Вы здесь: Главная / Блог А.Н.Алексеева / Колонка Андрея Алексеева / «Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку» (Вольтер)

«Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку» (Вольтер)

Автор: В. Жобер; А. Алексеев — Дата создания: 21.08.2016 — Последние изменение: 21.08.2016

Из переписки с Вероникой Жобер по поводу «Дневника 9-летнего». Цикл «АА: детство, отрочество, юность» (8). Цикл «Выбранные места из переписки с друзьями» (31).

«Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку» (Вольтер)

На снимке: внучки Вероники Жобер

См. на Когита.ру – цикл «АА: детство, отрочество, юность»:

- А. Алексеев. Бесценный дар от матери

- Бесценный дар от матери. Обсуждение

- Дневник 9-летнего

- Дневник 9-летнего. Окончание

- Дневник 9-летнего. Обсуждение

- Дневник 9-летнего и 73 года спустя

- Шаги вверх по «лестнице потребностей»

Публикация «Дневника 9-летнего» на Когита.ру (июль 2016) вызвала живой интерес и отклик многих читателей. (См. список материалов - выше).

Но вот и один из самых драгоценных для автора откликов – от коллеги и друга, историка литературы и культуролога, русиста, заслуженного профессора Сорбонны Вероники Жобер. Этот отклик тем ценнее, что Вероника – специалист по «человеческим документам». Русская по происхождению, Вероника – научный редактор и издатель уникальных творений русской культуры XX века – дневников и писем ее старших родственников. Вероника Жобер - племянница знаменитой писательницы-мемуариста Н.И. Ильиной (1914-1994), редактор-составитель книги «И только память обо всем об этом… (Наталия Ильина в воспоминаниях друзей)». В последние годы одна за другой выходят в России подготовленные Вероникой научные издания писем ее прабабушки О.А. Толстой-Воейковой («Русская семья: "Dans la tourmente dechainee..."»; «Когда жизнь так дешево стоит…» «), дневников ее деда И.С. Ильина («Дневник», «Белая Одиссея»)…

Эти тексты, как мы считаем, займут свое место в Золотом фонде российской историко-культурной документалистики.

О Веронике Жобер и ее собственные тексты см. на Когита.ру:

- Семейная сага в письмах

- Писатели и интеллектуалы Франции и России: прогулки по архивам ХХ века

- «Когда жизнь так дешево стоит…»

- Вероника Жобер. Back in the USSR ou retour à l’Empire russe?

- Август 1914 года глазами участника войны

- «Таковы законы войны: все разрушать…»

См. также на портале «Эха Москвы»:

- Письма Ольги Толстой-Воейковой как летопись жизни большой ленинградской семьи

Ниже - наша августовская переписка с Вероникой Жобер.

А. Алексеев, 21.08.2016

В. Жобер – А. Алексееву

С днем рождения, с публикацией, с любовью... из Греции

Дорогой Андрей Николаевич!

Поздравляю и с тем, и с другим!

Сижу в далекой Греции, на острове, см. фотографию в приложении. Остров Паксос, на юге от Корфу (Керкиры). Дорогой А.Н.! Я ещё не успела прочитать весь дневник, но уже очарована. Позже, когда успею, скажу, почему.

У нас тут внучки и дети, и я НИЧЕГО НЕ УСПЕВАЮ, но грех было бы жаловаться! См. фотку внучек. Костюм испанский, не греческий!

Обнимаю Вас и жену!

Ваша Вероника (12.08.2016)

А. Алексеев – В. Жобер

Дорогая Вероника!

Спасибо за поздравления! Рад, что "Дневник 9-летнего" привлек Ваше внимание. Кстати, у меня было почти "французское" детство. Кругом чтения были: сначала - Segur (Bibliotheque rose), потом - Jules Verne (Voyages extraordinaires).

Ваши внучки - очаровательны. Поклон от Зины.

Ваш - Андр. Алексеев. 13.08.2016

В. Жобер – А. Алексееву

Дорогой Андрей Николаевич!

Обращаюсь к Вам лично, так как плохо умею пользоваться групповыми пересылками и обсуждениями. Вы, конечно, молодец, что с таким азартом и успехом втянулись в наш век Интернета и современных технологий информации! Несмотря на то, что я всего лишь лет на десять Вас моложе, я совсем не так свободно пользуюсь всеми этими новыми технологиями и чудесами информации.

Но даю Вам право, если сочтете интересным, включить это мое письмо в поток общего обсуждения.

Наконец нашла время целиком прочитать «Дневник 9-летнего».

Спасибо Вам за то, что Вы сумели не только всё это сохранить, но и опубликовать.

Я, конечно, поражена Вашим знанием французского, и сейчас лучше понимаю, откуда оно... Домашнее воспитание, наподобие того, что я наблюдала при чтении писем моей прабабушки Ольги Александровны Воейковой, с обязательным чтением ЦЕЛЫХ книг на иностранных языках, вот ключ! И от этого до конца дней, несмотря ни на какие обстоятельства ( приходит на ум суровая советская действительность, когда лучше было не кичиться знанием иностранных языков, но Вас это, кажется, не коснулось?) что-то остается. Вот Юрий Васильевич Денисов (1910—1984), внук моей прабабушки, на смертном одре заговорил на французском, которым не пользовался пожалуй лет 60! Ю.В. Денисов был изобретателем, инженером по радиотехнике. Получил две государственные сталинские премии в области радиотехники. Был сослан в Горький после ареста матери в начале 1950-х годов. Заведовал лабораторией в одном из ленинградских НИИ.

Когда об этом узнала моя тётушка Наталия Иосифовна Ильина (в 1993 г.), она была поражена и со всеми делилась своим восхищением.

А моя двоюродная тетя Екатерина Дмитриевна Воейкова (1920—2004), когда приехала к нам в Париж (впервые за всю жизнь!) в 1997 году, стала довольно бойко объясняться на французском и свободно передвигалась одна по городу.

Конечно, вы вундеркинд, но мне кажется, что таких детей было не так мало в образованных дворянских семьях. Опять-таки сошлюсь на то, что мне стало известно из писем прабабушки. Ее внучка Катюша (та же Екатерина Дмитриевна Воейкова) к началу 1930-х годов прочитала из той же столь Вам знакомой Bibliothèque rose уйму книг, я просто изумлена была. В конце 1920-х годов дети ходили в частный детский сад с немецким языком, который вскоре был закрыт. Каждое лето пытались снимать дачу двумя или тремя семьями и чередовались пасти детей бабушки, каждая со своим иностранным языком (французским, немецким, английским).

Когда я начала читать Ваш дневник, мое внимание привлекло упоминание городов Уфа и Омск, куда ваша семья была эвакуирована. Дело в том, что я работаю над публикацией дневника моего деда Иосифа Сергеевича Ильина, а он как раз был в этих местах во время гражданской войны.

Удивил меня тот факт, что так легко можно было покупать книги на иностранных языках в Омске. То, что Ваша мать после Вашего возвращения в Ленинград и Вашего поступления там в школу с Вами уже не училась, мне также напоминает мою прабабушку, которая дала внукам всё что могла в дошкольном возрасте а потом уже не вмешивалась в воспитание. Вероятно, потому что понимала, что внуки будут жить в совершенно другом мире. Она же как-то задается вопросом, а правильно ли делает, что дает такое старомодное воспитание внукам? Кстати, не потому ли Вас обижали дети в школе в Ленинграде?

Прочитав потом Ваш рассказ о матери и ее письмо в редакцию, я вдруг, обнаружив следующую фамилию старш. Школьн. Инспектор А.В. Воейкова, подумала: а не может ли это быть Александра Владимировна Воейкова, жена Дмитрия Дмитриевича Воейкова, сына моей прабабушки, горного инженера, растрелянного в 1938 г.? Вот ее биографическая справка:

Воейкова Александра Владимировна, урожд. Жуковская, «Алина» (1900-1982), невестка О.А., жена Дмитрия Дмитриевича. Дочь царского дипломата, поэта Владимира Григорьевича Жуковского. Окончила Смольный институт. Прекрасно играла на рояле и во время гражданской войны подрабатывала вместе с отцом, игравшим на скрипке, выступая в ресторанах в Самаре (со слов её дочери, Екатерины Дмитриевна Воейковой). В 1920-е и первой половине 1930-х годов, много шила и вышивала на заказ. В 1936-1938 гг. училась ускоренным курсом (для знающих язык) в Институте иностранных языков. Затем преподавала в своем институте и подрабатывала в школе. Ушла на пенсию в 1958 г. Дети: Екатерина, Владимир (1925-1926), Дмитрий.

Кстати, а каким образом потом всё-таки удалось Вашей маме добиться указания трех языков в аттестате зрелости?

А между прочим, книги графини Сегюр, как мне кажется, не так просто читать. В настоящее время они абсолютно недоступны детям такого возраста. Я тоже с большим увлечением читала Le tour de France par deux enfants.

Вопрос: каким это «военным делом» занимались школьники в таком юном возрасте? В чем это заключалось?

У меня тоже сохранилась детская тетрадь с готическим шрифтом немецким (начала 1950 гг.). Мы тогда жили с отчимом в Германии в французской окуппационной зоне.

А вот сейчас я пытаюсь с внучками говорить только по-русски! И надеюсь, что-то у них останется...

Засим кончаю своё послание. Дорогой Андрей Николаевич, очень рада знакомству с Вами, так много интересного всегда в общении с Вами. Будьте здоровы! Большой поклон Зине.

Ваша Вероника Жобер. (15.08.2016)

А. Алексеев – В. Жобер

Дорогая Вероника!

Спасибо за такое теплое и содержательное письмо. Ваш отклик на мой «Дневник 9-летнего» мне драгоценен. Этот дневник уникален в той мере, в какой уникальным человеком для своего времени была моя мать, Варвара Петровна Пузанова (1899-1963), правнучка знаменитого русского металлурга Павла Петровича Аносова (1796-1851), того, что открыл «тайну булата» и с которого вообще начинается «писаная» история русской металлургии (См.: Память поколений. Аносовы и Пузановы: XVIII-XXI век (2). – «Две судьбы: Пушкин и Аносов»).

Мать, успевшая до революции окончить Екатерининскую гимназию, сумела не только пронести в себе через 20-50-е гг. ценностный личностный мир человека «прошлого века», но и в меня вложить частицы этого мира.

Как она это делала – Вы теперь уже знаете.

Она была «нетипичным» советским человеком, соответственно, и я оказался «нетипичным» ребенком, «вундеркиндом» - не вообще, а для определенного исторического времени, впрочем, впоследствии, существенно приблизился к «советскому стандарту». (См.: А. Алексеев. Интервью разных лет (5). На разные темы. 1990 – 2010-е гг. – «Слишком правоверный комсомолец, или дурной шестидесятник»).

Вы справедливо замечаете: «Мне кажется, что таких детей было не так мало в образованных дворянских семьях». Лет за 20-30 до моего рождения (1934)такой ребенок в интеллигентской семье вовсе не казался бы вундеркиндом.

Французский язык был впитан мною от матери в относительно раннем (военном!) детстве (1942-1944), во многом за счет регулярного чтения ею вслух и перевода с листа полудетских книжек графини de Segur (чтение книг ЦЕЛИКОМ, на что Вы обращаете специальное внимание). Разумеется, и занятиями французской грамматикой она не пренебрегала. В итоге, у ее ученика образовался не только относительно богатый словарный запас, но и «чутье» языка, которое только и можно приобрести в детстве. К сожалению, детские разговорные навыки позднее практически утратились, хоть и откуда-то всплывали «при необходимости» (при относительно редком общении с иностранцами, не знающими русского).

Не помню, чтобы мать мне читала Жюля Верна. Этого автора на французском я начал осваивать уже сам, где-то в 1944 г. (10 лет).

Откуда брались французские книги в г. Омске, куда семья эвакуировалась (вслед за отцовским заводом) в время войны? Судя по моим дневникам - из городской библиотеки иностранной литературы (тогда еще такие были) и, на удивление, из букинистических магазинов. Надо проверить (в моем «дальнем архиве») – сохранилась ли у меня хоть одна книжка из bibliotheque rose. А прижизненные издания жюльверновских Voyages extraordinaires (роскошные тома в красочных толстых обложках и с золотым обрезом) – некоторые – уцелели. Они покупались уже по возвращении в Ленинград, в последние военные и послевоенные годы (1944-1947) и, в силу разных причин, в букинистических магазинах вовсе не были редкостью.

Вместе с детскими дневниками у меня сохранился блокнот, озаглавленный Liste des livres lus par moi. Судя по почерку, этот блокнот начал заполняться уже в 1945-1946 гг., причем ретроспективно. Там есть разделы: «1943-1945 гг.» - 64 названия; «1946-1947 гг.» – 61 названий; «1948 г.» - 0 названий; «1949 г.» - только Gobsec и Eugenie Grandet Бальзака.

Раздел 1943-1945 - открывается довольно длинным списком произведений Segur: Jean qui grogne et Jean qui rit, Les malheurs de Sophie. Les deux nigauds (вероятно, читанные еще Мамой), всего же Segur – 18 нвзваний. В этом же разделе – 13 книг Жюля Верна (наряду с широко известными вроде L’ile misterieuse, в ту пору еще не переводенные на русский; Le Testament d’un excentrique, Nord contre Sud, La maison a vapeur, Le rayon vert). Еще в этом разделе можно встретить: Hector Malot, Paule d’Ivoi. Alphonse Daudet, Le roman du Renard par Leopold Chauveau, «Серебряные коньки» М. Додж (imite de l’anglais par P.-J. Stahl) и даже… сборник рассказов Мопассана!

Раздел 1946-1947 насыщен Жюлем Верном и другими авторами приключенческих романов, вроде Поля д’Ивуа или Буссенара, в том числе Майн-Рид (на французском!), и тут уже - «Три мушкетера» Дюма и т. п. Список, по-видимому, неполный, поскольку в нем нет некоторых других произведений Дюма, читанных также в оригинале, как я помню.

Вот такой – круг чтения, в возрасте от 8 до 13 лет. Пожалуй, на французском тогда читано больше, чем на русском. Уже после 10 лет мать моим чтением не руководила, разве что сопровождала в Библиотеку иностранной литературы. И разрешала рыскать по букинистическим магазинам (для чего у меня был небольшой денежный фонд).

Дорогая Вероника! Я пишу это для Вас, в надежде на Ваш интерес, но в равной степени и для самого себя, как достаточно достоверное, и даже документированное воспоминание.

Чтобы закончить с моим «французским» детством, сообщу, что после первой детской «повести» - «Приключения одной белки», написанной еще по-русски, в 8-9 летнем возрасте, были еще «Народные сказки зябликов» (Contes populaires des pinsons), писаные уже по-французски. То и другое сохранилось. Когда Зина закончит их сканирование, а я расшифрую – я Вам их покажу.

Теперь – о Вашей рецензии на документы и истории детства Вашего корреспондента. Она полна точных наблюдений и соображений, в том числе - о значимости РАННЕГО воспитания, а также о плюсах и минусах домашнего воспитания (те и другие, с возрастом, я благополучно «преодолел»), Особенно интересны Ваши автобиографические и историко-биографические параллели. (Спасибо, что разрешаете опубликовать Ваше письмо).

Вы интересуетесь, какое «военное дело» могло быть в третьем-четвертом классе омской школы, пусть в 1943-44 гг. Не помню, как и вообще смутно помню омскую школу. Может быть «строевая подготовка» (в ленинградской школе уже разбирали и собирали затвор винтовки образца 1891 г., все еще сохранявшейся на вооружении).

Как моя мать сумела добиться, чтобы у сына приняли экзамены и записали в аттестат зрелости три иностранных языка? Все ее хождения по бюрократическим «наробразовским» инстанциям оставались за пределами сыновьего внимания. Хорошо, что сохранился документ – письмо в редакцию (так и не знаю, было ли оно отправлено и куда, и что затем последовало) с обоснованием такого неординарного школьного «экстерна».

Судя по тому, что Вы пишете об Александре Васильевне Воейковой, Вашей «двоюродной» бабушке (1900-1982), я как-то не могу себе представить эту «смолянку», «дочь царского дипломата» и т.д. в должности старшего школьного инспектора Гороно, которую упоминает в своем письме моя матушка. Хотя бы и было полное совпадение фамилии и инициалов (А.В. Воейкова). Эта последняя, кстати сказать, препятствовала настояниям моей матери, чтобы для ее сына был нарушен школьный стандарт экзаменации только по ОДНОМУ иностранному языку.

Еще одно замечание. В моих дневниках дважды упоминается повесть Доде «Малыш» (Le petit chose). В 1943-м мне ее читала вслух моя мать, а в 1945-м я ее читал сам (по-видимому, забыв о первом знакомстве). И вот две записи из детского дневника:

«18 апреля 1943 г. … Ходил с Мамой в библиотеку, но нашел ее опять закрытой. Сегодня Мама собирается читать мне «Le petit chose» par Daudet. Однако это не так интересно, как произведения Segur».

«4/VI 1945 г. …Читаю книгу Додэ «Le petit chose». Более трогательной, лучше написанной книги я никогда не читал. Эта книга написана настолько простым языком, что поражает своей простотой. Кажется что эту книгу написал не взрослый человек, а ребенок. Она написана наивно-детским языком, а не тяжелым, «вычурным», как у многих менее известных авторов».

Так, за два года сменился знак отношения. В 9 лет еще не созрел для восприятия. В 11 лет сумел оценить.

Подводя итог. Автор «Дневника 9-летнего» и Ваши внучки оказываются, в известном смысле, в зеркально обратимых языковых ситуациях. Вы сегодня пытаетесь разговаривать с этими юными француженками только по-русски. Моя мать в свое время приобщала сына к французскому. Тут важен не только разговорный опыт и навык. В меру Ваших возможностей, читайте вслух внучкам русскую классику. Пусть сокровищница русского языка и культуры приоткрывается для них, как 70 лет назад для меня - французская.

Двуязычие, тем более – полиязычие, суть богатство личности. В архиве у меня обнаружился листок, на котором детским почерком было написано: «Кто не знает иностранных языков, тот ничего не смыслит и в своем родном языке». Гейне; «Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку». Вольтер.

Прислушаемся к гениям мировой культуры.

Поклон Вам от Зины. Ваш – Андрей Алексеев. 16.08.2016.

См. ранее на Когита.ру (в цикле «Выбранные места из переписки с друзьями»)

- А. Алексеев. Из переписки с друзьями на горячие темы (1)

- А. Алексеев. Из переписки с друзьями на горячие темы (2)

- Переписка «романтика» и «реалиста»

- Из новогоднего дневника социолога-театроведа

- А. Алексеев. Из переписки с друзьями на разные, в том числе горячие, темы (3)

- Новогодний привет - от нашего корреспондента-волонтера

- «К добру и злу постыдно равнодушны…»?! Из переписки с друзьями (4)

- А. Алексеев. Из переписки с друзьями (5)

- А. Алексеев. Из новогодней переписки с друзьями (6)