В рамках информационной поддержки семинара Когита!ру публикует краткий пересказ этого доклада, который выполнил Андрей Тюхтяев.

Хотя такие явления как мужественность и женственность иногда кажутся универсальными, гендер гораздо более вариативен и выходит за границы привычных человеческому сознанию дуальных оппозиций. Но даже в пределах оппозиции мужское/женское существует множество вариаций для проявления качеств, рассматриваемых в той или иной культуре как мужские или женские. Маскулинность может реализовываться совершенно разными способами исходя из того, с какими из других социальных явлений она пересекается. Важными социальными факторами, влияющими на формирование разных видов маскулинностей, являются, например, классовая и этническая принадлежность. Особенно хорошо это видно в ситуациях, когда в одном пространстве оказываются жители города и села, принадлежащие к тому же к одной этнической группе.

Прекрасную иллюстрацию метаморфоз маскулинности, находящейся на стыке классовых и этнических отношений, представляют собой споры об образе «истинного мужчины» в современном бурятском обществе. Рыночные реформы начала 1990-х годов вызвали кризис сельского хозяйства как в Бурятии, так и во всей России, который особенно тяжело переживается в районах рискового земледелия, где трудно развивать товарное фермерское хозяйство без поддержки государства. Это спровоцировало снижение уровня жизни в сельской местности и миграцию деревенского населения в города, прежде всего, в столицу Улан-Удэ в поисках новых возможностей. Несмотря на то что речь идет о бурятах - представителях одной и той же этнической группы - мужчины из села и города являются носителями разных идеалов и ценностей. В числе этих идеалов особое место занимают представления об истинном мужском поведении. Эти различия ярко проявляются в столкновении представителей сельской бедноты и городского класса образованных людей. Маскулинность городского человека вступает в конкуренцию с маскулинностью выходца из бурятского села, которого первый обычно называет обидным словом «головар». 

Конкуренция этих двух маскулинностей разворачивается как в городском, так и виртуальном пространствах, в дискуссиях на интернет-площадках. Особенно интересно взглянуть на второй контекст. Именно в том, как люди говорят о других, можно найти особенности их самоопределения, то, как они сами видят правильную маскулинность. И в этом взаимодействии двух разных стилей жизни формируются идентичности бурятских мужчин, а также создаются иерархии их маскулинностей.

«Головар» или «Гал» - это ярлык-стигма, который используется в отношении сельчан горожанами. О том, что этот ярлык применяется исключительно к бурятам выходцам из сельской местности, свидетельствуют в частности рассуждения пользователей различных бурятских интернет-форумов: «Стереотип "головара" именно как сельского бурята, думаю, сформировался из-за того, что бурятское быдло живописнее быдло русского» (Тема обсуждения: Ну че народ…).

Для головара характерны специфический бурятский акцент, плохое знание русского языка, необразованность. Важной чертой головара, по мнению городского жителя, является также тяга к физическому насилию. Сельчане лидируют в таком виде спорта, как национальная борьба, поэтому иногда его еще называют «борявым». Для «продвинутой молодежи» спорт не является приоритетным, так как не требует особых интеллектуальных усилий. Согласно их логике, при отсутствии интеллекта «головар» не может занять себя чем-нибудь полезным, поэтому проявляет агрессию ко всем окружающим.

«… шарашился по дискотекам, задирал сокурсников, вечно был избитый и от них несло перегаром после каждых выходных. Вот как таких "товарищей" не называть головарами? Их всех выгнали из универа к четвертому курсу, одного зарезали, один в тюрьме был... Каждый вечер перед моими окнами на детской площадке собираются такие вот люди: пьют пиво, тут же справляют малую нужду, мусорят, пристают к девушкам проходящим, как дойдут до кондиции, начинают борьбу устраивать, которая заканчивается потасовкой, а то и траву курят... Вот и приходится звонить в милиции и сообщать о таких личностях. А вообще хочется собрать народу побольше и отпинать таких вот головаристых субъектов» (Тема: Гопники…).

Однако стоит в эту иерархию маскулинностей проникнуть этничности, и порядок меняется. Бурятия, как и многие республики РФ, с начала 1990-х годов остро переживает проблему национального возрождения, а для национализма чрезвычайно важен образ сельского жителя как идеального представителя своего народа. В рамках дискурса национального возрождения все те черты сельчанина, которые осуждаются в городском дискурсе, приобретают противоположное значение. Сельчанин здесь оказывается аутентичным представителем бурятского народа, знающим родной язык: «Действительно, может быть пора прекратить порочную практику всего, что связано с бурятской культурой или идеей относить к кохозному и головарскому. Они, сельчане и есть хранители души народа» (Тема: Поклонникам головаров…).

Другое значение приобретает и национальная борьба «бухэ барилдан». Увлечение этим видом спорта превращается из символа агрессии в символ народной силы. Популяризация национальной борьбы сегодня исходит от государства и рассматривается как важная составляющая процесса сохранения бурятской идентичности.

В итоге на примере дебатов о маскулинности в современной Бурятии можно увидеть то, как кажущаяся универсальным явлением мужественность претерпевает интересные изменения. Конкуренция двух типов маскулинности, основанная на противопоставлении города и села, протекает исходя из контекстов двумя разными способами. С точки зрения урбанизированного и модернизированного общества городской образованный мужчина выглядит более привлекательным, а его идентификация строится на фоне пренебрежения к всему сельскому. Однако национальное возрождение распределяет статусы по-иному. Приверженность всему родному – языку и спорту, в частности – оказывается не только важным национальным символом, но и отличительной характеристикой «истинного бурята».

Также на Когита!ру о других семинарах проекта:

Разведенные отцы и алименты: обязательство, контрибуция или забота?

Карта ненависти

Права человека через призму ЛГБТ-движения

Представления молодёжи Петербурга о женском и мужском телах

Алиса Клоц «Кухарка как символ революции...»

Как нью-эйдж паломники становятся настоящими мужчинами и женщинами

Екатерина Хонинева о гендере и дисплее