезненной и мучительною… Уезжающего начальника подхватили в объятия, из передних рядов передавали в другие, и так, лобызаемый и омываемый слезами, он передавался могучими руками, как драгоценная святыня… Это были не показные официальные проводы, с тостами и хвалебными речами…

Когда Аносов сел уже в дорожный экипаж, рабочие выпрягли лошадей и отвезли своего любимца за селение на руках».53

В Сибири Аносов поставил своей целью довести доставшиеся ему в управление заводы до такого же образцового состояния, как и Златоустовские. С тем, чтобы наладить там производство, он просил генерала Глинку командировать несколько златоустовских мастеров. Новый горный начальник согласился отпустить далеко не всех. В апреле 1848 года кричный мастер Михаил Васин с подмастерьем Данилой Мурзиным прибыли на Гурьевский завод, где им было поручено внедрить новый способ приготовления железа, в горнах малого размера. После того, как технология выделки «полукриц» была ими там освоена, и обучены местные мастера, они наладили данное производство ещё и на Томском заводе. На Сузунском заводе подмастерье Капитон Борисов занимался устройством воздушных печей для плавки стали, Гаврила Галкин - налаживал производство тиглей. Подмастерье литейного цеха Фёдор Лоськов с формовщиком Виктором Головановым помогли улучшить отливки чугунных изделий на Сузунском и Томском заводах. Все они, получив от генерала Аносова двойной оклад жалованья, и выполнив задание, вернулись в Златоуст. С их помощью на Алтае было внедрено отработанное в Златоусте производство и обучены новшествам местные мастеровые. В Томске Аносов наладил производство литой стали и булата. На Лондонской промышленной выставке 1850 года его томский булат уже соперничал со златоустовским.

За короткий срок службы в Сибири ему удалось сделать многое. Под его началом был обширный край, где могла бы поместиться едва ли не вся западная Европа. Часто приходилось исполнять не только обязанности гражданского Томского губернатора, но и Западно-Сибирского генерал-губернатора. Нет сомнения, что талантливый учёный и выдающийся государственный деятель сделал бы ещё немало на благо Отечества, если бы не столь преждевременная смерть. Простудившись во время одной из своих зимних поездок, Павел Петрович умер от тяжёлого воспаления легких, 13 мая 1851 года, и был похоронен в Омске.

По распоряжению Николая I, его вдове была назначена высокая пенсия. Все дети Аносова получили образование в самых престижных учебных заведениях, за государственный счёт. Александр и Николай окончили Горный институт, Пётр – школу гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров, Павел – Александровский лицей, Алексей – Лесной институт. Дочери учились в Смольном и других женских институтах.

Все знавшие Павла Петровича были искренне опечалены известием о его кончине. Общество офицеров Златоустовского завода и иностранные мастера, «движимые чувством уважения и признательности», собрали необходимую сумму и заказали его портрет. По их просьбе, горный начальник, своим письмом от 23 августа 1852 года, ходатайствовал перед генералом Глинкой о разрешении поместить портрет в здании Арсенала. Просьба была удовлетворена и, по словам Н. Я. Нестеровского, этот портрет, вплоть до революции, украшал один из залов Арсенала.

35 Прокошкин А. Д. Указ. соч. С. 138.

36 Там же. С. 139.

37 Там же. С. 145.

38 Горный журнал. 1836. № 7. С. 28.

39 ЗАО. Ф. 24. Оп. 1 Д. 40. Л. 2.

40 РГИА. Ф.37. Оп. 11. Д. 225. Л. 166.

41 Там же. Л. 148.

42 Прокошкин А. Д. Указ соч. с. 120.

43 Генерал от металлургии Павел Аносов. Екатеринбург. 1999. С. 91.

44 Падучев П. П. Уральская Калифорния. \\ Исторический вестник. 1896. Т. 66. С. 149.

45 Сын Отечества. 1851. № 12. С. 40.

46 Санкт-Петербургские ведомости. 1851. № 169.

47 ЗАО. Ф. И-19. Оп. 1. Д. 13. Л. 32.

48 Горный журнал. 1918. Т. 1-2. С. 71.

49 Падучев П. П. Указ соч. С. 152.

50 ГАСО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 147. Л. 35-36.

51 Родина.1999. № 6. С.29.

52 Там же. Л. 85 об. 90-91.

53 Падучев П. П. Указ. соч. С. 154.

**

Приложение

А.В. Козлов

ДВЕ СУДЬБЫ: ПУШКИН И АНОСОВ

(Очерк златоустовского историка и краеведа Александра Вениаминовича Козлова, впервые опубликованный, с подзаголовком "Заметки на полях биографий", в газете "Златоустовский рабочий", 1-5.06.1999. А. В. Козлов – один из редакторов-составителей «Златоустовской энциклопедии», автор книги «Эпоха Аносова. Материалы к Аносовской энциклопедии» (Златоуст: ООО «ФотоМир», 2008), Почетный гражданин г. Златоуста, А. А.)  

Статья эта не готовилась специально. Случилось так, что в начале этого года я заинтересовался установлением точной даты рождения П.П. Аносова. Внимательно посмотрев все доступные мне материалы о Павле Петровиче, я с удивлением обнаружил, что об Аносове как человеке мы знаем до обидного мало, хотя роль его в истории Златоуста трудно переоценить. Говорить об их итоге пока еще рано, хотя уже сейчас прояснились некоторые малоизвестные страницы биографии Аносова, удалось разыскать и связаться с ныне здравствующими потомками великого металлурга, живущими в Петербурге и Новокузнецке..

Обосновав предположение о том, что П.П. Аносов родился во второй половине мая — июне 1799-го, я удивился — ведь и А.С. Пушкин в этот промежуток времени родился (26 мая 1799 г.). С этого момента два имени — Пушкин и Аносов невольно связались в моем сознании. Мысль об этой связи все не давала мне покоя, заставляя время от времени заглядывать то в одну, то в другую книгу. Кончилось это тем, что я не выдержал и написал нечто вроде небольших заметок на полях биографий А.С. Пушкина и П.П. Аносова.

***

Двести лет назад, 26 мая 1799 года (здесь и далее все даты даются по юлианскому календарю, так назыв. старому стилю. — А. К.), в Москве в семье отставного майора лейб-гвардии Егерского полка Сергея Львовича Пушкина родился сын Александр. В том же году в начале лета (конец мая — июнь) в Петербурге у секретаря Бергколлегии коллежского асессора Петра Васильевича Аносова появился на свет сын Павел. Судьбы новорожденных сложились так, что первый мальчик стал великим русским поэтом, а второй — прославленным русским металлургом, разгадавшим тайну булата.

Казалось бы, что между ними можно найти общего. Между тем, в жизни этих славных сынов русского народа при детальном рассмотрении встречаются такие любопытные параллели, что поневоле в удивлении разводишь руками.

Немного о Львах

Начнем с любопытного совпадения имен предков. Дед Пушкина по отцу — Лев Александрович Пушкин, артиллерийский подполковник. Дед Аносова по матери — Лев Федорович Сабакин, надворный советник (чин по тогдашней Табели о рангах соответствовавший подполковнику). Правда, судьбы двух Львов сложились чуть ли не диаметрально противоположно. Л.А. Пушкин во время дворцового переворота 1762 года остался верен низложенному императору Петру III, посему и попал в опалу во время царствования Екатерины II.

Напротив, талантливый механик-самоучка из Твери Л.Ф. Сабакин вызван был в Петербург и представлен императрице, от которой получил за сконструированные им астрономические часы немалую по тем временам награду в 1000 рублей. Позднее Л.Ф. Сабакина послали на учебу в Англию, где познакомился он с видными английскими механиками того времени, в числе которых был и знаменитый изобретатель паровой машины Джеймс Уатт. В Англии Лев Федорович сконструировал и весьма оригинальную свою паровую машину, а по возвращении в Россию перевел и издал на русском языке избранные лекции английского механика Дж. Фергюсона о машинах, дополнив их собственноручно написанной «Лекцией об огненных машинах», где впервые на русском языке было дано описание паровой машины Уатта.

Блистательный Петербург

Вернемся, однако, к нашим героям — Александру и Павлу. Наверное, можно с полным основанием утверждать, что оба мальчика в детстве в значительной степени обделены были родительской лаской. Родители Пушкина, по свидетельству современников, воспитанием сына практически не занимались. А Павел Аносов уже в раннем возрасте, семи лет от роду, остался круглым сиротой — вскоре после переезда на Урал его родители умерли.

Почти в одном возрасте оба мальчика были определены на учебу в престижные по тем временам учебные заведения. В 1810 году Лев Федорович Сабакин отвез своего внука Павла в Горный кадетский корпус в Петербурге, а год спустя и Василий Львович Пушкин доставил своего племянника Александра во вновь открывшийся Царскосельский лицей. Во время учебы наши герои быстро обратили на себя внимание своими успехами, хотя и учились весьма неровно, что характерно для натур увлеченных. Начиная с 1814 года, в российских литературных журналах появляются первые стихи Александра Пушкина, а в год окончания лицея он уже начинает свою первую поэму «Руслан и Людмила». Павел Аносов «за успехи в науках, оказанные им при испытаниях, награжден был книгами, эстампами, большою золотою и серебряною медалями».

Не будет преувеличением сказать, что петербургская духовная атмосфера начала XIX века, события Отечественной войны 1812 года несомненно заложили и сформировали какие-то сходные черты в наших героях. <...>

К тому же и образование в те годы давалось весьма широкое. К примеру, в Царскосельском лицее изучались математика, успехи Пушкина в которой блистательными не назовешь, статистика, география. А в Горном кадетском корпусе наряду с естественными и техническими науками преподавались древние языки, поэзия и мифология. Не думаю, что Александр Пушкин и Павел Аносов могли в годы юности встречаться в Петербурге, но вот, что один человек точно встречался в это время с нашими героями, это факт. Человек этот — Василий Андреевич Жуковский. То, что он был старшим другом Пушкина и, по сути дела, ввел его в литературу, общеизвестно. Но и юного Павла Аносова Василий Андреевич в те годы видел.

Случилось это так. Как-то приятель Жуковского Дмитрий Иванович Соколов, бывший профессор и университета, и Горного кадетского корпуса, пригласил Василия Андреевича на публичные испытания в корпус. Поэт согласился, и, что любопытно, именно в этот день среди других воспитанников читал свое сочинение и Павел Аносов.

Замечу, что это была первая, но не последняя встреча Жуковского и Аносова.

Но годы учебы пролетели, и летом 1817-го Александр Пушкин «был определен в Государственную Коллегию Иностранных дел с чином коллежского секретаря», а Павел Аносов направлен практикантом на Златоустовские заводы. Любопытно, как описывает отъезд молодого горного инженера Аносова к месту будущей службы один из позднейших биографов (И. Пешкин): «В почтовую карету погружен сундук с вещами, ящик с драгоценным микроскопом, книги по горному делу и металлургии, дневники и списки ранних стихов Пушкина». За абсолютную достоверность этого описания, конечно, ручаться трудно, но о молодом и талантливом поэте Пушкине в Петербурге в эти времена известно было уже достаточно широко, так что вполне вероятно, что его стихи читал и переписывал для себя Аносов.

Кстати, к дню окончания лицея у Пушкина было в различных изданиях опубликовано 28 стихов, а многие, видимо, гуляли в рукописных списках.  

Царские гнев и милость

Прослеживая судьбы наших героев, с удивлением наблюдаешь, как они то расходятся в пространстве, то вновь сближаются, как жизненные обстоятельства то повторяются с удивительной точностью, то не имеют ничего общего.

Коснемся еще одной детали — отношения императора Александра I к нашим героям. 1824-й — Пушкин в Одессе. Его, мягко говоря, натянутые отношения с генерал-губернатором Новороссии графом М.С. Воронцовым в июле этого года выливаются в отставку и ссылку поэта в село Михайловское. Восьмого июля 1824-го министр иностранных дел граф К. Нессельроде уведомляет Воронцова: «Высочайше повелено находящегося в Ведомстве Государственной Коллегии Иностранных дел Колл. Секр. Пушкина уволить вовсе от службы». Спустя три недели одесский градоначальник доносит графу Воронцову: "Пушкин завтрашний день (30 июля. — А. К.) отправляется отсюда в город Псков по данному от меня маршруту через Николаев, Елизаветград, Кременчуг, Чернигов и Витебск". Добавлю, что вернулся из ссылки в Михайловское Пушкин лишь два года спустя уже в царствование Николая I.

Осенью того же 1824 года император Александр I во время путешествия по России посетил и Златоустовский завод. Случилось это 21-22 сентября. Во время пребывания императора в Златоусте с помощником управителя Оружейной фабрики Павлом Аносовым случился неприятный инцидент. Кто-то из немецких мастеров подал на Аносова жалобу, что, мол, тот не озаботился дать распоряжение вставить на квартире мастера зимние рамы. Выслушав это, император заметил Аносову, что «нехорошо притеснять иностранцев». Правда, вскоре августейшему гостю было доложено о том, что устройство бытовых нужд иностранных мастеров не входит в круг обязанностей Аносова. Разобравшись в сути конфликта, Александр I, оставшись довольным осмотром Оружейной фабрики, наградил молодого горного инженера Аносова «за отличный порядок и устройство» орденом Св. Анны III степени. Поневоле на ум русская пословица придет: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

Удивительные совпадения

Последующие семь лет в жизни Пушкина и Аносова были заполнены неустанной работой. Чтобы убедиться в этом, достаточно хотя бы штрих-пуктиром очертить все сделанное ими за это время. Пушкин: трагедия «Борис Годунов», роман в стихах «Евгений Онегин», «Повести Белкина», поэма «Полтава», множество стихов. Аносов: геологические исследования гор Южного Урала, успешные опыты по выплавке литой стали, применение впервые в мире микроскопа для исследования структуры металла, наконец, успешная служебная карьера — от помощника управителя Оружейной фабрики до начальника Златоустовского горного округа, одного из крупнейших горнозаводских казенных округов Урала.

А начиная с 1931 года в судьбах наших героев следуют друг за другом совпадения, которые впору назвать чуть ли не мистическими. 18 февраля 1831-го Пушкин женится на Наталье Николаевне Гончаровой. И в этом же году (судя по косвенным данным — во второй половине года Аносов ведет к алтарю Анну Кононовну Нестеровскую. При этом невесты наших героев практически тоже ровесницы Наталья Гончарова родилась в 1812 году, Анна Нестеровская — в 1811-м. В четверг, 19 мая 1832 года, у Пушкиных появляется на свет первая дочь Мария, а спустя три с половиной месяца — в четверг, 1 сентября 1832 года у Аносовых тоже рождается первая дочь... Мария! В следующем году счастливые отцы уже держат на руках первых сыновей... Александров. Да-да, именно так и случилось, что Александр Александрович Пушкин родился 6 июля, а Александр Павлович Аносов — 23 октября одного и того же 1833 года. И еще два любопытных совпадения. Самыми младшими детьми и у Пушкиных, и у Аносовых были дочери. А звали их Натальями, с тою лишь разницей, что Наташа Пушкина родилась в 1836-м, а Наташа Аносова — в 1845-м. К тому же в обеих семьях были сыновья, названные именами отцов. Это уже упоминавшийся Александр Александрович Пушкин и Павел Павлович Аносов (родился в 1838-м).

Не знаю, заметил ли уже внимательный читатель, что очень часто похожие события в жизни Пушкина и Аносова немного сдвинуты во времени — так и ловишь себя на мысли, что Пушкин торопится жить.

Пушкин на Южном Урале

Не лишним будет заметить, что во временном интервале между рождением первых сыновей судьбы наших героев вновь сближаются в пространстве. В сентябре 1833-го Пушкин, работавший с начала года над «Историей Пугачева», совершает поездку в Оренбуржье, маршрут его путешествия пролегает через Нижний Новгород, Казань, Симбирск, Оренбург, Уральск. Во время этой поездки поэт записывает в свою дорожную книжку рассказы и предания о Пугачеве, роется в провинциальных архивах. Можно с полным основанием сказать, что, занимаясь изучением событий 1773-1775 годов на Южном Урале, Пушкин знакомился с какими-то сведениями, касающимися и Златоустовского завода. Во всяком случае, в его «Истории Пугачева» есть и такие строки: «Таким образом, преследование Пугачева предоставлено было одному Михельсону. Он пошел к Златоустовскому заводу, услышав, что там находились несколько яицких бунтовщиков: но они бежали, узнав о его приближении. След их, чем далее шел, тем более рассыпался, и наконец совсем пропал".

Надо сказать о том, что в 1833 году оренбургским военным генерал-губернатором стал Василий Алексеевич Перовский, старый петербургский приятель Василия Андреевича Жуковского. Хорошо знал этого человека и Пушкин. Судя по всему, когда Пушкин был в Оренбурге, он был приветливо встречен Перовским. Об этом свидетельствует и письмо Александра Сергеевича, посланное Перовскому чуть позже — весной 1835 года. Пушкин писал: «Посылаю тебе Историю Пугачева в память прогулки нашей в Берды; и еще 3 экземпляра Далю, Покатилову и тому охотнику, что вальдшнепов сравнивает с Валлештейном или с Кесарем. Жалею, что в Петербурге удалось нам встретиться только на бале. До свидания, в степях или над Уралом. А. П.". Весьма дружеское послание, не находите?

Кстати, о поездке в деревню Берды Пушкин упоминает в письме жене, датированном 03.10.1833 г. и посланном из Болдина после возвращения с Оренбуржья. Даль, о котором упоминается в письме к Перовскому, — это известный Владимир Иванович Даль (Словарь великорусского языка), служивший тогда чиновником особых поручений при оренбургском генерал-губернаторе.

Но самое интересное, что с Перовским встречался и хорошо его знал и Павел Петрович Аносов. В своей книге «О булатах» Аносов в примечании к главе второй пишет: «Образцами древних булатов я имел случаи пользоваться от Оренбургского военного г.-губернатора, генерал-адъютанта Василия Алексеевича Перовского, обладающего богатым собранием азиатского оружия, который по любви к наукам и искусствам принимал особое участие в моих изысканиях и способствовал к приобретению сведений о булатах».

Получается, что, с одной стороны, Перовский помог Пушкину в поисках материалов для «Истории Пугачева», а с другой — Аносову — в его исследованиях по булатам. Вот вам и еще одна связующая нить в судьбах Аносова и Пушкина.

Жуковский и Аносов

Не берусь утверждать с абсолютной уверенностью, но почему-то мне кажется, что Павел Петрович Аносов был хорошо знаком с творчеством своего великого современника Александра Сергеевича Пушкина, а в его личной библиотеке наряду с сочинениями по горному делу и металлургии стояли и книги Пушкина.

И здесь уместно будет рассказать еще об одном событии, еще об одной связующей ниточке в судьбах наших героев.

Печальный январь 1837-го. Василий Андреевич Жуковский, так и не сумевший предостеречь своего младшего друга от трагической дуэли, находится у постели смертельно раненного Пушкина, а после его кончины деятельно занимается улаживанием пушкинских дел. А спустя четыре месяца, Жуковский сопровождает наследника престола великого князя Александра Николаевича в путешествии по России.

География этой поездки была весьма обширной. В числе прочих мест путешественники посетили и Златоуст. Прибыли они сюда вечером 7 июня, а отправились дальше ранним утром 9 июня. Во время путешествия Василий Андреевич делал краткие записи в своем дневнике и зарисовки в альбоме. Вот, что он писал в эти дни:

"7 июня, понедельник. (...). Проезд через Миасский завод. Прибытие на Златоустовский. Меншенин. Аносов. Ахматов.

8 июня. Осмотр при всходе на гору. Осмотр производств. После обеда у пастора и одного из колонистов. Чай у Ахматова. Стрельба в карты. Письмо к государю.

9 июня, среда. Переезд из Златоуста в Верхнеуральск. (...) С Аносовым и Меншениным в тарантасе по россыпям..."

Если внимательно вчитаться в эти краткие записи, то можно с достаточно большим основанием предположить, что обстоятельный разговор П.П. Аносова с В.А. Жуковским мог состояться именно 9 июня. Вполне естественно, что в первые два дня визита все внимание горного начальника полковника Аносова было приковано к великому князю Александру Николаевичу. А вот в день отъезда высоких гостей Аносов, как мне кажется, совсем не случайно садится в тарантас вместе с Жуковским. Да и Василий Андреевич почему-то в записи этого дня ставит Аносова на первое место. А ведь в день приезда Жуковский выстраивает фамилии как бы по служебному положению — "Меншенин. Аносов. Ахматов" (Дм. Степ. Меншенин — горный инспектор Уральского горного правления, Пав. Петр. Аносов — горный начальник Златоустовских заводов, Пав. Ефим. Ахматов — помощник горного начальника).

Путь от златоустовского завода до Миасских приисков (россыпей по Жуковскому) по тем временам не такой уж и близкий — 37 верст. Поездка в тарантасе должна была занять не меньше 2-2,5 часа, то есть времени для обстоятельной беседы вполне достаточно, ну, не ехали же они всю дорогу в полном молчании, в самом деле! И думается мне, что пушкинская тема в этом разговоре обязательно затрагивалась. Ведь события на Черной речке к этому времени не успели подернуться пеплом забвения и продолжали волновать умы, а трагическая гибель поэта стала в полном смысле общенациональным событием. <...>

Два слова о булате

Чуть выше я высказывал предположение, что, вероятно, Аносов хорошо знал творчество Пушкина. И представьте себе, что подтверждение этому нашлось! Натолкнул меня на это зав. отделом истории нашего краеведческого музея Юрий Петрович Окунцов. Прочитав первый вариант этой статьи, он заметил, что, как ему помнится, Аносов упоминает Пушкина в одной из своих работ. И действительно, во втором абзаце книги Аносова «О булатах» ( 1841 г.) есть такие строки:

«Наши поэты, и древние и новейшие, нередко вооружают своих героев мечами булатными: в песне о полку Игореве, сочиненной еще в XII веке, видим, что воины Всеволода с булатными мечами поражают половцев; кому неизвестно также поэтическое сравнение золота с булатом Пушкина» (Выделено мной — А. К.).

А теперь заглянем в томик стихов Пушкина. Есть у него четверостишие "Золото и булат":

"Все мое", — сказало злато;

"Все мое", — сказал булат.

"Все куплю", — сказало злато;

"Все возьму", — сказал булат.

Оно было впервые опубликовано в "Московском вестнике" (1827, № 2). По всей видимости, именно там и прочел его Аносов.

 ***

И еще. Есть и у Аносова, и у Пушкина, на мой взгляд, несколько схожих черт, главная из которых — своеобразная широта, если хотите — полифоничность, в восприятии мира. Поэт Пушкин иной раз предстает перед нами скрупулезным ученым-историком, старающимся прояснить все детали минувших событий. В эти моменты даже пушкинский язык становится по-научному суховатым и лаконичным — перелистайте-ка его "Историю Пугачева".

А у геолога и металлурга Аносова вдруг в сугубо научных трудах появляются поэтически образные описания:

«Увидев в первый раз всю картину Таганая, я долго оставался неподвижным или, лучше сказать, не чувствовал моего движения; я смотрел и удивлялся образованию Таганая и разрушительной силе Природы, давшей ему настоящий вид». А вот аносовское описание восхода на Юрме: «Восток начинал заниматься. Легкие облака, приятно оттененные яркими цветами, тянулись над ним в виде длинных полос. Формы их были легки и приятны; они уподоблялись тонкой дымке, искусно раскинутой и еще искуснее освещенной. Свет умножался постепенно, предметы начинали обозначаться явственными чертами, и пурпуровые тени, обхватывая их, казалось, вызывали из сладостного забвения. Бледные звезды исчезали на тверди небесной, и только одна из них горела еще на Западе, подобно рубину в венце убегающей ночи».

К этому можно добавить и широту чисто профессиональных интересов. У Пушкина ведь не только стихи, но и проза, исторические записки, драматургия, наконец, он был издателем и редактором журнала «Современник». Аносов — не только металлург, но и геолог, изобретатель-механик, организатор производства, талантливый и крупный администратор — к концу его работы на Южном Урале Златоуст вошел в пятерку крупнейших центров Урала (после Нижнего Тагила, Екатеринбурга, Тюмени и Перми).

И Аносов, и Пушкин еще в юности проявили способности и в изобразительном искусстве, хотя и не стали профессиональными художниками. Пушкинские рукописи пестрят многочисленными рисунками, аносовские труды проиллюстрированы рисунками и чертежами, сделанными с таким изяществом и тонкостью, что можно только позавидовать.

Да и во внешнем облике было у них несомненное сходство — оба были невысокого роста, сухощавы, порывисты в движениях. А если внимательно вглядеться в портреты, кажется, что и черты лица Пушкина и Аносова в чем-то неуловимо схожи.

А. Козлов

Златоуст, май 1999.

Источники

 1. Аносов П. П. Собрание сочинений. М.: Изд-во АН СССР, 1954.

2. Златоустовская энциклопедия. Том 2. Златоуст: Изд-во "Газета", 1997.

3. Курочкин Ю. М. Уральский вояж поэта. Челябинск: Юж.-Ур. книжн. изд-во, 1987.

4. Пешкин И. Аносов. Челябинск: Юж.-Ур. книжн. изд-во, 1987.

5. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 10 т. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949-1951.

6. Пушкин и его время: М.: "Терра", 1997.  

**

О П.П Аносове (1796-1851) см. также ранее на Когита.ру:

- В помощь пишущим о предках… (Опыт семейной хроники Андрея Алексеева)

- Память поколений. Аносовы и Пузановы: XVIII-XXI век (1)

- Память поколений. Аносовы и Пузановы: XVIII-XXI век (2)

- О. Новиковская. Аносовы и Пузановы. Генеалогические поиски продолжаются